Тайна Босса

Лина Мур

Каждый мой шаг оставляет кровавый след. Как бы я ни пыталась бороться с этим, следов становится больше. Насилие, жестокость, похоть и боль, – новые составляющие моего мира. ОН ведет меня по темному коридору, открывая одну дверь за другой в его смертельные тайны. Готова ли я узнать их, а потом безразлично забыть? Нет. Меня утягивает всё глубже и глубже мир Лазарро, и я задыхаюсь в нем. Но удушение становится мне ближе, чем что-либо. Я продолжаю свой путь. К чему он меня приведет? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 12

Ночь порой не всегда настолько ужасна, насколько мы считаем. Она открывает двери, которые в дневное время могут быть заперты. Она ключ ко многим тайнам. Она распахивает сердца, рождает сожаление, перечёркивает все обиды. Ночь властвует, как мрак и темнота, над разумом человека. В ночи всё кажется возможным.

Бросаю взгляд на здание закрытого госпиталя, и вся моя бравада испаряется. У нас с Мартой были сложные отношения. У меня здесь со всеми сложные отношения. Она во многом была не права, как, может быть, и я. Но я знаю, что должна это сделать. Меня так воспитали, и я цепляюсь за эти воспоминания из прошлого, чтобы не потерять себя. Нас окружают машины и люди, Карл осматривается по сторонам и только потом помогает мне выйти. Отстёгиваю шлейф, бросаю его на сиденье.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — тихо спрашивает Карл.

— Нет, но иначе я не могу, — так же отвечаю ему.

Он кивает мне и взглядом отдаёт приказ ожидать нас. Карл ведёт меня по коридорам, в которых уже приглушён свет. Нас пропускают без каких-либо вопросов. На нас даже особо и не смотрят, пока мы поднимаемся на четвёртый этаж. Медсестра подскакивает с места и кивает нам, возвращаясь затем на своё место. Карл подводит меня к палате.

— Я останусь здесь. У тебя не больше пятнадцати минут, Винни. Нам не нужны проблемы, — шепчет он.

— Я поняла.

Делаю глубокий вдох и вхожу в палату. Это роскошная комната, вся заваленная цветами. Их вонь отравляет меня. Бросаю взгляд на кушетку, с лежащей на ней Мартой, и кровь отливает от моего лица. При иных обстоятельствах я бы даже не узнала её. Отёки под глазами, огромные гематомы, гипс на носу, разбитые губы, царапины. Всё её лицо — это месиво фиолетово-синего цвета. Марта подключена к аппаратам обеспечения жизнедеятельности.

Мои ноги подкашиваются от ужаса и сострадания к ней, но я медленно подхожу к кушетке. Слабый свет торшера играет тенями, и действительность кажется ещё хуже. Здесь так воняет. Направляюсь к окну, раздвигаю тяжёлые шторы и открываю окна, чтобы проветрить палату. Хотя я знаю, что иммунитет любого пациента очень низкий, но свежий воздух обычно помогал маме. Это чистый кислород, а не спёртые воспоминания о насилии.

— Лавиния.

Оборачиваюсь на шёпот Марты. Она едва может шевелить губами, как и открыть глаза, сейчас превратившиеся в щёлки, окружённые вспухшей фиолетовой кожей.

— Привет, — шепчу, обходя кровать и натягивая улыбку.

— Я в порядке, — с трудом говорит она. — Как ты? Выглядишь прекрасно.

— Со мной всё хорошо. Карл сказал о том, что случилось. Мне очень жаль, что ты потеряла ребёнка.

— Я рада… лучше бы Сэл убил меня. — Она прикрывает глаза, а я сглатываю ком горечи в горле.

— Зачем? Зачем ты это сделала? Марта, — с болью спрашиваю и касаюсь её руки.

— Для тебя… ты не понимаешь, что чем дольше он тебя прячет от себя, тем быстрее теряет связь. У тебя есть шанс… у него есть. Прости меня… ты мне дорога. — Она шевелит пальцами руки, обмотанной до локтя гипсовой повязкой, и я сжимаю её ладонь.

— Пожалуйста, живи. Не стоит это всё того, что я вижу.

— Стоит… кто тебя защитит, если не я? Ты моя девочка. Я не дам им тебя испортить и превратить в подобную мне. Ты будешь бороться за нас обеих, — хрипит Марта. — Не позволяй ему лишить тебя воли, Лавиния. Никогда. Иначе ты сойдёшь с ума от боли. Не отдавай ему сердце. Не заметишь, как побои станут нормой. Сначала ты думаешь, что он так заботится о тебе. Шикарный мужчина, который охотится и готов бросить весь мир к твоим ногам… — она замолкает и облизывает потрескавшиеся губы.

— Он носится за тобой, как безумный. Потом говорит тебе о том, что ему не нравится, как ты одета, и ты думаешь, что он просто хочет уберечь тебя от неприятных последствий. Затем он бьёт тебя раз, и ты прощаешь, ведь он умоляет со слезами на глазах, обещая, что такого больше не повторится. Ты веришь, потому что любишь его. Но это повторяется. Ударив раз, мужчина не может остановиться, если его не остановишь ты. Уходи. Беги. Скрывайся. Дерись. Никогда не позволяй… ему ударить тебя. Не дай ему сломать тебя, ты сама не заметишь, как окажешься на этой койке. Ты будешь лелеять надежду, что его любовь сильнее. Ложь. Ты ненавидишь себя и его, а потом встречаешь женщину, полную надежд и грёз. Узнаёшь в ней себя прежнюю и знаешь, что если ты не сделаешь этого, то никто не подскажет ей, как выжить. Не люби их… никогда. Люби себя… — она закашливается и издаёт стон.

— Тише-тише, не разговаривай. Не надо…

— Лавиния, мне не жаль. Я сделала то, что должна была. Я не рожу ему ещё одного. Никогда. Я знала о беременности. Я рада… рада… — хрипит Марта.

С одной стороны, её слова ужасают. А с другой… жить с таким чудовищем и знать, что это всё насильно, навязано, и уже ничего хорошего не будет, это понятно. Не знаю, как бы я поступила на её месте, но не осуждаю Марту за её выбор.

— Лазарро может тебе помочь избавиться от него? — шепчу я.

— Он не пойдёт против Сэла. Не беспокойся. Он когда-нибудь сам сдохнет…

— Марта…

— Или его убьют.

— Не пугай меня. Прошу, это того не стоит. Ты должна поберечь себя, ведь у тебя сын. Не лишай его матери, Марта. Пусть он всего лишь один из многих для тебя, но ты для него единственная. Я поговорю с Лазарро…

— Нет, — она крепче сжимает мою руку пальцами. — Нет. Лазарь может поступить крайне необдуманно. Нет. Я справлюсь. Не впервой мне лежать здесь и прятаться от всех, пока не поправлюсь. Потом Сэл будет умолять меня о прощении, он уже делает это. Заставил всю палату этой вонью… спасибо за кислород.

— Но так не может дальше продолжаться. А если однажды он убьёт тебя?

— Тогда я заберу его с собой. Я знаю Сэла и понимала, чем мне всё это грозит. Я знала, Лавиния. Я не жертва и не чувствую себя сломленной благодаря тебе. Спасибо тебе… за новую надежду.

— Боже, Марта, ты безумная, раз решилась на это, зная обо всех возможных последствиях. Я только не понимаю зачем? Почему ты делаешь это? Я виню себя сильнее…

— Не вини себя. Я взяла на себя ответственность за всё. Я этого хотела, и у меня теперь будет новый нос… во всём есть плюсы. — Она старается улыбнуться, а смотрю на неё, и у меня сердце кровью обливается.

— Но ты…

Меня прерывают. Оборачиваюсь и вижу медсестру, вносящую в палату металлический поднос со шприцами.

— Простите, что прерываю, но сейчас время отдыха. Мне нужно сделать укол со снотворным, — мямлит женщина.

— Да, конечно, — кивая, поворачиваю голову к Марте.

— Я посижу здесь с тобой, пока ты не заснёшь. Мне так будет спокойнее. А завтра с утра снова приеду. Хочешь, я привезу книгу и почитаю тебе?

— Тебе нужно думать о другом…

— Плевать, ты важнее. Я хочу и приеду. Никто меня не остановит, — улыбаюсь ей.

Слышу шорох шагов медсестры за спиной и наклоняюсь ближе к Марте.

— Всё будет хорошо. Я подумаю, как тебе помочь, — шепчу ей.

Целую Марту в лоб и поднимаю взгляд к окну. Меня пронзает дикий страх, когда я вижу отражение в стекле. Медсестра стоит у меня за спиной, и надо мной, в её занесённой для удара руке, поблескивает игла. Вот чёрт!

— Потерпи, — прошептав Марте, резко хватаю её и разворачиваю набок.

— Карл! — кричу и, нагибаясь и отталкиваясь от койки, сбиваю медсестру с ног. Я лечу с грохотом на пол вместе с женщиной. Моё сердце буквально вырывается из грудной клетки. Из рук медсестры на пол падает шприц, наполненный белёсой жидкостью, и в этот момент в палату врывается Карл.

Женщина в ужасе хватает шприц и засаживает иглу себе в бедро.

Скуля, отползаю, наблюдая за тем, как яд быстро проникает в её тело. Я уверена, что это яд, иначе бы она не была настолько напугана тем, что он оказался не во мне. Она падает на пол, а меня рывком поднимают на ноги.

— Она… я… — не могу сложить даже слова в единое предложение. Тело моментально покрывается липким потом.

Медсестра на полу начинает трястись. Её рот распахивается, и из него вырывается белая пена, вызывая у меня приступ тошноты.

— Не смотри. Иди сюда, Винни. Не смотри. — Карл разворачивает меня и одной рукой прижимает к себе. Жмурюсь и цепляюсь пальцами за его пиджак, и в этот момент раздаётся выстрел. Вздрагиваю, вся сжимаюсь, больше не слыша прекратившегося хрипа. Карл щёлкает замком на двери, достаёт телефон и кому-то сообщает о том, что случилось. Меня же сотрясает дрожь.

— Всё в порядке. Не оборачивайся. Не самое приятное зрелище, — целуя в лоб, Карл отпускает меня, а я заваливаюсь к стене. Слышу топот ног, крики в коридоре. В дверь кто-то стучит, за ручку резко дёргают, а у меня перед глазами стоят выпученные огромные глаза и белая, извергающаяся изо рта пена. Меня рвёт. Прямо на пол. Рвёт от вида очередного трупа, лежащего прямо за моей спиной.

— Помоги ей… убери её отсюда… — слышу хрип Марты.

— Береги себя.

Вытираю рот рукой, и слёзы капают из глаз. Я не могу стоять.

— Винни. — Карл подхватывает меня за талию, и в его руках оказывается бутылка с водой. Он открывает её зубами и брызгает мне в лицо. Ударяет по щекам, но такой шум в ушах. Лазарро меня убьёт. Это единственное, что бьётся в мозгу. Он придушит меня, ведь я лишила его улики. Серьёзной улики.

Меня куда-то ведут, точнее, тащат, прижимая к крепкому мужскому телу. Вокруг люди, незнакомые мне люди. Они все в чёрном. Они окружают меня, пока Карл выговаривает претензии. Он требует, чтобы немедленно произвели вскрытие и держали всё в тайне. Никто не должен знать, что здесь случилось. Никто.

— Давай, выпей воды. — Карл вкладывает в мою руку бокал. Моргая, оглядываю небольшую комнату со стеклянной стеной, за которой виден коридор.

— Она меня хотела убить. Она знала, что я приду. Откуда она могла знать об этом, если всё случилось спонтанно? — сиплю, горло саднит. Карл подносит бокал к моим губам. Делаю пару глотков.

— Она не знала. Ей дал чёткие указания тот, кто охотится на тебя. Он знал, что ты милосердна и обязательно придёшь к Марте, чтобы проверить её. Понимаешь, почему я говорил, что это опасно? Чёрт, Винни. — Карл прижимает меня к себе, а в моей голове лихорадочно бегают мысли. Насколько хорошо изучил меня этот работорговец? Видимо, очень хорошо, раз везде расставил ловушки. В одну из которых я снова угодила. Дура.

— Он меня убьёт, — шепчу. — Убьёт. Надо было схватить шприц, а я заторможенная. У меня нет быстрой реакции. Тогда бы вы взяли эту женщину и узнали у неё, кто её нанял. Я тупая гуппи. Тупая. Тупая. Гуппи.

— Нет, Винни, ты не такая. Не говори про себя так. Ты выжила. Ты перевернула Марту, считая, что она может пострадать. Ты защитила и её, и себя. Ты всё обдумала. Автоматически ты проработала схему и выжила. Винни, послушай меня. — Карл обхватывает моё лицо ладонями. Мои губы трясутся, а из глаз текут слёзы.

— Они всегда убивают себя, если не выполняют задание, понимаешь? Если бы это был не шприц, то она бы убила себя раньше, чем начала говорить. Никакие пытки на них не действуют, они словно запрограммированы. Они смертники.

— Но она работала здесь… работала с людьми… и умерла из-за меня…

— Чёрт, Винни, ей было насрать на то, кто тебя любит, и кого любишь ты. Она не думала о том, что у тебя есть семья, которая будет горевать. Она не думала, что ты важный человек, и твоя жизнь ценна для многих. Она ни о чём не думала, поэтому не вини себя в её смерти. Не вини себя в смерти тех, кому ты безразлична, потому что они просто выполняют задание. Не вини себя. — Карл обнимает меня, укачивая в своих руках, а мне неожиданно становится больно. Везде больно. Словно в мою кожу впиваются осколки.

— Не трогай меня… не прикасайся, — шепчу, отталкивая его от себя.

— Винни…

— Я хочу уйти. Уйти хочу… домой… хочу уйти, — бормочу, подскакивая с места. Я кружусь вокруг своей оси, не понимая, что делать дальше. Я должна что-то сделать, а вижу, как пена всё течёт, пузырится во рту… пены так много, и там кровь… она алая… и глаза такие огромные, как будто сейчас взорвутся.

— Винни…

— Не трогай меня! Не трогай! — кричу, вылетая в коридор, и быстро иду по нему.

Меня трясёт. Меня знобит. Шоковое состояние делает меня сумасшедшей. Мне кажется, что так быстро всё случилось. Мне повезло… снова дело случая. Я просто увидела отражение в окне и потом уже ни о чём не думала. Она даже ничего не сказала… она готовилась к моему появлению в больнице, но я вот не готова была увидеть очередной труп.

Выскакиваю на улицу, и по моему лицу бьют капли дождя. С губ срываются рваные вздохи. Поднимаю голову и хриплю. Мне что-то нужно, но я не понимаю что. Мне так сложно дышать. Жить сложно… ужасно.

В нескольких метрах от меня останавливается машина, её дверь открывается, и я просто смотрю на то, как выходит мужчина. Над его головой сразу же появляется зонт. Слёзы смешиваются с дождём. Я иду к нему. Протягиваю руку. Он не двигается. Глаза застилают солёные слёзы. Ноги не двигаются больше. Я вся промокла под дождём, и из горла вырывается вой. Мне больно. Вина за то, что я ничего не получила, рвёт меня в клочья. Никакого результата. Я бесполезна. Корю себя. Я бичую себя, стоя под дождём.

— Винни!

Всхлипывая, оборачиваюсь на крик Карла.

— Белоснежка.

Сквозь удары дождя по зонту слышу спокойный голос Лазарро.

Я не хочу никакого выбора. Я просто хочу тепла. Колени дрожат. Смотрю на Лазарро, и горечь наполняет моё сердце. Итан, держащий зонт, делает шаг ко мне навстречу, но Лазарро поднимает руку, останавливая его. Разочарование настигает меня, словно мне мало было за этот день боли. Она накапливается. Снова и снова. Я стою. Одна. В полном одиночестве стою и понимаю, что никому не нужна. Всё остальное — фарс. Игра в салочки с моей жизнью. А она ведь единственная у меня. Другой не будет. И никто её не ценит, даже я сама.

Когда теряю последнюю надежду, то замечаю движение. Лазарро быстрым шагом идёт ко мне прямо под дождём. Мой пульс оглушает меня. Лазарро обхватывает моё лицо ладонями, и я, совершенно обессилившая, падаю на него, цепляясь пальцами за пиджак.

— Прости меня… — шепчу. — Прости, что я гуппи. Я глупая. Я упустила улику… я должна была… хоть что-то должна была сделать… помочь тебе. Прости меня…

— Ты не упустила свою жизнь, Белоснежка. Это для меня намного важнее.

Всхлипываю от его слов. Лазарро прижимается к моим губам, и я отвечаю ему на поцелуй. Он обнимает моё тело, заставляя поверить снова, что не всё ещё потеряно. Есть слабая надежда. И я снова обретаю веру.

— Поехали домой. — Он подхватывает меня на руки и несёт к машине. Я прижимаюсь к нему, ища защиты и тепла.

Лазарро усаживает меня себе на колени, придерживая и постоянно поглаживая по спине. Я знаю, что близость с ним опасна и неправильна. Знаю, что всё это выйдет мне боком. Но я ничего не могу поделать сейчас со своим сердцем. Оно снова взорвалось от боли, и мне нужен тот, кто знает, как вырваться из её оков.