Лялин и Женя

Магдалина Шасть, 2022

Евгения Чёрная, семнадцатилетняя школьница из посёлка Лесное, хорошо учится и быстро бегает, но убежать от судьбы всё равно не получается. Запретная, неудобная, стыдная страсть к женатому, годящемуся ей в отцы, мужчине ставит будущее быстроногой Женьки под сомнение. А что же Лялин? Любит или тешит самолюбие? В день своего совершеннолетия маленькая школьница готовится оборвать порочную связь, но согласны ли с её взвешенным решением высшие силы? Пронзительная история о любви и предательстве, о семейных тайнах и запретных удовольствиях. Рассказ об обычных, сбившихся с пути людях, с их сомнениями, страхами и надеждами.Содержит нецензурную брань.

Ирина

Жить в деревне становится много опаснее, когда ты такая… красивая… В общем, сложно красивой и одинокой бабе в сельской местности. Ирина вздохнула. Вся в неё Женька. Вся в неё, бедолага! Сколько раз её, Ирину, в траву опрокидывали, стыдно-то и сказать кому. Шла как-то вечером с пустыми вёдрами за водой, ещё такой же непонятливой, как и дочь-красавица, была, так соседский Толик, амбал тридцатилетний, вот так же подкараулил и напал на глупую, аж ведра в разные стороны разлетелись, тереться обрубком своим начал, за грудь щупать. Орать стыдно, драться — боязно. Как вспомнит, так и вздрогнет Ирина, и тошнота к горлу подступит — Толик тощий, рыжий, весь в конопушках коричневых, отвратительный тип был, царство ему небесное. Если б не вышла к колодцу Иркина мама, оприходовал бы ее, девицу нецелованную, за милую душу.

Хотя Женька-то, наверное, целовалась… С Лялиным-то.

Хорошо, что Ирине беспокойная материнская душа досталась, не смогла она дома усидеть, заподозрила неладное и не ошиблась. Не возвращалась дочка долго, вот и вышла посмотреть. А ревновать — грех… И так у ней, у Ирины, грехов не перечесть!

— Что это ты Мишку звала? — неодобрительно скосила она любопытный взгляд на брезгливо приводящую свою разодранную одежду в удобоваримый вид Женьку, — Приезжал, что ли?

И так знает Ирина, что приезжал. Молчит дочка. Думает.

— Приезжал, значит. Ну, ладно, — Ирина понятливо отвернулась от нахохлившейся и хмурой дочери и отчаянно затрясла притихший у её ног куль с дерьмом, — Кто это тут до писек охотник? Эй ты, чудо чудное, ты живой там? О, Витя, мать его! Хлюст лишайный! А, ну, вставай! Лопатой тебе по хребту! Вставай! Ты дышишь там, э? Вот материно наказание. Вставай, э! Я его не убила там? Ой, Жень, что ж всё у нас с тобой не слава Богу?

Пацан слегка заворочался.

Недолго думая, взбесившаяся Женька подскочила к своему оклемавшемуся обидчику и со всей силы зарядила тому ногой в живот. Плюнула. Витька слабо застонал и тут же свернулся жалким, вонючим калачиком.

— Фу, как мочой от него несёт, — невольно скривилась чистоплотная Ирина.

— И меня провонял, хер поносный! — злобно фыркнула Женька, собираясь ударить пацана во второй раз.

— Женя! Ну, что ты?! Прекрати.

— А меня, значит, можно?! Можно?! — переволновавшаяся, стыдливо прячущая глаза, обиженная на весь мир дочка бросилась прочь, громко и надрывно рыдая, разрывая материно сердце на части, — Все сожгу на хер. Вся теперь воняю! Все шмотки сожгу.

— Ой, Женя…