Грань миров

Ксения Ратникова, 2021

Вадим в двенадцать лет остался без родителей, и с тех пор его не покидает чувство, что он живет «не свою» жизнь. Работа, друзья, девушки, ипотека – все это выглядит незначительным и ненужным. Страшные сны и видения порой кажутся более правдоподобными, чем окружающая действительность. Но однажды кошмары становятся явью – обычный старик, сосед по лестничной клетке, отправил Вадима не просто в другой мир, а в комнату к принцессе. Все бы ничего, но по королевскому приказу любого мужчину, который посмеет взглянуть на принцессу, ждет казнь.

Глава 4. Кошмар наяву

Во сне Вадиму привиделось, будто он лежит в родной постели и рядом спит Наташа. Но вдруг она оказывается на другом конце кровати и ползет к нему, вспомнив среди ночи, что он обещал купить ей новый телефон. Вадиму вначале хотелось оттолкнуть ее, но запах, который он уловил, остановил — запах луговых цветов и лета, чего-то родного и безвозвратно утерянного. Легкое прикосновение к руке окончательно разбудило. Вадим повернулся и понял — это не Наташа.

Илеора залезла под кровать и устроилась рядом на захваченном одеяле. Под кровать попада́ли блики от свеч, отраженные колоннами, и принцесса в этом свете казалась позолоченной.

— Ты что вытворяешь? — прошипел Вадим. — А если Нора проснется?

Илеора хихикнула.

— Няня выпила лекарство. Она сегодня устала и сказала, что хочет выспаться. В такие ночи Нора не просыпается, даже если я зову. Приходится ее расталкивать.

— Ну ладно, — прошептал Вадим. Говорить вслух было все равно страшно.

— Неудобно тут у тебя, — заявила принцесса, устроившись на спине, и чихнула. — Пыли сколько… Как только ты убежишь, я напомню Норе убрать под кроватью.

— Да не стоит, — хмыкнул Вадим. — Я скоро сам все вытру. И, кстати, может быть, мне придется вернуться.

— Как так? — Илеора дернулась и ударилась лбом о кровать. — Ой…

— Ну, если мне некуда будет пойти, так и буду жить под кроватью Вашей Светлости, — произнес Вадим.

— Эх, — принцесса вздохнула и потерла ушибленный лоб. — Через девять дней я уеду отсюда. Поэтому тебе надо поторопиться.

— Да, помню. Свадьба и все такое.

— Свадьба… — Илеора, кажется, расстроилась.

С одной стороны, хотелось спросить принцессу, что заставляет ее идти «под бочок» к незнакомцу накануне собственной свадьбы, но с другой — не хотелось портить момент. Вадим чувствовал себя рядом с ней спокойней. Она единственный союзник в этом совершенно незнакомом и явно враждебном месте, надежда на спасение. Вадима вдруг осенило.

— Послушай, принцесса, — начал он. — Ты ведь королевой скоро станешь. Значит, сможешь сама распоряжаться собственными слугами? Нанимать, например, кого хочется?

— Думаю, да, — согласилась Илеора.

— А не могла бы ты помочь мне чуть больше? — У Вадима едва поворачивался язык, чтобы озвучить просьбу, но это был единственный шанс выжить.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Я выберусь из замка и подожду снаружи, пока тебя коронуют. А потом приду, типа ты меня откуда-то позвала к себе на службу. Как думаешь, получится?

Илеора какое-то время молчала.

— Трудно сказать, что будет после, но я попытаюсь, — ответила она. — Только тебе лучше встретить меня в дороге. После свадьбы мы отправимся в Друргоу.

— Куда?

— «Страна тумана» на древнем языке, — пояснила Илеора.

— Ах, вон оно как. Так, наверное, даже лучше, — кивнул Вадим и добавил тихо: — Спасибо тебе за все, Илеора. Если бы не твоя доброта, граничащая с глупостью, наверняка я бы уже лишился головы.

Илеора тяжело вздохнула.

— Мне бы хотелось помогать тебе и дальше, — сказала она. — Почему-то мне кажется, что это очень важно. Знаешь историю про колдуна Рисша?

— Не-а, — Вадим хмыкнул. — Только не надо мне ее зачитывать наизусть, иначе я засну.

— Хорошо, расскажу кратко, — смутилась Илеора. — Этот колдун путешествовал во времени и однажды наткнулся на брошенного ребенка. Он не должен был вмешиваться в чьи-то жизни, но пройти мимо малыша не смог. Ему казалось это жизненно необходимым. Он выходил мальчика, даже научил колдовству. И в какой-то момент понял, что этим ребенком был он в прошлом. Получается, если бы он не помог себе маленькому, то не существовал бы. Вот такой круговорот.

— И я, по-твоему, как этот брошенный мальчик?

Илеора молча коснулась кровати ладонью.

— Да-а-а, — протянул Вадим. — Похоже на то. Только, знаешь, я не люблю эти сказки про путешествие во времени. Нужно учесть столько парадоксов и допущений… Все это какая-то метафизика.

— Что? — Илеора резко развернулась. — Что за слова ты говоришь?

— Эм-м-м… — Вадим почесал затылок. — Ну это слова, которые используют у меня на родине.

— А я подумала, ты колдуешь, — нахмурилась принцесса.

— Куда уж мне. — Вадим пожалел, что не умеет колдовать на самом деле. Это решило бы многие насущные проблемы.

— Послушай, — робко начала Илеора, — тебе не придется скрываться под кроватью все время, если расскажем няне. Знаешь, я подумала, что смогу убедить Нору. Она очень любит меня и, если мы все объясним, не станет звать стражу. И вообще у нее есть знакомые за пределами дворца, вдруг кто-нибудь согласится тебе помочь?

— Хм, — Вадим задумался. — Ты уверена в Норе? Все-таки она подданная твоего отца, а он приказал…

— Я уверена, — перебила Илеора. — Она помогала нам с матушкой готовить побег и едва избежала наказания отца. Мне пришлось тогда солгать ему, что Нора тяжело болела. В общем, это долгая история…

— Ладно, — согласился Вадим. — Только для начала ты спросишь Нору, как бы она отнеслась к чужаку под кроватью, а только потом расскажешь…

— Да, я так и сделаю, — согласилась Илеора.

— Только выбери момент, не надо в лоб спрашивать, — добавил Вадим. — Иначе она все поймет.

— Да, конечно, — кажется, Илеора повеселела. — А что еще интересного есть у тебя на родине?

Вадим не знал, что говорить, чтобы принцесса его поняла, потому решил рассказать о жизни людей у моря, где выращивают абрикосы и виноград. Выходило довольно складно и, что очень важно, правдоподобно. Илеора слушала и восторженно вздыхала, а иногда задавала вопросы. К моменту, когда Вадиму казалось, что он исчерпал все, что знал о винограде и жизни на юге, принцесса начала засыпать.

— Эй, Илеора, топай-ка на верхний этаж, — разбудил ее Вадим, слегка ущипнув за щеку.

— А? Куда? — пробормотала она спросонья.

— Иди, говорю, отсюда. Уже ведь спишь.

— Да, ты прав, — согласилась она и выбралась из-под кровати.

И вслед за ней ушли тревоги. Вадим закрыл глаза и подумал, что у них непременно все получится.

Утро снова началось с гремящей подносами няни и похода на горшок. К счастью, принцесса в это время спала сладким сном, а Нора не торопилась возвращаться. Илеоре не снились кошмары. Она спала на спине, раскинув руки и безмятежно улыбаясь во сне. Вадим засмотрелся на прелестное лицо, которое и сейчас казалось знакомым. В голове словно отголоски чьей-то чужой истории мелькали мутные черно-белые кадры.

Он видел эту девушку тут — в этой комнате, в этих стенах — и видел ее же на берегу реки. Она выглядела немного иначе, возможно, младше. Но это была она — Вадим не сомневался. Он решил рассказать о странных видениях принцессе, когда та проснется. Ведь если и она узнала его, проще будет вспомнить. Хотя сам он понятия не имел, когда успел побывать здесь раньше и почему напрочь об этом забыл.

Вадим походил по комнате, разглядывая рисунки на стенах — вдруг какие-то детали помогут памяти зацепиться, но узоры совершенно ничего не напоминали. Без Илеоры они не имели никакого значения.

— Вадим, ты уже проснулся, — послышался сонный голос.

— Ага. — Он приблизился.

И снова ему захотелось сделать принцессе как минимум замечание, а лучше — прочитать целую лекцию. Сидеть в кровати в открытой ночнушке в компании незнакомца — верх наивности и глупости.

Он уже открыл рот, чтобы съязвить на тему ее внешнего вида, но позади раздался душераздирающий крик:

— Госпожа! Как же это?! Помогите!

Когда успела вернуться нянечка никто не заметил.

— Нора! — закричала Илеора и кинулась к няне. — Прошу, не надо!

Вадим так и остался стоять возле кровати, замерев в ступоре.

— Да беги же! — крикнула принцесса.

— Куда?

— Хоть куда-нибудь! — в отчаянии воскликнула Илеора и попыталась закрыть рукой рот непослушной служанке.

В комнату ввалилась стража — женщины в позолоченных доспехах и с блестящими мечами.

— Вот черт, — успел пробормотать Вадим перед тем, как на него накинулись, поставили на колени и завели руки за спину.

Некоторое время стражницы так и стояли без движения, запрещая двигаться и ему. Илеора тихо всхлипывала на кровати. Вдруг послышались торопливые тяжелые шаги по каменному полу. Вадима схватили за волосы и подняли голову. В нескольких метрах от него возвышался статный мужчина лет сорока пяти с ухоженной каштановой бородой на волевом подбородке, в длинных одеждах, расшитых золотом. На голове красовалась корона с кроваво-красными рубинами, судя по всему, довольно увесистая, а на каждом пальце — по драгоценному перстню. Все остальные низко поклонились. Очевидно, статный мужчина был королем. В его глазах кипела ярость.

— В подземелье мерзавца! — прошипел король.

— Отец! Прошу, не причиняйте ему вреда, он случайно тут оказался! Пощадите! — услышал Вадим голос Илеоры.

Принцесса кинулась между ним и разгневанным отцом. Король замахнулся и с силой влепил ей пощечину. Илеора еле удержалась на ногах, но даже не вскрикнула.

— С тобой я позже разберусь, дрянная девчонка! — рявкнул он.

Вадим окончательно осознал, что вовсе это не сон, что он влетел, и влетел конкретно. А если этот мужик спокойно может ударить свою дочь, не разобравшись в ситуации, что же тогда сделает с ним? Вадим предпринял отчаянную попытку вырваться, но стражницы держали крепко.

Перед тем как его вывели из комнаты, Вадим обернулся и неожиданно для себя встретился взглядом с принцессой. Глаза Илеоры были полны слез и отчаяния, но смотрела она так, словно волновалась не за себя, а боялась за чужака, которого едва знала. «Почему? — промелькнула мысль в голове. — Почему она на меня так смотрит? Кто в своем уме будет волноваться за человека, который мог оказаться и вором, и убийцей, да кем угодно… Чертов старикашка!»

***

Маленький мирок принцессы-затворницы разрушился после появления странного парня, который ворвался в ее жизнь, испугав до чертиков, а после заставил сожалеть о нем. Детские воспоминания о мальчиках и мужчинах были расплывчаты и приблизительны. Ее нынешние представления о противоположном поле основывались на образе отца: высокий, широкоплечий, в длинных плотных одеждах, грубые тяжелые руки, черные жесткие волосы. Человек, оказавшийся в комнате, был похож на отца и в то же время отличался: молодой, с приятными чертами лица, мягкими короткими темно-русыми волосами. Он был растерян и напуган, чем напоминал ей саму себя. Возможно, именно это заставило Илеору поверить нарушителю. Теперь он не выходил из головы. Все, что вызывало интерес ранее, совершенно перестало волновать. Душа, спокойная и скучающая прежде, наполнилась смятением. Илеора в прямом смысле слова не могла найти себе места.

— Ваша Светлость! — умоляла Нора. — Прошу, простите меня, я так испугалась, увидев мужчину рядом с вами! Если бы вы объяснили все раньше…

— Уйди! Ты только говоришь, что служишь мне, а на самом деле думаешь, как угодить отцу! — крикнула Илеора, опрокинув очередной поднос с едой.

Она бросилась на кровать и зарылась с головой в одеяла. Сейчас она вела себя как капризное дитя, но ей было все равно. Пусть она понимала, что Нора закричала от неожиданности, а не потому, что хотела выслужиться перед отцом, но ничего не могла поделать с собственной злостью.

— Но, госпожа! — оправдывалась Нора. — Все знают, что нельзя смотреть на принцессу. Нельзя прикасаться к вам!

Илеора резко села, отбросив одеяла в сторону, гневно сдвинула брови и прокричала, под конец сорвавшись на писк:

— Это я! Это я к нему прикасалась! Не он! А он… Да он напуган был больше меня самой!

— Ах, как же это? — охнула нянечка, схватившись за голову.

Илеора встала с кровати, быстрыми шагами измерила место своего заточения, остановилась у стены с высоко расположенным окном и вгляделась в кусочек синего неба.

— Он не знал, как оказался тут, не знал… — прошептала она.

— И ты поверила? — раздался голос короля за спиной. — Сама прикоснулась, говоришь?

Илеора вздрогнула и обернулась. Отец стоял в дверях, скрестив на груди руки. Илеора застыла. Грозный и серолицый, он вызывал страх и уважение не только у Илеоры. Она знала от Норы, что в стране все боялись его. Боялись ослушаться, боялись прогневить своего короля. Эфимаз Завоеватель был гневлив и скор на расправу.

— Я задал тебе вопрос. Отвечай! — повысил голос король.

Илеора ругала себя за несдержанность. Отец не должен был узнать.

— Да… — убито произнесла она.

— Зачем? Почему сделала это?! — крикнул он и быстро подошел к ней.

Илеора готова была слиться со стеной, чтобы не слышать его криков и не видеть разъяренного лица. Король схватил ее за плечи и затряс с такой силой, что закружилась голова.

— Отвечай! — потребовал он.

И лишь когда сообразил, что Илеоре трудно говорить, отпустил, деловито кашлянул в кулак и вновь с нажимом произнес:

— Ну!

Илеора боялась поднять глаза. Отец не будет избивать ее, не будет калечить. Но почему же так страшно?

— Потому что он не причинил мне вреда… Он выглядел растерянным и испуганным. Не понимал, где находится, — робко пояснила Илеора.

— Ты меня не слышала? — тихим, но угрожающим голосом произнес король. — Я спросил, почему ты захотела прикоснуться к нему?

Она не поднимала взгляда.

— Не знаю…

— Что это еще за ответ?! Почему?

Илеора разрыдалась. Всю жизнь она жила как пленница, как преступник. Внешний мир представлялся расплывчато из книг и детских воспоминаний, из времени, когда мать еще была рядом. Этот мир казался огромным и прекрасным, но уже долгое время она не видела ничего, кроме стен своей комнаты. Что за дурацкое правило — «не прикасаться к принцессе»? Что случится от прикосновения? Она станет неизлечимо больна или до смерти опорочена? Отчаяние и гнев вихрем кружились в душе, но нельзя перечить отцу, нельзя возражать ему. Однако и молчать не следовало, король требовал ответ. Слезами ничего не докажешь, ничего не сможешь объяснить. И Илеора начала тихим дрожащим голосом:

— Потому что я ничего не знаю о мире. Я никого не знаю, кроме няни и вас, отец. Мне было любопытно.

Король за руку поволок ее к кровате.

— Прочь отсюда! — крикнул он Норе. — А ты, сядь!

Илеора подчинилась. Он снял с себя корону, тяжело вздохнул и сел рядом. Вопреки ожиданиям, отец не накинулся с диким криком, как бывало обычно. Какое-то время король задумчиво смотрел в пол.

— Ты слишком ценна… — начал он. — Слишком ценна. Скоро твоя свадьба, и ты узнаешь о внешнем мире и мужчинах все, поверь мне. Только сильно рада ты не будешь, еще с тоской вспомнишь годы в своей комнате. Всему свое время, деточка, всему свое время, — отец замолчал на минуту, нахмурился и продолжил уставшим озабоченным тоном: — Кое-кто отчаянно пытается выкрасть тебя, чтобы навредить мне и стране. Но твой брак должен состояться! Саории нужна поддержка в войне, без нее мы не сможем победить. И Дагрон обещал… Но одно из требований твоего будущего мужа — чистота и непорочность тела и души, нельзя, чтобы в тебя проникли грязные помыслы. Поэтому просто наберись терпения.

Он приобнял Илеору за плечи. Теплые сильные руки похлопали по спине, и Илеора на мгновение ощутила себя в полной безопасности.

— Отец, простите… — прошептала она.

Король встал, снова надел корону, потрепал Илеору по голове и направился к выходу. Она вскочила и побежала следом.

— Но этот мужчина, — умоляла она вслед. — Прошу, сжальтесь над ним.

Король резко обернулся и гневно блеснул глазами.

— Нет! Выброси его из головы, считай его мертвым.

Его Величество Эфимаз вышел, хлопнув дверью.

Илеора подошла к стене и коснулась холодного камня ладонью.

— И все-таки отец не любит меня, — прошептала она и обреченно закрыла глаза. — Когда же я наконец выберусь…

Вбежала Нора с новой порцией ароматного обеда в глиняном горшочке. Илеора позволила усадить себя за стол и открыла рот, отдавшись наконец в заботливые руки няни и перестав бастовать.

***

Вадим провел несколько часов в подвале без единого окошка, прикованный к холодной каменной стене по рукам и ногам. Двое мужчин в длинных кожаных фартуках поверх рубах с будничным выражением на лицах раскладывали на столе рабочие инструменты: жуткого вида крючки, зазубренные ножи, пилы, плети и то, чему Вадим не знал названия. Они растопили камин, дождались, когда прогорят дрова, и разложили на углях железные спицы.

Все это время они даже не смотрели в сторону Вадима, как бы он не старался привлечь их внимание. Он звенел цепями и мычал в тряпку, но тщетно. Палачи болтали о семьях, планах на вечер, травили анекдоты. Вскоре пришел тощий низенький старичок, которого называли главным дознавателем, и даже тогда на Вадима никто не взглянул. А когда наконец на него обратили внимание, он проклял все на свете.

Палач вынул кляп изо рта Вадима, надел толстую рукавицу и достал из печи раскаленный докрасна прут.

— Да что вам от меня надо! Я и так все скажу! — закричал Вадим. — Мне нечего скрывать!

Палач остановился в паре шагов.

— Кто тебя подослал? — совершенно спокойным тоном спросил дознаватель и макнул белую палочку в чернила.

— Вот хрень, — прошептал Вадим, понимая, что сказать нечего. Кто его подослал? Дед Петя? Сосед по лестничной клетке? — Старик какой-то, — попытал счастье он. — Да я вообще понятия не имею, что тут делаю! Это ошибка! Я жил в совершенно…

Жгучая боль заставила захлебнуться собственными словами. Вадим рванулся, ударился затылком об стену, на запястьях защипали свежие ссадины.

— Кто твой господин? — дознаватель зевнул и отложил палочку.

Палач опять опустил на грудь пульсирующий жаром металл. Вадим закричал. От жгучей, невыносимой боли, от отчаяния. Запах горелой плоти вызывал тошноту, перед глазами плыло. И это только начало, ведь ответов чудесным образом не появится.

Наконец передышка. Палач отошел к печи, чтобы отложить орудие. Вадим дышал часто, но не мог до конца прийти в себя от боли, которой пульсировало его раненое тело. За что ему все это? Что он сделал? Если нельзя смотреть на принцессу, почему ему просто не отрубили голову?!

— Кто тебя подослал? — прозвучал голос дознавателя скучающий и ровный. — Ты же понимаешь, никто тебя просто так не отпустит… Всего этого, — он обвел рукой с широким рукавом пыточный зал, — ты можешь избежать. Просто ответь на мои вопросы, и тебя оставят в покое.

Вадим истерически расхохотался, причинив себе тем самым гораздо больше боли.

— Да не знаю я ничего, черт вас возьми! — закричал он, срывая голос. — Проклятый старик ничего не объяснил! Просто кинул меня в эту комнату! Да я даже не знал, что эта девчонка принцесса! Все, что я хотел, просто уйти и никому не мешать! Да что мне еще вам сказать, чтобы вы от меня отстали?!

— Правду! — раздался слева знакомый грубый голос. Король.

Он стоял, скрестив руки на груди и хмурился. Правду… Вадим чувствовал, как на глаза помимо воли наворачиваются слезы. Какую правду им выдать? Король кивнул палачу, и тот подошел вновь. На этот раз в его руке была грубая плетка с поблескивающим металлическим наконечником.

В какой-то момент Вадим перестал понимать, что вообще с ним делают, о чем спрашивают, и что отвечает сам. Все, о чем он мог думать, это злость к дуре-принцессе и ее ненавистной служанке. Он ненавидел их больше чем короля и палачей вместе взятых, но еще больше он ненавидел себя за то, что умудрился попасться в ловушку колдуна, а потом не сумел удержать ситуацию под контролем — как можно было вести себя настолько беспечно и проморгать возвращение служанки?

Ведро ледяной воды вернуло Вадима в реальность. Он глубоко рвано вдохнул, зрение слегка прояснилось. Прямо перед ним, оказывается, стоял король.

— А ты хорош! — Эфимаз смотрел почти восхищенно. — Стойко защищаешь свою госпожу. Но подумай вот о чем: эта женщина кинула тебя на растерзание врагам. Разве она достойна твоей верности?

Он приподнял Вадима за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

— Я не понимаю… о чем вы говорите… — прохрипел еле слышно Вадим.

Король хмыкнул.

— Что ж… Рано или поздно ты все расскажешь.

— Это вряд ли, — из последних сил произнес Вадим и провалился в спасительную темноту.