Карфаген

Майя Максимова, 2023

Моя размеренная вполне счастливая жизнь в одно мгновенье даёт большую трещину. Из-за него, циничного сердцееда, внезапно ставшего моим новым шефом. И вот теперь, поддавшись безумству чувств, я разрываюсь между ним и прошлым.Удастся ли справиться, пройти по тонкой черте и окончательно не сорваться в бездну? И как понять, где он, тот Карфаген, который должен быть разрушен в будущем?

Глава десятая

Четыре дня, подаренные Олегом, промчались мимо как одно мгновенье. Я много гуляла, купила пару костюмов, а выходные посвятила Насте. И всё это время упрямо боролась с мыслями о моём новом красавце-руководителе. Довольно успешно, пусть в итоге в субботу пришлось как следует покувыркаться с мужем.

В общем, явившись к Хворцеву в понедельник, я была полностью сосредоточена на работе. И при параде — в новом синем костюме, буквально пахнущем абсолютной строгостью.

Даже покой, царивший в"Новгород+", уже не вызвал прежнего раздражения. Я словно слилась с царившим вокруг безмолвием, став его самой безупречной частью. Но первый же стук моих каблуков о пол нарушил это зыбкое равновесие. И почти тут же медленно из-под стола возникло хмурое лицо Кристины.

— Доброе утро, — судя по взгляду девушки, я отвлекла её от чего-то важного. — Ты рановато. Олег ещё не пришёл, а у меня тут приключения с принтером.

— Привет. Что случилось? — мило спросила я до неприличия беззаботным тоном.

— Не отвечает. Шлю на печать отчёт, и никакой реакции на задание. Так уже было, — она поднялась с колен и, отряхнувшись, склонилась над монитором. — Лёша бы сделал, но ждать его до одиннадцати — это железный выговор от Олега. Плюс минус к премии. А я в последние дни и так уже трижды нарвалась на штрафы.

— Давай посмотрю, — желание ей помочь само собою выплеснулось наружу. Оставив в прошлом наши с ней разногласия и мои страхи перед чужим компьютером.

— А ты умеешь? — Кристина посторонилась, но покосилась на меня с сомнением.

— Я программист, — вздохнув, напомнила я и возмущённая потянулась к мышке.

Спустя три минуты десять листов отчёта короткой очередью вылетели из принтера. Я, приосанившись, вскинула вверх ресницы и краем глаза зацепила девушку. На удивление, вместо логичной радости та продолжала излучать сомнение.

— Благодарю, — собрав листы со стола, она поспешно убрала их в папку. — Не ожидала… Ты уж прости за наглость, но… к тебе можно обращаться в будущем?

Обезоруженная этой святой наивностью, я не сумела отказать Кристине. Хотя и знала — любой прогиб на работе чреват не самыми радужными последствиями. А уж с поправкой на возраст и пол коллеги всё могло вовсе обратиться адом. И, тем не менее, она получила согласие, а я — спасибо и сдержанную улыбку.

— Ну, а теперь пора по своим местам, — покончив с любезностями, сообщила девушка. — Дорогу ты знаешь. Твой стол — ближайший к окну. На ноутбук я положила пропуск. Будут вопросы — всегда готова помочь. Или же просто подожди Олега.

Заворожённая столь радушным приёмом я поспешила во владения Хворцева, и уже там, едва войдя в кабинет, вновь погрузилась в океан смятения. Пришлось признать — Олег умел удивлять, причём всегда экстравагантным образом. Вот и сейчас, столкнувшись с его сюрпризом, я в нерешительности замерла на месте.

По правую руку, в трёх шагах от двери, стояла статуя обнажённой женщины. Почти как живая, немногим выше меня она магнитом притягивала внимание. И каждый изгиб её безупречного тела словно подчёркивал гениальность скульптора.

Пронзительный взгляд, устремлённый немного вверх, был полон достоинства и незримой силы — такой, что в заломленных за спиной руках не ощущалось и следа покорности. Одна нога, чуть выставленная вперёд, едва-едва касалась пальцами пола, а от второй, стоявшей на всей стопе, шло осязаемое физическое напряжение.

Длинные волосы не прикрывали грудь и водопадами стекали на спину. И всё это вместе смотрелось настолько смело, что я невольно отвела взгляд в сторону.

— Вас впечатлило? — внезапный вопрос Олега заставил тело инстинктивно вздрогнуть. Я обернулась. Шеф стоял на пороге и, чуть прищурившись, наблюдал за мною.

— Доброе утро, — с фальшивой невозмутимостью я торопливо отошла от статуи. — Вы провокатор. Спорю на что угодно, вы специально привезли вот это!

— И для чего же? — он сделал шаг вперёд, и мы практически очутились рядом. Хищник и жертва. Единственное сравнение, мгновенно всплывшее у меня в сознании. Впрочем, пока что Хворцев покорно ждал, не проявляя никакой агрессии.

— Чтобы смутить, — я подалась назад, желая снова восстановить дистанцию. — Только вот знаете… Музей в моём представлении — не галерея обнажённых женщин.

Он рассмеялся.

— Печально. А я решил, что вы бы тоже захотели статую.

Его ирония, казавшаяся неуместной, легко проникла сквозь мою защиту.

— Я? Почему? — блуждавший по телу страх заметной дрожью отозвался в голосе.

— Вы в восхищении. Можете с этим спорить, но я прекрасно вижу всё по взгляду. Да, откровенно. Но разве не цель искусства дойти до грани, за которой пошлость?

— А вы эстет, — пытаясь ответить шуткой, я ещё глубже потонула в страхе. — Возможно, и так. Однако эту теорию мне не хотелось бы проверять на практике.

— Ну, ваше право, — не стал наседать Олег, словно теряя интерес к беседе. — Тогда за работу? А что касается статуи — она здесь только по моему желанию. Хотя не спорю, фраза насчёт музея дала мне несколько идей на будущее.

Я молча кивнула, и мы, покончив с искусством, переместились в обжитую зону. Там, к удивлению, за эти четыре дня всё изменилось в ещё большей степени. Теперь у окна стоял компьютерный стол и шкаф с огромными затемнёнными зеркалами. Плюс пара кадок: из первой торчали кактусы, вторую вовсе занимала пальма. Ну и последним штрихом к обновлению офиса была фарфоровая ваза с розами.

Сдержав эмоции, я подошла к столу и элегантно опустилась в кресло. Играть так играть. Олег хотел удивить, а я рискнула ответить невозмутимостью. И преуспела — впервые во взгляде Хворцева читалась явно выраженная растерянность.

— Не любите розы? — поняв, что что-то не так, он сбросил маску прежней невозмутимости. — Что ж, извините. Видимо, мой источник требует более тщательного контроля.

— Вообще-то, люблю, — ответив на честность честностью, я ощутила некоторую раскованность. — И польщена. Хотя мне кажется странным ваше внимание к моей персоне. Вы не забыли: я замужняя женщина, а вам чужды заигрывания с подчинёнными.

— Эти цветы, — спокойно заметил Хворцев, — знак уважения и моего доверия. Я ведь всё вижу — вы, Вероника Игоревна, никак не справитесь со своей неловкостью. А у нас с вами, — он взглянул на часы, — сегодня встреча с основным заказчиком.

— Ой. Это с кем? — тотчас забыв обо всём, я от волнения вжалась в спинку кресла. — Вы не…

— Я знаю. Хотел вчера позвонить, но не решился отвлекать от отдыха. Да и от вас в этом конкретном случае мне будет нужно разве что присутствие. Всё основное, — добавил он через паузу, — начнётся только после майских праздников.

Поток информации, обрушившийся как лавина, заставил судорожно схватиться за голову. Статуя, встреча, чёртова ваза с розами — от новой должности я ждала не этого. Но отступать, ввязавшись в смертельный бой, было и вовсе несусветной глупостью. Поэтому я покорно сложила руки и повторила свой вопрос Олегу.

— Так кто заказчик?

Шеф чуть-чуть помолчал, а после выдал нечто невероятное.

–"MT Technologies". Знаю, что вы подумаете, но мы сотрудничали ещё до Штунца. Причём задолго, — его уверенный голос был концентратом абсолютной искренности. — Ну, а теперь, с учётом всех обстоятельств, мы занимаемся и тем проектом…

— Тем — это нашим? — внутри меня что-то лопнуло и с тихим свистом провалилось в бездну.

— Тем — это нашим, — твёрдо ответил он. — Не забывайте, вы в моей команде.

Вконец добитая услышанным от Олега я не стерпела и облизала губы. Не помогло. К чувству звериной жажды добавилось едкое першение в горле. Что же до шефа, то на его лице отобразилась язвительная улыбка.

— А вы кокетка, — бесстыже заметил он. — Хоть и ссылались только что на мужа.

— Да как вы смеете… — я почти взорвалась и подавилась собственными словами. Нет, невозможно. В любом диалоге с Хворцевым я неизменно превращалась в дуру.

— Может быть, чаю? — один уместный вопрос под основание скосил агрессию. Я вся размякла и, молча кивнув в ответ, снова смутилась, опуская голову.

— Вот уж не думал, — внезапно сказал Олег, — что вы настолько зависимы от эмоций. Большинство женщин, связанных с нашей сферой, уже давно ведут себя как мужчины. Или у Штунца никто из ваших коллег не занимался мелкими провокациями?

— Там я имела собственный кабинет и очень редко виделась с руководством. Да и потом… Скульптура не то искусство, что беспокоило Степана Сергеевича.

— Что ж, тут вы правы, — Хворцев достал смартфон и, став серьёзнее, позвонил Кристине. — Согласовали? Тогда неси их сюда. И чашку чая Веронике Игоревне.

Я, с упоением следя за его движениями, уже без страха поправляла волосы. Всё как обычно — в суровой борьбе с реальностью причёска снова пострадала первой. Но если раньше меня бы это добило, сейчас я разве что почувствовала досаду.

— Шикарно выглядите, — вернув телефон в карман, шеф как-то сразу изменился в голосе. Что ли стал мягче… Или мой бедный мозг решил желаемое совместить с действительным? — Кстати, признайтесь… О моей страсти к синему вам, разумеется, рассказала Кристи?

— Нет, я сама… Точнее, я даже не знала, что вы настолько неравнодушны к цвету. Но мне приятно… Надеюсь, что в этом виде я вам опять напоминаю женщину?

— Вне всяких сомнений. И пусть прозвучит бестактно, я не скучаю по девчонке в свитере.

— Тогда клянусь — сделаю всё возможное, чтобы избавить вас от свидания с нею.

Войдя в азарт от этой игры в любезности, мы не заметили, как вошла Кристина. Точнее, вплыла, изящно скользя по полу с будто приклеенной на лице улыбкой.

— Чай, документы, — поставив поднос на стол, она склонилась в подобии реверанса. Из-за чего тут же в моих глазах из секретарши превратилась в фею.

— Как тебе статуя? — едва взглянув на бумаги, будто случайно поинтересовался Хворцев.

Кристина застыла, но вовсе не от смущения, а озадаченная этим странным ребусом. Я догадалась — она искала слова, которые полностью бы удовлетворили шефа. А тот улыбался. Он тоже всё понимал и с любопытством ожидал развязки.

— Слишком красивая, — с оттенком вселенской грусти вдруг неожиданно проговорила девушка. — И, если честно, я не очень уверена, что это правильно по отношению к Люде.

— Людмила Сергеевна, — сухо заметил Хворцев, — дала мне полную свободу действий. Так значит красивая? Скажи, а ты бы хотела стать прототипом для подобной статуи?

— Я… Да… Не знаю… — Кристина вконец запуталась и, обессилев, опустила руки. — Олег Вячеславович, что вы вообще хотите? Ещё один образ для своей коллекции?

— Пока — ничего. Вот провожу опрос и собираю варианты мнений. То есть, ты не против? А Вероника Игоревна считает это безрассудной глупостью.

— Нет, не считает… — опомнившись слишком поздно, я машинально зажала рот ладонями. Но опоздала — теперь на меня смотрели два одинаково удивлённых взгляда.

— Ну, продолжайте, — приободрил Олег. — Мне интересна ваша точка зрения.

Поняв, что молчание будет не лучшим выходом, я объяснила недовольным голосом:

— Это не глупость. Просто подобный шаг требует приступа безрассудной смелости. И для меня, как для замужней женщины, не представляется допустимой жертвой.

— Для вас это жертва? — в логичном вопросе шефа читалась плохо скрываемая ирония.

— Ещё какая. Поверьте, я не из тех, кто раздевается по любому поводу.

Кристина нахмурилась — похоже, наш разговор вышел за рамки допущений девушки. Да и мне тоже стало немного боязно из-за чрезмерного любопытства Хворцева. К счастью для всех, Олег закончил со мной и сменил вектор своего внимания.

— А ты бы разделась?

Надменно фыркнув в ответ, Кристина резко наклонила голову. Так, что лицо её в следующую секунду почти что полностью скрылось за волосами.

— Вполне возможно, — не стала юлить она. — Определяющей будет личность скульптора.

Парадоксально, в этот самый момент шеф неотрывно наблюдал за мною. Он будто ждал, что при словах Кристины во мне опять заговорят эмоции. Но я сдержалась. На первый рабочий день я исчерпала свой лимит ошибок. А вот в душе… Мне стыдно было признать — там неожиданно пробудилась ревность.