Грань миров

Ксения Ратникова, 2021

Вадим в двенадцать лет остался без родителей, и с тех пор его не покидает чувство, что он живет «не свою» жизнь. Работа, друзья, девушки, ипотека – все это выглядит незначительным и ненужным. Страшные сны и видения порой кажутся более правдоподобными, чем окружающая действительность. Но однажды кошмары становятся явью – обычный старик, сосед по лестничной клетке, отправил Вадима не просто в другой мир, а в комнату к принцессе. Все бы ничего, но по королевскому приказу любого мужчину, который посмеет взглянуть на принцессу, ждет казнь.

Глава 7. Ожидания и реальность

Вадим очутился в сыром прохладном месте, напоминавшем пещеру. В голове тут же возникли силуэты стражниц в позолоченных доспехах и король с гневным взглядом. Что неудивительно, ведь в первое посещение параллельного мира он благополучно перекочевал из комнаты принцессы в пыточный зал. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сумасшедший бой сердца в груди и внимательно оглядеться. Рядом стоял старик. Вадим с облегчением выдохнул. По крайней мере, в этот раз «соседушка» его не бросил.

Помещение освещали четыре факела по углам, в центре располагался деревянный стол с массивными дубовыми стульями вокруг. «Короля Артура только не хватает, а Мерлин имеется», — съехидничал про себя Вадим, скосив взгляд в сторону старика.

Тот сидел отрешенный и не обращал внимание ни на что. Вадим огляделся. В одной из стен были выдолблены полки для больших тяжелых книг в толстых переплетах. Рядом стоял размером в половину человеческого роста кувшин с длинным носиком. Еще одним источником света служил крупный металлический фонарь, стоявший на столе в резной подставке. Его тлеющий огонек напоминал огонь спиртовой горелки или лампады. Пахло старой сырой бумагой и плесенью.

— Мы в тайном убежище, — нарушил молчание старик. — Это зал совещаний и любимое место Ее Величества королевы Данашири.

— Мать Илеоры? — догадался Вадим.

Колдун кивнул, а затем подошел к столу и удобно устроился на одном из стульев.

— Выходит, про нее меня спрашивали палачи? Это она пытается выкрасть принцессу?

— Все верно, Вадим. И сейчас мы с ней встретимся. — Старик окинул его критическим взглядом. — Для королевы и остальных ты мой ученик. И звать тебя будут Аридан.

Вадим поморщился, но возражать не стал.

— Меня называй Ирлим, — продолжал старик. — И никому не рассказывай, откуда ты, не применяй слова из своего мира на людях и…

Он сморщился чуть ли не с презрением.

— Надо сменить одежду.

— Как скажешь, — хмыкнул Вадим и прошелся по пещере, с подозрением оглядевшись. Не выскочат ли палачи с плетьми из-за угла? Ему казалось, что старик подставит в любую минуту, исчезнет и бросит умирать в чужом непонятном мире.

Ирлим подошел к полкам, достал темный сверток и вернулся к столу.

— Держи, — произнес он, развязав узел.

Вадим вытряхнул содержимое на стол и принялся раздеваться. Ирлим же сел рядом и замер, превратившись в еще один бездушный предмет интерьера. Вадим даже пару раз скорчил язвительную гримасу, чтобы привлечь внимание колдуна. Но взгляд соседа оставался пустым и безучастным. Казалось, жизнь покинула его.

Оставив старика в покое, Вадим напялил на себя серые безликие шмотки, чем-то похожие на одеяния шаолиньских монахов, с той разницей, что верхом служила все-таки рубашка с деревянными пуговицами, а не запахивающаяся кашая. Он кое-как распихал по немногочисленным карманам припасенное оружие и подумал, что надо бы все-таки приспособить к этому безобразию собственный удобный ремень.

— Несколько дней, и ты привыкнешь к новой одежде, Аридан, — внезапно ожил старик. — Я убежден, она гораздо удобнее твоей прежней.

«Аридан» скептически сморщился. По большому счету ему было все равно, во что он будет тут одет. Хотелось поскорее приступить к действиям. Он еще не знал, что делать после спасения принцессы, но в том, что они обязательно ее вытащат, был убежден на все сто.

— Послушай, Ирлим, — Вадим произнес новое имя, чтобы привыкнуть. Да и «дед Петя» совершенно не подходило колдуну. — Выходит, ты на самом деле про внучку свою говорил тогда, когда разбудил меня среди ночи? Она реально твоя внучка?

Ирлим нахмурился.

— Тогда я разбудил тебя не ради лампочек. Ты ведь понял, я не нуждаюсь в подобных вещах, — колдун несмело улыбнулся. — Ты плохо себя чувствовал, и я решил отвлечь. А еще я думал попросить тебя о помощи в ту ночь, но так и не придумал, каким же образом. Что бы ты ответил, услышав про принцессу?

— Послал бы тебя к чертям и больше не стал бы слушать, — честно ответил Вадим и пожал плечами.

— Вот именно, — Ирлим тяжело вздохнул. — Идем, познакомимся с королевой.

Колдун направился к выходу, Вадим догнал и произнес фразу на языке этого мира:

— А почему я говорю на этом языке? Ты что-то сделал?

Ирлим обернулся.

— Было бы непростительно на моем месте заставлять тебя общаться с людьми, чьего языка ты не знаешь, — беззаботным голосом ответил тот.

— Ирлим, где ты опять пропадал столько времени? — раздался вдруг строгий женский голос позади.

Вадим обернулся, а колдун слегка склонил голову.

— Ваше Величество Данашири, — проговорил он.

«Та самая королева», — догадался Вадим.

Да, малышке Илеоре было в кого уродиться. Королева оказалась статной красивой женщиной с ясными небесного цвета глазами — такими же, как и у дочери. Она выглядела на тридцать, не больше, хотя, скорее всего, была гораздо старше. Данашири недовольно поморщилась, взглянув на Вадима.

— Что это за мальчишка, Ирлим? Мне достаточно слуг.

— Это мой ученик Аридан, — представил Ирлим.

— Ученик? — королева удивленно изогнула брови. — Ты никогда не говорил, что берешь учеников.

— Вы не спрашивали, Ваше Величество. — Ирлим легко улыбнулся.

Вадим про себя отметил, что колдун действительно замечательно врет.

— Вот, значит, как, — она изобразила на лице снисхождение, подошла к столу и села на выдвинутый стул.

Вадим сжал челюсти. Она точно не воспринимает его всерьез.

— И что же может твой ученик? Зачем ты притащил его сюда?

— Аридан может перемещаться в пространстве, как и я. Вернее, я могу перемещать его.

Теперь королева изменилась в лице и посмотрела на нового соратника с удивлением и даже с неким суеверным страхом.

— Что ж, пусть остается. — Она повернулась к колдуну. — В таком случае, стоит изменить план. Соберем совет.

***

— Матушка, на что похож большой мир? — спрашивает маленькая сероволосая девчушка, сидя на коленях у Данашири Нионской — королевы великой страны Саории. Голубые глаза девочки блестят любопытством. Она без конца ерзает и мешает заплетать себе волосы.

— Не крутись, лисенок! А то получится кривая коса.

— Ну и что-о-о? Все равно никто не видит меня, кроме тебя и нянечки, — хнычет малышка. — Хочу на улицу! Я слышала там детские голоса. Мне рассказывали, что на улице можно собираться вместе и играть в разные игры.

— Интересно, кто рассказывал? — приподнимает одну бровь Данашири. — Кого мне наказать?

Малышка Илеора испуганно вжимает голову в плечи, зажимает рот рукой и умоляюще смотрит на маму.

— Ладно, ладно… Не скажу твоему отцу. Но впредь, пожалуйста, будь более осмотрительнее в словах.

Долгие годы Илеора была послушна, идеально послушна, лишь в мыслях лелея фантазии о внешнем мире. Она ничего не знала о людях за стенами собственной комнаты и, встретив одного из них, беспечно забыла о последствиях непослушания, увлеклась новыми переживаниями. О, как жалела она сейчас об этом! Забившись в угол собственной комнаты, Илеора была не в силах остановить слезы. Как могла она поступить так неразумно? Как могла поверить, что сможет помочь? Ведь она ничегошеньки не знала ни о страже, ни об их сменах. Хотела спасти Вадима? Но удалось только выиграть для него легкую смерть… И за это пришлось заплатить другими невинными жизнями. Любимая нянечка теперь жестоко убита у нее на глазах.

Нора была с ней с самого рождения и заменила пропавшую мать. Она была окошком в мир, единственным по-настоящему родным человеком. Боль, которую испытала Илеора при виде смерти Норы, отпечаталась в сознании, в каждой клеточке тела. Будто она сама находилась на месте няни.

Илеора горько всхлипнула. Слез не осталось, но судорожные вдохи все еще сотрясали тело. А стражницы… Разве они заслужили такой смерти? Сегодня ночью умерли четыре женщины. Из-за нее. И венценосный отец дал ей это осознать. Он говорил такие слова, о существовании которых Илеора раньше понятия не имела. Кричал так громко, что закладывало уши. Страх, отчаяние, жалость, чувство вины, ненависть к отцу — все подкрепилось отвращением и стыдом, когда придворные лекари привели ее в комнату, раздели, осмотрели и ощупали со всех сторон. При этом отец стоял рядом и пристально наблюдал за бессмысленным и унизительным, на ее взгляд, действием. Что они там хотели найти, Илеора не понимала. Но, видимо, не нашли ничего подозрительного, потому что лекари с облегчением выдохнули, а отец, зло сверкнув глазами, молча покинул покои.

Илеора ела все, что давали, надевала то, что приносили, вела себя так, как требовалось. Отец пообещал пытать на ее глазах каждую прислужницу, которая не сможет заставить Ее Высочество вести себя должным образом. И она безропотно подчинялась. Невозможно было забыть крики несчастных женщин, их искалеченные тела. По ночам долго не могла заснуть, обливаясь слезами, а когда засыпала, видела кошмары, пострашнее тех старых о преследующем ее монстре.

— Госпожа! Ваше Высочество! — позвала служанка. — Прошу вас, идемте со мной. Жених приехал и хочет посмотреть на вас.

— Жених? — апатично переспросила Илеора.

— Да, моя госпожа.

— Свадьба уже завтра? — Илеора приподняла голову и с тоской поглядела на служанку.

— Да, моя госпожа.

— А я так и не знаю, что должна делать женщина после замужества… Мне обещали рассказать, — насупилась она.

— Завтра утром вам все объяснят, — печально ответила служанка.

Илеору завели в покои отца. Там не было стражи. Только сам король и Он. Илеора вздрогнула, увидев огромного мужчину, развалившегося в кресле. Темные, коротко стриженные волосы, черные, глубоко посаженные глаза на грубом лице, огромные руки, каждая из которых могла обхватить ее шею, ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего, и этот взгляд… Точно она самое аппетитное блюдо из всех, что ему приходилось видеть. На мгновение ей даже показалось, что у него потекли слюни, а в глазах запылал огонь. Илеора ощутила себя жертвенной куропаткой, принесенной к алтарю темного бога Гуинура.

Отец сидел довольный и светился точно фонарь, чего Илеора никогда прежде не видела. Король выпроводил взглядом служанку и произнес:

— Давай, деточка, подойди.

Илеора не сразу догадалась, что таким ласковым голосом обращаются к ней. Она обернулась, ожидая увидеть какую-то «деточку». Никого. Илеора опустила голову, стиснула зубы, сжала от ярости кулаки и с удивлением ощутила, что желает смерти родному отцу.

— Илеора! — прошипел Эфимаз. — Наш уговор еще в силе. Ослушаешься — знаешь, что будет.

Она вся съежилась. Больно… В груди все сжалось от злости, обиды и страха. Настойчивый голос отца заставил вздрогнуть:

— Иди к нам.

Илеора подошла, глядя в пол. Гость встал. Не смог дождаться, когда к нему подойдут, и приблизился сам. Приподнял ее за подбородок. Илеора зажмурилась, не представляя, что сейчас будет.

— Красавица, — проговорил он грубым хрипловатым басом. — Она не знала мужчин, как я и просил?

— Именно так, Дагрон. Она чиста как первый снег, — услышала Илеора довольный голос отца.

Илеора наконец осмелилась взглянуть в лицо жениху, но лучше бы она этого не делала. В хищных, пожирающих ее глазах бушевало пламя Гуинура, грозящее спалить дотла. Она вздрогнула и отвела взгляд. Дагрон сжал подбородок сильнее.

— Смотри на меня! — приказал он. — В глаза смотри.

Илеора нервно сглотнула и с трудом заставила себя выполнить приказ. Жених прищурился и пристально всмотрелся в глаза, словно старался разглядеть там нечто очень важное.

— Не будешь осматривать? — раздался позади удивленный голос отца.

Когда он успел встать и подойти, Илеора даже не заметила. Все, что она видела, — это изучающие ее черные глаза.

— Все в порядке, — Дагрон легонько оттолкнул Илеору и выпрямился. — Я верю тебе, Эфимаз.

— Как знаешь, — хмыкнул отец и добавил мягко: — Ступай, деточка.

Илеора на негнущихся ногах побрела к выходу. На пороге она остановилась и отважилась обернуться. Отец уже сидел за столом и пил из позолоченного бокала, а Дагрон так пристально смотрел на Илеору, что ее пошатнуло. Сейчас она поняла, что этот человек берет ее в жены совсем не для того, чтобы сделать счастливой, как говорили ей всю жизнь служанки. Нечто темное в его взгляде напоминало монстра из снов. Илеора поспешно отвернулась и покинула покои отца.

Бредя за служанкой по извилистым коридорам, она вспоминала Вадима, его растерянный добрый взгляд, и сожаления глодали изнутри будто черви. Если бы она знала заранее, что все так обернется, рассказала бы Норе все в самый первый день и вместе с Вадимом сбежала из дворца. Втроем им наверняка удалось бы что-нибудь придумать…

***

Илеора в пышных, расшитых драгоценностями одеяниях спустилась к гостям. Ей хотелось закричать, позвать на помощь, но кого, если главный человек в стране продал ее без всяких сожалений, а любимая нянюшка, тот единственный, кто относился к ней с добротой, мертвы? Память была еще слишком свежа, и к горлу подступил ком. Перед глазами поплыло. Ночью Илеора раздумывала о побеге, но теперь не видела ни малейшей возможности — ее не оставляли одну. Ни на мгновение.

— Ваша светлость! — испуганно зашептала служанка и дернула ее за рукав. — Вы обещали, моя госпожа! Прошу вас, пощадите! Осталось потерпеть совсем немного, скоро подействует снадобье.

Илеора вздохнула, отвернулась от встречающей толпы, быстро вытерла рукавом глаза. Если она заплачет, отец казнит новую служанку. Так было сказано. Нет, она не допустит еще чьей-то смерти. Надо продержаться.

— Идемте, — голос служанки дрожал.

— Не беспокойся, — шепнула Илеора и повернулась к гостям. — Я не заплачу.

Ее встретили громкими, оглушительными приветствиями. Заиграла музыка. В воздух полетели лепестки цветов и сыпались до тех пор, пока туфли не начали проскальзывать на мягких лепестках. Приходилось тратить немало усилий, чтобы идти ровно. Илеора надеялась отвлечься, но, как назло, вспомнила слова Норы: «Я поведу вас, моя госпожа, к жениху, как должна вести мать». Отчаяние захлестнуло с новой силой. Илеора была на грани, когда наконец отвар подействовал — она провалилась в безразличие и полузабытье, перестав на время думать и чувствовать.

Перед глазами поплыл туман. Даже звуки казались приглушенными и неразборчивыми. Хорошо ощущала Илеора только горячую огромную ладонь жениха на своей руке. Иногда его рука разжималась, тогда Илеоре нужно было кланяться или что-то пить. Все действия она совершала лишь по подсказкам и не понимала, что они означают. Впрочем, и не хотела ничего понимать, пребывая в полузабытье.

В себя она начала приходить в тронном зале, где состоялось пышное пиршество. Гостей оказалось так много, что они с трудом разместились за длинными столами, никого из них Илеора не знала. На столе стояли яства, каких прежде ей не доводилось видеть. Жених уже перестал есть и сидел рядом с отцом, откинувшись в кресле. Они негромко беседовали. Новоявленный супруг медленно потягивал темно-красное вино, а слуги следили, чтобы чаша не пустела. Илеора тоже решилась попробовать и пригубила сладковатый напиток.

— Много не пей, — послышался грубоватый голос над ухом. Обернувшись, она столкнулась взглядом с женихом — кажется, его звали Дагрон.

Он смотрел цепко, слегка прищурившись. Поймав ее взгляд, Дагрон ухмыльнулся и наклонился ближе.

— Ты со всеми успела попрощаться? — прошептал он, обдав горячим дыханием.

Илеора вздрогнула, отвернулась, уставилась в свою тарелку, на которой уже лежало фруктовое желе, украшенное лепестками цветов. Успела ли? Нет, она не успела попрощаться ни с Вадимом, ни с Норой, а кроме них дорогих людей у нее и не было. Опять перед глазами встали недавние события, опять ее захлестнуло отчаяние. Тринадцать дней после смерти полагается возносить траурные молитвы Савирату, а не сидеть за праздничным столом и пить вино.

Илеора отпросилась в уборную, чтобы хоть немного перестать сдерживать рвущиеся наружу слезы. Ее сопровождала уже чужая служанка — полноватая женщина Вура. И там, на каменном полу за закрытой дверью, Илеора позволила себе разрыдаться. Сидя взаперти, она так лелеяла мечты о том времени, когда сможет свободно покидать свою комнату, о внешнем мире, так ждала этого дня, но ни одно из ее ожиданий не сбылось.

Хотелось вернуться в тот день, когда в тени колонны возник человек, хотелось изменить все, рассказать Норе той же ночью, упросить помочь. Тогда милая няня осталась бы жива, ни в чем неповинных стражниц не лишили бы жизни, и Вадим ждал бы ее под дворцовой стеной, чтобы попроситься на службу…

Вура что-то говорила, но Илеора слышала только собственные отчаянные рыдания. Сколько прошло времени, она не знала, просто в один момент вдруг слезы перестали катиться по щекам, в душе возникла пустота. Тихий страшный голос в собственном сознании прошептал:

— Скоро ты будешь моей!

Испуганно вздрогнув, Илеора заморгала и рукавом растерла слезы по лицу.

— Ваше Величество, мне надо привести вас в порядок. — Вура гладила ее по спине. — Негоже в таком зареванном виде перед супрогом являться. Дам вам совет, моя госпожа. Его Величество ужасно не любит женских слез на пустом месте. Когда ему захочется, чтобы вы поплакали, поверьте, вы поймете.

Деловой и покровительственный голос служанки немного привел в себя. Илеора нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, шмыгнув носом.

— Да что я буду вас пугать заранее… — махнула рукой Вура. — Думайте о хорошем, Ваше Величество! И знайте, о вас он как о драгоценности говорит, никаких средств не жалеет.

— Почему? — Илеора подумала, что Дагрон может что-то знать о ее даре. Интересно только, откуда?

— Ну, то простой служанке неведомо. — Вура развела руками.

Илеора поникла и позволила предусмотрительной служанке привести себя в порядок. Посидев еще несколько минут, они вышли в коридор и направились в сторону отдаленного шума продолжавшегося пира.

По пути Илеора задержалась у огромного темного окна в коридоре, выходившего на внутренний двор. Странное предчувствие наполнило ее сердце. В груди все сжалось, напряглось подобно струне. Илеора вглядывалась в темноту ночи, стараясь понять причину странного предчувствия.

И вдруг там, за окном, вспыхнул яркий свет. Множество маленьких и больших огоньков разорвали пространство ночи не слышимым доселе грохотом. Внезапный восторг наполнил измученную душу, никогда в жизни не видевшую столь грандиозного зрелища. Огни взрывались из крошечной, почти невидимой точки, превращаясь в разноцветные искрящиеся цветы и освещали собой двор и крепостные стены. На минуту Илеора позабыла о свадьбе, женихе, довольной физиономии отца, даже смерти нянечки. Она все отдала бы, чтобы смотреть на полыхание небесных огней вечно.

— Ох, это искусство далекой Астонии! — восхитилась служанка. — Не думала, что доведется увидеть! Идемте, моя госпожа, Его Величество ожидает вас.

***

Вадима пустили на совет. Перед ним он расспросил Ирлима о Дагроне, и теперь пребывал в ужасе от услышанного. Колдун поведал, что повелитель страны Тумана за свою жизнь извел множество девушек, что несчастные, оказавшиеся в его власти, умирали долго и мучительно. По слухам, даже слуги не поднимаются на этаж, когда их повелитель изволит «развлекаться», — настолько страшные раздаются крики из его покоев. Тела погибших трудно узнать из-за увечий. Последние две наложницы предпочли покончить жизнь самоубийством, чтобы не оказаться во власти короля. От подробных описаний у Вадима в горле встал ком, мешая нормально вздохнуть. Никакого иного определения этому человеку, кроме как мразь, не находилось. За такие вещи в цивилизованных странах вешают.

Из-за собственного живого воображения Вадим плохо слышал обсуждения совета, расположившегося за каменным столом, но постепенно до него дошла одна вещь: его представления о времени оказались неверны. В мире Вадима не прошло и двух дней, а тут прошло намного больше. Аккуратно переспросив сидящего рядом мужчину с тонким шрамом на лбу, он получил ответ:

— Дагрон прибыл в Саорию девятого числа прошлого месяца.

— А сейчас какое? — у Вадима появилось нехорошее предчувствие.

— Второе число среднего месяца Савирата, — недовольно прошептал мужчина.

На минуту Вадим завис, раздумывая, откуда такой скачок во времени. Неужели их миры развиваются не параллельно, а как-то иначе? Как в легендах, где попавший в эльфийские владения путник, прожив с ними день, возвращался к своим уже постаревшим детям. Получается, один день жизни в его мире равен месяцу в этом? Чушь какая-то… И тут Вадим понял — все те ужасы, которые с таким старанием описывал Ирлим, уже вполне могли произойти с несчастной наивной принцессой. Его пробил озноб. А на ум пришел только один вопрос:

— Тогда какого хера я тут сижу? — Вадим дернул Ирлима за рукав. Несмотря на присутствие королевы, он не беспокоился о соблюдении приличий. Все, о чем мог думать — испуганное лицо Илеоры в камере. Что, если сейчас ей так же плохо, как было и ему в пыточном зале? Вадима замутило. — Прошел почти месяц со дня их свадьбы! Почему вы собрались «спасать» ее только сейчас?

— Потому что из дворца ее похитить невозможно, — спокойно ответил Ирлим. Так спокойно, словно речь шла о буханке хлеба из супермаркета. — Самый удобный момент напасть на Дагрона по пути к Друргоу.

Вадим на мгновение опешил. Члены собрания с удивлением повернулись в его сторону. Они сидели и смотрели на него как на дурака, их суровые и спокойные лица не выражали ни капли того беспокойства, которое бушевало сейчас в душе Вадима, и он не понимал, почему они себя так ведут.

— Вы серьезно?! — он невольно повысил голос.

— Успокойся, Аридан, — шепнул Ирлим.

Данашири с осуждением уставилась на того, кто осмелился ее прервать.

— Успокоиться? — Вадима затрясло.

Собравшиеся зашушукались, стали переглядываться. Он прекрасно понимал, как выглядит со стороны, но слишком живые образы стояли перед глазами после рассказов колдуна. То, от чего Вадим надеялся уберечь Илеору, отправившись в другой мир, получается, уже случилось? Он опоздал?

— Тише. — Ирлим мягко положил руку на плечо. — Прости, я не успел все объяснить. Но ведь ты…

— Лучше молчи, старый хер, — огрызнулся Вадим и сбросил руку колдуна. — Ты мне что сказал, а? «Мы должны помешать свадьбе», — язвительным тоном передразнил старика Вадим.

— Я и не соврал. Настоящая свадьба будет в королевстве мужа, — парировал колдун.

Вадим зло глянул на него.

— Хочешь сказать, что за месяц с ней ничего плохого не произошло? Он приехал ее «за ручку подержать»?

— Ирлим, спорить со своим неотесанным учеником будешь после собрания, — раздался холодный голос королевы. — Ведлем, выведи мальчишку, он мешает.

— Я и сам могу, — бросил Вадим и резко поднялся, отчего стул под ним с грохотом опрокинулся. Он не собирался извиняться, только глянул с осуждением на королеву, развернулся и отправился на выход.

Слишком невозмутимым было лицо Данашири, слишком спокойным. Если бы нормальная мать знала то, что знает сейчас Вадим, возглавляла бы она так преспокойно собрание? Сидела бы вальяжно в кресле и находила бы слова, чтобы ругать подчиненных? Но какого черта Ирлим не сказал сразу? Почему, расписав в красках нареченного принцессы, не объяснил, что свадьба уже сыграна? Вадиму стало тошно. От королевы, от колдуна, от пыльных узких проходов. Хотелось поскорее вырваться отсюда, оказаться где-нибудь подальше, а лучше проснуться и узнать, что вся эта история от начала и до конца лишь плод его больного воображения.

За считанные минуты Вадим преодолел сеть извилистых коридоров и оказался под ночным небом. Здесь луна была намного больше, чем он привык видеть в своем мире. Холодный белый свет заливал холмы и быструю небольшую реку неподалеку. Чистый, неиспорченный выхлопами мегаполисов воздух быстро остудил голову. Он смотрел на рябь воды вдалеке и уже совершенно иначе воспринимал случившееся. Может быть, все не так плохо? Ведь политические союзы создаются не для того, чтобы убивать невест в первый год свадьбы? Да и разве отец в состоянии продать дочь маньяку? Пусть Эфимаз не был с Илеорой ласков, но неужели совсем не любил?

Вадим ощутил себя ничтожным муравьишкой, который забрел в чужой муравейник и пытается казаться важным и нужным, а ведь на деле тут и без него прекрасно справлялись, раз Ирлим не удосужился предупредить о свадьбе.

«Что вообще я тут забыл? — мысленно ругал себя Вадим, стараясь думать рационально. Разве так следовало поступить прагматичному современному человеку, коим он себя раньше считал? — Какого хрена поперся к старику сам? Мне что, первого раза не хватило? Я долбанутый на всю голову мазохист! Это точно. Разве нормальный человек променял бы стабильную работу, жилье, сравнительную безопасность и жизнь со всевозможными удобствами на черт-те что? Не-е-е-т…У меня явно проблемы с головой!»

Он покосился в сторону выхода из пещеры, откуда доносились шаги. Ирлим. Скорчив самое презрительное выражение лица, на которое только был способен, Вадим заявил:

— Чего тебе?

Ирлим поравнялся со своим «учеником».

— Струсил? — произнес он с вызовом.

— Пф-ф-ф… — фыркнул Вадим. — Мне плевать, что ты там себе думаешь и что скажешь.

— Ну и переполох ты устроил, — продолжил колдун. — Королева теперь не доверяет тебе.

Вадим издевательски хмыкнул.

— Серьезно? Уж хотя бы ты не прикидывайся! Если они чокнутые садюги, и ничего неестественного не видят в положении своей принцессы, то ты-то все прекрасно понимаешь. Ты меня звал, чтобы спасти девчонку. «Помешать свадьбе», — напомнил Вадим. Он ощутил, как гнев уходит, уступая место опустошенности и отчаянию. — Почему солгал? Все, что с ней могло произойти, уже произошло. Может быть, она уже поступила как те наложницы и выбросилась из окна? Может быть, уже некого спасать?

Ирлим присел на камень и оперся на посох.

— Ты отказываешься помогать? — Старик будто испугался и добавил едва слышно: — Неужели в этот раз вам не хватило времени…

«В этот раз»? При других обстоятельствах Вадим бы обязательно уточнил, но сейчас был слишком зол. Он отвернулся, потому что ненавидел старика, без спроса влезшего в его жизнь, ненавидел себя за то, что доверился ему. Вадим не мог отделаться от чувства, что колдун руководил его жизнью, как кукловод марионеткой. Он манипулировал, лгал, устроил экскурсию в пыточный зал, так сказать, с полным погружением. Видите ли, ждал нужного момента! Да как вообще Вадим после всего отправился к нему сам? И словно в ответ перед глазами всплыл образ Илеоры, сидящей на подушке. Да, колдун знал, что делал, когда отправил его без всякого спроса в комнату к принцессе.

— Стало быть, — продолжал тем временем Ирлим, — девочка интересовала тебя, лишь пока была невинна и по-детски безмятежна? Теперь же тебе она не нужна? Ты бросишь ее умирать? Пока она в его руках, ее мучения не прекратятся.

Вадим покачал головой.

— Какие мерзости ты говоришь… — тихо сказал он. — Знаешь, я не понимаю только одного: если ты знал, что мы не успеем выкрасть Илеору до свадьбы, зачем просил помешать свадьбе? Думал, я не догадаюсь? Совсем за идиота меня держишь?

— Я подумал, что, если скажу, ты не пойдешь со мной… — печально проговорил Ирлим. — Разве я не прав? Ты мог бы подумать о том, что ей не помочь, и остаться. А если бы я совсем не рассказал о Дагроне, разве ты пошел бы со мной для того, чтобы спасти мир? Ты пошел только ради Илеоры.

Вадим вздохнул. Как все точно просчитал проклятый колдун.

— Ну и что теперь? — обреченно спросил он и добавил с сарказмом: — Если все так плохо, как ты говорил, не легче прикончить принцессу по-тихому? Тогда и ее страданиям придет конец, и мир спасать не придется…

— Ее нельзя убивать… — ответил Ирлим с сожалением в голосе.

Вадим хмыкнул, подумав, что совершенно не удивлен тону старика. После всех манипуляций Вадим не верил в добросердечность Ирлима.

— Зря ты так смотришь, — колдун словно прочитал его мысли. — На кону жизни множества людей. Этого мира…

— Это не мои проблемы, — категорично заявил Вадим. — Я шел помочь девчонке. Но ей уже не поможешь.

Ирлим тяжело вздохнул и склонился к земле, сгорбился как настоящий старик, каким казался очень редко. Словно вдруг вспомнил всю тяжесть прожитых лет, все беды и разочарования, постигшие его на этом свете. Трудно представить, что человеку, пережившему многое, интересна судьба мира. Вадим про себя подумал, что старик точно ненормальный. В таком почтенном возрасте любой заботится о своей загробной жизни. Кто молится, кто прячет золотишко, каждый по-своему. Но судьба мира… Разве должна она его волновать?

— Что ж… — произнес колдун. — Я вижу, ты хочешь домой. И я отправлю тебя. Но прежде мне надо попытаться вызволить девочку. Хоть без твоей помощи наши шансы сильно уменьшились, я не отступлю.

Вадим молчал. На душе было пусто и тяжело. Он не мог найти в себе причины, чтобы отказаться от данных колдуну слов, но и говорить об этом не хотелось. Мысль, что его используют, крепко засела в голову, и Вадим уверился в ней окончательно. Колдун, королева, ее солдаты — никто не торопился спасать Илеору от человека по имени Дагрон. Все они думали только о предназначении, проклятии и хрен знает о чем еще. Так же будет и с ним. Вадим Королев выполнит свою роль, а потом его кинут хоть под первым попавшимся кустом, хоть тут, в пещере.

— Наша вылазка займет несколько дней, — нарушил тишину хрипловатый голос колдуна. — Дождись меня, Аридан.

— Не называй меня этим дурацким именем, — прошептал Вадим и отправился обратно в тоннель, забрав с собой факел старика.

Он понятия не имел, куда идет, но не хотел ни видеть, ни слышать колдуна. Вадим ушел в темноту пещеры, но заблудился по дороге, потерявшись в ответвлениях и коридорах. После получасового скитания по подземным катакомбам он остановился в небольшой комнате со старыми свитками, столом для чтения и парочкой стульев. Свитки и книги были свалены в кучу словно гора мусора.

Наугад Вадим вытащил первый попавшийся свиток, развернул. Удивительно, но он понимал все, что написано. Буквы, совершенно непохожие на родные, сплетались и обретали смысл. Неужели его волшебные знания языка распространялись и на письменность? Удивившись, он позабыл про усталость и раздражение и принялся читать. Это оказались какие-то религиозные тексты, правила. Вадим пробегал глазами один за одним свитки и чувствовал необъяснимое волнение. Сердце стучало как перед первым прыжком с парашютом.

И вот он уже уселся на полу рядом с кучей древних документов, продолжив перебирать свитки. Удивительно, как можно так быстро приспособиться к совершенно новому миру? Может, он и в самом деле некий «избранный»? Эта мысль позабавила и отвлекла от тяжких раздумий. Спустя пару минут Вадим перестал восхищаться способностью понимать эти странные рукописи и принялся вникать в суть прочитанного. На глаза попалась ветхая книга.

— «Краткое описание бытия», — прочитал он. — Хм… типа нашей Библии?

Вадим аккуратно открыл первую страницу, она захрустела, толстые листы с трудом разлепились.

«Нельзя познать все сущее, ибо сущее многогранно. Все имеет грани — предметы, живые твари, иные существа, целые миры».

Вадим скептически сморщился: «Очередная философия, бредни бездельников. Поэтому ее давно никто и не читал, судя по всему…» Но закрывать не спешил, все дальше и дальше пролистывая тяжелые истрепанные страницы.

«Нашим миром управляют люди, и демоны с нечистью тут лишь нежеланные гости, на которых есть у нас управа. Но есть и такие миры, где человек в меньшинстве, и даже такие, где одни только демоны или иные существа».

— Логично, — хмыкнул Вадим. Он наконец понял, о чем эта книга: не просто размышления какого-то старца, а представления местных о мире. Что ж… Может, книга хоть немного прольет свет на происходящий с ним кошмар.

«Но нельзя полагать, будто все миры отдельны друг от друга. Как пузыри в воде связаны общим веществом — водой, так и миры находятся в постоянном взаимодействии в первозданном Хаосе…»

Некоторые абзацы прочитать было невозможно, буквы расплылись от сырости и времени.

«…вместе с новым миром рождается его Наблюдатель. Он по своему разумению хранит мир, развивает его — в этом задача Наблюдателя и его смысл существования. И горе Наблюдателю, не сумевшему сберечь свой мир! Искаженный смертью и Хаосом он теряет волю и рассудок, превращаясь в Разрушителя, который движим единственной целью — проникать в чужие миры, захватывать и уничтожать».

— Мда-а-а, — протянул Вадим вслух.

Он перестал понимать смысл текста, остановился и со словами: «Бред какой-то!» решительно захлопнул книгу. С тоской окинул взглядом кучу серых свитков и прислушался. Где-то за стеной послышались тяжелые шаги. Сердце дрогнуло и часто забилось в груди, а самому Вадиму захотелось зарыться в пыльные свитки, чтобы пришедшие палачи не нашли его… Палачи? Вадим мотнул головой. Как долго он будет помнить о двух днях, проведенных в подвале королевского дворца? «Повезло, что шрамов не осталось, — подумал он, стараясь отогнать лишние мысли и успокоиться, — так можно убедить себя, что все это приснилось». Но память, как назло, подкидывала самые страшные моменты.

Тогда Вадим прибегнул к верному способу, каким неоднократно пользовался в пустой квартире после ночных кошмаров. Надо думать о чем-то хорошем, чтобы вытеснить панику из головы. Вадим вспомнил Илеору: ее испуганные глаза в сумраке темницы, трясущиеся от страха руки. «Дурочка, зачем только спустилась? Тебе же нельзя было покидать комнату», — обратился он к ней мысленно и замер, уставившись в одну точку.

И тут пришло в голову то, над чем до пор не хватало времени подумать. Да, принцесса никогда не выходила оттуда, но на свой страх и риск пошла к нему — парню, которого практически не знала. Она хотела помочь, пусть и не понимала, как. Растерянная, как котенок-слепыш, она искала, не понимая, что ищет. Стремилась сделать хоть что-то, лишь бы не сидеть на месте. Вадим вспомнил ее чуть теплые руки, горячие слезы, мягкие губы.

— Черт! — выругался он в пустоту. — Как же меня угораздило впутаться в этот дурдом?

Он вздохнул и подумал, что даже если мамаше удастся спасти Илеору, некому будет помочь ей пережить ужасы прошлого. Вряд ли Нору оставили рядом с принцессой после замужества. Кто теперь побеспокоится о ней? Илеора одна во всем этом мире. Так же, как и он сам. Вадим прислонился к стене спиной, запрокинул голову к потолку и закрыл глаза. Рядом потрескивал факел, где-то в углу возилась мышь, легкий сквозняк шуршал свитками, пахло пылью и старостью. Так захотелось спать, что даже предложение вернуться домой не заставило бы встать его на ноги. Вадим обнял колени руками и положил на них голову, а в следующий миг погрузился в царство Морфея с его соблазнами и страхами. Еще один параллельный мир.

Проснулся Вадим от дикого холода. Открыл глаза и зевнул. Факел лежал в паре метров, искрил и едва светил. Усилием воли Вадим заставил себя подняться с пола, где валялся, свернувшись на холодных камнях. Это как же надо было устать, чтобы вырубиться на голом полу? От холода зуб на зуб не попадал и пальцы едва шевелились.

— Бр-р! — потряс он головой.

Вадим решил, что нужно найти свою каморку и теплое одеяло, поднял с пола факел и пошел. Он никак не мог согреться — дрожал всем телом и икал от холода. Вскоре впереди послышались голоса. Вадим удивился: неужели он проспал до самого утра? Оказавшись в большой комнате, увидел, как воины уже собирались на задание, Ирлим раздавал приказы и с тоской поглядывал в сторону кельи Вадима.

Данашири ходила среди воинов, проверяла, как заточены мечи, хватает ли стрел и помогала закреплять доспехи. Глядя на эту суету, на бледное лицо королевы, Вадим внезапно подумал, что, может быть, все не так, как ему показалось вчера. Эта женщина пыталась сбежать с маленькой дочкой больше десяти лет назад, а после не оставляла попыток выкрасть ее, посылая подданных на смерть. Вероятно, будь у нее достаточно людей, она затеяла бы войну, но, не располагая средствами, была вынуждена ждать «нужного момента». Переезд принцессы из одной страны в другую действительно удачный момент, как ни посмотри.

— Ирлим, — позвал Вадим охрипшим голосом.

Его не услышали из-за суеты. Тогда он набрал воздуха в легкие и крикнул:

— Ирлим!

Большинство собравшихся замерли. После вчерашнего инцидента на собрании на него смотрели с подозрением, осуждением и неприязнью, но Вадиму было плевать. Он подошел к Ирлиму, лицо которого в момент преобразилось, засияв улыбкой.

— Пошли, дам тебе оружие, — с готовностью произнес колдун. — Обсуждение плана ты вчера пропустил, потому расскажу по дороге.

Данашири подошла к ним и внимательно посмотрела на Вадима.

— Ты уверен, мальчик, что не сбежишь, как только увидишь врага? — строго произнесла она.

Вадим хмыкнул.

— А вы уверены, что не откажитесь от дочери, когда я приведу ее?

Данашири округлила глаза, а потом мягко улыбнулась:

— Если Ирлим верит тебе, и я верю. Да благословит вас Савират!