Тайна Босса

Лина Мур

Каждый мой шаг оставляет кровавый след. Как бы я ни пыталась бороться с этим, следов становится больше. Насилие, жестокость, похоть и боль, – новые составляющие моего мира. ОН ведет меня по темному коридору, открывая одну дверь за другой в его смертельные тайны. Готова ли я узнать их, а потом безразлично забыть? Нет. Меня утягивает всё глубже и глубже мир Лазарро, и я задыхаюсь в нем. Но удушение становится мне ближе, чем что-либо. Я продолжаю свой путь. К чему он меня приведет? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 9

— Даже не знаю, Босс будет либо удивлён, либо крайне недоволен вашим выбором, мэм, — усмехается Симон, встречая меня у лифта.

— Мы это узнаем, только когда он меня увидит. Разве я плохо выгляжу? — с улыбкой интересуюсь, направляясь за Симоном в лифт.

— Вы выглядите хорошо, мэм. Вы непохожи на шлюху.

— Высшая похвала. Благодарю, ты очень галантен сегодня и разговорчив.

В ответ он улыбается шире, демонстрируя морщинки вокруг тёмных глаз.

— Босс упоминал о том, что вы не любите тишину. Я стараюсь изо всех сил, мэм.

— А как долго ты будешь обращаться ко мне «мэм»? У меня есть имя, Симон.

— Босс запретил это. Он вас обезличил для нас.

Моё настроение портится.

— Прекрасно, теперь я личность без имени, — фыркаю.

— Не злитесь, он это сделал для того, что мы не привыкали к вам, мэм. Вы ведь когда-нибудь покинете нас, а если мы будем обращаться к вам по имени, то это будет означать, что мы приняли вас, как одну из наших. Это не так. Поэтому субординация крайне важна в нашем деле.

И снова я понимаю поступок Лазарро. Привыкать довольно легко, а вот отвыкать больно.

— Карл уже ожидает вас. Вы поедете с его охраной, я буду сопровождать вас до банкетного зала, чтобы впоследствии привезти обратно домой, — сообщает Симон.

Я чувствую, как мой пульс повышается при упоминании о Карле. Я не видела его с того самого вечера в опере и понимаю, что очень волнуюсь. Вероятно, он мне нравится несколько больше, чем друг. Вероятно, Лазарро прав. Но я не испытываю к нему таких же чувств, как к Лазарро. Они тише, спокойнее… и привычнее для меня. Может быть, поэтому я нервничаю из-за предстоящей встречи.

Дверцы лифта открываются, и Симон выходит первым, а затем останавливается, ожидая, когда я подойду к нему. Мой взгляд сразу же находит Карла, стоящего у белоснежной иномарки. Не могу отрицать, что он невероятно красив в тёмно-синем костюме и галстуке-бабочке. Его, словно ещё мокрые после душа, волосы лежат мягкими волнами, а глаза при виде меня сверкают озорством и радостью.

— Винни, — с придыханием произносит он моё имя, и моё сердце замирает.

— Добрый вечер, Карл, — с улыбкой киваю ему.

— Добрый. Я думал, что красота женщины в обнажении, но оказывается, что всё совсем наоборот. Ты умеешь произвести впечатление. Признаюсь, что каждый раз жду, какой я увижу тебя снова. — Он подхватывает мою руку и оставляет на ней поцелуй. От его слов я покрываюсь краской смущения.

— Прошу, Винни, нас ожидает интересный вечер. — Карл помогает мне сесть в машину и аккуратно укладывает шлейф платья рядом.

Если в машине Лазарро постоянно пахнет кожей и его парфюмом, и в ней я чувствую каждую частичку его сильного характера и звериной сущности, у Карла всё иначе. Светлая обивка кресел, мягкая, негромкая музыка и романтичная атмосфера, слабый и тонкий аромат освежающего парфюма. Мягкость, вот чего не хватает Лазарро. Но будь он мягким со мной, то я бы никогда не захотела ему подчиниться.

Заставляю себя переключиться на другие мысли и не думать о Лазарро. Он помог мне смыть краску с руки, а я ему с его носа. Затем молча развернулся и ушёл, опять оставив меня одну. Я никогда не знаю, где он, и что с ним, и это утомляет. А вот Карл, наоборот, всегда готов мне рассказать и довериться о своих передвижениях. Почему Лазарро так отличается от всех?

— Ты в порядке, Винни?

Слабо вздрагиваю от слишком громкого голоса Карла.

— Да… да. Почему ты спрашиваешь? Всё хорошо, — быстро отвечаю.

— Я звал тебя раз пять, но ты никак не реагировала. Не пугай меня. Не хочу, чтобы наши отношения испортились. — Он бросает на меня взгляд и улыбается.

— Всё нормально, но насчёт того…

— Не надо. От того, что я увидел, моё отношение к тебе не изменилось. Ты для меня никогда не была и не будешь шлюхой, — быстро заверяет меня.

— Ты специально хотел разозлить Лазарро. Ты атаковал не меня, а использовал, чтобы отомстить ему за что-то. За что? — спрашиваю его.

— Ты права, Винни, я действовал через тебя.

— Ты так легко подтверждаешь это. Где твоя совесть?

— Я похоронил её уже очень давно, но тебе врать не собираюсь. Я был уверен, что Лазарь сделал это без твоего согласия, и меня раздражает то, что он насильно заставляет тебя быть с ним. Я не терплю такого. Мне хотелось ему напомнить, что ты свободна, как и том, что ты личность, а не одна из тех шлюх, к которым он привык. Наверное, я пытался защитить тебя и твои чувства. Не знаю. Прости меня. Я не хотел причинять тебе боль в тот вечер, но остановиться не смог. — Карл поджимает губы и тяжело вздыхает.

— Я пойму, если ты больше не захочешь общаться со мной. Но знай, я не испытываю чувства стыда за то, что видел и за то, что сделал. Лазарь переходит все границы. Он нарушает правила, считая, что ему всё разрешено, раз он Босс. Он просто отдаёт тебя на потеху гиенам, а сам наблюдает до тех пор, пока не наступает критическая точка, чтобы затем выглядеть героем в твоих глазах. Но зачастую он провоцирует каждого для собственного спектакля, в котором сам всегда исполняет главную роль. А я молчать не умею. Не собираюсь молчать. Он не признал тебя до сих пор, как свою женщину, как любовницу. Он не может ни взять тебя полноценно, ни отпустить, а в результате плохо лишь тебе, Винни. Прости… прости, я не должен на тебя всё это вываливать. — Карл резко мотает головой и сильнее стискивает ладонями руль.

— Спасибо, что вывалил на меня это, — мягко произношу и кладу ладонь на плечо Карла. — Мне приятно, что ты честен со мной и не пытаешься быть всегда хорошим. Ты живой человек, но прошу тебя, не лезь в мои отношения с Лазарро. Я сама справлюсь.

— А есть ли отношения, Винни? Ты уверена, что всё именно так, как тебе кажется? — горько хмыкает Карл.

— Меня это не волнует. Я приняла его правила игры и твои тоже. Но больше не используй меня в своих перебранках с Лазарро. Я не позволяю себе такого. Это низко так манипулировать мной. Хорошо?

— Я понял. Прости. — Карл похлопывает по моей руке, и я улыбаюсь ему.

— Знаешь, я по тебе скучала. Правда. Очень тебя не хватало, — признаюсь, убирая руку.

— Ради этих слов можно было вытерпеть и кулак Лазаря, — хмыкает Карл.

— Что? — Моё лицо вытягивается.

— Не бери в голову. Так мальчишечьи забавы. Помяли друг друга немного и разошлись в разные стороны. Ему не нравится, когда кто-то другой прав, — криво улыбается Карл.

— Боже мой, почему вам, мужчинам, всегда и всё нужно решать силой? Не умнее будет использовать мозги? — фыркаю, качая головой.

— Ты имеешь в виду вышибить их? — смеётся Карл.

— Я имею в виду способность думать ими, купить и прочитать много книг, чтобы вести дебаты ртом, а не кулаками. И я уверена, что суть и предмет спора не во мне. Это было бы глупо. Тогда в чём? Что вы не поделили? — недовольно спрашиваю.

— Это наше нормальное состояние. Нам нравится друг друга доводить. Так тянется с детства. Мы всегда соперничали, и продолжаем это делать. Только Лазарь всегда был хладнокровнее меня. Он убил своего отца, а я не смог.

— Прекрати. Он не убивал их…

— Кто знает, — передёргивает плечами Карл и останавливается у ворот роскошного особняка.

— Я прошу тебя больше таких догадок не строить. Пожалуйста. — Бросаю на него умоляющий взгляд.

— Хорошо, но это только потому, что ты такая красивая и добрая.

Закатываю глаза от его слов, а Карл смеётся.

Нас пропускают через ворота, и перед глазами раскидывается очередное дорогое и изысканное поместье.

— Итак, что у нас в программке на этот вечер? Куда мы приехали? — интересуюсь я.

— Вечеринка у мэра. Нас всегда приглашают, потому что мы работаем сообща. Не знаю, что за повод сегодня. Мэру разве нужен повод, чтобы закатить вечеринку? Не знаю, но вроде бы у него кто-то родился или умер, я не особо запоминал суть. Я здесь, чтобы поужинать бесплатно.

Смеюсь и качаю головой от его слов.

— Карл. Неужели, сам мэр пригласил вас?

— Ты ещё президента не видела, но обещаю, что возьму тебя с собой на встречу с ним. — Он подмигивает мне и выходит из машины. Охрана сразу же окружает нас. Карл помогает мне выйти из машины, и я оглядываюсь.

— То есть здесь собрались сливки общества, — замечаю я.

— Прокисшие. Да, именно они.

— Я волнуюсь. Никогда не была на подобных приёмах. Боже, я видела английского мэра только по телевизору и на страницах журналов. Не думала, что ваши кровавые связи ведут так высоко, — шепчу, прижимаясь к Карлу, пока мы проходим внутрь.

— И высоко, и глубоко, Винни. Мы везде. Ты не найдёшь ни одного места в мире, где нет таких, как мы. Поэтому с нами лучше дружить, потому что мы всегда выигрываем. Мы самое живучее вероисповедание и самое жестокое, — приглушённо отвечает Карл.

Мы оказываемся в огромном холле, где полно людей. Все они ходят туда-сюда, перемещаясь из зала в зал. Смеются, когда встречают знакомых. И это похоже на то, что можно увидеть по телевизору в репортажах со светских мероприятий о том, как живут богатые и знаменитые. Бриллианты, роскошные наряды и банкеты. Но это всё не моё. Я чувствую себя лишней в гонке по выяснению того, у кого украшения дороже. Это так низменно.

— По расписанию у нас банкет и концерт классической музыки с ариями из опер, — сообщает Карл, пробегаясь взглядом по программке.

— А повод-то есть?

— Какая разница? Главное, бесплатно.

— Боже, Карл, — хохочу, ударяя его по плечу, и он улыбается.

— Надо брать всё, что дают. Так что мы здесь за этим.

— Почему я тебе не верю? Вряд ли ты потратил бы время на то, чтобы поесть на халяву, — журю его.

— Ладно, я показываю товар лицом. Довольна, Винни?

— Товар?

— Себя. То есть я приехал сюда с целью убедить мэра в том, что наша семья ещё поддерживает его, и он может рассчитывать на нашу помощь. Я сегодня здесь, как представитель нашей семьи, потому что отец не смог приехать. Обычно он этой ерундой страдает. Ему нравится говорить о политике и спорить, в какие годы был расцвет, как пала власть, и какое огромное влияние имеет телевидение на умы молодёжи. Любит пофилософствовать, а здесь, среди таких же маразматиков, он чувствует себя королём.

— Ты не самого высокого мнения о своём отце, да? — усмехаюсь я.

— А какого я должен быть мнения о нём? Он ублюдок, каких ещё поискать надо. Но он мой отец и мой Босс, так что когда-нибудь я буду танцевать на его могиле…

— Карл, нельзя так говорить, — с ужасом шепчу.

— Мне можно. Я его знаю получше тебя, и всё то, что ты видела, Винни, пыль, которую он научился пускать в глаза. Он не так хорош, как, в принципе, и каждый человек. Самое грязное — это бельё, которое мы носим. А чтобы добраться до него, нужно сначала убедить человека раздеться. И не каждый соглашается на это, потому что знает, как только его бельё будет выставлено на обозрение, то весь лоск превратится в самое неприятное воспоминание и отвращение. Понимаешь, о чём я говорю? — Карл подхватывает с подноса два бокала шампанского и протягивает один мне.

— Да. Думаю, да. Ты прав. К сожалению, мы всегда хотим казаться лучше, чем есть. Особенно перед незнакомыми людьми, чтобы они никогда не догадались, кто мы такие на самом деле, ведь тогда они узнают наши слабые стороны и впоследствии будут бить по ним, — кивая, делаю глоток шампанского.

— Я не видел тебя чуть больше недели, а кажется, что прошёл год, Винни. Ты изменилась. Мне нравится это. Безумно. Ты и раньше была умной женщиной, а теперь стала поистине бесценной. Секс когда-нибудь надоедает, и приходит время разговоров. Но не все могут говорить, некоторые должны только сосать.

— Карл, — кривлюсь я. — Вот вроде бы комплимент сделал, а настолько грязно, что проще взорвать всё, чтобы не думать об уборке.

Он смеётся, откидывая голову назад, а затем возвращает на меня игривый взгляд.

— Погоди взрывать, я ещё даже не обнажился перед тобой. Потом можешь, я не вынесу отказа и готов буду умирать.

— Дурак, — смеюсь, пихая его ладонью в грудь. Карл улыбается, делая глоток шампанского.

— Ты, правда, вульгарный. Очень вульгарный! И ты со мной флиртуешь, — добавляю с улыбкой.

— Чёрт, ты только это заметила, Винни? Я с того самого момента, как увидел тебя, это делаю. Теряю хватку, раз столько остроумных ответов впустую. — Мы снова смеёмся.

— Вообще-то, я заметила это сразу, так уж и быть, признаюсь. Но порядочная женщина никогда не покажет своей заинтересованности в мужчине, пока он не сделает что-то невероятное ради неё. Мама меня так учила.

— Подкинь пару идей, потому что боюсь, отрубленные пальцы тебя не впечатлят.

— Гадость, Карл.

— Винни, — он ловит меня за руку и притягивает ближе к себе. — А если серьёзно? Есть то, о чём ты мечтаешь?

— Хм, поймать работорговца. Можешь его голову принести? Я буду не против. Только чур, не показывай мне её. Я тебе на слово поверю.

— А что-то нормальное? Не из нашего мира. У тебя же были мечты раньше, пока ты не попала сюда?

Я замечаю, что наш разговор стал глубже, и моя улыбка угасает.

— Когда-то я мечтала, чтобы мама выздоровела, нужны были деньги на её лечение, и я нашла нормальную работу. Сейчас моя мечта лишь о том, чтобы они хотя бы живы были. Теперь мои прошлые проблемы мне уже не кажутся такими ужасными, ведь деньги я нашла, продав всё, что было у меня. Работа не была настолько паршивой, как мне казалось раньше. Не знаю, Карл, кажется, я, вообще, перестала мечтать, — с горечью в голосе отвечаю.

— Эй… ты должна мечтать. — Он приподнимает мой подбородок пальцем, удерживая этой же рукой бокал.

— А какой смысл?

— Если ты будешь мечтать, значит, останется хоть что-то, во что ты сможешь верить. Надеяться, понимаешь? Даже если этого не случится, то сам факт, что ты дошла до момента, когда это не случится, должен снова оставлять надежду. И вот так, мелкими перебежками, ты придёшь к тому моменту, когда надежда будет оправданной. Разве не таков смысл жизни? Разве она не разделяется на промежутки, как отдельные главы в наших книгах судеб? И книг может быть много, так что всегда нужно оставлять место для мечты и надежды. Особенно тебе. Иначе ты умрёшь внутри. Без света ты погибнешь, Винни.

Его слова трогают мою душу. Они ласкают её, обволакивают сладким нектаром и лелеют. Мне становится хорошо в груди. Тепло так.

— Спасибо, Карл. Ты даже не представляешь, как мне было это нужно, — благодарно улыбаюсь ему.

— Всегда к твоим услугам, Винни. — Он касается кончика моего носа, и я морщусь.

— Может быть, ты и есть мой свет, Карл?

Он широко улыбается в ответ и пожимает плечами.

— Это мы узнаем только в следующей главе или в следующей книге. Но прошу, не забывай обо мне писать хотя бы иногда.

— Обещаю, что о тебе я никогда не забуду.

Мы смотрим друг другу в глаза, и что-то странное происходит. Так много света исходит от Карла, хотя я знаю, что он один из плохих парней. Он убивает с такой же жестокостью, что и Лазарро. Но я вижу не только его горящий жизнью взгляд, но и сердце, которое у Лазарро, увы, зачастую отсутствует.

Неожиданно мне на спину ложится ладонь. Мужская, крепкая. И мой разум поглощает тьма, которую я словно сама призвала, боясь нарушить клятву поклонения ей одной, которую даже не произносила. По моей коже бегут мурашки. Мазок прикосновения полыхает на ткани моего наряда, и я делаю резкий шаг назад, поворачивая голову.

— Добрый вечер, Босс, — натягивая улыбку, смотрю в потемневшие карие глаза. Только вот там нет ни ревности, ни злости, а только азарт.