Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь

Лилия Лукина

Маргарите очень нелегко – ведь в ней одновременно живут две разные женщины: Тетушка и Елена. А тут еще у Берлимблоу проблемы, в Париже ее помощь потребовалась, дядя Гриша заболел, в Блэкхилле музей строится, в Саутгемптоне ее замок ремонтируется. Ну, ни минуты покоя! И хотя Маргарита бесконечно устала от всех этих хлопот, наградой ей послужила чуть-чуть приоткрывшаяся завеса над мучившей ее тайной – она узнала, что такое кольцо Крейлара и кто такие Странная Мэри и Лаки Грой.

© Лилия Лукина, 2018

ISBN 978-5-4483-1532-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С величайшей благодарностью, огромным уважением и самыми наилучшими пожеланиями посвящаю эту книгу государственному советнику юстиции 3-го класса Александру Ивановичу Пономареву и главному врачу «Дорожной клинической больницы» города Саратова Олегу Васильевичу Касимову, без великодушной помощи которых меня уже не было бы в живых.

Глава 1. Как все началось

В четверг утром Маргарита проснулась в более-менее хорошем настроении, потому что тяжкие думы, которые не оставляли ее в предыдущие дни, веселости духа уж никак не способствовали. Когда она очнулась 24 октября в образе молодой Маргариты, водоворот жизни тут же подхватил ее, завертел, закружил, бросая из одного приключения в другое, и у нее не было ни времени, ни возможности, чтобы «остановиться, оглянуться» и хорошенько обдумать, что же с ней происходит. Закончив вечером в понедельник все свои дела, она приехала в особняк на Парк-лейн, и вот тут-то все и началась.

Точнее, началось-то все с ее веселых воспоминаний о пережитых приключениях, а закончилось совсем нерадостно. Проанализировав все, что успела совершить с того судьбоносного октябрьского дня, она поняла, что все не так замечательно, как она думала. Оказалось, что в ней, бессмертной Маргарет Хелен Элизабет Королева, восемнадцатилетней ослепительной красавице-миллиардерше, знающей все на свете заклинания, заговоры, заклятия и секреты лечения людей травами, владелице кольца Крейлара, охраняющего ее жизнь и исполняющего ее желания, живут две совершенно разные женщины. Одна из них была властная и решительная Тетушка, она же Маргарет Миллер, она же Маргит Беллз, она же герцогиня Бэлси, она же Маргарита Георгиевна Князева, а вот вторая — пятидесятилетняя, некрасивая неудачница Елена Михайловна Королёва. Эта честная дура, серый книжный червячок, готова была всех всегда понять и простить даже то, что прощать нельзя, и ее единственным достоинством были прекрасные аналитические способности. И теперь в Маргарите соединились воспоминания и знания Тетушки и Елены, их вкусы и привычки, симпатии и антипатии, а, самое главное, в ней жила вечная любовь к Лаки Грою, которую Тетушка, пронеся через четыре века, передала Маргарите. И то, что Лаки погиб, ничего не значило, потому что его место в ее сердце и душе никто и никогда не сможет занять.

Конечно, Тетушка подавляла Елену, но та все равно умудрялась толкать Маргариту на идиотские, с точки зрения Тетушки, поступки. Тетушка решала свои и своего банкира Саймона Берлимблоу проблемы, а Елена исподволь подводила Маргариту к тому, чтобы она вмешивалась в дела совершенно посторонних людей и помогала им. Тетушка нашла в Блэкхилле несметные сокровища, а Елена решила поделиться ими с дальним родственником Тетушки Кертоном, потомком последней законной владелицы замка. В Неаполе Тетушка забрала из тайника некогда принадлежавшего ей дворца князей Санта-Адриано спрятанные ей ценности и положила их в банк Марко Берлимблотти. А Елена влезла всеми лапами в жизнь главы мафиозной Семьи дона Лоренцо Пьянцотти, разоблачила его врагов и восстановила справедливость, вернув ему законное имя князя Санта-Адриано. И это было еще не все, что умудрилась натворить эта парочка. Вот Маргарита во вторник и среду и размышляла о том, как ей жить дальше. Пока две эти, такие разные женщины умудрялись как-то уравновешивать друг друга и не конфликтовать, но вот, чего ждать от них в дальнейшем, она не знала, и это ее здорово нервировало.

Вчера вечером она, наконец, определилась и немного успокоилась. Итак, это она теперь настоящая Маргарита, что сумела доказать не только Берлимблоу, но и самой себе, решив всего проблемы Саймона. Этот особняк на Парк-лейн теперь ее дом, а не Тетушки, потому что той больше нет. И герцог Джордж Бэлси был именно ее отцом, а не Тетушки. Да, зная теперь в мельчайших подробностях историю жизни Тетушки, Маргарита понимала, что гордиться там нечем. Эта невероятная женщина за четыре века совершила столько и такого, что ад наглухо захлопнет перед ней ворота, а черти займут круговую оборону и объявят осадное положение, только чтобы не пустить ее на свою территорию. Но это теперь была, к сожалению, уже ее история, ее прошлое и ей с этим предстояло жить. Конечно, Тетушка не была примером для подражания, но она прекрасно разбиралась в жизни и в людях, и Маргарита решила прислушиваться именно к ней, чтобы избежать ошибок, которые она, к сожалению, уже успела наделать, потому что сейчас это было для нее самым главным. А вот сердобольную Елену, которая кроме книг ничего не знала и знать не хотела, и поэтому не разбиралась ни в жизни, ни в людях совершенно, нужно было держать в узде, а то она еще начнет уговаривать Маргариту раздать свое состояние бедным или в какой-нибудь фонд пожертвовать, и помогать всем несчастненьким направо и налево без разбора, даже тем, кто этого совершенно не заслуживает. И именно это решение помогло Маргарите вчера спокойно заснуть.

Нажав на кнопку звонка, она известила прислугу о том, что уже проснулась и, надев пеньюар, опустилась в кресло рядом со стоявшим возле окна столиком. Через несколько минут раздался тихий стук в дверь — это дворецкий Уолтер принес ей утренний кофе, потому что эту честь он не уступал никому. А вот и он сам появился с подносом, который потставил на столик и стал переставлять на него кофейник, сахарницу и все прочее.

— Доброе утро, ваша светлость, — почтительно произнес он и доложил: — К приему ваших гостей все готово. Могу я поинтересоваться, кого именно вы ждете?

— Маркиза Бэлси с сестрой и лорда Кертона с сестрой и сыном-подростком. Я собираюсь их принять в оружейной гостиной, где мальчику будет интересно, пусть поиграется, тем более, что это совершенно безопасно. Я буду завтракать здесь через полчаса. И вот еще что: прикажите запереть портретную и принесите ключ мне — не стоит наводить посторонних на различные мысли.

— Вы совершенно правы, ваша светлость, — согласился он. — Не все люди обладают достаточно широким кругозором, чтобы правильно воспринять это зрелище.

Он собрался выйти, но Маргарита остановила его.

— Вы удобно устроились, Уолтер?

— Благодарю вас, ваша светлость! Моя комната большая, светлая и очень уютная!

— Я рада, что вам у меня нравится! — улыбнулась она ему.

— Разве могло быть иначе, ваша светлость? — он позволил себе слегка удивиться.

Дворецкий вышел, а Маргарита, глядя ему вслед, подумала, что совершенно правильно сделала, попросив Берлимблоу на время одолжить ей Уолтера. Она собиралась некоторое время провести в Лондоне, а этот опытный и, самое главное, преданный ей человек мигом превратил многие десятилетия пустовавший особняк в нормальный дом с налаженным бытом. Ее смущало только то, что он титуловал ее «вашей светлостью», и, если его кто-нибудь услышит, это вызовет, как минимум, недоумение, но она надеялась, что при посторонних он будет вести себя осмотрительно.

Прежде, чем налить себе кофе, она закурила — теперь это был уже ее утренний ритуал. Допив кофе, Маргарита отправилась в ванную и встала под душ. Позавтракав, она пошла в примыкавшую к спальне гардеробную и выбрала костюм для приема гостей, а потом, взглянув на висевшие там с давних времен платья, подумала, что их еще вполне можно будет при случае надеть. Например, амазонки, которые пылились там совершенно напрасно. «Я буду очаровательно в них смотреться и, пожалуй, возрожу на них моду!», — решила она. Маргарите и в голову не пришло, что Елена никогда в жизни не сидела в седле — раз Тетушка держалась на лошади, как влитая, а, значит, и она теперь тоже. И даже мысль о том, что она способна возродить на что-то моду в Лондоне, не показалась ей абсурдной — она была уверена, что сможет сделать абсолютно все, что захочет!

Одевшись, она, чтобы подобрать под костюм соответствующие драгоценности, подошла к большому и массивному туалетному столику. Она нажала одновременно на один листок справа и на цветок слева в обрамлявшей зеркало резной раме, и из столешницы столика тут же выдвинулась панель, в углублении которой лежали футляры. Раскрыв их, она в первый момент даже зажмурилась от блеска камней — да, ее отец герцог Бэлси знал толк в драгоценностях! Да и она сама неплохо в них разбиралась и, если уж покупала что-то, то только высшего качества! Она аккуратно положила между футлярами тот рубиновый гарнитур, который одевала в Неаполе, и, выбрав украшения из крупных сапфиров в обрамлении бриллиантов в тон костюму, закрыла тайник.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, она осталась довольна: несмотря на душевные муки, терзавшие ее два дня, она была великолепна. Проснувшись тем судьбоносным, перевернувшим ее жизнь утром в образе молодой Маргариты, она выглядела точно также: тот же цвет волос, форма носа, губ, лица, фигура, но теперь изменилось выражение глаз — ее взгляд стал спокойным, уверенным и немного ироничным. Так могла смотреть только победительница, только женщина, способная на все и знающая, что ей абсолютно все по силам.

Маргарита спустилась на первый этаж и вошла в библиотеку. Бродя вдоль полок, она пыталась определиться, стоит ли забрать отсюда в Россию некоторые издания или, наоборот, вернуть книги из Желтогорска обратно, когда неслышно вошедший дворецкий доложил:

— Ваша светлость! Прибыл лорд Кертон, мисс Лейкгард и мистер Лейкгард.

— Просите! — кивнула она.

Уолтер ушел, а Маргарита подумала: «Странно, время для визита довольно раннее. Видимо, Джо просто не мог ждать — так ему не терпелось поскорее увидеть меня. Интересно, какими глазами он будет смотреть на меня сегодня? Наверное, уже не такими влюбленными, как раньше — ведь я заклинанием убила в нем любовь ко мне. А как он будет себя вести? Почувствует, что с ним происходит что-то непонятное или воспримет это, как должное? Ладно! Главное, что он не будет страдать. Тем более, что я скоро уеду, и надолго, а там, как говорится: „С глаз долой — из сердца вон“. Этот прекрасный человек достоин самой большой и настоящей любви, которую я ему дать не могу — он же не Лаки».

Маргарита сначала заглянула в гостиную, где уже был сервирован стол, и увидела сидевшего на диване Джо, ждавшего ее, судя по виду, в большом нетерпении. Рядом с ним расположилась выглядевшая немного растерянной девушка — ей явно никогда не приходилось бывать в таких домах. «Ничего, — мысленно усмехнулась Маргарита, — скоро и у тебя самой будет такой же. Ну, может, не совсем такой, но вполне достойный твоего имени и красоты». А девушка действительно была очень хороша собой, как, впрочем, и все женщины из рода Кертонов, но вот одета просто и без затей. Сразу становилось понятно, что и достаток в семье невелик, да и заниматься собой по-настоящему ей некогда — не ограненный драгоценный камень, который в самом недальнем будущем должен был предстать в полном блеске — Маргарита ведь обещала дать Кертону состояние, а свое слово, даже данное сгоряча или под влиянием минуты, она держала всегда. Подросток же, сын Джо, одетый под стать тете, старательно делал вид, что совершенно спокоен и невозмутим, но его выдавали глаза, которые он не мог оторвать от развешанного по стенам оружия. Они горели от любопытства и явного желания хотя бы потрогать его, если уж не подержать в руках, что, в общем-то, его возрасту и свойственно.

— Добрый день! — приветствовала своих гостей, входя, Маргарита. — Я очень рада, что вы нашли время и возможность посетить меня.

Кертон резко вскочил, посмотрел на нее и в его взгляде промелькнула некоторая растерянность — видимо, он не почувствовал в душе того прежнего волнения, которое испытывал при виде ее.

— Здравствуйте, мисс Королева, — несколько неуверенно сказал он.

— Джозеф! — рассмеялась она. — Поверьте, я все та же Марджори, что и раньше, и умоляю, пусть вас не смущает весь этот антураж, — она повела рукой вокруг. — Я по-прежнему ваш верный друг и помощник — мы же с вами столько всего пережили в Блэкхилле.

— Ваша правда! — ответил немного пришедший в себя Кертон. — И своим повышением по службе я в очень немалой степени обязан именно вам.

— Искренне рада за вас! — улыбнулась ему она. — Надеюсь, теперь вы будете вести более оседлый образ жизни, не так ли?

— Эту надежду вместе с вами разделяют также моя сестра и сын, — ответил он, окончательно успокоившись. — Позвольте представить вам мою сестру Джоан.

При этих словах девушка поднялась и подошла к ним.

— Очень рада познакомиться с вами, — приветливо сказала Маргарита.

— Брат много рассказывал о вас, — негромким мелодичным голосом произнесла та.

— Представляю себе, как он меня ругал за излишнюю самостоятельность, которую считает безрассудством, — рассмеялась Маргарита.

— О да! — улыбнулась Джоан. — Особенно после просмотра фильма.

— Любой взрослый человек повел бы себя точно так же, если бы увидел, что вы вытворяете, — сказал Кертон и, спохватившись, достал из кармана и протянул ей диск: — Как и обещал, записал этот фильм, — и продолжил: — А это мой сын Артур.

Мальчик подошел к Маргарите и она, как взрослому, протянула ему руку, а он, пожав ее, прямо спросил:

— Мисс, это вы хотите дать папе деньги в долг?

— Артур! — резко воскликнул Кертон.

— Все нормально! — успокоила его Маргарита. — Я всегда ценю в людях откровенность, — а потом обратилась к мальчику: — Вот что бывает, молодой человек, когда слышишь разговор взрослых урывками, — ну не могла же она сказать, что он подслушивал? — Если бы вы слышали его от начала до конца, то поняли бы, что я просто нашла клад, часть которого по праву принадлежит вашему отцу, потому что он является, пусть и дальним, но все-таки потомком прежней хозяйки замки, то есть наследником. Вот и все. А деньги в долг и я сама никогда не беру и другим не даю, потому что дорожу хорошими отношениями со своими друзьями и ни в коем случае не хочу их портить.

— То есть это будут совсем наши деньги? — очень серьезно спросил Артур.

— Именно так! А вы уже придумали, на что будете их тратить? — поинтересовалась она.

— Да! На тетю Джоан! Я хочу, чтобы она была самой красивой и самой счастливой на свете, — решительно заявил он.

— Артур! Перестань! — пыталась остановить его девушка и извиняющимся тоном обратилась к Маргарите: — Простите его, он у нас очень непосредственный.

— А я только приветствую его искреннюю заботу о своих родных, — успокоила ее Маргарита и обратилась к мальчику: — Вы позволите вам в этом помочь? Полагаю, что вы, как мужчина, не очень хорошо разбираетесь в женской моде и вряд ли сможете выступить советчиком в столь деликатном вопросе.

Артур немного растерялся — он никак не ожидал, что эта очень богатая и красивая девушка, от которой он не ждал ничего хорошего, не только поддержит его, но и предложит помощь, и растерянно кивнул.

— В таком случае прошу вас заранее известить меня о дне, когда вы с тетей соберетесь претворять в жизнь ваше достойное всяческой похвалы начинание, чтобы я могла составить вам компанию, — попросила она, чем покорила мальчика окончательно.

Вошедшая горничная внесла чай и Маргарита принялась угощать своих гостей, незаметно подкладывая на тарелку Артура пирожные и пододвигая дорогущие конфеты, которые тот, думая, что никто не обращает на это внимание, с удовольствием ел. Да уж! Не по деньгам было его отцу баловать сына подобными вещами, во всяком случае, часто. Но глаза мальчика по-прежнему не могли оторваться от оружия и он, не выдержав, спросил:

— Простите, мисс Королева, а все это настоящее? — и показал на стену.

— В этом доме все настоящее, Артур, — заверила его она и предложила: — Если хотите, можете все это снять со стены и рассмотреть получше, — и тут же успокоила Кертона с сестрой: — Не беспокойтесь, он ни в коем случае не поранится.

Артур, тем временем, снял со стены шпагу, достал из ножен и сделал несколько неуклюжих движений, якобы сражаясь с кем-то, но тут же отложил ее и взял ятаган. Но, если по шпаге он не смог понять, что она не наточена, то по ятагану это было видно сразу.

— Значит, это все-таки бутафория? — с разочарованием спросил он.

— Нет, просто все находящееся в пределах досягаемости оружие затуплено, а мушкеты разряжены, чтобы человек и сам не поранился, и другим не навредил, — объяснила Маргарита.

— А вон то? — мальчик показал почти под потолок на старинную саблю.

— Как раз заточена, но я ее вам не дам, потому что вы совершенно не умеете обращаться с оружием.

— А вы умеете? — глаза мальчишки разгорелись, как два факела.

— Хотите, чтобы показала? — рассмеялась она, и Артур радостно закивал. — Хорошо!

Она позвонила и попросила вошедшую горничную принести стремянку, а, когда ее установили возле стены, поднялась и, сняв саблю, спустилась обратно.

— Ну, смотрите! — предложила она мальчику.

И сабля в ее руке вдруг ожила. Со свистом разрезая воздух, она с такой скоростью описывала восьмерки, что их практически невозможно было заметить, временами казалось, что оружие живет своей собственной жизнью, порхая, как бабочка, вокруг руки Маргариты. Но вот один неуловимый взмах в сторону вазы для фруктов и она, вытерев лезвие салфеткой, убрала саблю обратно в ножны, а потом показала мальчику на лежавший самым верхним в вазе апельсин и предложила:

— Угощайся!

Артур растерянно взял его в руки и тот распался на две половинки.

— Мисс Королева! Но как? — ошеломленно пролепетал он, рассматривая лежавшие ниже фрукты — ни один из них не был даже поцарапан.

— Годы тренировок и гибкая кисть, — объяснила она и, взобравшись на стремянку, повесила саблю на место.

Она еще не успела спуститься, как вошедший Уолтер доложил:

— Мисс Королева! Прибыли маркиз Джордж Бэлси и маркиза Элеонор Бэлси.

Спрыгнув с лестницы, Маргарита направилась им навстречу. Сейчас, когда все треволнения, связанные с той гнусной историей, закончились, Джордж выглядел не сказать, чтобы беззаботным, но успокоенным. А вот в глазах его сестры надолго, если не навсегда, поселись грусть, что нимало ее не портило, а добавляло ее несомненной красоте некоторую загадочность, надломленность, что всегда вызывает в настоящих, сильных мужчинах желание защищать, оберегать и утешать. Маркиз нес в руках завернутую в упаковочную бумагу картину и, войдя, весело сказал:

— Здравствуйте, Марджори! Вот! — он потряс своей ношей. — Никому не доверил!

— Добрый день, Джордж! Я рада, что у вас такое чудесное настроение. И прислоните, пожалуйста, ее поскорее к стене — представляю, как вы с ней намучились.

— Да уж, краски в старину не жалели, — рассмеялся он. — Примите в знак вечной дружбы между нашей семьей и вами, — и, поставив картину возле стены, продолжил: — Позвольте представить вам мою сестру Элеонор, я ей много о вас рассказывал.

Девушка подошла к ней и, пожимая протянутую Маргаритой руку, негромко произнесла:

— Зовите меня Нора. И спасибо вам, мисс Королева. Вы меня спасли.

Как ни тихо это было сказано, но Кертон ее услышал и удивленно посмотрел на Маргариту, которая ответила ему спокойным взглядом.

— Для вас, Нора, как и для вашего брата, я просто Марджори, — сказала ей она.

Представляя гостей друг другу, она заметила, что красота и скромность Джоан произвела на Джорджа самое благоприятное впечатление.

— Мисс Лейкгард, а ведь вы учились в школе вместе с моей родственницей Клэр Эффрот, — напомнил он ей. — Она до сих пор с удовольствием вспоминает вашу дружбу там и очень жалеет, что вы так никогда больше и не встретились.

— Милорд, я бы не рискнула назвать это дружбой — все-таки, кто она и кто я? — улыбнулась ему в ответ Джоан. — Но у нас действительно были очень хорошие отношения, но потом наши пути разошлись. Я посвятила себя воспитанию племянника, а она, как я слышала, в Оксфорде?

— О, да! Занимается там микробиологией. Я ничего в этом не понимаю, но ей нравится и даже что-то получается, — рассмеялся Джордж и тут же стал серьезным. — Но мне совершенно не понравилось ваше выражение: «Кто она и кто я?». Помилуйте! Вы Кертон! Ваш род известен в Англии с двенадцатого века, а Клэр приходится всего лишь очень дальней родней королевскому дому, да и то времен ганноверской династии. Кстати, она сейчас в Лондоне. Вы хотите с ней встретиться?

— Я не знаю, удобно ли это будет — все-таки столько лет прошло, — смутилась Джоан.

— Она хочет, милорд! — решительно заявил Артур. — Тетя мне часто рассказывала о вашей кузине! И фотографии показывала!

— Это и есть мой племянник, милорд, — со вздохом сказала Джоан.

— И я с удовольствием вижу, что, несмотря на возраст, твердый мужской характер уже проявился в нем в полной мере, — с самым серьезным видом покивал Джордж. — Мисс Лейкгард! Дайте мне, пожалуйста, ваш номер телефона, чтобы Клэр могла связаться с вами.

Джоан покорно продиктовала, и маркиз занес его в свой сотовый. Поняв, что тут дело на мази, Маргарита переключилась на Джозефа и Элеонор и увидела, что некоторая потерянность и слабая улыбка девушки, а также ее взгляд раненой лани заставила Кертона расправить плечи, словно он намеревался немедленно броситься за нее в бой. Мальчик же, посмотрев на Элеонор, не удержался и сказал:

— Миледи, а мою маму тоже Элеонор звали. Но она погибла, когда я был совсем маленький, и я ее только по фотографиям знаю. Она тоже красивая была.

— Но ведь ты ее все равно любишь, правда? — ласково спросила его Нора.

— Очень! И папу с тетей я тоже очень люблю, и бабушку с дедушкой, но мамы все равно не хватает, — откровенно признался он.

— Нашей с Джорджем мамы тоже давно нет в живых, и нам ее тоже очень не хватает, — согласилась с ним Элеонора.

Они как-то сразу почувствовали друг в друге родственные души и улыбнулись, да и выглядел сейчас Артур совсем не маленьким бунтарем, а ребенком, единственным, любимым, но не безгранично счастливым, каким ребенку положено быть, потому что, какое же счастье без мамы? Маргарита пригласила Джорджа с сестрой к столу и поинтересовалась у него:

— Как здоровье вашего батюшки?

— Без изменений, что в данном случае не может не радовать, — став серьезным, ответил он. — Кстати, он высказал самое настойчивое желание срочно познакомиться с вами. Завтра в десять часов утра вас устроит?

— Откуда он узнал о моем существовании? — удивилась она.

— Видите ли, несмотря на болезнь, он находится в курсе всех событий, смотрит телевизор, слушает радио. Вот и узнал, что вы наследница известного нам всем состояния.

— Для меня большая честь быть представленной герцогу Бэлси, и я обязательно встречусь с его светлостью, — твердо пообещала она.

Кертон, смотревший в сторону принесенной картины с делано безразличным видом, прислушивался к их разговору самым внимательным образом, а потом не выдержал и спросил у Джорджа:

— Простите мое любопытство, Бэлси, но не могли бы вы сказать, что это за картина? Вы обращались с ней так уважительно, что невольно возникает мысль, не кисти ли Леонардо она принадлежит.

Маргарита недовольно посмотрела на него, но Джозеф и ухом не повел — профессионал чертов! И вместо нее на вопрос ответил ничего не подозревавший Джордж:

— Да нет, Кертон! Это просто парный портрет моего далекого предка и тезки герцога Джорджа Бэлси и его второй жены-француженки. Никто из нас, кроме отца, естественно, его не видел, потому что он висел в Саутгемптонском замке, где мы никогда не бывали — уж очень он старый и поэтому неудобный для жизни.

— А чем же он так примечателен, что вы решили подарить Марджори именно его? — якобы невинно поинтересовался Кертон.

— О, это довольно грустная для нашей семьи история, — усмехнулся маркиз. — Портретов герцога у нас довольно много, а вот изображение этой дамы было только одно — это, а, куда делись остальные, я не знаю. Я специально поинтересовался у отца, что это была за женщина, потому что о ней в нашей семье не принято говорить. Так вот, эта Анна-Маргарита была гугеноткой и сбежала из Франции после того, как католики вырезали всю ее семью. Она как-то попала в дом Берлимблоу, потом мой предок увидел ее в театре, влюбился, несмотря на солидный возраст, и женился. Для его детей это был настоящий шок, но после его смерти они испытали еще один, гораздо более сильный. Как оказалось, он сумел через Берлимблоу оставить ей огромное состояние. Кстати, мы сейчас находимся в том самом доме, который он купил, чтобы ей было, где жить, после его смерти.

— Ну, может быть, он позаботился не столько о ней, сколько об их детях? — спросила Джоан.

— Детей не было! — ответил Джордж. — Возраст у предка был весьма солидный, да и болен он был неизлечимо.

— Говорили, он ее очень сильно любил, — тихо сказала Элеонор. — И она его тоже, потому что больше замуж так и не вышла.

— Не вышла, но, как гласят фамильные хроники, погуляла она потом на славу. Даже королем Яковом вертела, как мальчишкой, а потом и его сыном, хотя и была старшего его, — добавил Джордж.

— И какова же ее дальнейшая судьба? — спросил Кертон. — Похоронена в вашем фамильном склепе?

— О, нет! — покачал головой маркиз. — Она уехала на родину во Францию, где и скончалась, оставив свое состояние компаньонке. Нет, чтобы о родных подумать!

— Так они же ее не любили, — пожал плечами Кертон и спросил: — И что, никто никогда не пытался?..

— Оспорить распоряжение ее мужа? — продолжил Джордж и невесело рассмеялся. — Так каждый герцог Бэлси начинал с этого. Первым был пасынок Анны-Маргариты, но… — он развел руками. — Берлимблоу хорошо знают свое дело. И теперь это состояние в руках нашей уважаемой хозяйки, — он чуть поклонился в сторону Маргариты.

— Отрадно видеть, что вы, не унаследовали неприязнь ваших предков к владелице спорного состояния, — галантно заметил Джозеф. — И даже преподнесли ей портрет женщины, которой она им обязана.

— Нужно воспринимать жизнь реально, — пожал плечами Джордж.

Дальнейшая беседа была самой обыденной: о погоде, о планах Маргариты на будущее, о достопримечательностях Лондона, который, как думали гости, она никогда не видела, и которые ей обязательно нужно посмотреть. Словом, обо всем понемногу. Конечно же, не обошли вниманием и найденный ею тайник с сокровищами. Главным образом, всех интересовало, что она собирается с ними делать?

— А пусть будет! — рассмеялась Маргарита.

И тут вдруг в коридоре раздался шум и чей-то вскрик. Озадаченная Маргарита поднялась, чтобы пойти и посмотреть, что случилось, но успела только выйти из-за стола, когда в гостиную ворвалась Вики. Именно ворвалась. Растрепанная, со сверкавшими гневом глазами, она готова была разорваться от переполнявших ее эмоций и высказаться, невзирая на приличия. Но тут она увидела Кертона и осела, как резко остановленная на скаку лошадь.

— Здравствуй, Вики, — холодно сказала Маргарита. — Не помню, чтобы я тебя приглашала, и поэтому уж никак не ждала. У вас что-то случилось, раз ты такая возбужденная? — Та с огромным трудом взяла себя в руки, но ничего не ответила. — Позвольте представить вам дочь моего опекуна мисс Виктори Берлимблоу, — без малейших признаков радушия сказала она.

— Ну, кто же в Лондоне не знает мисс Берлимблоу? — с непонятной пока ей интонацией произнес Джордж.

Элеонор же ограничилась простым кивком головы и не произнесла ни звука, но вот выражение ее лица, на котором отразилось лишь брезгливое презрение, говорило само за себя. Такое поведение маркиза с сестрой сильно озадачило Маргариту, но сейчас ей было некогда с этим разбираться — все ее внимание было обращено на Вики, которая в любой момент могла выкинуть такое, что потом уже ее пришлось бы в буквальном смысле этого слова выкидывать из этого дома.

— Добрый день, Кертон! — сказала, наконец, Вики.

— Здравствуйте, мисс Берлимблоу, — безразличным тоном ответил тот.

— Привет, Джоан! — попыталась улыбнуться она, но получила в ответ произнесенное таким же, как и у брата, безразличным тоном:

— Добрый день, мисс Берлимблоу.

— Ну, зачем ты как, Джоан? — удивилась Вики. — Мы же с тобой вместе в школе учились!

— Это было давно, — не глядя на нее, ответила та.

— Ну и что? — как не в чем ни бывало, продолжала та. — Мы провели столько лет рядом!

И тут вмешался Артур, который, с ненавистью глядя на нее, спросил:

— Значит, вы и есть та самая мисс Берлимблоу, которая изрезала платье моей тети перед выпускным балом?

В комнате повисла гнетущая тишина. Джордж с сестрой переглянулись и принялись рассматривать оружие на стенах, Джоан отвернулась, Джозеф просто отвел глаза, а Маргарита с интересом наблюдала, как будет выпутываться из этой ситуации растерявшаяся Вики, не испытывая к той ни малейшего сочувствия.

— Это была не я! — попыталась выкрутиться та.

— Это были вы! — стоял на своем багровый от гнева Артур. — Папа это точно выяснил!

— Ну, пусть я, — сдалась Вики. — Я тогда посчитала, что ее платье гораздо красивее моего, вот и разозлилась. Это была просто шалость.

— Это была очень жестокая и подлая шалость! — звенящим от гнева голосом почти выкрикнул мальчик.

— Ну, хочешь, я куплю твоей тете много-много самых красивых и дорогих платьев, — предложила Вики.

— А еще устроите для нее еще один выпускной бал? — издевательским тоном поинтересовался Артур. — Тот самый, который бывает один раз в жизни?

— Хватит, Артур, — жестко сказал Джо, на что его сын только раздраженно повел плечом, не спуская ненавидящего взгляда с Вики. — Мисс Берлимблоу! — Кертон обратился к ней самым официальным тоном и глаза его при этом были холодны и полны презрения. — Я прошу у вас извинения за поведение моего сына. В силу своего возраста он еще не умеет контролировать свои эмоции и бывает излишне резок и прямолинеен. Надеюсь, с годами это пройдет.

Вики же, встретив взгляд Джозефа и правильно его поняв, резко развернулась и выбежала из гостиной. Извинившись перед гостями, Маргарита вышла вслед за ней, но не догнала — та просто сбежала. Зато она увидела расстроенную горничную и поинтересовалась, что произошло недавно в коридоре.

— Это упал мистер Джонс, мисс, — сказала та и, увидев недоумение на лице хозяйки, пояснила: — Ваш дворецкий.

«Великое небо! — со стыдом подумала Маргарита-Елена. — А ведь я даже не поинтересовалась его фамилией, просто Уолтер и все. И когда же я успела набраться такого высокомерия?»

— Он хотел задержать ту девушку, чтобы доложить о ней, а она оттолкнула его с такой силой, что он упал и сильно ушибся, — продолжила горничная. — А еще она назвала его «старым дураком» и «предателем».

— Врача вызвали? — всполошилась Маргарита.

— Нет, он запретил, сказал, что ничего страшного с ним не случилось. Он у себя в комнате лежит, говорит, что скоро все пройдет.

— Немедленно вызовите врача! Самого лучшего! Я все оплачу! — резко приказала Маргарита. — А Уолтер пусть лежит и отдыхает. Передайте ему, что я зайду к нему, как только гости уедут.

Маргарита взбесилась настолько, что почти не владела собой. Конечно, по-хорошему, ей следовало немедленно пойти к Уолтеру, но и гостей она надолго оставить не могла. Пообещав себе, что Вики ей за все ответит, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы немного успокоиться и вернулась к гостям. В гостиной она застала тихий, но яростный семейный скандал, к которому с большим интересом прислушивались Джордж с сестрой — это Кертон и Джоан устроили Артуру выволочку, а он вместо того, чтобы повиниться и начать хлюпать носом, только упорно отбивался — характер у него имелся, это точно.

— Пожалуйста, оставьте Артура в покое! — попросила она. — Стремление защитить своих близких и восстановить справедливость — прекрасно и похвально у мужчины в любом возрасте. Когда-то для этого требовались пистолеты и шпаги, а теперь остались только слова, но и ими можно при желании убить.

Обрадовавшись, что у него нашлась защитница, мальчик сказал:

— Мисс Королева, я уже видел, как умеете саблей пользоваться, а еще папа говорил, что вы хорошо стреляете и деретесь. Научите меня хоть чему-нибудь, чтобы я мог тетю защитить, а то папе всегда некогда, — попросил он.

— Зови меня просто Марджори, — предложила она. — Не настолько уж я тебя и старше.

— Хорошо, Марджори, — согласился он. — Значит, вы научите меня драться?

— Артур, ситуация, когда женщина учит мужчину драться, кажется мне противоестественной, обратитесь лучше к отцу, — посоветовала она.

— Он всегда занят, — вздохнул мальчик.

— Ничего, теперь у него, я думаю, будет гораздо больше свободного времени, — утешила его она. — Кроме того, есть же, наверное, какие-нибудь спортивные школы, где мальчиков учат постоять за себя.

— Есть, — вздохнул Артур. — Только это очень дорого.

— А вот эта проблема перед вашей семьей больше не стоит, — напомнила ему Маргарита.

Кертон с сестрой слушали их разговор, но вот реагировали по разному: на губах у девушки играла легкая улыбка — наверное, она подумала, что Маргарита смогла бы заменить Артуру мать, раз они так хорошо поладили, а вот Джо… Странное у него было выражение лица. Случись этот разговор до того, как Маргарита убила в нем любовь к себе, он бы сиял от радости и грезил о счастливой семье, но сейчас… На его лице (тут и в его мысли заглядывать не требовалось) было большими буквами написано: «Я рад, что вы так подружились, но мать моему сыну нужна другая». А вот маркиз с сестрой, услышав последние слова Маргариты, явно насторожились и невольно переглянулись. И Маргарите даже в голову не пришло их осуждать, потому что деньги — это всегда деньги.

— Кертон! Мисс Лейкгард! — сказал Джордж. — Мы с сестрой, конечно, совершенно посторонние вашей семье люди, но должны сказать, что оба были бы счастливы и горды иметь такого отважного и решительного сына. Так что не ругайте его — он вел себя, как настоящий джентльмен, встав на защиту своей тети.

Польщенный Артур покраснел и засопел носом — не иначе, как от гордости. Может быть, Джордж сказал бы еще что-нибудь столь же приятное для мальчика, но тут зазвонил его телефон. Извинившись, он отошел в сторону, чтобы поговорить, а, когда вернулся, стал прощаться:

— С вашего позволения, Марджори, мы с сестрой вас покинем — нам необходимо срочно вернуться домой.

— Конечно, Джордж, и очень надеюсь, что это никак не связано со здоровьем вашего отца, — поднимаясь из кресла, сказала Маргарита.

— Леди Элеонор, я очень рад, что встретил вас, вы хорошая и добрая, — немного смущенно произнес Артур.

— Я тоже очень рада нашей встрече и хочу, чтобы она не была последней, — улыбнулась ему она.

— Знаете, миледи, мы с Марджори собираемся сделать тетю Джоан еще красивее, чем она сейчас. Вы нам поможете? — попросил мальчик.

— И с большим удовольствием, — искренне пообещала Элеонор.

«Дело, кажется, на мази, — подумала Маргарита. — Эти двое явно понравились друг другу, а уж Джо я как-нибудь обработаю. Нора будет ему хорошей женой. Настоящей», а вслух сказала:

— Джордж, Элеонор! Приглашаю вас к себе в любое удобное для вас время — для вас я всегда дома.

Маргарита пошла проводить их, и уже возле двери Джордж попросил сестру:

— Нора! Подожди меня в машине! — и, когда они остались вдвоем, продолжил: — Марджори! Вы очень умная девушка, но у вас есть один недостаток, который вы пока не в силах исправить: вы ничего не знаете о высшем свете и расстановке сил в нем. Бэлси никогда не собирали и не распускали сплетни, но наша семья в неоплатном долгу перед вами и я не могу промолчать. Я не буду углубляться в подробности, просто поверьте мне на слово, что для собственного же блага вам ни в коем случае не следует появляться на людях с Вики или ее братом, а также упаси вас бог знакомиться с кем-то из их окружения. Если это произойдет, на вашу репутацию падет такая тень, избавиться от которой будет практически невозможно. А, чтобы вы меня правильно поняли, скажу, что испорченное платье мисс Лейкгард — это даже не цветочки! Это были еще только их семена!

Вот это да! Такого Маргарита не ожидала! Вики не понравилась ей с первого же взгляда, и она мирилась с ней только ради ее отца… Отца! И она сказала:

— Джордж! Я все правильно поняла, спасибо! Но хотела бы уточнить, не отразилась ли безвозвратно испорченная репутация Вики и Энтони на профессиональной деятельности их отца?

— Марджори! Я никогда не интересовался банковским делом, но слышал, что в последнее время у баронета какие-то неприятности. А уж связаны они с его детьми или нет, не знаю, — обтекаемо ответил Джордж.

— Не-при-ят-нос-ти, — медленно, по складам повторила она, чувствуя, как ее охватывает холодная рассудочная ярость. — Ладно! Я с этим разберусь! — и, подумав, сказала: — Джордж! Вы говорили, что мисс Эффрот училась в школе вместе с Джоан, значит, и одновременно с Вики? — Он кивнул. — Пожалуйста! Устройте мне встречу с ней! Сегодня же! Меня, как и вас, не интересуют сплетни. Мне нужны факты, чтобы я могла сориентироваться — Берлимблоу ведь управляет моим состоянием, а я не собираюсь терять из него ни пенни!

— С удовольствием вам помогу, — заверил ее Джордж, доставая сотовый: — Клэр! Привет тебе от мисс Лейкгард!… Да, познакомился с ней у наших общих друзей, взял номер телефона и ты, если захочешь, сможешь с ней созвониться и встретиться.…. Не верещи! У меня уже в ухе звенит!… У меня к тебе просьба: не могла бы ты поболтать по душам с одной девушкой?… Ты так сильно занята? То есть совсем-совсем занята?… А, если я тебе назову имя этой девушки?… Нет, не принцесса! Это Королева! Мисс Маргарет Королева!… Да, та самая!… Представь себе, не только знаком, но мы с ней еще и друзья! От нее-то я тебе и звоню.… Как?! Ты уже не занята? И, когда же ты освободилась?… Ладно, не буду! Я дам ей твой адрес и она приедет к тебе, когда освободится.… Представь себе, тоже занята — у нее в гостях Кертон с семьей, так что придется теперь уже тебе подождать. Ну, все! Пока! — убрав сотовый, он написал на листке координаты своей кузины и напомнил Маргарите: — Значит, мы ждем вас завтра к десяти часам, машину я за вами пришлю — вы же пока не обзавелись своим автомобилем?

— Спасибо! Я обязательно буду, — заверила его она. — Кстати, не подскажете мне, какая из лондонских клиник считается наилучшей?

— Их несколько, но папа наблюдается в «Госпитальере». А зачем вам? — удивленно спросил маркиз.

— Надо кое-кого обследовать, — не стала пускаться в подробности Маргарита. — Не подскажете, как оттуда врача вызвать?

Недоумевающий Джордж поискал в своем сотовом номер и продиктовал его ей.

— Это телефон доктора Скотта, который лечит моего отца, так что вам он вряд ли подойдет, но он сможет подсказать, как все организовать.

Проводив его, Маргарита вернулась в гостиную и с порога увидела, что веревки на упакованной картине были разрезаны, бумага снята, и Джозеф рассматривал ее самым внимательным образом. Это было неприятно, но не опасно, поэтому она решила пока не обращать внимания на его своеволие, а разобраться попозже.

— Извините, что надолго вас покинула — надо было поговорить кое о чем с Джорджем, — сказала она.

— Нам, наверное, уже тоже пора, Марджори, — сказала, поднимаясь, Джоан. — А то неизвестно, кого вы еще ждете в гости, и я боюсь, что Артур соберет целую компанию для похода по магазинам, а я к этому непривычна, — улыбнулась она.

Как же в этот момент Джоан напомнила Маргарите Елену, которая до встречи с Тетушкой была еще больше закомплексована и не уверена в себе и своих силах. «Ничего, — подумала Маргарита, — у меня до отъезда хватит времени, чтобы превратить эту серую мышку в нормального человека, но начинать нужно прямо сейчас».

— Джоан, — мягко сказала она. — Я думаю, что вам нужно начать потихоньку отвыкать от прежнего образа жизни. Вы Кертон! Это славное имя в истории Англии. А в свете того, что довольно скоро ваше благосостояние резко изменится в лучшую сторону, вам тоже надо меняться. — Девушка хотела ей что-то ответить, но Маргарита ей не дала, проникновенно говоря, как бы заклиная: — Джоан! Послушайте меня, посмотрите мне в глаза и поверьте! Просто поверьте, что я знаю, о чем говорю! Я знаю, что это трудно, а, точнее, страшно! Будущее всегда пугает своей неизвестностью! Но рядом с вами люди, которые вас любят и хотят видеть счастливой! Так доставьте им это удовольствие! Станьте такой! Никто не говорит о том, что вы ляжете спать одним человеком, а проснетесь другим. Это невозможно! Но ведь можно меняться постепенно, шаг за шагом. Многие годы ваша жизнь была серой, обыденной и не очень радостной, но кто говорит, что она должна остаться такой навсегда? Посмотрите на себя в зеркало! Вы же красавица! Так позвольте людям любоваться вами. В вашей жизни наступило утро и цветку пора раскрыться, чтобы предстать во всей красе. И я с удовольствием вам в этом помогу, как и Джозеф с Артуром, правда? — она повернулась к ним.

— Тетя Джоан! Я всегда говорил, что ты самая красивая на свете! — заявил мальчик. — Правда, папа?

— Конечно, сынок, — кивнул ему Кертон и сказал: — Джоан, подожди меня с Артуром в машине. Я скоро приду.

Попрощавшись с Маргаритой, девушка с мальчиком ушли, и она недовольным тоном сказала:

— Не помню, Джо, чтобы я просила тебя развернуть картину. Зачем ты это сделал? — они были вдвоем, и официоз был уже не нужен.

— Чтобы убедиться в собственной правоте, — вздохнув, ответил Кертон. — И убедился!

Маргарита могла остановить его не что словом, а просто одной мыслью, но решила, что пусть лучше уж здесь и сейчас он побушует у нее на глазах, чем начнет собирать о ней информацию, где только возможно, а способов для этого у него предостаточно.

— Я был подростком, когда мы с отцом, а он был знаком с герцогом Бэлси, заезжали к нему в Саутгемптон, где почему-то жил его старший сын Джон. Они о чем-то разговаривали, а я рассматривал портреты. И вот на одном, как раз парном, я хорошо запомнил одну девушку и еще тогда поразился ее красоте. Кстати, он висел возле лестницы для прислуги, то есть ни в коем случае не считался ценным, а это полностью соответствует словам маркиза, что эту женщину в семье не любили, — задумчиво говорил он. — Потом я увидел тебя в Блэкхилле и подумал, что уже где-то встречал, но это было невозможно — ты ведь только что приехала из Швейцарии, а об этом портрете я в тот момент даже не вспомнил. Когда же я посмотрел рисунок отца Патрика, то тот портрет просто встал у меня перед глазами. Помнишь, отец Патрик писал в дневнике: «Мой друг Д.Б., его знатное происхождение, высокое положение при дворе». То есть герцог Джордж Бэлси. Потом была его короткая связь с Джейн Лоррибай из рода Кертонов, в результате которой родилась их дочь Маргарет. И я понял, что герцог женился на тебе, чтобы вернуть законное имя, дать титул и состояние.

— Причем здесь я, Джо? — тихо спросила Маргарита.

— Знаешь, а ты совсем не изменилась за эти годы, — он перевел на нее грустный взгляд. — Сколько веков прошло? Четыре? Да, четыре.

— Джо, с тобой становится трудно разговаривать — ты меня не слышишь, — покачав головой, сказала она.

— Потому что знаю, что не услышу правду, — пожал плечами он. — Как я понимаю, тогда с помощью Берлимблоу ты из дочки мельника превратилась в дворянку-француженку, а сейчас с их же помощью стала воспитанницей швейцарского монастыря. Кстати, какого именно?

— Святой Терезы, — спокойно ответила Маргарита, думая, что ничем не рискует — слишком узок был круг людей, в действительности знавших, что представляет собой это заведение.

Но, как оказалось, Кертон знал, потому что лицо его дрогнуло и он негромко воскликнул:

— О да! Ты была права! Человек не может научиться властвовать! С этим качеством нужно родиться! Я должен был догадаться раньше, как только услышал твою фамилию. Ты знаешь, что она значит по-русски?

— Нет, — пожала плечами Маргарита, подумав, что, оказывается, Джо еще и русский язык знает.

— Queen! — сказал он. — И эта фамилия тебе очень подходит! Незаконнорожденный ребенок из какого-нибудь королевского дома — это именно для тебя, — невесело рассмеялся он. — И думаю, что без помощи Берлимблоу здесь не обошлось. В Италии Берлимблотти, а в Швейцарии?

— Берлимберы, — охотно сообщила она, уже все для себя решив и сейчас просто развлекаясь.

— Да-а-а! А я-то все удивлялся, откуда ты все знаешь и умеешь, если тебе по документам только восемнадцать лет? А ты за четыре века такого жизненного опыта набралась, что тебе сам черт не брат. Прав был тот княжеского рода мафиози, когда сказал, что никто до конца не знает, кто ты есть на самом деле. Слушай! — спохватился он. — Так ты тогда из замка подземным ходом ушла? — Она кивнула. — А сбежала через Чертов лес?

— Вместе со Странной Мэри, — подтвердила она.

— А этого лорда Блэкхарта и…

— Иезуита со служанкой? Я! А еще мельника, который числился моим отцом.

— А ты знаешь, кто был тот мужчина, что умер в казино «Колесо фортуны»? — спросил Джо, и она в ответ только пожала плечами. — Да нет! Знаешь! — уверенно сказал он. — Это был настоящий маркиз Бэлси, старший сын герцога, тот самый Джон, который жил в Саутгемптоне. Помнишь, как он сказал тебе, что, хоть вы и не знакомы, но он видел тебя сто тысяч раз? Только он видел не тебя, а портрет, по которому тебя узнал. А вот Джордж до его смерти титуловал себя маркизом незаконно, потому что должен был довольствоваться титулом лорда Кингсшилда! А тут Джон как-то внезапно умер и освободил ему путь и к титулу, и наследству, — внимательно глядя на нее, говорил Кертон.

— Хорошо, сознаюсь! Его тоже я убила, — охотно согласилась Маргарита и скомандовала: — Бери картину и иди за мной!

Кертон недоуменно на нее посмотрел, но покорно поднял картину и пошел за ней из комнаты, а Маргарита, подойдя к портретной и отперев дверь, почти втолкнула туда Джо.

— Смотри! — сказала она и, переходя от одной картины к другой, стала перечислять: — Это я во Франции, это в Греции, в Испании, в Италии… Кстати, той самой княгиней Санта-Адриано была тоже я… Это снова Англия, время правления Карла Второго…

— Хватит! — жалобно попросил Кертон, рухнув на банкетку. — Марджори, но этого же не может быть. Человек не бессмертен, а в сказки я не верю!

— Наконец-то, прозрел! — воскликнула она, всплеснув руками — А я все ждала, когда твое помрачение пройдет!

— Но как? Как?! — растерянно вопрошал он.

— Джо, ты способен рассуждать логично? — спросила она, и он кивнул. — Тогда давай начнем сначала. Я специально привела тебя сюда, чтобы все было наглядно. Итак, я согласна с тобой, что Маргарет Миллер и Анна-Маргарита Бэлси это один человек, но о ее прошлом на территории современного Блэкхилла я знаю столько же, сколько и ты, а именно то, что нам рассказал святой отец, и никакой ответственности за это не несу. Теперь дальше. Овдовев, она, как мы слышали, вела довольно бурную жизнь и вполне могла тайно родить ребенка, которого отправила на воспитание во Францию, куда потом уехала сама.

— Почему же она оставила состояние не ему, а компаньонке? — задал свершено здравый вопрос Кертон.

— А, может быть, эта якобы компаньонка и была ее дочерью? — спросила в ответ Маргарита.

— Я об этом как-то не подумал, — сказал несколько приободрившийся Джо.

— Уже лучше, — вздохнула Маргарита. — Вижу, что здравый смысл к тебе возвращается, что обнадеживает. Теперь рассмотрим портреты исключительно в познавательных целях безотносительно их качества, стоимости и так далее. То, что бессмертных не бывает, мы уже выяснили, — и она, переходя от портрета к портрету, начала спрашивать: — Сколько лет женщине на этом портрете? — Ответы Кертона варьировали от двадцати до сорока с хвостиком. — А, поскольку все костюмы разных эпох, то это никак не может быть одна и та же женщина?

— Нет! — уверенно сказал Джо и тут же добавил: — Но они все на одно лицо. К тому же эти костюмы могут быть и карнавальными.

— Женщины похожи между собой, — поправила его Маргарита и предложила: — Чем с тобой спорить, может быть, ты сам пройдешь вдоль стен и посмотришь подписи художников и даты на картинах.

Кертон настороженно взглянул на нее, явно ожидая какой-то подвох, но все-таки поднялся и осторожно начал рассматривать портреты, старясь держаться от них подальше, как будто изображенная на них женщина могла выскочить из рамы и наброситься на него. Когда он обошел по периметру все портретную, то снова сел и со стоном схватился за голову.

— Черт! Я не самый большой знаток живописи, но даже я понимаю, что все портреты написаны не просто в разные годы, а в разные века! Но как?

— А почему не предположить, что все эти женщины просто родственницы? В семье дочери Анны-Маргариты могло быть несколько дочерей, у тех свои дочери, и так далее.

— Допустим, — согласился он. — Но почему они все собраны именно здесь?

— Наверное, потомки Анны-Маргариты относились к этому дому, как к своему родовому гнезду, да и состояние находится в Англии. Кроме того, Европа постоянно бурлила, а здесь после Кромвеля таких потрясений не было, вот все ценное или дорогое сердцу сюда и свозили, — объяснила она.

— Но это не снимает вопроса с тобой, — снова перешел в наступление Кертон.

— Хорошо. Мы с тобой уже выяснили, что бессмертных нет. Значит, исходим из того, что мне восемнадцать лет, и я на самом деле воспитывалась в том монастыре. Я действительно не знаю, кто мои родители и как я туда попала, но Берлимблоу щедро платил за меня, и я пользовалась там полной свободой. Между прочим, и он, и Берлимбер постоянно навещали меня, так что я знаю их с детства. Библиотека там богатейшая и я прочитала ее от корки до корки, что, знаешь ли, развивает умственные и логические способности, да и во всех остальных отношениях весьма познавательно.

— А как же умение стрелять и драться? — ехидно поинтересовался Кертон.

— Я же сказала, что пользовалась там полной свободой, что позволило мне научиться всему, чему хотела, так что развлекалась я вовсю, — терпеливо повторила Маргарита.

— Но кто же тогда завещал тебе это состояние?

— Берлимблоу сказал, что моя крестная мать, а, может быть, и родная, — пожала плечами она. — Ее уже нет в живых.

— А зачем тебе я и моя сестра? — уже серьезно спросил он.

— Затем, Джо, что, если из-за внешности предположить, что я тоже принадлежу к этой семье, — она показала на портреты, — то мы родственники! Пусть через несколько поколений, но родственники! И я не позволю вам прозябать! Ты должен занять достойное положение в обществе и займешь! Ты должен жениться на девушке из хорошего дома, чтобы у Артура была не только настоящая мать, но и братья с сестрами, и женишься! Твоя сестра должна выйти замуж за достойного человека и родить от него умных и красивых детей — не может же она посвятить всю свою жизнь только племяннику? И она выйдет! Твой сын должен получить самое лучшее образование и получит! — категорично говорила она, словно гвозди вбивала.

— Ну, хорошо, — согласился он. — Насчет Джоан и Артура ты права, но вот с моей женитьбой ты явно погорячилась — я жениться не собираюсь!

— Уж не из-за меня ли? — воскликнула Маргарита. — А ну отвечай откровенно, ты меня любишь по-настоящему? — потребовала она, и Кертон возмущенно вскинулся, но она не дала ему и слово сказать и продолжила: — Ты, прежде, чем бурлить от негодования, подумай хорошенько, прислушайся к себе, к своему сердцу! — Джозеф недоуменно уставился на нее, задумался, потом вздрогнул и… смутился. — Молчишь? — Он ничего не ответил. — Вот и хорошо, что не врешь! Ты меня не любишь, и я тебя не люблю. Это было, как я уже говорила, приключение и только. И ты, хорошенько подумав, теперь со мной согласен. Нам было хорошо вместе, но это, как говорится, еще не повод для знакомства, но я по-прежнему твой верный и надежный друг. А теперь скажи мне, сколько лет ты еще собираешься по девкам бегать? Ладно, когда тебя по всему свету кидало, это еще можно было понять, но сейчас, когда ты будешь вести более оседлый образ жизни? Служебными романами собираешься перебиваться? Так это, знаешь ли, чревато! Ты уже не мальчик! Выйдет замуж Джоан! Вырастет Артур! А что будешь делать ты? Продолжишь жить волком-одиночкой?

— Ну, ты не очень-то на меня дави! — разозлился Кертон.

— Я?! Давлю?! — удивилась Маргарита. — Да! Ты неплохо меня изучил, но даже представления не имеешь, что бывает, когда я действительно начинаю на кого-то давить!

— И упаси меня господи от этого, — совершенно искренне сказал Джозеф.

— Я просто объяснила тебе, что в твоем новом положении ты можешь рассчитывать на очень достойную партию, — устало выдохнула Маргарита. — Джо, поверь, я очень хочу видеть тебя счастливым! И Джоан с Артуром тоже!

— Конечно, ты права в том, что у сестры должна быть своя жизнь, — невесело согласился Кертон. — Но ты же ее видела — она не создана для высшего света, куда ты ее изо всех сил тянешь. Она совсем другой человек, и ей там будет неуютно.

— А Элеонор? Она дочь герцога Бэлси, а выше него только королевская семья! Но чем она отличается от Джоан? Только одеждой! — возразила ему Маргарита. — А на самом деле она такая же скромная, милая девушка, как и твоя сестра. Вот отправимся мы все вместе по магазинам, познакомятся они получше, и я уверена, что обязательно станут подругами. Тем более, что Артур в Элеонор просто влюбился.

— Ладно! — смирившись, вздохнул Кертон. — Делай, как считаешь нужным, но учти: если из-за тебя моя сестра станет несчастной, я тебя просто убью! — с нешуточной угрозой произнес он.

— Во-первых, не станет, — уверенно заявила она. — А, во-вторых, — Маргарита тихонько рассмеялась, — неужели ты думаешь, что у тебя есть для этого хоть какой-то шанс?

Джо пристально посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил. Проводив Кертона до машины, где его дожидались сестра и сын, Маргарита с восхищением подумала: «Да уж! Быть Джо со временем генералом! А картину эту теперь даже в реставрацию отдавать опасно, хотя на ней за четыре века скопилось столько пыли и грязи, что только такой профессионал, как Кертон, смог найти сходство между Анной-Маргаритой и мной — мало ли кому какие мысли в голову придут? Мне еще предстоит с герцогом Бэлси на эту тему объясняться».

Вернувшись в дом, Маргарита первым делом отправилась в комнату Уолтера. Дворецкий лежал на кровати с забинтованной головой, но, увидев ее, все же попытался подняться.

— Даже не думайте! — остановила она его, пододвинув к кровати стул и сев рядом. — Отдыхайте! Как я вижу, ваша голова забинтована явно непрофессионально, значит, врача не было?

— Ваша светлость! Ну, зачем мне врач? Ведь ничего страшного не случилось, — слабым голосом ответил он. — Так, кожа немного рассечена, ну и шишка, конечно. Думаю, что уже завтра я буду на ногах.

— Вы будете на ногах тогда, когда врач разрешит, — отрезала она. — Вы мне слишком дороги, Уолтер, чтобы я рисковала вашим здоровьем.

— Простите меня, ваша светлость, но я уже сообщил господину баронету о том, что тут произошло, чтобы он был хоть немного подготовлен к встрече с вами, — виноватым голосом произнес Уолтер.

— А о том, что это Вики толкнула вас так, что вы упали, тоже сообщили? — невинно поинтересовалась Маргарита, и дворецкий, вздохнув, закрыл глаза. — Ох, Уолтер! Я же все понимаю. Может быть, физически ваша травма и не очень серьезна, но я чувствую, как вам горько и больно, что один из Берлимблоу, которым из поколения в поколение служила ваша семья, так грубо обошелся с вами.

Губы дворецкого дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но потом решил промолчать. Маргарита поняла, что за этим кроется какая-то, связанная с семьей Берлимблоу тайна, и с восхищением подумала: «Да-а-а! Такую преданность в наше время трудно встретить! Только я ведь все равно узнаю то, что мне надо», и решительно заявила:

— Сейчас я вызову для вас врача и не вздумайте отказываться! А, пока он не приехал, поспите! Сон для вас сейчас — не только отдых, но и лучше лекарство! Спите!

Под действием заклинания старик тут же уснул, а Маргарита стала самым бессовестным образом рыться в его мыслях и воспоминаниях. И никакие угрызения совести ее не мучили — не для того когда-то герцог Бэлси оставил ей состояние, не для того она столько веков его увеличивала всеми возможными способами, чтобы сейчас из-за каких-то мерзавцев потерять его. Узнав все, что ей было нужно, она вышла из комнаты дворецкого и увидела в отдалении двух горничных — ох, уж это женское любопытство! Она поманила их к себе и, когда они подошли, жестко сказала:

— Я приказала вызвать самого лучшего врача. Почему это не было сделано?

— Простите, мисс, но нам мистер Джонс запретил, — испуганно пролепетала одна из девушек. — Он сказал, что просто ушибся, вот полежит немного и все скоро пройдет.

— Приказы в этом доме отдаю только я и они должны выполняться неукоснительно! Это вам первое и последнее предупреждение! Второго не будет! — достав сотовый, Маргарита позвонила в клинику: — Доктор Скотт? Ваш номер мне дал маркиз Бэлси. Меня зовут Маргарита Королева.

Ее собеседник, отвечавший ей до этого вальяжным тоном, несколько смешался и переспросил:

— Простите, мисс, та самая?

— Да, — невозмутимо подтвердила она, понимая, что люди еще долго будут реагировать на ее имя подобным образом. — С моим дворецким, мистером Джонсом, мужчиной весьма преклонного возраста, произошел досадный инцидент, и я хотела бы, чтобы он прошел максимально полное обследование. В вашей клинике это можно сделать?

— У нас можно все, мисс Королева, — заверил ее Скотт.

— Стоимость значения не имеет — я им очень дорожу. Счет вы отправите банкиру Берлимблоу.

— Это немного не мой профиль, но я все организую, — пообещал врач. — Куда должна прийти машина за мистером Джонсом?

— В мой особняк на Парк-лейн. Я сейчас должна уехать, но оставлю прислуге все необходимые распоряжения. Когда будут готовы все результаты?

— Если все, то к утру понедельника, — ответил доктор, явно разочарованный тем, что не сможет встретиться с ней лично.

— Очень, хорошо. Значит, утром в понедельник я вам позвоню, и мы договоримся о встрече, чтобы обсудить состояние здоровья мистера Джонса, — подсластила пилюлю Маргарита и, отключив телефон, спросила у горничных: — Все поняли? — Девушки испуганно и синхронно кивнули. — Тогда выполняйте! И вот еще что: вызовите мне такси!

Девушки тут же почти бегом бросились в разные стороны, а Маргарита пошла к себе в спальню за сумочкой — она собиралась ехать к Клэр Эффрот.

Сев в машину, Маргарита назвала данный ей Джорджем адрес и по дороге думала об Эффротах. Она знала эту семью (естественно, ее старшие поколения), единственным достоинством которой было то, что предок Клэр когда-то женился на одной из незаконнорожденных дочерей Вильгельма Четвертого, которых ему родила актриса Дороти Джордан. «Десять детей за двадцать лет связи! Вечно беременная или кормящая гражданская жена, как бы ее сейчас назвали! — мысленно хмыкнула Маргарита. — И, только взойдя на престол в 1830 году, Вильгельм смог дать титул графа Мунстера своему старшему сыну Джорджу, а остальные так и остались Фицкларенсами. Ладно, все это дело прошлое. Интересно, что собой представляет сама Клэр? В ее пользу говорит хотя бы то, что она не прожигает жизнь, а учится в Оксфорде. Великое небо! Микробиология! Для меня темный лес с буреломом, так что на эту тему я разговор поддержать точно не смогу».

За этими размышлениями она не заметила, как доехала до небольшого, старинного особняка в Хэмпстеде, одном из самых престижных районов Лондона. Она расплатилась с водителем такси и нажала на кнопку звонка рядом с кованной металлической калиткой и такими же воротами. Буквально через минуту дверь особняка открылась и, спустившись с крыльца, по дорожке к ней направилась девушка в джинсах и пуловере, то есть явно не горничная. Когда она подошла, Маргарита представилась и объяснила, кто ей нужен.

— Это я, — весело ответила ей девушка. — Вы знаете, сколько я вас уже жду? Все это время возле окна просидела и вас выглядывала! Пойдемте!

Они направились к дому и по дороге Маргарита извинилась:

— Простите, что заставила вас ждать — вы ведь, как я поняла, очень заняты.

— А! — беспечно ответила Клэр. — Вы даже не можете себе представить, как мне надоела эта микробиология!

— Вот это да! — удивилась она. — А Джордж сказал, что она вам нравится.

— Да, никогда она мне не нравилась, а нравился один человек, который ей увлечен так, что ничего вокруг больше не видит, — раздраженно ответила девушка. — Вот я, как последняя дура, за ним и поперлась! А на самом деле она мне нужна, как зайцу звонок! И, вообще, я всегда литературой Востока увлекалась, даже японский начала учить, а тут!.. — вздохнула она.

— А теперь этот человек разонравился, — поняла Маргарита. — Так, может, не поздно еще все переиграть?

— Пытаюсь. Главное, убедить маму в том, что так будет лучше, а то столько времени и денег было уже потрачено, и все зря! — вздохнула она.

— Мисс Эффрот… — начала Маргарита.

— Клэр! — перебив ее, поправила девушка.

— Тогда я Марджори, — согласилась Маргарита и продолжила: — Клэр, вы ведь выбираете дело всей своей жизни. Объясните своей маме, что ей лучше согласиться с вами сейчас, когда еще не поздно все изменить, и этим сделать вашу дальнейшую жизнь и работу счастливой и радостной, чем заставить заниматься нелюбимым делом, в котором вы при таком отношении к нему вряд ли добьетесь какого-нибудь успеха. Я думаю, мама поймет — они ведь всегда и все понимают, потому что желают нам добра.

— Ладно! Что мы все обо мне да обо мне, — сменила тему Клэр и спросила: — Марджори, а что вы так официально оделись? В той передаче по телевизору в джинсах и ветровке вы, честное слово, выглядели гораздо лучше.

— Гостей принимала, а потом так торопилась к вам, что не стала тратить время на переодевание, — объяснила Маргарита, хотя на самом деле у нее и мысли такой не возникло — она считала, что как раз одета соответственно моменту. — А в обычной жизни я предпочитаю удобную одежду.

— А-а-а! — понятливо покивала девушка. — Ну, пойдемте чай пить, и вы расскажете, о чем со мной пошептаться хотели.

В гостиной, пока девушка занималась чаем, у Маргариты было время осмотреться, и она поняла, что чистеньким и уютным особнячок выглядел только снаружи — положение обязывает. Внутри же он требовал основательного ремонта, на который явно не хватало денег — вот вам, пусть и дальнее, но родство с королевской семьей. Да и слова Клэр о том, сколько денег было потрачено на ее неудачное обучение, говорили о том же. «Неужели и у Бэлси в доме все такое же обветшалое, и от прежнего величия осталось только имя и титул?» — с тоской подумала Маргарита, вспомнив богатое убранство этого великолепного особняка, и ей стало очень грустно.

— О чем вы так тяжело задумались? — увидев ее состояние, спросила Клэр.

— О своих проблемах, которые меня к вам и привели, — ответила она.

— Вот печенье к чаю, угощайтесь! — предложила девушка. — Оно очень вкусное — мама сама пекла.

«То есть, в доме даже прислуги нет, — поняла Маргарита — Нужно было, отправляясь сюда, захватить с собой все оставшиеся пирожные и конфеты, чтобы не являться с пустыми руками, но кто же знал, что эта семья настолько стеснена в средствах?». Печенье оказалось действительно очень вкусным, а чай крепким и душистым. Отдав дань и тому, и другому, она начала:

— Клэр, сегодня, когда у меня в гостях был ваш родственник маркиз Бэлси с сестрой и лорд Кертон с семьей, к нам ворвалась Вики Берлимблоу и…

— Можете не продолжать, — остановила ее Клэр. — Там, где она, всегда скандал, это еще со школы началось.

— Это вы об испорченном платье Джоан Лейкгард? — поинтересовалась Маргарита.

— Знаете, Марджори, на фоне всего остального эта детская шалость даже не заслуживает упоминания, — усмехнулась девушка и начала рассказывать: — Был предпоследний год нашей учебы, когда у нас появилась новая ученица по имени Генриетта, которая настаивала, чтобы мы звали ее только Генри. Вам это ни о чем не говорит? — Маргарита брезгливо скривилась и девушка кивнула: — Вижу, что говорит. До этого она сменила несколько школ, но нигде долго не задерживалась. Ее родители, очень богатые люди, смогли как-то устроить ее к нам. Знаете, когда в подростках бурлят гормоны, они могут толкнуть их на самые непредсказуемые поступки. Если ребенок получил хорошее воспитание и в него заложены твердые моральные устои, это приводит, максимум, к рассматриванию картинок в анатомическом атласе и выискиванию эротических сцен в античной литературе. А вот, если у него дурная кровь и гнилая наследственность, то столь невинным занятием дело не кончится. Короче, очень скоро Вики стала самой близкой подругой Генриетты, они даже жили в одной комнате.

— Простите, Клэр, «дурная кровь и гнилая наследственность» — это вы о Вики? — уточнила Маргарита.

— Да! — прямо ответила девушка и продолжила: — Но не только о ней, потому что через некоторое время к ним присоединились еще несколько девочек. Но и этим дело не кончилось, потому что, как потом оказалось, Генриетта подсадила своих подружек на кокаин, который давно употребляла сама. А привозила его ей под видом сестры какая-то «подруга», — язвительно произнесла она. — Вся эта мерзость открылась, когда они ночью, находясь «под кайфом» взломали дверь в бассейн, чтобы поплавать. Одна девочка утонула, и при вскрытии было обнаружено, что она принимала наркотики. После этого стали проверять всех нас и выявили тех, кто употреблял кокаин. Перепуганные девчонки выдали Генриетту без раздумий, да та и не отпиралась. Шум поднимать не стали, родители Генриетты забрали ее из школы и больше я о ней ничего не слышала.

— Только ее одну? — удивилась Маргарита.

— А вы представляете, какой бы поднялся скандал, если бы несколько девочек были не то, что исключены, а просто ушли из школы? — удивилась Клэр. — Тут бы ее репутация понесла такой урон, что проще было бы закрыть ее. А так, только полностью сменили руководство. Но брошенные Генриеттой семена упали на благодатную почву. Компания, вкусившая запретных плодов, не распалась, и место Генриетты заняла Вики, только вести себя они стали гораздо осторожнее и ни разу больше не попались. А кокаин Вики стал привозить ее брат Энтони, который и сам его употребляет.

— Великое небо! Какой кошмар! — воскликнула потрясенная Маргарита — Я даже предположить не могла, что все настолько ужасно. И, судя по намеку Джорджа, окончив школу, Вики стала вести себя только еще хуже. Но откуда это в них?

— Ну, могли пойти в мать. Или в кого-то из ее родственников, — многозначительно ответила девушка, мельком глянув на нее.

Маргарита уже многое знала из воспоминаний Уолтера, а теперь, заглянув в мысли Клэр, поняла, что в подробности семейной жизни Саймона посвящен отнюдь немалый круг совершенно посторонних лиц.

— Ладно! Меня это не касается! Пусть они с братом делают, что хотят! — заявила она, хотя уже решила исправить эту ситуацию самым кардинальным образом. — Меня больше волнует, не отразилась ли их репутация на бизнесе мистера Берлимблоу — он ведь мой опекун и управляет моим состоянием.

— Репутация?! — воскликнула Клэр. — У них нет репутации! У них минус репутация! Я так понимаю, что бульварную прессу вы не читаете?

— Я даже не знаю, что в Англии к ней относится. У меня еще и компьютера пока нет, потому что я всего несколько дней живу в своем доме.

— Ну, тогда пойдемте ко мне, — предложила Клэр.

Они поднялись на второй этаж, причем, несмотря на бушевавшую в ее душе ярость, Маргарита не могла не заметить, что по сравнению с остальным домом гостиная выглядела еще очень достойно. В своей комнате Клэр села за компьютер, а Маргарита устроилась рядом с ней. Немного поколдовав над клавиатурой, девушка показала на монитор:

— Прошу! Вики и Энтони Берлимблоу во всей красе!

— Да, какое мне до них дело? — с сердцем сказала Маргарита. — Меня интересует бизнес их отца!

— Сейчас найдем, — охотно согласилась Клэр и через пару минут сказала: — Ну, вот последняя статья о Саймоне Берлимблоу. Я не экономист, но, мне кажется, что комплиментов в его адрес там нет.

Маргарита тоже ничего не понимала в банковском деле, но быстро пробежав глазами текст, поняла, что раньше завтрашнего дня ей с Саймоном не стоит встречаться, а то ведь убьет своими руками! Ну, пусть не руками, так мыслью! Лучше сначала немного успокоиться.

— Клэр, посмотрите, как давно это началось — наверное, есть же и другие статьи? Меня интересует, когда появилась самая первая, — попросила Маргарита.

Девушка поискала и удивленно сказала:

— Странно, подобных статей было опубликовано всего две и то только сегодня, а до этого были сплошь дифирамбы.

— Действительно странно, — задумчиво повторила за ней Маргарита и поднялась. — Спасибо вам большое, Клэр. Не буду больше отрывать вас от дел, да и мне теперь, как выяснилось, есть о чем подумать и чем заняться.

Вернувшись домой, Маргарита получила полный отчет от встретившей ее горничной:

— Мисс, мы сообщили мистеру Джонсу, что за ним приедет врач, чтобы отвезти в клинику, где он пройдет полное медицинское обследование, — не без трепета в голосе говорила та. — Он сначала наотрез отказался ехать, говорил, что не может оставить дом без присмотра, но мы ему сказали, что это ваш приказ, и он смирился. Так что, когда пришла машина, он уехал вместе с доктором.

— Хорошо, подавайте обед через полчаса, — приказала проголодавшаяся Маргарита и прошла к себе, чтобы переодеться.

То ли настроение у нее было до того паршивым, что кусок в горло не лез, то ли без Уолтера, как без матери, этот дом стал сиротой, непонятно, но вся еда казалось то безвкусной, то недосоленной, то недожаренной. В общем, чтобы не сорваться на и так перепуганную прислугу, которая осторожно наблюдала за ней из дверей, Маргарита, раздраженно бросив нож с вилкой на стол, ушла в кабинет. Она приказала подать себе побольше кофе, и устроилась там с коньяком и сигаретами, чтобы немного успокоить разбушевавшиеся нервы. Черт с ними, Энтони и Вики, но в банке Берлимблоу происходило что-то непонятное, а он ей почему-то ничего об этом не сказал. То, что он мог запустить лапу в ее деньги, ей и в голову не пришло — не самоубийца же он. Но вот то, что он скрывал от нее реальное положение вещей, ей очень не понравилось и сильно нервировало. Она пыталась что-нибудь почитать, чтобы отвлечься и успокоиться, но мысли все равно возвращались к этой истории. Отложив книгу, она стала думать, стоит ли ей сейчас покупать компьютер и автомобиль, и решила, что нет, потому что в Англии она надолго задерживаться не планировала. Покончив с этой проблемой, она позвонила Берлимбле, чтобы узнать, все ли у него в порядке, и, как оказалось, сделала это совершенно зря, потому что, едва услышав ее голос, тот тут же встревожился:

— Девочка? Что у тебя случилось? Почему ты говоришь таким тоном? — настойчиво спрашивал он.

— Дядя Гриша! У меня все нормально, — успокаивала она его, но тщетно.

— Родная моя! Ты случайно не забыла, кем я работаю? Если таки да, то напомню — я лучший адвокат этого города! Я фальшь чувствую еще на уровне мысли! Говори, что произошло! Не заставляй меня волноваться — у меня же больное сердце!

— Дядя Гриша! У меня, — выделила она, — все хорошо!

— Значит, что-то случилось с кем-то из наших! — уверенно заявил он и удивился: — Но мне никто ничего не сообщал!

— Потому и не сообщили, что вашу семью это не касается. Это проблемы совершенно чужих людей, — твердо заявила она. — Меня они касаются опосредованно, но все равно неприятно, потому что именно мне придется их решать. Лучше расскажите мне, как вы там живете.

— А что мне сделается? — воскликнул Берлимбле. — Работаю! — и смущенно добавил: — Только не сердись, но я иногда ночую в Риточкиной спальне. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет! Только почему иногда? Переселяйтесь туда совсем! — охотно и радостно поддержала его она. — Отдыхайте душой, потому что в Москве, как бы мы ни старались, но полностью воспроизвести обстановку в нашем особнячке не получится: там не будет нашего садика, привычной патриархальной тишины на улице, напоенного речной влагой воздуха, да и вид из окна будет другой.

— Ты права, родная, — тихо согласился Берлимбле. — Не сочти меня сумасшедшим, но я иногда с Риточкой по вечерам разговариваю, рассказываю ей о своих делах, и порой мне кажется, что она меня слышит.

— Да и я захожу в портретную, чтобы Тетушка могла посмотреть, какой я стала, и убедилась, что не ошиблась во мне, — соврала она. — Как же я соскучилась по вас, дядя Гриша, и, как я хочу вас увидеть! Вы даже представить себе не можете!

— Я тоже соскучился по тебе, девочка, — проникновенно ответил Берлимбле. — Ты не думай обо мне и занимайся своими делами, а я тебя здесь подожду.

Отключив телефон, Маргарита откинулась на спинку кресла и вздохнула — ей было стыдно, что она оставила дядю Гришу, единственного родного ей сейчас человека, так надолго одного. Из этого состояния ее вывел негромкий стук в дверь — это мог быть только Уолтер. Старик вошел и остановился возле двери, глядя на нее укоризненным взглядом.

— Уолтер, я надеюсь, вы не сбежали из клиники? — спросила она.

— Я выполнил ваш приказ, ваша светлость, — грустно сказал дворецкий. — Могу ли я спросить, чем была вызвана необходимость тратить на меня такие сумасшедшие деньги, если я вполне сносно себя чувствовал?

— Присядьте, Уолтер, — предложила Маргарита и тот замер, подумав, что ослышался. — Присядьте! — настойчиво повторила она, и дворецкий совсем обалдел. — Приказываю сесть! — потеряв терпение, рявкнула она и старик, видимо, решив, что хозяйка сошла с ума и лучше ей не перечить, осторожно присел на краешек стула. — Потратила потому, что у меня есть на вас свои виды, — объяснила она и Уолтер окончательно растерялся. — Не беспокойтесь! Ничем плохим это вам не грозит, — успокоила она его. — Просто я хочу, чтобы вы перешли ко мне на работу в качестве домоправителя. Насовсем! С удвоенным против прежнего жалованием! Я не планирую остаться в Великобритании навсегда, но буду наезжать сюда время от времени. Вы же и прислуга, которую вы наберете сами, потому что вам же за нее и отвечать, будете постоянно жить в этом доме. Вы будете следить за всем, чтобы я могла в любой момент приехать сюда действительно, как к себе домой, а не ждать, пока горничные приведут особняк в порядок. И, самое главное, в этом доме никто и никогда не посмеет поднять на вас руку, а также назвать «старым дураком» и «предателем».

На старика стало больно смотреть: с одной стороны, он всегда восхищался Маргаритой, а тут еще и двойное жалование, но с другой — он всю свою жизнь, как и его предки, проработал у Берлимблоу и вот так бросить своего хозяина не мог.

— Уолтер, я ценю вашу преданность господину баронету. Ценю то, что вы при всем своем хорошем отношении ко мне ни звуком не обмолвились о нешуточных проблемах в его семье. Да-да! — покивала она в ответ на его изумленный взгляд. — Я обо всем узнала, причем от совершенно посторонних людей, — это было только частично правдой, потому что большую часть полезной информации она получила как раз от самого Уолтера, да вот только без его ведома. — И я собираюсь вмешаться в эту ситуацию самым решительным образом, потому что она затрагивает уже лично мои интересы. Но мы сейчас не об этом. Так вот, Уолтер, мне кажется, что новая должность будет больше соответствовать вашему возрасту и опыту.

— Ваша светлость, а если окажется, что я серьезно болен, — осторожно спросил дворецкий.

— Вылечу! — беспечно ответила Маргарита. — Вы же знаете, что я умею это делать. Я не тороплю вас с ответом, обдумайте все хорошенько.

— Я подумаю, ваша светлость, — заверил ее Уолтер. — Во сколько прикажете подавать ужин.

— Как только он будет готов, — ответила Маргарита. — И проследите, пожалуйста, чтобы он был съедобным, потому что обед был из рук вон плохой. Его просто невозможно было есть.

Глаза дворецкого гневно сверкнули, он вскочил со стула, как молоденький, выпрямился, возмущенно вздернув голову, пообещал, как поклялся:

— Я прослежу, ваша светлость! — и чуть не выбежал из кабинета.

Неизвестно, какие репрессии он произвел на кухне, но ужин был выше всяких похвал и Маргарита, встав из-за стола, благодарно ему улыбнулась:

— Спасибо, Уолтер! Теперь вы сами понимаете, что я не смогу без вас обойтись, — и старик расцвел от счастья. — Разбудите меня завтра в шесть часов, а завтрак подайте к семи — меня ждет много дел.