Опасные игры

Лиама Уайт, 2023

Они уничтожили меня ещё десять лет назад, когда я была подростком. Беспощадно прошлись по моей жизни, забрав самого близкого и родного человека. Все, что они оставили за собой, – обожженное пепелище, где остывало обугленное, разбитое и раздираемое болью детское сердце.Мне потребовалось несколько лет, чтобы вернуть себя к жизни, собрать по кусочкам разбитые осколки и начать воплощать свой план мести, чтобы в конечном итоге посмотреть каждому причастному к моей трагедии в глаза.«Бокка Ди Леоне» – преступный синдикат мафии в Нью-Йорке. Жестокие, властные, аморальные… продолжающие творить ужасные вещи по сей день.Я готова пойти на все, чтобы положить конец этому раз и навсегда.Так я думала до того момента, пока не встретила человека из своего разрушенного прошлого.

Глава 1

Память согревает человека изнутри.

И в то же время рвёт его на части.

Харуки Мураками. «Кафка на пляже»

Камелия

— Мисс, Ваш стол номер пятьдесят пять, — вручая мне пригласительный, произносит хостес. — Лифт находится в левой части лобби. Приятного вечера.

Лёгким кивком меня приглашают войти внутрь отеля. Тут все основано на эклектике, и каждая деталь кричит о роскоши и богатстве. Это место создали для ценителей настоящего искусства. Мраморный пол отражает хрустальные люстры с подвесками из страз. В зоне ожидания располагается величественных размеров персидский ковёр, расшитый вручную. Стены с лепниной рисуют в голове картинки Древнего Рима, а колонны с золотой гравировкой и витиеватая лестница в стиле барокко погружают в атмосферу Венеции XVII века.

Медленно, наслаждаясь каждым сантиметром этой роскошной сказки, я поднимаюсь к частному лифту для VIP-гостей. Он-то мне и нужен. Сегодня я тоже особенная гостья, хоть и не красуюсь в списке Forbes и не являюсь женой одного из владельцев отеля. Впрочем, стоит отметить, что это очень облегчило бы мне жизнь, поскольку одной из отличительных черт этого отеля является то, что сюда не могут попасть люди без своей официальной пары. Но деньги или связи решают все. За хорошие чаевые в качестве официальной подружки сюда могут пустить даже проходящую мимо шлюху. Мир меркантилен. Все покупается и все продаётся. Именно по причине таких требований мне пришлось проявить всё своё искусство соблазнения и втянуть в свой план ещё одну пешку. Томас Шон — акционер розничной сети магазинов. В прошлом году он продал акции на сумму более 8 миллиардов долларов. С таким финансовым положением он мог бы стать отличным завидным женихом почти для каждой женщины Америки. Вот только одна загвоздка — он уже женат десять добрых лет. Но Шон, как и многие другие мужчины, осознающие всю свою мощь, конечно же, не сильно хранит верность семье.

Мне не составило труда познакомиться с ним на одном из благотворительных вечеров. Еще ни один мужчина из моего списка не мог устоять от платья с глубоким декольте. Этот наряд так же банален, как и реакция мужчин. Добавить сюда ещё милую улыбочку и взгляд, полный восхищения и желания, — и он твой окончательно и бесповоротно. Как оказалось, для Томаса подобного рода знакомства на светских мероприятиях — уже привычная ситуация, ведь он давно не посещает их со своей женой и мало кто сможет хотя бы вспомнить, как она выглядит. Впрочем, несмотря на то, что мне доводилось много раз проворачивать подобного рода дела, я все же ставила на то, что мы познакомимся у него в офисе на Пятой авеню или в лифте его дома, где я буду в роли туристки из Италии, прилетевшей посмотреть Нью-Йорк. Какая-то часть меня хотела верить в то, что он хотя бы старается скрывать своих любовниц от жены, но все оказалось куда более тривиально.

Лифт начинает отсчёт этажей сверху вниз. Пятьдесят семь, пятьдесят шесть, пятьдесят пять… С его приближением внутри закипает что-то похожее на тревогу, ведь этот день я ждала очень долго. День, когда я посмотрю в глаза тем, кто разбил, растоптал, уничтожил меня прежнюю, оставив только пепелище. Мне понадобились годы, чтобы вернуть себя к жизни, собрать, как мозаику, состоящую из миллиона пазлов событий, мечт, желаний, надежд и разочарований. И что-то все же мне удалось склеить. Но вместе с этим я отрастила огромный непробиваемый панцирь. Защитную оболочку от всего негативного, что может вновь меня окунуть в то состояние, из которого, казалось бы, не было выхода. «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее». В мысли пробиваются отрывки из памяти, о которых больно думать. Ещё больнее думать о том, что с этим придётся смириться и жить дальше. Но как показала мне жизнь, время не лечит. Оно затягивает рваные раны, оставляя некрасивые шрамы на теле. И каждый раз, смотря на них, ты видишь всю историю их происхождения, которую невозможно забыть, сорвать с кожей, стереть из памяти.

Теперь, поднимаясь на 71 этаж на частном лифте, я чувствую себя окрыленно, пьяняще. Сама мысль о том, что я наконец начала воплощать в жизнь то, что так давно планировала, пленит и дурманит. И чем выше я поднимаюсь, тем меньше чувствую себя тревожно. Я, черт возьми, на своём месте.

Двери лифта медленно открываются, представляя моему взору огромный зал с приглушённым светом. Уверенным шагом от бедра я направляюсь в сторону бара, чтобы не приковывать к себе лишние взгляды, но делать это получается с трудом.

Это казино не похоже на все другие, которые мне доводилось видеть. А побывать мне пришлось во многих. Чтобы отыскать то самое, где я точно смогу увидеть этих ублюдков. Десять лет своей жизни я не жила. Я была одержима планом мести, желанием расплаты и справедливости. Я научилась жить вопреки всему. Я нашла смысл. Именно поэтому с сегодняшнего дня я играю ва-банк, пускай и ценой своей жизни.

— Мартини тоник, пожалуйста, — озвучиваю свой заказ бармену.

Облокотившись на небольшой барный стул, сажусь вполоборота, чтобы спокойно рассмотреть все происходящее в зале. Глазами ищу знакомые лица, но в ответ ловлю на себе лишь грязные, пошлые взгляды сидящих за игровыми столами мужчин. Сколько должно быть денег у человека, чтобы, находясь за покерным столом, в момент повышения ставок, пялиться на девицу у бара, а не следить за реакциями других участников? Таких людей в покере профессиональные игроки называют «рыбами». «Фиш» — это определение игрока, который либо недавно начал играть, либо играет давно, но исключительно ради удовольствия. Они не утруждают себя тонкостями игры, стратегиями других игроков или тактическими манёврами. Их главное оружие против других — это деньги, которыми они не сильно дорожат. Именно поэтому они готовы идти до конца, не боясь промахов. Главная цель в игре с таким оппонентом — уметь вовремя закинуть наживку. И если все сделано правильно — рыбка на крючке. Несмотря на то, что покер в моей жизни появился недавно, так называемых рыб я встречаю очень часто, и не только за покерным столом.

— Ты пришла, — облегчённо произносит Томас, подходя ко мне со спины. — Я решил, что ты передумала, — делая небольшую паузу, он садится напротив меня, подзывая жестом бармена.

Вместе с появлением Томаса я слышу запах дорого парфюма, окутывающего меня с ног до головы. Его как всегда идеально уложенные светло-каштановые волосы зачёсаны назад и сильно блестят от приличного количества геля.

— Красивым девушкам не место за покерным столом, — с лёгким смешком он завершает свои сексистские размышления и берет в руки чистый Macallan со льдом.

Не сводя с Томаса глаз, я медленно подношу бокал к своим губам и блаженно смакую вкус коктейля.

— Красота ещё никогда никому не мешала забирать весь банк, — обнажая зубы, хитро улыбаюсь ему и тщательно прячу нотки агрессии в своём голосе.

Когда я собирала досье на Томаса Шона, читая различные источники, я видела сводки новостей про пожертвования миллионов в детские дома и реабилитационные центры для инвалидов. Казалось бы, этого было достаточно, чтобы предположить, что с чувством эмпатии у Томаса все в порядке. Но каждый раз, возвращаясь к его личной жизни, у меня никак не складывался пазл в идеальную картинку. Человек жертвует миллионы, чтобы помочь другим, но сам является антипримером мужа и отца для своих детей. Конечно, мои розовые очки уже давно выброшены на помойку, и я прекрасно понимаю, что та картинка, которую люди показывают на всеобщее обозрение, не всегда соответствует действительности. Посему наличие эмпатии человека к чужим бедам вовсе не означает ее наличие к своим же близким. Также мне удалось узнать, что некоторые компании, принадлежащие ему, работают совсем не по назначению. Это всего лишь красивая обертка, за которой скрывается отмывание денег и другого рода коррупция. Этот человек не так прост по своей натуре. Но мне и не нужно заходить настолько далеко. Разве что что-то в моем тщательно прописанном плане пойдёт не так. А это практически невозможно. Томас Шон — всего лишь пешка на моем шахматном столе. Более важные фигуры появятся чуть позже.

Мельком я замечаю в его взгляде что-то похожее на волнение. Его глаза бегают по моему лицу в поисках реакции, которая выдала бы меня с потрохами. Возможно, он о чем-то догадывается. У Шона достаточно связей, чтобы добыть хотя бы немного информации обо мне. Но там не будет ничего, что могло бы его заинтересовать и дать повод не доверять мне. Последние десять лет жизни меня будто не существовало, и вряд ли об этом где-то можно почитать. Кому есть дело до очередной итальянки из Сицилии, где по сей день правят люди, держащие в ужасе весь город. Мне нужно, чтобы он мне доверял ещё какое-то время. Иначе все может пойти не так, как мне хотелось бы. Конечно же, имея в запасе варианты б, в, г, д, не так страшно ошибиться. Но мой план «а» так хорошо продуман, что, надеюсь, мне и не придётся использовать все остальные.

— Что ж, тогда самое время познакомить тебя с моими приятелями. — Протягивая мне руку, Шон сопровождает меня взглядом и медленно подносит мою руку к своим губам. — Ты потрясающе выглядишь, Камелия. Пойдём за мной.

* * *

Томас ведёт меня под руку, совершенно не реагируя на посторонние взгляды. Эта черта его характера мне определённо импонирует. Ему плевать на все и всех. Тем более, мужчине ведь есть, что показать. На мне лучшее платье из моей скоромной коллекции. Бархатная ткань усеяна крошкой из миллиона мерцающих блёсток. Небольшой разрез снизу оголяет мое бедро, но и его прикрывает свисающая бахрома из маленьких страз. Тонкие ремешки на шпильках, будто маленькие змеи, элегантно, накрест обвивают мою лодыжку. Из-за небольшого каблука я выгляжу совсем хрупкой рядом с Томасом, чей рост выше моего на тридцать сантиметров. Мой внешний вид не бросается в глаза с сигналом «вульгарщина». Я, наоборот, постаралась подобрать свой образ так, чтобы выглядеть в нем изысканно и дорого. Чувство стиля у меня было всегда. И именно поэтому одеваться к месту я умею.

Мы огибаем круглые столы для игры в рулетку и двигаемся в сторону арки, ведущей в зал для привилегированных гостей. Мне чертовски льстит его намерение познакомить меня с кем-то из его так называемых приятелей. Хотя, впрочем, я сомневаюсь, что именно в этом месте люди вообще способны завести друзей.

Проходя по узкому коридору, я стараюсь незаметно для Томаса осмотреться, чтобы не упустить ни одной детали, которая поможет мне выбраться отсюда целой и невредимой. Если что-то пойдёт не так, мне нужно знать о всех лестницах, ведущих к запасному выходу. К одному из таких ведёт та дверь, на которую я сейчас смотрю. Светящаяся на ней табличка «EXIT» успокаивает меня, будто напоминает, что из любой ситуации можно выбраться. И я не раз убеждалась в этом. Второй свободной рукой касаюсь плеча мужчины, чтобы своим жестом показать, что полностью доверяю ему. Даже если за этими дверями меня ждут бандиты с оружием или что-то гораздо хуже.

На входе нас встречают два охранника, полностью в чёрном обмундировании. Такое ощущение, что они скупили весь склад оружия и надели его на себя. Шон, конечно же, знал, что это стандартные правила посещения казино, тем более зала для VIP-гостей. Одному Богу известно, кто посещает стены этого заведения. Нас осматривают с головы до ног, заглядывая в карманы и обыскивая мою сумочку. Неужели и правда кто-то решится прийти сюда с запасом огнеопасных веществ или холодным оружием? После досмотра Томас показывает охране свою карту гостя, и они пристально изучают ее. Сверив код карты на электронном устройстве, которое загорелось зелёным цветом, мужчины одновременно берутся за ручки двери и пропускают нас внутрь.

Атмосфера здесь намного мрачнее, чем в предыдущем зале. Приглушённый свет еле-еле помогает разглядеть лица присутствующих гостей. У меня едва получается увидеть расположение окон, поскольку они занавешены плотными темными шторами «blackout». Повсюду расставлены свечи, которые еле слышно потрескивают. Одежда официантов отличается от той, что я видела в общем зале. Белые приталенные рубашки заправлены в брюки с высокой талией, к которым прицеплены подтяжки. На ногах вместо обычных туфель на шнуровке — кожаные лоферы с небольшой серебряной фурнитурой. Несмотря на то, что этот образ довольно мужской, на девушках он выглядит до невозможности элегантно. Звон хрусталя и чуть слышные диалоги создают обстановку какого-то притона, где вот-вот начнётся шоу. Игровые столы подсвечиваются небольшой изящной лампой, висящей под потолком. Для гостей это скорее плюс, чем минус. Полное погружение в игру. За пределами стола людям не видно ничего, кроме силуэтов.

— Бо-о-же. Ну, какие люди! — широко расставляя руки в стороны, мужчина, с виду похожий на Карлсона, идёт навстречу нам. Его наливные розоватые щеки блестят в тусклом свете, отражая искры от люстр. — Я уж было подумал, что ты завязал. Одумался, думаю, — хрипло смеясь, он кладёт на свою губу жирную сигару и поджигает ее. Едкие клубы дыма, выпущенные прямо на меня и моего спутника, заставляют одернуть голову в сторону, дабы избежать отравления никотином. — Ан нет. Во всей красе, — делая небольшую паузу, чтобы отдышаться, мужчина опускает свои бегающие в разные стороны глаза вниз и скользит по моим ногам, медленно поднимаясь все выше, пока не заостряет своё внимание на моей груди. — Кто эта очаровательная куколка, Шон? — лживо улыбаясь, толстяк всем видом хочет показать свою любезность, которая, к сожалению, на неё не похожа.

— Приветствую, Филипп, — Томас крепко жмёт ему руку в ответ. — Как видишь, завязывать я не планировал. Ни с покером, ни с чем-то другим, — ухмыляясь, Шон высвобождает меня из-под своей руки и берет мою ладонь в свою руку. Во мне же кипит желание ее одернуть. Но Томаса это, к сожалению, не волнует. — Камелия. Моя спутница, которая, между прочим, тоже любит азартные игры, — растягивая губы в улыбке, Шон даже не смотрит на меня.

Надеюсь, я неправильно поняла смысл его слов. Кем он меня перед ним выставляет? Неприятный озноб ползёт по всему телу. Да, мне вроде бы жаловаться не на что. Я сюда пришла не за тем, чтобы любезничать с такими «приятными» людьми. Чувств к Томасу Шону у меня нет. Но, а если бы были? Неужели он поступает так с каждой? Унижая их в разговоре с какими-то зажравшимися придурками. Борясь со своим негодованием, я продолжаю строить из себя, как выразился наш новый знакомый, «куколку». Жаль, что не невидимку. Внутри пульсирует желание наконец-то перестать играть в этот паршивый спектакль. Но еще рано, Камелия. Очень рано.

— Это просто прекрасная новость, Томас, — хлопая в ладоши, удивлённо восклицает этот напыщенный индюк. Мы стоим всего пару минут в его присутствии, а мне уже хочется плеснуть ему виски или чего-нибудь погорячее в лицо. — Мы как раз собираемся поиграть. Присоединитесь, мои дорогие? — мужчина ждёт нашего ответа, как капризный ребёнок, которому вот-вот должны дать все, что он пожелает. Не выдержав и секундной паузы, он поворачивается к нам спиной и свирепо зовёт кого-то по имени.

— Иннэс! — в ответ никто не откликается. — Иннэс, ну что ты там застряла?

Через несколько секунд из темноты появляется длинноногая блондинка в настолько сильно облегающем платье, что ткань вот-вот разойдётся по швам. Ее плечи закрывает воротник из соболя, приоткрывая лишь небольшую часть шеи с весомым колье из бриллиантов. При взгляде на неё первое, что бросается в глаза, это не лицо, а ее ресницы, лежащие тройным слоем поверх своих, настоящих. Надеюсь, не стоит отмечать тот факт, что это явно не его жена. Ни одна уважающая себя женщина никогда не стала бы женой такого человека, как этот тип. Хотя меня в этом мире уже мало что удивляет. От одного представления, как его руки касаются ее коленок и скользят выше, начинает тошнить.

— Иннэс, детка, — он подзывает ее своим маленьким толстым пальчиком. — Возьми мне и моими друзьями фишек на 40 тысяч долларов.

Кивнув ему в ответ, девушка очень быстро разворачивается и почти бегом, цокая своими шпильками по мраморному полу, идёт выполнять приказ своего хозяина. Всего каких-то сорок тысяч, чтобы поиграть в покер. Ну что говорить, такие люди, как Филипп, умеют добиваться больших финансовых успехов, компенсируя свой внешний вид и паршивый характер толстым кошельком.

— Скорее, дорогие мои, пойдемте к столу, там нас уже заждались. — Быстрыми нелепыми шагами он направляется к столу.

Я не успеваю сделать и шага, Как Шон мягко касается моей руки с молчаливой просьбой приостановиться.

— Все, что я ему сказал про тебя — неправда. Я не такой человек, Камелия, — сделав небольшую паузу, он поднимает свои глаза на меня. — Филипп — мой партнёр, который, скажем так, имеет особый вес, влияющий на мои интересы и дальнейшее будущее моей компании. Мне приходится терпеть его выходки лишь потому, что я ещё не нашёл, как от него избавиться.

Делая акцент на последнем слове, он замолкает. А я продолжаю думать над смыслом этих слов. Что, если сам Томас Шон гораздо опаснее, чем я себе его представляла. Нужно пересмотреть свои взгляды и вести себя очень осторожно.

Я никогда не играла в покер с такими людьми и в таком месте. По всему телу возникает покалывание от бурлящей внутри тревожности. Мы сидим за круглым столом в полумраке сигаретного дыма. Нас приветствуют другие игроки, пришедшие раньше нас. К моему счастью, Шон никого не знает из присутствующих, поэтому мне не придётся испытывать чувство неловкости в момент их общения. Мне, как единственной девушке, выдаётся карточка дилера. А это значит, что я буду делать ставку последней.

Крупье раздаёт каждому игроку по две карты, делая это очень искусно, будто владеет картами с самого рождения. В игре всего пять игроков.

— Малый блайнд — сто долларов. Большой блайнд — двести долларов, — ровным тоном он озвучивает начальные ставки для входа в игру и выкладывает три закрытые карты в середине стола.

— Четыреста долларов, — Филипп, откладывая свои карты в сторону, со спокойствием удава повышает ставку. Его глаза блестят от азарта. Уголки губ приподнимаются в ожидании реакций других участников.

Тишина повисает в воздухе и длится всего несколько минут, пока остальные решают, стоит игра свеч или нет.

Сидящий слева от него игрок сбрасывает карты, явно понимая, что выбрал неправильный стол для удачной игры. Теперь настал мой черёд. Хоть я играю и не на свои деньги, я не собираюсь проигрывать все. На столе ещё не раскрыта ни одна карта, а в банке уже семьсот долларов. Но когда мне ещё выпадет шанс побывать в казино, играя в покер за чужие деньги?

— Коллирую, — одной рукой я отсчитываю фишки на четыреста долларов и выдвигаю их к середине стола.

Филипп, наблюдая за моими действиями, будто цербер, молча кивает, не отрывая от меня своих змеиных глаз. Он улыбается мне, но за всем этим читается вовсе не подлинная радость. Та самая удочка для идеального кандидата. Крупье поочередно открывает одну за одной карты, лежащие на столе.

Король черви. Пять крести. Валет черви. Напряжение, растущее за столом, можно почувствовать кожей. Все игроки молча смотрят на раскрытые карты и обдумывают свои дальнейшие действия. Ещё не поздно уйти. Все сидящие за столом один за другим произносят «чек», не поднимая предыдущую ставку. За своей спиной я чувствую тяжёлый взгляд Томаса, который искренне переживает за меня. Ему известно, как играют здесь люди и кто способен на блеф. Именно поэтому его нервозность, хоть с виду и незаметная, касается моих плеч, будто напоминая, что это все по-настоящему, а не компьютерная игра, где я могу рисковать просто так. На моих руках туз и десятка черви. Пятьдесят два процента на то, что откроются именно те карты, которые мне нужны для победы. Обратного пути нет. Идеальное время, чтобы закинуть наживку.

— Тысяча долларов, — озвучиваю свою ставку.

Слышу, как смотрящие за этой игрой люди зашептались между собой. Нависающая над Филиппом спутница заметно напряглась, увидев во мне решительность продолжать игру. Он слегка поежился на стуле, делая это абсолютно нелепо, как будто у него и правда что-то зачесалось. Я абсолютно безэмоционально наблюдаю за реакциями людей. Мне удаётся скрывать свой страх и внутренний голос, кричащий во все горло: «Ты что, совсем идиотка?». Я тщательно прячу любые эмоции, не давая возможности другим заметить их. Двое сидящих по левую руку от меня сбрасывают карты, не желая вписываться в подобную авантюру. Пускай и имея при себе достаточно денег, чтобы продолжить игру.

Победно, переходя на более серьезный тон, Филипп громко озвучивает свою позицию:

— Три тысячи долларов. — Он небрежно бросает фишки.

Что он сейчас чувствует? Азарт? Злость? Ему не все ли равно, кто выиграет, а кто проиграет? Тем временем в банке уже семь тысяч шестьсот долларов. Весомая сумма, которая тяжёлым грузом давит на мой мозг. Я понимала, на что иду. И мне чертовски необходимо понять, как мыслит этот человек. Блефует ли он? Или у него на руках действительно хорошие карты. Пятьдесят два процента. Ровно половина. Черта, разделяющая меня от провала или победы. Карты, лежащие лицевой стороной, обладают особым магнетизмом. От них зависит сейчас все.

— Коллирую. — Мой голос почти срывается на полуслове в момент, когда я тянусь к фишкам и отсчитываю положенную сумму.

Дрожь в руках вот-вот выльется наружу, и это будет молниеносное падение в пропасть с небоскреба. Дойдя до вершины, всегда больнее падать. Но к подобному, к счастью для себя, я уже привыкла.

Крупье открывает четвёртую карту. Как только он касается ее, у меня сжимаются все внутренности. Это мгновение подобно торможению по скользкому льду, ведущему к обрыву. Секунды, тянущиеся вечность. Во мне просыпается желание поскорее все это закончить. Леденящий душу страх громко кричит, что это конец. Я долго смотрю на открытую карту. Король буби. Картинка расплывается перед глазами. Мои виски пульсируют с бешеной скоростью, разливая адреналин по кровеносной системе. Вот-вот я свалюсь со стула в холодном обмороке, не желая видеть последнюю карту. Двадцать шесть процентов. Шансов на мою победу все меньше. Это практически невозможно. С моим везением, мне нужно было сбросить свои карты ещё на втором круге. Филипп раскатисто смеётся, вызывая ещё больший интерес у наблюдающих за игрой. В зале никого не заражает его поведение, лишь одна фигура, стоящая у него за спиной, прерывисто посмеивается с ним в такт, поддерживая своего спутника. Она кладёт свои руки ему на плечи и что-то щебечет на ухо.

— Мистер, любые контакты во время игры со зрителями запрещены.

Филипп показывает жестом своей пассии, что ей пора замолчать. Его лицо уже не расплывается от смеха. Сейчас он смотрит на меня гораздо увереннее, чем кон назад.

— С тобой так забавно играть, Камелия, — восторженно восклицает он. — Я не на шутку повеселился. Давненько у нас не было таких гостей! Так редко кто-то остаётся со мной до конца. — Наигранно, изображая щенячью грусть, он медленно промокает салфеткой свой лоб, намокший от скопившегося пота. — Ты большая молодец. Пускай ты и играешь на мои же деньги, я разрешаю взять тебе половину из банка, как только закончится игра.

Мужчина поднимает бокал с виски вверх, обводя взглядом всех стоящих вокруг людей.

— За смелость этой девочки! — Он заливает себе в горло практически целый стакан алкоголя со льдом и делает свою ставку. — Ещё три тысячи долларов сверху. — Распластавшись на стуле, Филипп широко улыбается мне.

Мне настолько осточертело наблюдать за этим жалким мужчиной, что хочется поскорее выйти из его токсичного поля зрения. Меня сложно задеть таким поведением, но этот азарт во мне… пробивающийся из-под панциря, совершенно отбил желание выходить из игры так рано, особенно на самом интересном моменте. Три тысячи — слишком маленькая сумма от той, что в банке. Что стоит за этой небольшой ставкой? Сумма, которая как бы невзначай намекает на то, что он всего лишь хочет узнать, что будет дальше. Я поднимаю свои холодные глаза на Филиппа, не чувствуя абсолютно ничего. Мне плевать, что уже будет. Он прав, я здесь лишь для того, чтобы смешить публику, играя за его деньги. Тогда какого хрена мне не рискнуть всем?

— All in. — Выжигаю взглядом его пухлое лицо, ставшее пунцовым от большого количества алкоголя в крови.

Его рубашка от Стефано Риччи неряшливо расстегнута на одну пуговицу и уже изрядно помялась. Уголки губ подрагивают. Мне кажется, ещё секунда, и он выскочит из-за стола и начнёт танцевать от радости. Нестабильное поведение Филиппа начинает меня утомлять. Я уверена, что он блефует. Тогда зачем этот спектакль одного актера?

В момент, когда решается его дальнейший шаг, он делает то, что я ожидала от него больше всего. Ставит все и раскрывает свои карты. Кидая их нервно, он доказывает мне, что ему есть, что показать. Теперь я вижу, ради чего он готов идти на риск. У него на руках два короля. Лед под моими ногами начинает трескаться. Я знаю, что он чувствует. Приторно-сладкий вкус победы. Одержимость. Жажду внимания. Всеобщее признание. Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать. Наживка проглочена. Ставки сделаны. Решающий момент. Крупье молниеносно открывает последнюю карту, не дав мне возможности посмаковать этот миг, насладиться им. Червовая дама. Обволакивающая тишина, замыкающая круг вокруг стола, позволяет услышать шум в ушах. У меня было двадцать шесть процентов на то, что выпадет именно она. Я начинаю открывать свои карты по очереди. Десять черви. Туз черви. Время в этот момент останавливается. Стрит с примесью флеша, который бьет насмерть его карэ из четырёх королей. Кто-то в толпе еле слышно присвистнул, явно понимая, какие будут последствия такого неожиданного расклада. Но ты спокойно примешь любой исход событий, если будешь готов к худшему и лучшему одновременно.

Шон кладёт руки мне на плечи и нежно сжимает их. Медленно выскальзываю из-под его чувственной поддержки и направляюсь к человеку, сидящему напротив меня. Я не слышу ничего, что мне говорят подходящие ко мне люди. Оказавшись рядом с Филиппом, я присаживаюсь на край стула и смотрю прямо ему в глаза.

— Я не на шутку повеселилась, и правда. Этой игрой ты подарил мне такую уверенность в себе! — Играя на его нервах, я изображаю великую благодарность. — За тебя, Филипп! — Выпиваю залпом свой коктейль и с шумом ставлю его на стол. Он тяжело дышит, но молчит. — Деньги мне твои не нужны, — окинув взглядом стоящую позади него девушку, я продолжаю, — купи лучше своей пассии еще одну шубу из жестоко убитого ради этого зверя.

Она в ответ возмущённо охает и смотрит на него с просьбой ответить мне хоть что-нибудь. Филипп молча слушает меня, сжимая мокрую салфетку в своих руках. Сосуды на его лице лопаются от невысказанной агрессии в мою сторону. Он облажался и прекрасно это осознаёт. Его обыграла какая-то девка с улицы. Жалкое зрелище.

В момент, когда его нервные импульсы добрались до самого центра мозга, он начинает визжать, чтобы я убиралась отсюда как можно быстрее. Но его слова, будто вакуум, отзываются позади меня. Все мое внимание уже давно обращено на несколько человек, идущих по направлению к чёрной массивной двери в конце зала, окружённых по обе стороны своими солдатами. Меня прошибает током от знакомого чувства отвращения и ужаса, заполняющего каждый сантиметр тела до краев. Они здесь. Все в том же чёрном обличии, как и десять лет назад. Встав из-за стола, я поворачиваю голову в сторону Шона, который беседует с кем-то из гостей. Это мой шанс ускользнуть отсюда, пока меня никто не замечает.