Свет далёкой звезды

Лана Кузьмина

Совпадение? Случайность? Или судьба? Книга-размышление о жизни и смерти, о том, как трудно порой отпустить близкого человека.Генке было всего шесть лет, когда погибли его родители. Из светлого южного города он был вынужден переехать в Подмосковье к вечно недовольному строгому деду. Только сестра поддерживала одинокого и нелюдимого мальчика. Позднее он открыл в себе способности видеть умерших и общаться с ними. Непосильная ноша для самого обычного человека.

Глава 8

В тётином доме царствовал бардак. Он начинался покосившейся оградой и запущенным садиком. Продолжался прислонёнными к крыльцу велосипедами и раскиданными по нестриженной лужайке игрушками. В двухэтажном домике бардак разошёлся вовсю. Первое, что я увидел, переступив порог — это свисающие с люстры ярко-оранжевые колготки.

— Не обращай внимания, — тётя отпихнула угодившую под ноги игрушечную машинку. — Деточки играли.

Тычком в грудь тётя усадила меня на круглое подобие пуфика и, стянув с моих ног ботинки, швырнула их в дальний угол прихожей.

— Не бойся! Тебе у нас понравится! — радостно возвестила она.

Я обвёл взглядом заляпанный красками пол, разрисованные от пола до потолка обои, объеденные неизвестным существом цветы в обшарпанных горшках и загрустил. Таня наоборот углядев в приоткрытую дверь длинные ряды книг, издала победный крик и рванула изучать содержимое полок. Кому-кому, а ей здесь скучно точно не будет.

Следующие полчаса тётя Марта занималась тем, что вытаскивала из-под буфета заползшую туда Анечку. Девочка ревела белугой, тётя тянула её за ноги и, как в сказке про репку, никак не могла вытянуть.

Я сидел напротив дяди Артура и выслушивал длинную лекцию о том, как хорошо и замечательно я буду жить в этом доме. Не важно, что я не родной. Здесь всех любят одинаково. Я покосился на брыкавшуюся Анечку — тётя тянула, не жалея сил. Я бы тоже так орал, если бы мне точно так же пытались оторвать ноги. На любовь это как-то не тянуло. Ничего страшного, продолжал дядя, что я седьмой. Это с одним ребёнком тяжело, а потом образуется саморегулирующаяся система, в которой старшие следят за младшими, а младшие учатся на примере старших вести себя по правилам и слушаться взрослых. При этом важно одно — вложить основы воспитания в первенца, который и передаст их остальным.

Потом мне показали холодильник, сообщив, что я могу брать из него еду в любое время, как только мне захочется поесть. Мы не приемлим насилия, объяснил дядя, любой может есть и спать тогда, когда этого захочет сам организм. Поэтому дети здесь счастливы и свободны в своём выборе, что создаёт особую атмосферу уюта и спокойствия.

Следуя зову организма, дядя отправился подремать, а тётя Марта, справившись, наконец, с младшей дочкой, сказала, что я могу заниматься всем, чем заблагорассудится и что она будет мне очень благодарна, если я самостоятельно осмотрю дом и окрестности.

— Только не забредай далеко, — предупредила она, усаживая Анечку в высокий стульчик, — ещё потеряешься, а мы и не заметим!

И засмеялась своим странным утробным смехом.

Удивительно, но при полном отсутствии воспитания и режима дня близнецы Карина и Арам умудрились составить собственное расписание на день, от которого они ни на шаг не отступали. Жили они в одной комнате, ходили, держась за руки. Любая попытка разлучить их хотя бы на минуту приводила к истерике. По утрам чисто умытые, одетые с иголочки, они спускались на завтрак, расстилали на коленях салфетки и чинно вкушали всё, что им предлагали. Их воспринимали как единое целое, и часто можно было услышать летящее по дому: «Эй, Карам, идите сюда!» Тиграну нравилось ими командовать. Вне обязательных пунктов своего расписания близнецы были податливы как пластилин. Они беспрекословно выполняли просьбы и приказы других людей.

Как-то раз Тигран решил устроить соревнования по бегу. Прочертил на земле линию, выстроил перед ней близнецов, двух своих братьев-прихлебателей (их имена напрочь стёрлись из моей памяти) и меня.

— Бежим по сигналу, объявил он. — До сарая. Кто прибежит первым, получит приз. А, может, и не получит.

Тигран дунул в свисток, и мы побежали. Старшие сразу вырвались вперёд, а я пыхтел далеко позади рядом со вцепившимися друг в друга близнецами. Мне не очень хотелось победить. Ещё неизвестно, что за приз выдумал этот Тигран. Наверняка, что-то плохое и издевательское.

Близнецы бежали неуклюже, смешно выворачивая коленки. Один из старших уже радовался победе, колотя кулаками по дощатой стенке сарая, когда Карина споткнулась и полетела на землю, увлекая за собой брата. Я затормозил.

— Я не удивлён. Почему-то, — прокомментировал Тигран.

А я потрясённо наблюдал, как близнецы вместо того, чтобы поскорее вскочить на ноги, хором зарыдали в голос. Я бросился их поднимать, но они так яростно дёргали конечностями, что я отступился.

Вечером я рассказал сестре про их странное поведение.

— И чего они так разревелись? — спросил я. — Можно подумать, ноги переломали. Подумаешь, одежду испачкали! Делов-то!

— Не обращай внимания, — успокоила Таня. — Они же куклы. А для кукол грязная одежда страшнее, чем сломанные руки и ноги. Они думают, что хороший мастер всегда сможет их заменить. Глупые, у них совсем нет мозгов, потому и мысли наизнанку вывернуты.

— Откуда ты знаешь, что они куклы?

— Да ты посмотри, как они ходят! Будто линейку проглотили. И глаза пустые, стеклянные. Они вообще не отсюда. Раньше они были самыми простыми неподвижными куклами. Стояли себе в витрине деревенского магазинчика, таращились на прохожих. И вот однажды приехал в деревню один волшебник. Это был очень добрый волшебник. В каждом городке или деревеньке он исполнял одно-единственное желание. В этот раз волшебник помог семье, в которой не было детей. Были бабушки, дедушки, тёти и дяди, мама и папа и даже одна очень старенькая прабабушка. Тогда волшебник купил в магазине двух кукол, мальчика и девочку, оживил их и привёл в дом несчастной семьи.

— А как они оказались здесь? — я слушал, забывая дышать. — Почему не живут в той деревне?

— Я же говорила, что они безмозглые! Они не понимают, что такое любовь и забота. В той семье их окружили большой любовью, но не смогли дать им красивых вещей, потому что папа работал простым сапожником и зарабатывал слишком мало денег. Куклам приходилось подолгу носить одно и то же, играть в самодельные игрушки, а не в яркие магазинные. А ещё они должны были помогать по хозяйству — мыть посуду, подметать пол и кормить животных. Однажды это им наскучило и они ушли искать других, более богатых родителей.

— Но тётя Марта и дядя Артур не очень богатые, — возразил я.

Таня вздохнула:

— Конечно не богатые. Просто куклы ещё маленькие, а дети не могут жить одни. Поэтому они решили пожить здесь. Временно. Потом они уйдут искать тех, кто станет заботиться о них, одевать в красивые вещи, хвалить и целовать. А они будут просто красоваться и позволять себя любить.

— Как хорошо, что мы не куклы, — решил я. — Здорово, когда о тебе заботятся, но быть безмозглым мне совсем не хочется.

Глубоко внутри я всё равно завидовал близнецам. У них был свой мир, в котором они могли чувствовать себя свободными и счастливыми. Потом мне пришло в голову, что все люди вокруг живут словно в прозрачных пузырях. Их можно видеть, но для них самих мир искажается и предстаёт таким, каким они хотят его видеть. Тётя Марта существует в полной уверенности, что вседозволенность — лучшее воспитание и не замечает, как двое её детей так глубоко погружаются в себя, что неминуемо приведёт к катастрофе. Дяде Артуру мысль о саморегулирующейся семейной системе доставляет радость и спокойствие. Таня скрывается в книгах. Тигран с братьями наверняка тоже образуют собственный замкнутый мирок. Я часто грежу с открытыми глазами, выдумывая несуществующие миры. И никто из нас не знает, какой же он на самом деле мир реальный.