Не боги

Макс Игнатов, 2022

Неизлечимо больные люди… Почему именно они, превозмогая страдания, решились пойти на столь отчаянные поступки? Что тому виной: дефицит правосудия или потребность в возмездии? И неужели людям действительно не понять чужой боли – пока боль не коснется их самих?

Глава 5

Куда он ехал?

Казалось, его мозг одновременно делал два дела. Одна часть продолжал переваривать полученную информацию, другая часть следила, чтобы Артем двигался по дороге, останавливался на светофорах и пропускал пешеходов. Выехав за город, он просто ехал в потоке машин, которых с каждым километром становилось все меньше и меньше. Но в какой-то момент Артему показалось, что одной из тех самых половинок внутри своей головы пора дать отдохнуть. Он съехал на обочину, отстегнул ремень и опустил голову на руль.

Еще вчера он ощущал себя здоровым и полным сил. Ну, пусть не вчера — не важно. Столько было планов, столько хотелось сделать! А сейчас мысли зациклились:

«Как это могло произойти? Почему я? И что теперь?»

И так по кругу.

Телефон звонил, но Артем на него даже не реагировал. В какой-то момент он очнулся, словно ото сна — а может, и спал, но он этого не помнил. Посмотрев на часы, он пристегнулся, развернулся и покатил обратно в город.

Савелий в кабачке отсутствовал.

— Савелий Ильич будет только завтра, — ушлый Вовик подобострастно улыбался.

— Водки мне принеси, — хмуро ответил Артем.

— Рюмку? — предположил Вовик, знавший вкусы и привычки всех постоянных клиентов.

— Графин. И быстрее.

Графин был небольшим, поэтому за час Артем одолел два. Тарелка с салатом осталась почти нетронутая. Одному было не совсем уютно, и Савелию, конечно, можно было бы позвонить, но Артему делать этого не очень хотелось. Впрочем, Вовик передал соответствующее сообщение начальнику и, получив от шефа указания, периодически поглядывал за состоянием Горбунова. Когда Артем стал просить третий графин, Вовик робко предложил:

— Может… такси?

В иное время нетрезвая составляющая Горбунова призвала бы к ответу нахального официанта, но в этот раз Артем встал, облизнул губы и помотал головой:

— Пройдусь. Там машина…

— Понял, — закивал Вовик, — присмотрю, не волнуйтесь.

Нетвердой походкой Артем направился вниз по улице. Было уже почти темно, и немногочисленные прохожие не проявляли интерес к хорошо одетому, но очень смурному мужчине. Впрочем, на их внимание Артему было наплевать. В голове его были все те же вопросы, и ответы на них он все так же не мог найти.

В одном месте была небольшая лужа после вчерашнего дождя. Артем на автомате обошел ее, оперевшись на какой-то бортик. Получилось. «Ну, хоть что-то. Слава Богу», — подумал он и поднял глаза. Бортик оказался частью ворот церкви.

Он почему-то подумал, что никогда по-серьезному не ходил в церковь. Бабушка когда-то пару раз водила — но ему не особо это нравилось. Покрестился уже в зрелом возрасте, но это была больше дань моде. С Мариной повенчаться когда-то хотели, и в церкви ее отпевали, или нет — он это плохо помнил. Кажется, все.

«Да там, наверно, и нет никого».

Он уже подошел к самому входу в храм, когда его сзади окликнули:

— Вы ищете кого-то?

Артем обернулся и увидел пожилого священника в черной рясе.

— Ищете кого, спрашиваю? — Он оглядел Артема, и тут его ноздри чуть дрогнули. — Да ты пьян, сын мой! А разве можно в храм божий вином упитому приходить? Грех ведь это. И пить-то — грех.

Артем открыл рот, но слова будто застряли у него в горле. А еще глаза, добрые и притягивающие глаза служителя церкви — он впился в них взглядом и не мог оторваться.

— Э, да у тебя, видно, горе какое случилось? Ну-ка, пойдем, присядем вот на скамейку.

И стоило Артему сесть на теплые доски, как из него рекой хлынули слезы. Первый раз в жизни с ним такое случилось — будто кто из него что-то сдерживающее вынул. Все негативное, страшное, узнанное и накопленное за день, излилось в этом потоке. А за слезами — слова, слова. Поведал он незнакомому батюшке все, что узнал сегодня, все до последнего словечка. И все вопросы ему задал, на которые ответа не мог найти. А рассказывая, словно хмель из него выходил, и плечи вздрагивали, как у маленького.

— Не кори себя, — после долгого молчания сказал священник. — И не спрашивай себя попусту, не истязай. Каждому суждено пройти через боль, болезни или утраты. Но Господь милостив. Он даст тебе силы многое преодолеть. Считай, что это испытание, данное тебе свыше. И от того, как ты его пройдешь, зависит будущее. И не только твое. Помни это.

— Испытание? За что?

— Бог проверяет каждого на земле. Для этого и даются испытания. Не зачерствеешь ли ты душой, не станешь ли слабым и равнодушным, не отвернешься ли от нуждающихся в твоей помощи? Только испытания дадут ответ.

— Правда? — Артем поднял голову и снова посмотрел на батюшку.

— Истинная правда, — ответил тот. — И почаще в себя заглядывай, в самую глубину. Там все ответы. А теперь ступай с Богом.

Артем хотел еще что-то сказать собеседнику, но тот встал, крестным знамением осенил его лоб, поцеловал в самую макушку и скрылся в наступившей темноте.