Убийства во Флит-хаусе

Люсинда Райли, 2022

ОТ АВТОРА ЦИКЛА «СЕМЬ СЕСТЕР». В мире продано более 20 000 000 книг Люсинды Райли. СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ УБИЙСТВО? В престижной частной школе в Норфолке найден мертвым ученик Чарли Кавендиш. На первый взгляд его смерть кажется случайной – результат эпилептического припадка. Но затем выясняется, что таблетки, которые мальчик принимал для борьбы с эпилепсией, были заменены лекарством, вызвавшим у него смертельную аллергию. Вскоре в стенах Флит-хауса находят еще одно тело. И за дело берется полиция, ведь теперь эти события – не трагическая случайность, а череда убийств. «Люсинда Райли мастерски управляет поворотами сюжета». – The Independent «Остросюжетный роман от Люсинды Райли может стать сюрпризом для преданного читателя. Но спешу вас заверить, история удалась. Она захватила меня с первых страниц: невероятные герои, тайны и запутанное расследование – идеальное сочетание в блестящем исполнении автора». – Кира Захарова, редактор

Глава шестая

Хью Данман посмотрел на снотворные таблетки в руке. Такой способ умереть казался ему наименее мучительным. К тому же в данных обстоятельствах Хью видел в этом синхронность, столь милую его эстетической натуре.

Он зажег в камине огонь. Тот вспыхнул и тут же опал, слабо затеплился. В маленьком коттедже, арендованном у школы, все работало «почти». Однако он служил Хью верой и правдой вот уже двадцать лет, был декорацией коротким мгновениям счастья, и Хью глядел на него с нежностью.

Он собрал все личные бумаги; они лежали кучей на полу перед камином, готовые к уничтожению.

Мысль о том, что кто-то станет рыться в его вещах, была Хью невыносима. Он тщательно привел в порядок свои дела, даже в гардеробе убрал, оставив только лучшие костюмы — на благотворительность.

Ни у кого не должно возникнуть сомнений в том, что это — самоубийство.

Хью глотнул бренди. Он пил редко и надеялся, что спиртное притупит последние колебания.

Хью принялся бросать бумаги в камин. Улыбнулся при виде ярко взвившегося пламени; хороший огонь, никогда он так не горел, приятно будет забрать с собой это воспоминание.

На журнальном столике стоял пузырек теназепама. Месячная доза наверняка справится с задачей. Хью сел в любимое кресло, посмотрел на таблетки. Он предупредил школу, что слег с простудой и сегодня не придет. Это даст ему время умереть.

Хью уставился на пламя.

Столько лет себя контролировал, а тут одна ошибка…

Хью вздохнул.

Он не планировал закончить жизнь так рано.

С другой стороны, старость — сама по себе медленная смерть.

Хью открутил крышку, высыпал таблетки на столешницу.

По крайней мере, его смерть никому не принесет горя. Лишь бы только выполнили последнюю волю, указанную в завещании. Приятно думать о том, что похороны устроят в школьной часовне и на них придет кто-нибудь из детей…

Однако Хью понимал — при данных обстоятельствах это может оказаться недостижимым.

Хью порылся в кармане твидовых брюк, нашел бумажник. Осторожно извлек фотографию, вгляделся. Раньше она была цветной, но теперь поблекла и обрела коричневатые тона.

Хью улыбнулся знакомому, любимому лицу. Пусть окажется, что он почти всю жизнь ошибался и Бог существует; Бог, который воссоединит их после смерти, после долгих лет разлуки.

Если же нет, если впереди небытие, оно все равно легче, чем пустое существование, которое Хью влачит последние сорок лет.

Он поцеловал фото в последний раз. Взял со стола три таблетки и поднял бокал с бренди. Положил таблетки на язык, отсалютовал бокалом.

— Carpe Diem, любовь моя! Лови момент! — воскликнул Хью, ощутив на языке горечь, и глотнул.

* * *

По дороге к приемной Джаз успела взять себя в руки.

Секретарь сидела за столом, но не работала. Она, как и Джаз, прислушивалась к возмущенному мужскому голосу за дверью директорского кабинета.

— Что там происходит? — нахмурилась Джаз.

— Это Дэвид Миллар. Отец одного ученика. У них дома неблагополучно: мистер Миллар выпивает, семья распалась. Он вообразил, что у его сына какие-то неприятности, но это, скорее всего, алкоголем навеяло.

— Как зовут мальчика?

— Рори. Ему всего тринадцать, лапочке, и ростом пока не вышел. Возможно, кто-нибудь из старших ребят действительно его донимает, но чего вы хотели? Мальчики есть мальчики, правда? — Дженни слабо улыбнулась.

— Отец думает, что сына третируют?

— Понятия не имею, — пожала плечами Дженни. — Однако что-то вывело мистера Миллара из себя.

Дверь распахнулась, и из кабинета выскочил мужчина. Он пылал от гнева и был одет кое-как, явно в то, что под руку попало. В глазах плескалось отчаяние.

— Господи! Как в этой школе поговорить с собственным ребенком?! — Не обращая внимания на Джаз, мистер Миллар навис над столом Дженни. — Ради бога, у Рори какие-то проблемы. Он мой сын, я его знаю. Рори не стал бы мне звонить, если бы не нуждался в помощи. Почему я не могу с ним повидаться?!

— Мистер Миллар. — На пороге своего кабинета вырос взволнованный Роберт Джонс. — Я ведь вам объяснил, что, по словам сестры-хозяйки, сегодня утром за завтраком Рори был в полном порядке. По-моему, не очень-то полезно выдергивать его сейчас с урока, особенно когда вы в таком… возбуждении.

— Мне просто нужно увидеть его, поговорить! Прошу, дайте увидеться с сыном!!!

— Я вам пообещал, что попрошу Рори позвонить вам вечером. До выходных осталось всего ничего, и Рори будет дома.

Дэвид Миллар выпрямился и повернулся к Джонсу:

— Да, он будет дома, с матерью. К сожалению, и вам это прекрасно известно, я там больше не живу — и, странное дело, в гости меня не зовут.

Внезапно весь запал из Дэвида вышел, плечи устало обмякли.

— Пожалуйста, очень вас прошу, пусть Рори сегодня мне позвонит.

Он медленно вышел из приемной, Джаз проводила его взглядом.

— Извините, инспектор Хантер. — Директор промокнул лоб носовым платком. — Пройдем ко мне?

— Мальчика зовут Рори Миллар? Правильно?

— Да. — Роберт закрыл за собой дверь кабинета и проводил Джаз к креслу. — Я стараюсь удовлетворять требования родителей, но Рори вряд ли стоит видеть отца в таком состоянии. Причем, увы, нетрезвым.

— Рори знал Чарли Кавендиша?

— Они оба жили во Флит-Хаусе, но Чарли был пятью годами старше, поэтому за пределами общежития их мало что связывало. Итак… — Директору определенно хотелось сменить тему. — Думаю, вам лучше начать с воспитателя. Он общался с Чарли ежедневно, так что поведать о его друзьях сможет именно Себастьян Фредерикс. И еще куратор Флит-Хауса, Хью Данман, наш преподаватель латыни, но он, к сожалению, на больничном с простудой. Я уже пообщался с вашим сержантом Майлзом и рассказал ему о Чарли все, что знал. — Директор демонстративно пошелестел бумагами на столе. — Могу я еще чем-то быть полезен?

— Пока нет, спасибо, мистер Джонс. — Джаз поднялась. — Вы нам очень помогли.

* * *

Майлз сидел в маленьком классе, выделенном в распоряжение детективов, и вносил заметки в ноутбук.

— Привет, как успехи? — поинтересовался Майлз, поднимая голову.

— Вот, посмотрите-ка. — Джаз выложила перед собой четыре маленькие круглые таблетки белого цвета. — Только не приглядывайтесь. Оттуда таблетки выглядят одинаковыми?

— Абсолютно, — кивнул он.

— Теперь приглядитесь, и вы заметите, что две таблетки гладкие, а на двух есть надпись.

— Ноль семь два, — прочел Майлз, прищурившись.

— По словам Адели Кавендиш, матери Чарли, он регулярно принимал перед сном две таблетки эпилима — лекарства на основе вальпроата натрия. Она боялась, что Чарли забудет про таблетки, поэтому их каждый вечер приносили в его комнату либо сестра-хозяйка, либо воспитатель — и оставляли у кровати вместе со стаканом воды.

— И?

— Я сейчас разговаривала с патологоанатомом, который проводил вскрытие. Он уверен, что Чарли перед смертью эпилим не выпил, — его оказалось слишком мало в крови. Теперь представьте: вы приходите домой из паба, собираетесь спать. Заметите вы цифры на двух белых таблетках, которые принимаете каждый вечер всю свою жизнь? Или глотнете их не глядя?

— Хотите сказать, что лекарство от эпилепсии могли подменить?

— Да. — Джаз указала на две таблетки с цифрами. — Это аспирин, а это… — Она взяла таблетку без надписей, изучила ее. — Эпилим.

Они молча уставились на лекарства. Майлз высказался первым:

— Чарли почти наверняка не заметил бы разницы.

— Это объяснило бы, почему он, зная о своей непереносимости аспирина, все же его выпил. Патологоанатом определил время смерти — одиннадцать тридцать, всего через полчаса после отметки о возвращении Чарли во Флит-Хаус. Реакция на аспирин началась бы почти мгновенно. Если я права, — зловеще подытожила Джаз, — то мы расследуем убийство.

* * *

Жилище педагога-воспитателя Флит-Хауса располагалось рядом с главным вестибюлем здания. В своей гостиной Себастьян Фредерикс принимал родителей и детей, беседовал с ними, устраивал разнообразные мероприятия с подопечными мальчиками.

В результате гостиная напоминала приемную врача: функциональная комната с парой синтетических диванов, несколькими старыми креслами, чьи подушки молили о новой набивке, и письменным столом перед окном, выходящим на прямоугольный школьный двор. Однако, отметила про себя Джаз, здесь ничто не давало представления о личных вкусах хозяина.

— Приятно познакомиться, инспектор Хантер. — Мужчина крепко пожал ей руку.

В свои сорок с хвостиком воспитатель походил на регбиста — он тренировал школьную команду, о чем Джаз узнала из списка учителей, — но из-за высокого роста не выглядел квадратным. У Фредерикса были светлые волосы, тронутые сединой на висках, эффектные карие глаза и белые, чуть выпирающие зубы.

— Располагайтесь. Хотите чаю?

— Почему бы и нет? — ответила Джаз.

Он заказал чай по стоявшему на столе телефону.

— Ужасное дело. Я ни разу не терял ребят за все двадцать лет преподавания. — Фредерикс сел напротив Джаз. — Чем могу быть полезен?

Он говорил громко, с выразительными жестами и мимикой — видимо, привык кричать издалека.

— Вы много общались с Чарли Кавендишем. Он прожил в вашем общежитии пять лет. Опишите его как можно подробнее.

Себастьян подался вперед, потер руки.

— Сперва он вел себя заносчиво, но нам вроде бы удалось его немного обтесать. Само собой, Чарли был одним из звездных регбистов в моей команде. Блуждающий полузащитник. Как команда обойдется без него, ума не приложу. — Воспитатель вздохнул, звук вышел долгий, громкий. — Ну да что уж теперь…

— Вы можете назвать его ближайших друзей?

— Конечно. Я подготовил список. — Взяв с журнального столика конверт, Себастьян вручил его Джаз. — Решил, вам понадобится. Тут перечислены друзья Чарли, его одноклассники и те ребята, что тоже спали в коридоре шестого класса. А, и еще странная девушка, с которой Чарли водил дружбу последнюю пару лет.

— Очень оперативно, мистер Фредерикс, спасибо.

Появился чай, его принес незнакомый мальчик.

— Я поухаживаю, давайте? — предложил Себастьян.

Джаз никак не могла понять, чем этот человек ее раздражает.

— Благодарю. — Она приняла чашку, сделала глоток. — Как по-вашему, Чарли пользовался у ребят популярностью?

— Он был настоящим лидером, чем вызывал немалое уважение, хотя и некоторую неприязнь тоже. Вокруг Чарли постоянно крутилась группка почитателей. В основном регбисты, по правде говоря. Купались в лучах его славы. Однако кое-кто считал Чарли довольно грубым и самовлюбленным. Такие ребята его сторонились.

— Я вижу, старостой он не был. Хотя, казалось бы, должность как раз для человека с подобными лидерскими качествами.

— Наверное, директор опасался, что Чарли может ею злоупотребить, — осторожно пояснил Себастьян.

— Понятно.

Джаз вздохнула — ей бы очень хотелось испытывать к жертве более теплые чувства, чем сейчас, но…

— Давайте поговорим о той ночи, когда Чарли умер. У сестры-хозяйки был выходной. Значит, в общежитии оставались вы?

Красноватое лицо Фредерикса стало еще краснее.

— Э-э, ну, тут такое дело… Собственно говоря, не оставался, нет.

— Где же вы находились?

— Я отсутствовал, — кивнул он. — Да, отсутствовал.

— Если вы отсутствовали и сестра-хозяйка тоже, то кто же в тот вечер отвечал за Флит-Хаус?

Фредерикс придвинулся ближе и доверительным тоном сообщил:

— Видите ли, инспектор Хантер, ситуация деликатная. Я должен был находиться здесь. По правилам школы, в общежитии всегда полагается присутствовать двум сотрудникам. Я оставил старшим нашего куратора, Хью Данмана, одного на несколько часов. — Фредерикс пожал плечами. — Отлучился по срочному делу.

— Можно узнать, по какому?

— Э-э… нет, боюсь, нельзя, дело личное, но мистер Данман подтвердит, что я вернулся к полуночи.

— В котором часу вы покинули общежитие?

— Около семи тридцати.

— Тогда могу ли я поинтересоваться, кто в тот вечер положил таблетки эпилима на тумбочку Чарли Кавендишу? Раз ни вас, ни сестры-хозяйки не было?

— Это сделал я, перед уходом. Примерно в семь пятнадцать отнес таблетки в комнату Чарли.

— Вы оставили их у кровати, как обычно, рядом со стаканом воды?

— Да. Чарли как раз был у себя. И, между прочим, все видел. Хотя теперь мне это не поможет, — констатировал Фредерикс.

— Вы часто наведываетесь к шкафчику с лекарствами и даете мальчикам рецептурные и прочие лекарства?

— По мере необходимости. У нас с сестрой-хозяйкой у каждого свой ключ. Мы оба записываем, что именно и в какое время взяли, и потому не путаемся.

— А в тот вечер, когда и вы, и сестра-хозяйка отсутствовали?

— Я отдал свою связку мистеру Данману, на ней же и ключ от шкафчика с лекарствами.

— Мистер Фредерикс, поскольку вы торопились по своему срочному делу, вы не могли случайно перепутать аспирин с эпилимом? — Джаз извлекла из кармана таблетки, опустила на столик. — Как видите, они почти одинаковые.

Фредерикс был потрясен.

— Инспектор Хантер, признаю, в ту ночь я совершил ошибку, покинув Флит-Хаус, но, уверяю вас, я чрезвычайно осмотрителен во всем, что касается мальчиков и их лекарств, особенно Чарли Кавендиша. Я прекрасно знал о его аллергии на аспирин. Кроме того, анальгетики и рецептурные препараты хранятся на разных полках, так что я никак не мог перепутать.

— Тогда, чисто из интереса, скажите, где здесь аспирин, а где эпилим?

Воспитатель присмотрелся и указал на две таблетки без надписи.

— Это эпилим. А с цифрами — аспирин. — Он с некоторым вызовом глянул на Джаз. — Довольны?

«То, что ты их различаешь, тебя не спасет», — подумала та.

— Да. Значит, мистер Фредерикс, вы не готовы поведать мне о своем местонахождении в ночь смерти Чарли?

— К сожалению, не могу, — подтвердил он.

— Должна заметить, что это лишает вас алиби — или свидетелей, которые подтвердили бы вашу версию.

Себастьян Фредерикс нахмурился:

— Они ведь мне вряд ли понадобятся? К тому же Хью Данман поручится за то, что я ушел и вернулся к полуночи.

— Во Флит-Хаусе есть черный ход? — спросила Джаз.

— Что? Думаете, я покинул общежитие, а затем пробрался обратно и убил беднягу Чарли?! — Фредерикс потемнел от гнева.

— Нет, я просто спрашиваю, есть ли тут черный ход. Есть?

— Да, есть. Могу показать, если хотите. Еще есть пожарная лестница, она идет от самого верха здания до низа. Послушайте, инспектор Хантер, позвольте кое-что прояснить раз и навсегда. Я как никто подавлен случившимся. В данных обстоятельствах я был сильнее всех заинтересован в том, чтобы с головы Чарли Кавендиша и волосок не упал!

— В каких именно «обстоятельствах», мистер Фредерикс?

Тот смутился, праведный гнев утих.

— В очевидных, конечно же. Я воспитатель Чарли, заменяю здесь родителей — loco parentis. Я отсутствовал, когда Чарли умирал, и этот факт на всю жизнь останется на моей совести. Да и будущая учительская карьера… Смерть вверенного мне мальчика вряд ли улучшит мою репутацию, согласны?

— Пока, пожалуй, все. Благодарю за уделенное время. — Джаз спрятала в карман таблетки и список друзей Чарли, подготовленный Фредериксом. — Еще одно: Рори Миллар, он ведь в этом общежитии?

— Да. Почему вы спрашиваете?

— Я сегодня видела его отца, Дэвида Миллара. Тот считает, что сын чем-то расстроен. Как он?

— Случившееся выбило из колеи всех обитателей Флит-Хауса, инспектор Хантер. Рори — мальчик чувствительный, и, возможно, смерть Чарли расстроила его сильнее, чем других, — ответил Фредерикс, медленно подбирая слова.

Провожая Джаз к двери, он вновь нацепил на себя маску фальшивого обаяния.

— Если смогу помочь чем-нибудь еще, обращайтесь.

— Да, сможете. Пригласите, пожалуйста, Рори Миллара в свою гостиную завтра утром, к восьми тридцати. Спасибо, мистер Фредерикс, до завтра.

Очутившись на улице, Джаз услышала громкий звонок. Из зданий вокруг часовенной лужайки посыпали дети. Джаз обошла Флит-Хаус в поисках черного хода. Повернула ручку — заперто. Глянула на часы и поспешила в класс к сержанту Майлзу. Половина шестого, пора выслушать доклад и ехать домой.

* * *

Сержант Роланд складывал портфель и уже собирался уходить.

— Уделите мне две минуты. Хочу услышать, что поведала вам сестра-хозяйка, — попросила Джаз, устраиваясь на краешке стола.

— Конечно, мэм. — Роланд достал из портфеля блокнот, заглянул внутрь, прокашлялся. — Вы, наверное, уже в курсе, что в ночь происшествия сестра-хозяйка в общежитии отсутствовала. В тот вечер ей полагался выходной.

— Где она была?

— Я как раз хотел сказать. Она пошла на концерт церковного хора в часовню. Концерт начался в семь тридцать и закончился в девять. По дороге сюда я заглянул к школьному священнику, и тот подтвердил: он видел, как сестра-хозяйка входила в часовню и как выходила. Священник встречает и провожает всех в дверях, — добавил Роланд.

— Вы спросили, куда она отправилась после концерта?

— Конечно. Отправилась в город, поужинала в гостинице «Три лебедя». Я, разумеется, уточнил это у персонала гостиницы. Затем, по словам сестры-хозяйки, она пешком вернулась в школу и оказалась во Флит-Хаусе около половины одиннадцатого. Поднялась в свою квартиру на верхнем этаже. Утверждает, что ничего не слышала. Это логично, квартира расположена в противоположном конце коридора от спальни Чарли. Однако именно сестра-хозяйка наутро обнаружила Чарли и подняла тревогу.

— Спасибо. Ах да, пока вы еще тут… Не подскажете, как найти вот эту дорогу? — Джаз протянула клочок бумаги с адресом от руки.

— Конечно, мэм, это совсем рядом. — Роланд написал указания и ориентиры.

— Спасибо. Увидимся завтра в восемь.

— Доброй ночи, мэм. — Он кивнул Майлзу и удалился.

— Я тоже устала, — вздохнула Джаз. — Как вам мысль поесть в городе, в вашем отеле, и за ужином обсудить факты?

— Мысль хорошая.

Майлз закрыл ноутбук и следом за начальницей вышел из класса. Та заперла дверь, сунула ключ в карман пальто.

— Знаете, в чем беда? Если я права и эпилим подменили аспирином специально, то за четыре часа во Флит-Хаус мог зайти кто угодно и сделать свое грязное дело. На двери кодовый замок, но код совсем не тайна: там живет восемьдесят мальчишек, они бегают туда-сюда сто раз на дню, плюс сотрудники… Есть еще черный ход, я проверила. Через него тоже мог войти любой.

— Говорю же, иголка в стоге сена, — заметил Майлз по дороге к машине.

— Воспитатель Себастьян Фредерикс утверждает, что оставил таблетки у кровати Чарли примерно в семь пятнадцать, причем в присутствии покойного. Надо выяснить, во сколько Чарли ушел в паб с друзьями, но пока предположим, что в половине восьмого — восемь. Он принял таблетки между одиннадцатью пятнадцатью и одиннадцатью тридцатью. Получается почти четыре часа, в этот промежуток и могли подменить таблетки.

Майлз открыл пассажирскую дверцу, Джаз села.

— Вы упорно развиваете идею о том, что таблетки подменили в общежитии. — Он завел машину. — Как вам другая версия? Чарли купил в пабе некое незаконное вещество. Например, экстази. Дилер надул паренька и продал ему старый добрый аспирин. — Майлз сдал автомобиль назад.

— Мне как-то не верится, что в таком городке продают тяжелые наркотики.

— Ну и кто из нас корчит крутого горожанина, мэм? Наркотики повсюду. Особенно в тех кругах, где у деток есть на это деньги.

— Аргумент принимается, — кивнула Джаз. — Однако мать вбивала Чарли в голову: любое неизвестное лекарство может оказаться смертельным, а эпилептику нельзя даже прикасаться к психотропным веществам. Сомневаюсь, что он рискнул бы.

— Чарли было восемнадцать, и, судя по рассказам, он любил потусить. Вряд ли мамочкины наставления имели над ним власть. Подросток, что вы хотите. Они все ищут острых ощущений.

— Предположим, вы правы, — рассуждала Джаз. — Зачем тогда Чарли ждал до возвращения к себе? Если у них в компании принимали наркотики, то глотали бы их сразу, это развлечение коллективное. Слушайте, — Джаз вынула из кармана бумажный клочок. — Вы не против отложить пиво ненадолго? Хочу навестить Хью Данмана, куратора Флит-Хауса. Вдруг он заметил в ту ночь в общежитии что-нибудь подозрительное? Бедняга — подставил его мистер Фредерикс своим бегством по таинственному делу.

— Обычно таинственные дела означают роман с тем, с кем заводить романы нельзя. Фредерикс ведь у нас холостяк, да? Направо или налево к вашему куратору?

— Э… тут налево, говорит Роланд. — Джаз указала Майлзу на узкую дорогу. — Фредерикс определенно что-то скрывает. Важно, имеет ли это «что-то» отношение к расследованию? Здесь направо. — Джаз выглянула в окно. — Номер двадцать четвертый, а нам нужен тридцать шестой.

Остановились у коттеджа с террасой, вышли из машины. Джаз толкнула калитку, отметила про себя красивый ухоженный сад. Громко постучала в дверь.

— Он может и не открыть, если болеет. Лежит себе на втором этаже, — подсказал Майлз, когда Джаз постучала вновь.

— Может, но я хотела бы пообщаться сегодня.

Джаз нагнулась и, открыв прорезь почтового ящика, заглянула внутрь. Увидела развернутое к камину кресло, свисающую с него руку.

— Он тут, только спит. — Джаз приложила губы к прорези, окликнула: — Мистер Данман, полиция! Простите за беспокойство, надо поговорить. Мистер Данман?

Ответа не последовало. Джаз вопросительно глянула на Майлза.

— Может, он глухой? — предположил тот.

Джаз вновь заглянула в прорезь, присмотрелась. Безжизненное положение руки, свисающей с подлокотника кресла, подсказало, что отнюдь не глухота мешает Хью Данману открыть дверь.

Джаз резко выпрямилась. Бросила сержанту:

— Нет, не глухой. Ломайте дверь, Майлз. Похоже, у нас еще один труп.