Опасные игры

Лиама Уайт, 2023

Они уничтожили меня ещё десять лет назад, когда я была подростком. Беспощадно прошлись по моей жизни, забрав самого близкого и родного человека. Все, что они оставили за собой, – обожженное пепелище, где остывало обугленное, разбитое и раздираемое болью детское сердце.Мне потребовалось несколько лет, чтобы вернуть себя к жизни, собрать по кусочкам разбитые осколки и начать воплощать свой план мести, чтобы в конечном итоге посмотреть каждому причастному к моей трагедии в глаза.«Бокка Ди Леоне» – преступный синдикат мафии в Нью-Йорке. Жестокие, властные, аморальные… продолжающие творить ужасные вещи по сей день.Я готова пойти на все, чтобы положить конец этому раз и навсегда.Так я думала до того момента, пока не встретила человека из своего разрушенного прошлого.

Глава 2

Я бегу по узкому коридору, не заглядывая в лица людей, стоящих по обе стороны от меня. Проверяю на стене схему плана эвакуации и пытаюсь понять, в какой части здания сейчас нахожусь. За поворотом меня ждёт большая железная дверь с табличкой «Для персонала». Просто так туда не попасть. Нужен четырёхзначный код.

Засекаю ещё три минуты и жду, когда нужный человек откроет мне дверь. Да, в моем случае деньги тоже решают многое. Только, к сожалению, не мои честно заработанные, а когда-то принадлежащие моему отцу. После его убийства я осознала, что совсем его не знала. Будучи пятнадцатилетним подростком, я не могла поверить, что мой отец был частью семьи «Бокка Ди Леоне». Частью сборища убийц, торговцев оружием, наркотиками, женщинами. Частью группировки, не знающей жалости к людям, которые не согласны жить по их правилам. Только спустя несколько лет, когда я окончательно окрепла, я смогла дотронуться до этой ситуации, переступая через свои страхи, безумную боль, горечь, и найти достаточно доказательств причастности отца к ним. Но я никогда не поверю, что папа был таким же, как и они. За несколько лет поисков любой информации мне удалось узнать, что отец сотрудничал с ФБР и предоставлял им все сведения о деятельности семьи. Мне хочется верить, что у него была особая миссия, во благо мира и добра, а не иначе.

Еще при жизни папа завещал мне ячейку в банке, где хранится пятьсот тысяч долларов. Какую-то часть из них я уже пожертвовала в неблагополучные семьи и нуждающимся в медицинской помощи, а также приютам для животных. Конечно, это все равно не улучшит мою карму, но, надеюсь, поможет выжить другим. В моем списке также есть и другая часть трат. И именно поэтому я здесь.

Наконец дверь с щелчком открывается.

— Быстрее, заходи сюда, — с виду очень молодой парень зовёт меня пройти внутрь. Он закрывает дверь за мной и нажимает на значок блокировки. — Вот карта. Приложишь, когда будешь выходить. Только не здесь, там, с другой стороны, вон за той дверью, — словно проводя инструктаж новичку, он показывает на выход.

— Это твои вещи. — Парень протягивает мне стопку чистой униформы для работников отеля. — И ещё, — он продолжает быстро, но нерешительно говорить. — Кнопка пожарной тревоги — в том зале, находится в третьем углу по часовой стрелке от входа.

Парень бегло посмотрел на меня, и я увидела в его глазах замешательство: с одной стороны, он будто рад, что помогает мне за хорошие деньги, а с другой, напротив, боится ужасающих последствий.

— Удачи тебе, — бросает он мне на прощание.

Я не успеваю сказать и слова ему в ответ, как незнакомец, который только что дал мне в руки оружие, испаряется.

Завязываю аккуратный низкий пучок из волос и надеваю чёрную маску, скрывающую половину моего лица. В этой одежде я чувствую себя не менее уверенно, чем в платье с открытым декольте. Запускаю пальцы в свою сумочку и нащупываю небольшой флакон с духами. Вот бы охрана, пускающая меня в этот отель, узнала, что за жидкость там на самом деле. Теперь я полностью во всеоружии. Снова сверяю часы. Мой выход.

Двигаюсь медленно, как подобает персоналу, по всему залу. Хватая по пути поднос с дорогим шампанским, старательно слежу за дверью VIP-зала, которая ещё ни разу не открывалась. Обновляю бокалы с игристым вином и обслуживаю гостей на высшем уровне. Три месяца я обучалась этому искусству у опытных официантов, работающих в отелях.

Вдруг краем глаза замечаю, что нужная мне дверь открыта нараспашку. Пытаюсь понять, кто вышел оттуда. Пристально наблюдаю за мужчинами в смокингах, идущими по направлению к выходу. Это не охрана. Возможно, партнёры. Или враги. Они легко могли позвать сюда тех, кого ненавидят. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Тем более, что игра в покер как никогда сближает. Ну, или заканчивается тем, что у кого-то остаётся пуля в башке. Ничего страшного. Они сделают так, будто этого человека и вовсе не существовало на земле. Разве что об этом будут знать его жена и дети. Если только они и от них не избавятся, как от ненужного балласта, сжигая дотла весь твой мир и танцуя со смехом на костях и крови твоих родных, любящих тебя, оберегающих от всего плохого.

Я стою на одном месте и не могу пошевелиться от вновь прожитых эмоций из прошлого. Небольшой тремор рук, сохранившийся с того дня, напоминает мне о времени, когда моя жизнь в один миг превратилась в ад. Я делаю глубокий вдох и выдох, чтобы не соблазнять смотрящую в мою сторону паническую атаку, и достаю из нагрудного кармана свой маленький флакон. Я пойду до конца, чего бы мне это ни стоило. Долго всматриваюсь в стакан виски, в котором растворяется перламутровая жидкость, медленно падающая на дно.

Расстояние до нужной мне двери с каждым пройденным шагом отдаляется, сужая пространство коридора до одной тонкой линии, в конце которой я вижу маленькое чёрное пятно. Стены по обе стороны душат меня, лишая кислорода. Я чувствую себя героиней какого-то психоделического фильма. Мне необходимо собраться и вернуться в реальность. Руки дрожат, хоть и внутри я чувствую себя абсолютно спокойно, проговаривая все то, что давно хотела сказать напоследок жестоким ублюдкам, которые, смотря в детские глаза, приказали убить. У меня нет ни капли сожаления о том, что я собираюсь сделать. Тогда, сидя в подвале и задыхаясь от угарного газа, я пообещала себе, что больше никогда не буду убегать. Я всегда буду смотреть в глаза своим страхам и боли, чтобы ничто и никогда не смогло меня разрушить.

Меня учили, что месть — удел слабых людей, не умеющих прощать и идти дальше. Но в моем случае это заставило меня жить, подарило второй день рождения. Многие люди проводят с чувством несправедливости и обиды всю свою жизнь, отравляя себя этим свинцовым ядом и делая вид, что для них все это далеко в прошлом. Но не думаю, что смогу позволить себе признать это и похоронить в себе. Эта боль никогда не пройдёт, она всегда будет напоминать о себе. И если есть кто-то, кто решил, что может распоряжаться жизнью других людей, решать их судьбы, убивая отцов, матерей, лишая их детей полноценной счастливой жизни, — он должен быть наказан за это по справедливости, а не продолжать жить с осознанием того, что весь мир в его руках. Прошло десять лет, и количество смертей на их счету увеличилось в сотни раз. Полиция закрывает глаза на это и отмахивается отговорками, что у них недостаточно доказательств. Если Бог и есть, то почему спустя столько лет они продолжают жить и творить все эти ужасные вещи? Мне остаётся полагаться только на себя и верить в свои принципы, а не в судьбу, карму, бумеранг, что там ещё?

Мои ноги сами несут меня в нужном направлении. Я просто знаю, что должна это сделать. Наводящая ужас репутация «Бокка Ди Леоне» строится на желании убирать всех, кто встаёт у них на пути. Они лишили жизни множество таких же, как и я, подростков… взамен на что? На укрепление своей власти, всеобщее подчинение, на страх в глазах невиновных людей, на слёзы детей, видящих смерть своими глазами. Их организация цветёт на почве насилия. Вот и все, ради чего они живут. И я здесь для того, чтобы это прекратилось.

Остановившись возле массивной двери, тянусь одной рукой в карман за карточкой. Сердце стучит так громко, что не слышно ничего вокруг. Я не сразу замечаю, как тяжесть в руке исчезает. Мельком посмотрев на свою руку, где должен быть поднос, я его не вижу и резко оборачиваюсь назад. За моей спиной стоят два высоких мужчины в смокингах без единой эмоции на лице, будто роботы-солдаты, не умеющие говорить, но умеющие слушать чужие приказы. Делаю несколько шагов назад и упираюсь спиной в дверь. Бежать некуда. Но и сдаваться я не собираюсь. Кидаю взгляд на тёмный коридор за их спинами, но не успеваю даже дернуться. Мужчины приближаются ко мне и хватают по обе стороны под руки жесткой хваткой. Стараюсь вырваться из оков этих бездушных, до невозможности сильных булыжников, но теряю все силы на третьей попытке.

Я следила за этой дверью весь чертов вечер, проверяла всех людей, кто входил и выходил оттуда, но эти лица мне не знакомы. В руках этих амбалов я чувствую себя пушинкой, пока мои ноги болтаются в невесомости в нескольких сантиметрах от пола. Мы приближаемся к двери, от которой веет холодом, как на кладбище. Во мне бурлит ощущение, что там меня ждёт нечто ужасное. Все мое нутро сопротивляется заходить внутрь. Я выгибаюсь всем телом, кричу и дергаю руками в попытках освободиться. От бессилия и безысходности во мне закипает неистовая злость.

— Уберите свои чертовы руки! — Я пинаюсь ногами, но делаю только хуже самой себе.

Пальцы этих роботов сжимаются настолько сильно, что я непроизвольно жмурюсь от боли. Не выдержав моих истерик, один из солдат тихонько стучит в дверь, как будто боится лишний раз потревожить человека за стеной. В ответ я едва слышу низкий мужской голос с хрипотцой, который разрешает нам войти внутрь.

Чернота этой комнаты укутывает меня с головой. Все тело покрывается мелкой дрожью от ожидания будущего. В данном случае следовало бы успокоиться, но я брыкаюсь как дикое животное, угодившее в капкан.

— Пусти! — освобождаясь от крепкого хвата охранников, я кричу, срывая голосовые связки. Капелька пота стекает по моей шее, достигая краев рубашки, и растворяется в ней. С моего лица срывают маску и отпускают, толкая вглубь комнаты.

— Рико, Клейтон, вы свободны. Подождите за дверью, — мужской голос с нотками стали звучит спокойно, но в то же время очень твёрдо.

Он стоит лицом к окну, открывающему взор на зал казино, откуда меня только что похитили. Чёрная рубашка плотно прилегает к его телу и подчеркивает налитые мышцы спины и рук. Высокий рост и широкие плечи создают образ властного, серьезного человека, умеющего давить не только словом, но и своими собственными руками. От его фигуры веет полнейшей самоуверенностью и необузданной силой, которая бурлит под его кожей с желанием вырваться наружу. Пока я наблюдаю за ним, мой инстинктивный страх сменяется неподдельным интересом.

Не получив никакой ответной реакции от него, осматриваю помещение, изучая каждую деталь. По правую сторону от меня находится стеллаж, полностью заставленный книгами. По левую сторону висят чучела животных (не удивлюсь, если они были убиты этим же человеком). Никогда не понимала, зачем люди это делают. Чувствовать в моменте себя сильнее хищника всего лишь потому, что в руках оружие? Я поднимаю глаза к потолку и вижу все пространство комнаты в отражении стекла, нависающего надо мной. Хороший способ наблюдать за всем происходящим в комнате свысока, не выдавая глазами в открытую своего любопытства. Большую часть кабинета занимает массивный стол из дуба, отполированный маслом, на котором настолько аккуратно разложены канцелярские принадлежности, будто человек страдает маниакальной формой шизофрении, не терпя любого рода беспорядок. Мужчина в чёрном прерывает мои любопытные наблюдения и поворачивает голову в мою сторону так, что я вижу очертания его лица в профиль. Я рассматриваю его с интересом, сканируя каждую деталь, чтобы поймать сходство с образами из прошлого, но не нахожу. Выпуклый лоб, строгий, четко очерченный подбородок, грубая линия скул, выступающая на лице от напряжения. Его губы сжаты, а глаза, явно не желающие вести диалог, устремлены в стену. Его профиль красив, но ожесточён, и это завораживает, приковывает мое внимание.

— Если меня привели сюда помолчать наедине с незнакомцем, то мне достаточно, спасибо, — не выдерживая тишины, более спокойным тоном излагаю свои первые предположения с примесью язвительного налёта.

Мужчина продолжает стоять, не шевелясь и не реагируя на мои слова.

Оставив позади свои страхи и дрожь, щекочущую нервы, я делаю шаг к столу, чтобы сократить расстояние между нами до метра. Тянусь рукой к папке, лежащей поверх всех остальных, просто, чтобы занять себя хоть чем-то, лишь бы не быть в режиме ожидания ответа мистера Х. Стоило мне коснуться папки кончиками пальцев, мое запястье тут же обвивает горячая мужская ладонь и сжимает его. Вздрагиваю от неожиданности и резкости его движения и поднимаю глаза на его лицо. Образ из прошлого вспыхивает сразу же, как только я смотрю в бездну его пепельно-серых глаз. Я помню тех демонов, что смотрели на меня точно так же десять лет назад. В его чертах я узнаю парня, который был среди тех ублюдков, убивших моего отца и прежнюю меня. Он был в моем доме. Он часть их семьи. Он такой же, как и они. На его застывшем лице виднеются желваки от сжатой до хруста челюсти. Он смотрит на меня изучающим, немного затуманенным взглядом, не моргая и не дыша. Я чувствую жар, исходящий от его массивного тела. В котле моих эмоций закипает коктейль из агонии, злости, ярости и смятения. Мы оба застыли на месте и не можем пошевелиться от непонимания произошедшего. Его рука слабеет, и я медленно, находясь в абсолютном шоке, опускаю ее вниз, не зная, что теперь будет со мной.

— Ты… — В моем горле пересохло именно в тот момент, когда хочется сказать так много всего.

Я хватаюсь руками за шею, пытаясь восстановить дыхание и освободиться от удушливых, раздирающих чувств, растворяющих мой холодный разум в кислоте. Мужчина делает шаг ближе ко мне, но я останавливаю его своей рукой, не желая, чтобы он приближался. Двигаясь назад, спотыкаюсь о диван и, теряя равновесие, падаю на сидение. Через пелену своего искаженного шоком сознания я слышу, как мужчина обращается к кому-то:

— Рико, принесите воды и горячий чай с лимоном, — жёстким, надменным голосом мужчина чеканит приказ абоненту на том конце трубки. Он, в отличие от меня, остаётся сдержанным, виртуозно владея каждой своей эмоцией.

Этот мужчина — дьявол, путающий меня в собственных чувствах и заставляющий испытывать боль из прошлого в стократном размере. В этот миг внутри меня что-то ломается. Я теряю нить своего плана и путаюсь в ситуации. Мой детский мозг запомнил этого человека не как убийцу, а как спасителя, потому что только благодаря ему я осталась жива. Но в то же время понимаю, что он отпускал меня тогда не затем, чтобы я спаслась. Да, я чудом выбралась из горящего дома через вентиляцию, до которой карабкалась по стене, сдирая в кровь свои ногти и задыхаясь от тяжелого густого дыма. Но он не знал, что я выживу. Он отпускал меня от себя… А не от бандитов.

В комнату заходят те двое, что притащили меня сюда. Поставив на кофейный столик чай и воду, мужчины молча направляются в сторону двери, шагая вдвоём с одинаковой ноги, почти строевым шагом. Мистер Х обходит стол и, вальяжно облокачиваясь на него, кладёт ногу на ногу, пристально смотря мне в глаза.

— Ну, и каков твой план? — Он закуривает сигару, выпуская клубы дыма, заполняющие пространство серым крепким смогом.

— У меня его нет, — резко бросаюсь в него ответом.

— Выпьешь со мной? — Мужчина берет с подноса отравленный мной виски и протягивает напиток мне.

— Я не пью крепкий алкоголь, — выжигая его взглядом, я понижаю свой голос, чтобы не дать ему ни единой возможности вывести меня из и без того расшатанного состояния.

— Видимо, жизнь тебя ничему не научила. — Шумно выдыхая, мужчина подходит к шкафу, где располагается бутылка с виски, и откупоривает ее. Он наливает в стакан чистый неразбавленный напиток и делает глоток. Его движения медленные, уверенные, демонстрирующие власть и силу в одном флаконе. И это не похоже на маску, чувствую, что он именно тот, кто он сейчас.

— Не научила жизнь? — яростно шиплю ему в ответ. — Чему она должна была меня научить? — вопросительно вскидываю бровь. — Что вы, сборище диких, озверевших ублюдков, можете брать чужое, когда захочется, и убивать просто так? Так это я усвоила ещё тогда, в свои пятнадцать. Научилась ли я жить с этим? — кидаю едкий взгляд в его сторону. — Нет!

Психанув, я поднимаюсь с дивана, чтобы начать разговаривать с ним на равных. Но с моим ростом он все равно продолжает решительно смотреть на меня сверху вниз.

— Не ты мне будешь говорить о том, чему я должна научиться, ясно? — тычу в него пальцем в области сердца. Дерзко, не дрогнув от страха.

Мужчина продолжает слушать, впиваясь в меня своими чёрными зрачками с пылающим огнём. Меня несёт поток оголенной ярости, в которой я скоро захлебнусь. Все, что копила так много лет, вырвалось наружу и, словно цунами, захлестывает сознание. В моих глазах застыли слёзы, которые хочется выплакать со всеми словами, сказанными в ответ человеку, причастному к моей жгучей, вновь кровоточащей боли.

— Я никогда не прощу того, что вы сделали, — почти шёпотом произношу я. — Никогда, — качая головой, замолкаю, не в силах больше сказать и слова. Сейчас меня пугает лишь одно: почему меня все ещё не убили?

— Не забери я тебя оттуда, сейчас бы твоё тело выносили в чёрном мешке, — нарушив тяжелую тишину, он продолжает давить меня своими вопросами, невзирая на мою предыдущую реакцию. — Это тоже было частью твоего плана, Камелия?

Его хлесткие слова вновь бьют по лицу, задевая прошлые раны. Мужчина наклоняет голову, рассматривая меня, как необычное явление, и ждёт моего ответа. Я поднимаю свои стеклянные глаза из-под длинных ресниц и смотрю на него с презирающим холодом, который трескается под стальным взглядом этого мужчины.

— Тебе стоит усвоить полученный урок, Ли, — он произносит эти слова шёпотом, искусно меняя свой тон на более мягкий, ласкающий уши.

Я чувствую непреодолимое желание сделать шаг назад и разорвать наэлектризованное поле между нами. Его внутренняя сила ослепляет и лишает разума, а мне необходимо собраться и думать о том, как поскорее убраться отсюда. Будто прочитав мысли, мужчина прерывает наш зрительный контакт и удаляется вглубь комнаты.

— Прежде чем ты соберёшься уйти отсюда, я хочу, чтобы ты выслушала меня.

— Не… — не дав мне договорить, он бьет ладонью по столу и поднимает свои холодные глаза на меня.

— Когда я говорю — не стоит перебивать меня, Камелия. — В ровном тоне его голоса я слышу угрожающие нотки. — У тебя было достаточно времени высказаться. — Мужчина делает ещё один глоток Чиваса и складывает руки в деловую позу. — Я предлагаю тебе на выбор два варианта развития сюжета. Выберешь сама, какой нравится больше, — поднимая правую руку вверх, он загибает указательный палец. — Первый ты и сама знаешь. Но я все же тебе его озвучу, для усвоения информации. Ранее я уже описывал тебе исход того, что с тобой будет в следующий раз при попытке убить кого-то из семьи «Бокка Ди Леоне», — постукивая пальцем по столу, он медленно вливает в меня то, что мое подсознание всячески отвергает. — И это не мое предположение, Ли, — делая акцент на моем имени, он вбирается мне под кожу, заставляя глубже вникать в смысл его слов. — Двигаясь в одиночку, без защиты и связей, у тебя все шансы на провал. Рано или поздно ты все же допустишь ошибку. И как только это случится, — немного помедлив, он продолжает говорить, — окажешься в лапах, как ты и сказала, диких, озверевших ублюдков, не желающих верить твоим слезкам и душещипательным историям из детства. Их задача — убирать с пути все, что мешает им красиво жить. А ты, как я понимаю, собираешься это делать. Мешать им жить, как заноза в заднице. Пускай и очень красивая заноза, — он едва сдерживает усмешку, оголяя свой животный оскал. Но есть и второй вариант, который я тебе настоятельно рекомендую, если ты все-таки рассматриваешь возможность остаться в живых, — окинув меня хищным взглядом, он подается вперед. — Предлагаю тебе работать со мной.

Во мне начинает бушевать волна парализующего сомнения.

— Я помогу тебе, — продолжает он, — предоставив нужную и интересующую тебя информацию, но, — демонстративно он замолкает, разжигая во мне ещё большую волну негодования, — только при одном условии: ты не будешь хитрить и пытаться действовать за моей спиной. Все свои решения обсуждаешь со мной, и мы вместе рисуем план действий. Если все так, то со своей стороны я гарантирую тебе прочную безопасность.

— Может, объяснишь мне это все? — проигнорировав его искусную речь, я скрещиваю руки на груди и с недоверием смотрю на него. — Мне известно, как заканчивают люди, сливающие информацию о семье. Отец придерживался такого же плана, пока вы не пришли к нам домой.

— Твой отец не был тайным агентом, которого прикрывают со всех сторон профессиональные бойцы.

После его слов в воздухе повисла тяжёлая тишина. И пока я переваривала все сказанное им, мужчина без колебаний продолжил говорить:

— Он намеревался двигаться самостоятельным путём, не думая о последствиях.

— Вот интересно… — прикусывая до крови щеку изнутри, я еле сдерживаюсь от нарастающего раздражения. — А ты узнал про это до того, как вы подожгли дом, или уже после?

— Поджог никто не мог предугадать, Ли. Мои люди вели это расследование после и включили этот случай в список преступлений семьи Бокка. Несколько улик удалось сохранить, чтобы доказать их причастность. Но тела было невозможно распознать. Все было сожжено настолько сильно, что наши криминалисты и медицинские эксперты не смогли сопоставить частички кожи с личностью. Именно поэтому мы думали, что ты умерла.

В его глазах я читаю что-то похожее на смятение. Медленно наблюдаю, как он смачивает горло терпким виски и не смотрит мне глаза.

— Ну и какая роль будет отведена мне в этой операции?

— Будешь работать под прикрытием. В список твоих обязанностей не будут входить встречи с синдикатом. Они могут легко узнать тебя.

— Мне не интересен подобный расклад событий.

— Тогда мне больше нечего тебе предложить, Камелия, — ровным беспристрастным тоном произносит он.

Пальцами я впиваюсь в кожаный подлокотник дивана, оставляя вмятины от ногтей.

— У тебя есть несколько дней обдумать мое предложение, — посмотрев на часы, мужчина складывает бумаги со стола в свой кожаный портфель. — Сейчас уже поздно, мне предстоит еще одна встреча, — достав из портмоне визитку из платины, он протягивает ее мне. — Мой номер телефона. Как только определишься со своим решением — звони, — встав из-за стола, мужчина поворачивает голову в мою сторону. — Можешь называть меня Гризли. Аарон Гризли.