C Ближнего Неба

Лазарь Соколовский

Эта книга раздумий зрелого человека о собственном пути, судьбах предшественников, написанная на очередном рубеже испытаний для страны, отношение к которой не может быть определено настойчивым влиянием извне. В этой книге, как и в предыдущих книгах автора, больше вопросов, чем ответов. Возможно, это будет интересно читателю.

У Валаама

1

Раздумья застыли у края,

где правду баюкает ложь:

не важно, где потеряешь,

куда важней, где найдешь…

Когда бытие ускользает,

взамен обещая опять

путевку к бездельному раю,

как тысячи лет исполать,

не сдвинуть пространства ни речью,

ни музыкой колоколов:

чужие ль, свои — скоротечны

попытки и скуден улов.

Так билось в инерции постной

безбожно мое ремесло,

и только карельские сосны

смущали — куда нас несло?

Какими долгами — крестами

оплатим за всю красоту

земную? Куда же пристанем

в итоге? Куда прорасту,

где домыслы правды горбатой

сползали, беря на испуг —

и есть ли какое куда-то

в бессмыслице чьих-то потуг?..

2

Когда-то давно разоренным

я островом был восхищен,

приладожской сказкой зеленой

под мирный Вааловый звон.

В язычестве гнусном совковом

сгорал богадельнею храм,

заменой сакрального слова

лишайник сползал по крестам.

Но в памяти ярче разора

и нищих калек от войны

остались резные озера

и змеи корней от сосны

у пристани самой. Обегав

все тропки за тройку часов,

нашел отражение неба

в зените иных куполов —

в прибрежных серебряных водах,

колеблемых хором вершин,

с молитвой крестила природа,

где, мыслилось, строй недвижим,

но вера искомая рядом,

прими лишь… Да я не спешил

шагать с устаревшим отрядом,

хватало для поисков сил.

Казалось, по юности просто —

иди! и нащупаешь путь!..

Задвинулся сказочный остров

за память… Ужель не вернуть?

3

Лет 40 сползло… Валаамом

бреду, и уж экскурсовод,

как девушка чистый: «Ко храму, —

нам тихо, — дорога ведет.»

Та снова текла разнотравьем,

шаманством стволов по камням —

природа, ничуть не лукавя,

дарила надежду и нам…

А что монастырь? Суетою

и ладаном пахнет декор,

совсем не прозрачностью тою,

как юноша вел разговор.

Я мягко: «Когда б не знакомо,

что в этих гниет тайниках». —

«Вы судите по-земному». —

«Небесное тоже не ах,

к тому же куда нам до горних,

сколь этих порушено стен». —

«Цепляются все-таки корни

за почву“. — „И это взамен

того вдохновенного света,

что вспыхнул хотя бы на миг?» —

«Но здесь отраженье!» — «Про это

бубнит ваш дежурный старик.

Не Бог вечно юн и прекрасен —

природа не знает границ

у скальных, озерных ли прясел,

где сами склоняемся ниц

иль попросту — руки на плечи,

всем вместе войти в хоровод

языческий!“ — „Странные речи,

а где же бессмертье?“ — „Вот, вот!

Ну, как же расстаться со бренной?

Да так, как стволы и трава

уходят, им молодь на смену,

была бы цепочка жива». —

«Но в ядерный век бесприютный

теория ваша…» — «Увы…» —

«Так что же?» — «Церковные плутни

честней? Не сносить головы

нам всем». — «Не рубите попешно.» —

«Что делать — уж нечем дышать». —

«Бег времени, знаете, внешен». —

«А внутренне что же?» — «Душа». —

«Когда отражается в слове

Конец ознакомительного фрагмента.