Зови меня Волком

Лина Андреевна Славянова, 2023

Вергой – далёкая страна в мире, где правят доблестные князья, а ведьмы и колдуны благословлены слышать волю Духов-Творцов.Здесь, в северном княжестве Грата, молодой бандит-наёмник по имени Волк охотно соглашается на рискованный заказ. Однако, платой за эту работу будет не только золото. Ему уже отведено место в развернувшейся сети интриг, а на шее всё туже затягивается петля. Вот только ошейник это или виселица?Ведь даже милосердные Духи не прощают преступлений против князей, детей и рода.

31

Холодное осеннее солнце всё быстрее прокатывалось по небу, а ночи становились длиннее и холоднее. Бабы на Чёрном дворе кутались в платки и душегреи, а мужики чаще рассекали в сапогах, а иной раз и в тулупах.

Всё же вовремя посчастливилось уйти с псарни, жизнь дружинника на порядок лучше: исправная кормёжка и тёплая изба.

Дни княжеской дружины отличались лишь временем дежурства — сегодня день, завтра — ночь. Ночами Волк, словно кот, крался по лестницам и сеням просторного терема. Туда, где за тяжёлой дубовой дверью, кроется большая княжья спальня, с коваными подсвечниками, резной высокой кроватью, устланной мягчайшими перинами, с нежным пологом на золочёных столбах. Туда, где его неизменно ждёт лучшая из женщин во всём Вергое.

Она ни разу не говорила этого, но он точно знал, что ждёт. Каждый раз читал это в её глазах, улыбке, тихом шёпоте. Вором он крался по двору, но хозяином приходил в её покои.

Волк приходил к ней свободными ночами, любовался ей и сидел полночи на полу, прижавшись к стене, глядя, как тихо она засыпает. Он не был с ней груб и жесток, как Брониимир, но и не просил больше её княжеского позволения, пользуясь лишь молчаливым согласием. Брониимира всё ещё вздрагивала от резких движений, хоть ужас в её глазах с каждой встречей всё больше уступал любопытству. Волк обнимал её так осторожно, точно она вся из хрупкого льда, и растает от неловкого касания или дыхания.

Княгиня сидела в белой сорочке за столом, и ни один синяк и ушиб больше не портили её красоты. Волк вошёл и привычно запер окно. Родовой дуб сменил летнюю зелень на тёмно-коричневые одеяния, тихо перешёптывался с ветром, звонко роняя тяжёлые жёлуди вместе с вялой листвой.

Брониимира оглянулась:

— Зачем ты всё время это делаешь?

— Государыня, неужто ты хочешь, чтоб все узнали, какой к тебе ночами приходит гость?

— Смеешь упрекать меня? — княгиня поднялась из-за стола.

Волк подошёл к ней так близко, что говорил почти беззвучно, и всё равно она угадывала каждое слово в его шёпоте:

— Я забочусь, чтоб никто больше не мог укорить тебя.

Он поднял Брониимиру на руки, притягивая к себе. Она тихонько коснулась губами кончика его длинного носа.

— Не бойся, — прошептал он, — я не причиню тебе зла.

Волк усадил её на перину, нежно погладил по голове. Её мягкие волосы маняще пахнут крапивной водой и мятой. Захотелось раствориться в этом тонком запахе, в её хрупкости. Волк осторожно обхватил ладонями её лицо и поцеловал в губы. Он целовал её уже десятки раз, и всё ещё робел, как впервые.

Брониимира робко обняла его за шею. Дыхание замерло. Руки вмиг похолодели и иглами побежали по телу мурашки. Голова опьянела сильнее, чем от мёда. Волк крепче прижал её к себе. Не в силах остановиться, он нащупал шнур её сорочки и потянул завязки.

Брониимира схватила его за руку: горячие тонкие пальцы, точно стальные тиски, сжали его запястье. Волк остановился, поглядел на неё: огромные глаза доверчиво распахнуты, любопытство и сомнение смешались и всё больше вытесняли страх.

— Я не причиню тебе зла, — прошептал он и поцеловал её в ладони.

Она не положена ему по роду, но она его женщина, и он будет это доказывать снова и снова, своей дерзостью, своей преданностью, своей страстью.

Волк жадно прижал её к себе и уложил на перину, быстро расшнуровывая завязки сорочки. Он целовал её губы, тонкую шею и нежные плечи. Ничто не пьянило его сильнее её горячей кожи, её нежного тела, испуганно вздрагивающего от каждого его касания, и мягких рук, скользящих по его спине.

Нет, она больше не противилась ему, она и сама хотела этого. Волк боялся не меньше, чем она. Боялся сделать больно или оскорбить неосторожным движением, но быстро забылся в горячих робких объятиях, полных нежности, строптивости и выученной покорности.

— Так вот как оно бывает, когда по любви, — прошептала Брониимира.

Волк обнял её и погладил по плечу.

— По любви всё слаще.

— Знаешь, — она смущённо натянула одеяло до самых глаз. — Меня никто так не целовал.

— Так?

— Ну… как ты.

Волк поднялся на локте:

— Это как?

Брониимира только сильнее налилась румянцем, так, что даже лоб её стал пунцовым:

— Так нежно и горячо, как в сказках, — она замялась и прошептала, — в губы.

— Погоди, — перебил Волк, — ты хочешь сказать, что никто и никогда тебя не целовал?

— Угу, — кивнула она. — Брониимир только раз на свадьбе быстро поцеловал меня в губы и лоб, не более, чем требует обычай.

— А потом что же?

— Он говорил, что я обязана подчиняться ему. Перед ним буду на коленях я и вся Грата, а после и Награй преклонится перед ним. Я должна была родить ему наследника, а лучше двух.

— И он никогда не хотел тебя приласкать? — удивился Волк.

Брониимира натянула покрывало по глаза и сжалась, точно от боли:

— Кулак и пощёчина — вот его ласки.

Волк стиснул зубы. Он пожалел, что Брониимир уже мёртв и умер слишком быстро. Он бы с радостью убил его снова. Волк осторожно обнял её:

— Больше никто не причинит тебе боль. Я отрублю руку тому, кто посмеет на тебя замахнуться!

— Верю, — произнесла Брониимира. — С тобой мне спокойно. Впервые за долгие десять лет.

Она закрыла глаза, и, немного подумав, продолжила:

— Мне не было и десяти, когда отец меня сосватал за него. Говаривают, Брониимир даже успел пару раз жениться на простых девках и извести их. Он бы и меня забил до смерти. Я боялась его, все десять лет, с того самого дня. И вот сейчас, я впервые спокойна. Я хочу тебе верить. Я могу тебе верить?

Волк крепче прижал её к себе:

— Я не подведу тебя.

— Неужели тебе было не страшно? Тогда, на псарне. Я же могла приказать тебя утопить или посадить на кол.

— Могла, — произнёс Волк. — я был уверен, что так и сделаешь. Моя жизнь закончилась той ночью в яме. И всё, что я получил сверх — принадлежит тебе.

— А если бы я распорядилась иначе? Что же? Всё зря? Ты бы просто умер, так и не получив ничего…

— Я уже получил. Брониимир больше не издевается над тобой.

Брониимира замолчала. Она лежала, уткнувшись ему в плечо, и молчала. Волк даже решил, что заснула, но она вдруг прошептала:

— Я знала, что ты придёшь. Верила в это.

— Во что?

— Что явится кто-то и остановит его бесчинства.

— Наверное, то должен был быть великий князь или витязь, а не псарь…

— То должен был быть только ты. Я заметила, когда на площади с тебя сняли рубаху, шрамы на спине… Тебя уже судили? Ты зол на Брониимира за это?

— Нет. То другое, — Волк задумался. — Не выношу, когда муж избивает жену. За то он и получил.

— Какое тебе дело до чужой жены?

— Каждая жена кому-то чужая, кому-то своя. И что же, женился и хоть до смерти изводи?

— Духи в том не перечат, — она села, обхватив руками колени, — Награй не простит.

— Я Награец, и знаю, что Награй так же измучен твоим мужем, как и Грата. Думаю, они будут горевать из-за его смерти не больше тебя.

— Хоть ты и лучше знаешь награйцев, я знаю князей. Брониимир был сыном, и братом великого награйского князя. Они избавились от него, когда отец женил меня. А смерть брата их любимого князя — это оскорбление Награю, и угроза нашему слабому миру. Если Награй пойдёт войной, без князя мы…

— Любослав не пойдёт войной. Он не так жесток и горяч, как его брат. Он пришлёт послов и начнёт переговоры.

— И что дальше? — Брониимира заглянула ему в глаза в надежде увидеть ответ.

— Дальше зависит от переговоров.