Валкер

Кентий Ров

«Валкер» – сборник коротких рассказов, объединённых одной темой: всё уже произошло.Потерянные герои бродят по собственным сомнениям, существуя не в гуще ярких событий, а в той однообразности между вспышками в биографии. Они ходят на работу, ездят в метро и одиноко сидят по квартирам в ожидании вызова судьбы, который вот-вот зазвучит из отключённого стационарного телефона.Но никто не звонит. Жизнь продолжается. Остаётся только искать что-то в размытом изображении сквозь стекло маршрутки. Книга содержит нецензурную брань.

ХОЛОД

Глупость в одном действии

Действующие лица

Егор.

Ещё кто-то.

Действие в съёмной квартире на окраине города.

Одетый Егор, завернутый в одеяло, бродит по комнате.

Явление первое

Егор. Сука, да что ж так холодно?! Когда они уже отопление включат?

Егор. Сейчас июнь.

Егор. Тогда какого чёрта так холодно?! Надо сходить в ЖЭК, когда замок починю. Замок (протяжно)! Ну что с ним такое с этим замком? Почему всему надо ломаться, почему телефон сел, почему замок заело, почему надо было именно сегодня заехать за вещами, почему, твою же мать, так холодно?!

Егор. 0,11235…

Егор. Да не хочу я успокаиваться! Мать ещё тоже хороша, когда не надо — телефон разрывается, надо — ничего, не переживает. Может, ещё свитер есть?

Егор. Уже смотрел, нету.

Егор. Ну что-нибудь, пожалуйста.

Егор. Нет там ничего.

Егор. Пожалуйста!

Егор. Нет.

Егор. Сука. Зачем и тащил этот шкаф, так и простоял пустой. Зачем вообще переезжал. Только книжки перевёз. Почитать, может? Что читать? Лучше бы сжечь: ни спичек, ни зажигалки. Холодно!

Егор. Сядь, успокойся, может, зайдёт кто-нибудь.

Егор. Хотя кто зайдёт? Мише я подоконник сломал — обиделся, Саня с девушкой в Рыбинске. Орать с балкона я уже пробовал. С отцом давно не виделись. Мама не заедет, только вчера поругались.

Егор. Вчера?

Егор. А сколько я тут сижу, надо бы посчитать. Тяжело, только стену и помню, и шкаф, и книги, и ничего. Что я вчера делал? А позавчера? Позавчера? То есть два дня? Может, три? Да нет, слишком холодно, я бы три дня не продержался, в окно бы выпрыгнул. Так сколько уже? Вчера, вчера… Я искал что-нибудь тёплое вчера! Или позавчера? Когда я надел свитер (распахивая одеяло и осматриваясь)? Может, пришёл в нём?

Егор. Сейчас июнь.

Егор. Прийти не мог. Я что, каждый день свитер ищу? Каждый день. Сосредоточься. Ты пришёл, забрал… Что я должен был найти? Чёрт с ним. Зашёл, взял, хотел выйти — дверь заело. Остался. Жду. Холодно. Не могу вспомнить, ничего, совсем ничего. Пачка сигарет на столе — дымом не пахнет. Зажигалки же нет. А привкус откуда? Помню! Вчера на книжки смотрел — пересчитывал. Сколько часов? А книг в шкафу сколько? Один, два, три…

Егор. Спать хочется.

Егор.…четыре, пять…

Явление второе

Егор просыпается на стуле перед книжным шкафом.

Егор. Что? Надо бы лечь, что ли. Суставы ломит, продуло. Как же холодно.

Егор. Дойти до кровати.

Егор. Надо бы свитер поискать, может, под кроватью завалялся.

Егор. Смотрел уже.

Егор. Почитать взять надо, а то вставать будет лень. Чёрт с ним (ложится на бок). Зачем я приехал сюда? Выезжать в следующем месяце, вещей немного: за день увезу. Что мне надо-то было. Потом вспомню, как зайдёт кто-нибудь.

Егор. Кто?

Егор. Обязательно. Продолжу пока с собой говорить. Привет, Егор, тебе холодно?

Егор. Конечно, Егор, а тебе?

Егор. И мне холодно, что делать будем?

Егор. Не знаю, Егор.

Егор. Ну что же, Егор, это прискорбно, пожалуй, нам надо что-нибудь учудить эдакое, а то замёрзнем тут, а Егор?

Егор. Да, Егор, что только?

Егор. Это бессмысленно, никто не приедет, телефон не работает, я тут один, соседи не слышат, даже если буду сигналы подавать, никакого смысла.

Егор. Поспи.

Явление третье

Егор открывает глаза.

Егор. Ну почему всё так? Я говорю с самим собой, никого нет. Холодно. Сколько я так уже? Пять дней? Есть не хочется, а что я ем? Что я вчера делал? Надо бы встать. Нет смысла, только холод под одеяло впущу.

Егор. Как тот фильм назывался?

Егор. Не помню. Какой к чёрту фильм?! Я тут замурован и помру от холода, какие фильмы?! Почему всё так? Один. Холодно. Выход закрыт. Ничего не помню. Сколько можно? В окно можно, невысоко вроде, а может, и высоко, зависит от того, как смотреть. Кто-нибудь заедет — точно! Жди. Опять поболтать? А я переставал?

Егор. Нет.

Егор. Ну и чёрт с ним тогда. Помню, где-то читал, что мы не всегда могли понять, что голос в нашей голове — это наш голос. Верили, что боги или демоны нашёптывают нам, а потом всё изменилось. Мы стали умнее и научились идентифицировать себя в реальности, и бог ушёл. Один. Холодно. Эй, бог?

Бог. Да?

Егор. Как у тебя дела, тебе холодно?

Бог. Конечно, Егор, а тебе?

Егор. И мне холодно, что делать будем?

Бог. Не знаю, Егор.

Егор. Ответь на вопрос.

Бог. Подсознание строит бесконечную комнату, которую обзывает разумом.

Егор. Хорошо, а вот на этот.

Егор. Он вышел.

Егор. Не очень и хотелось. Забавно. Так можно с кем угодно разговаривать. Люк Бессон?

Люк. Да, Егор?

Егор. Зачем ты «Люси» снял?

Люк. Не знаю, Егор.

Егор. Ну и забудь. Почему я вообще тебя вспомнил? Ты давно что-то стоящее снимал вообще? «Минипуты» тебя сломали, хотя тот фильм с Траволтой был неплох. Как он там назывался? «Из…» (вскакивает). Точно! Телефон! Зарядить об свитер, там сцена такая была! Ой, ноги, не надо было…

Егор. Найти телефон. Забудь, просто найти телефон.

Явление четвёртое

Таксист и Михаил.

Михаил. Алё, да, чего? Чётче говори, что случилось? Ой, боже, сейчас буду. Извините, мы можем заехать на Рыбацкую?

Таксист (со смешком). Ещё сотня будет.

Михаил. Ладно, поехали. Рыбацкая 45, третий подъезд.

Явление пятое

Повезло, что кто-то заложил камнем дверь, не пришлось набирать код домофона. Миша запрыгнул в лифт, мысленно матерясь, хотя и беспокоясь немного, всё, что он смог разобрать из звонка было: «Приезжай», — такое случалось довольно часто. Они с Георгием были знакомы очень давно, так что к подобным пьяным выходкам привыкать не приходилось. Он поднялся на шестой этаж, абсолютно спокойно заметил, что дверь открыта, и, не разуваясь, зашёл внутрь. Повсюду были разбросаны вещи, на тумбочке в коридоре лежали свёрнутые провода — зарядные устройства. Егор постоянно их терял, потому и получал в подарок минимум несколько штук в течение года. Михаил поёжился, в квартире стоял жуткий сквозняк, а из зала было слышно, как балконные двери бьются друг об друга от ветра. «Хоть бы закрыл, что ли», — подумал Миша. Он вошёл в зал: на полу лежал Георгий, обернувшись одеялом.

— Жора, ну что случилось, — тело поёжилось. — Утром же с тобой говорили, всё хорошо было, господи.

Кое-как Михаил смог поднять друга. Тот, в полусне, обулся, и через несколько минут они уже сидели в машине.

— Давай я тебя к матери твоей отвезу, Жор?

Егор кивнул, или же его голова просто дернулась, но Лёше и этого хватило.

— На Советский восемь, будьте добры.

— Ещё двести будет.

— Поехали уже, — Егор странно икнул и замычал. — Радио включите, что ли.

Водитель нажал на кнопку. В голове почти спящего Георгия звучал «барабан» бьющихся друг о друга балконных дверей.

Зал пел бы «Жить в твоей голове» Земфиры.

Но никакого зала нет.