Не боги

Макс Игнатов, 2022

Неизлечимо больные люди… Почему именно они, превозмогая страдания, решились пойти на столь отчаянные поступки? Что тому виной: дефицит правосудия или потребность в возмездии? И неужели людям действительно не понять чужой боли – пока боль не коснется их самих?

Глава 11

Утром началось совсем грустно — Сан Саныча увезли в палату интенсивной терапии. Ему стало нехорошо, и дежурный врач после осмотра произнес только одно:

— ПИТ, — после чего Анисимова на носилках быстро укатили.

После этого Артем пообщался с Ялынским. То, что он услышал, было не самым радостным известием, но, с другой стороны, по сути ничего нового ему не сообщили.

И Артем отправился на процедуры. Возможно, свою роль сыграла психология, но на выходе он почувствовал себя разбитым. Делать ничего не хотелось, тянуло в сон. Но, собрав волю в кулак, он крепился до прихода сопалатников как мог.

— Первый раз? — взглянув на него, спросил Вадеев. — Хотя, что я спрашиваю… Меня по первости так пронесло, натуральный Бронетемкин Поносец был, с толчка не слазил. Так что у тебя еще все неплохо, поверь.

— Верю, — Артем поправил подушку под головой, чтобы голова была чуть повыше. — Разговор есть. Ничего, если на кроватях будем?

— Не проблема, сейчас подуху разверну, — ответил Василий. Либерман тоже прилег.

— По прокуратуре ничего доброго я узнать не смог, — начал Артем. — Там меня сразу срезали, безо всяких вариантов. То есть — просто хорошего слова тут мало. Поэтому предлагаю через любые каналы занести денег. Из моего кармана, сколько надо и кому надо. Надо только узнать конкретное лицо и сумму. Чтобы дело снова возбудили и наказали в итоге эту срань. И в СМИ найти побольше журналюг, которые повреднее, чтобы крутили эту тему везде. Да, там наверху против будут, там связи и прочая дребедень, но побороться стоит, так думаю. Ваши мысли?

Вася перевел взгляд на Либермана. Тот пожевал губами и сказал:

— К нему сейчас никого не пускают, но я тихонько зашел. Ему сделали два укола, сейчас лучше…

— Ну, не тяни, Соломоныч, — буркнул Вадеев, — говори уже.

— Да, да. В общем, он сказал, что та дама… которая… она подала иск о возмещении вреда, ему вчера листочек показали и попросили расписаться. Такие новости, друзья.

— Вот сука! — Вадеев аж привстал. — Вот отчего его так скрючило!

— Ничего себе, — Артем помотал головой. Сон как будто отступил. — Совсем совести у людей нет.

— А ты говоришь — денег дать, — распалился Василий. — Зачем? Таких просто убивать надо!

— Ты не на войне, Вася, тут такое не пройдет, — Артем посмотрел на него. — Хотя, может, и жаль.

— Какая разница: на войне, не на войне? И сейчас такое можно сделать, и делают.

— Кто?

— Кто? Да много кто. Вон, писали ведь про «Белую стрелу»…

— И что, ты веришь в это? Фуфло все это.

— Верю! — Вася медленно сел на кровати и впился взглядом в Горбунова. — Верю. Потому что должна быть справедливость, и возмездие должно быть. Должны быть люди, которые не побоятся обрушить свой карающий меч настоящего правосудия на таких вот подонков.

— Да где их найти? — Артем тоже сел. — Я б денег не пожалел, отдал бы им, лишь бы эти твои правосудие с возмездием свершить.

— Молодые люди… молодые люди!

В запале спора они и не заметили, что Либерман уже стоит у стола.

— Вы что кричите? Хотите, чтобы вас весь этаж услышал? Успокойтесь, пожалуйста.

Василий кивнул. Артем откинулся на подушку. Адреналин бушевал у него в крови, про утреннее недомогание он уже забыл.

— Успокоились? — Либерман посмотрел на них, достал из кармана халата очки и надел их. Потом сел за стол. — Теперь давайте просто поговорим как воспитанные люди. Хорошо?

Никто не возражал.

— Артем Григорьевич, я вас правильно понял — вашими денежными средствами можно будет воспользоваться?

— Да, Лев Соломонович, — Артем зачем-то потер глаза, потом сел. Что задумал этот старик?

— Васенька, вы можете попросить кого-нибудь из своих друзей на деньги Артема Григорьевича купить машину? Неброскую, старенькую, какие-нибудь «Жигули»?

Вадеев закрыл открытый до этого рот, сглотнул слюну.

— Конечно. А зачем, Лев Соломонович? — от удивления он стал необычайно вежлив.

— Об этом я скажу чуть позже. И еще, Василий — вы говорили, что у ваших друзей есть охранное предприятие? Как-то оно там называется, тяжелы для меня эти новые названия.

— Господи, да ЧОП же. В составе нашей ассоциации. Чего-то я не догоняю…

— А там есть люди, которые могут… м-м… последить за нужным нам лицом? Все будет оплачено, я ведь правильно говорю, Артем Григорьевич?

Артем покивал. Он тоже пока «не догонял», куда клонит Либерман.

— И самое главное, — пожевав губами, продолжил тот. — Нужно, чтобы они об этом никому не говорили, понимаете?

— О, за это, Соломоныч, можешь не беспокоиться. Есть нужные люди, и очень мне близкие, которые и поглядеть могут, и язык во рту держать. С этим проблем не будет.

— Тогда вот что я хочу предложить…

Когда он закончил, Вадеев пришел в полный восторг:

— Ну, ты, Соломоныч, башка! Все продумал. А по виду тихушник такой.

— Не кричите, Васенька. Прошу вас. Мне самому бы это никогда не придумать.

— В смысле?

— Мне кажется, я об этом когда-то читал. То есть — о чем-то подобном. В общем, не важно.

Артему все услышанное очень не понравилось.

— Вы понимаете, о чем идет речь? — тихо спросил он.

Вадеев повернулся к нему.

— Заднюю даешь, бизнесмен? Что, все эти слова, что тут говорил — так, воздух потрясти?

— Нет, Вася, нет. Но ведь это…

— Да, Артем Григорьевич, — Либерман снял очки и начал их протирать. — Но разве есть другой выход? Не у нас — мы можем забыть и уйти. У Сан Саныча — какой выход у него? Как вы думаете?

— Выход у него один — за жену отомстить. И любой из нас так бы поступил, — Василий почесал лысую голову. — Но Сан Саныч сам никогда этого не сделает. Не из-за того, что зассыт — он просто не сможет. А мы за него — сможем.

У Артема все это не укладывалось в голове.

— А кто поедет? Кто…

Лев Соломонович убрал очки в карман.

— Есть человек…