Финиш

Кейт Стюарт, 2021

Всю жизнь я лгал ради единственной цели – отомстить. На протяжении многих лет был скорее загадкой, нежели человеком. И так долго отрицал, что у меня тоже есть сердце. До нее. Пока она не заставила меня понять, что я уязвим и могу страдать, как любой другой человек. Мы поплатились за это. До сих пор платим. Но она все еще посягает на никчемное сердце безжалостного вора и циничного ублюдка, в которого когда-то влюбилась. Вот только я больше не тот человек. День ото дня я пожинаю плоды за ложь, которую произносил, и за ошибки, которые совершал. Знаю: это мой последний шанс. Я не хочу потерять ее снова, но темное прошлое вот-вот настигнет меня и уничтожит нас обоих. Возможно, мне стоит вновь стать тем парнем из прошлого. Ради нашего спасения. А может быть, уже слишком поздно.

Глава 5

Тобиас

Подхватываю несколько пакетов, которые понадобятся для дела, и иду к кафе. А когда вхожу, вижу вовсе не то, на что рассчитывал. «У Мэгги» располагается в ветхом здании старого торгового центра, но внутри все новое, включая штукатурку и меблировку, и во всем этом отчетливо видна рука Сесилии. Кафе разительно отличается от парковки, полной колдобин, и облупившегося, выцветшего здания. Здесь уютно. Стены выкрашены в цвета жженой сиены и лазури. Повсюду висят черно-белые фотографии, а рядом прикреплены дощечки с указанием цен. Бесспорно, это Сесилия проявила инициативу, чтобы поддержать местных художников. У дальней стены высокие книжные полки и большие кресла, воссоздающие уголок для чтения. Еще здесь интернет-кафе, а вдоль окон от пола до потолка стулья. Посреди кафе уютные кабинки и столики, обозначающие обеденную зону.

Доминику бы здесь очень понравилось.

Та же мысль посетила меня вчера, когда вошел в ее дом. На краткий миг все затмевает чувство вины, и я пытаюсь отвлечься, когда замечаю Сесилию, которая наливает кофе за барной стойкой и переводит на меня взгляд.

Ощущение, будто грудь пронзает стрела и оставляет огромную рану.

Черт, как же я по ней скучал.

Разорвав зрительный контакт, она расхаживает вдоль стойки и доливает по чашкам кофе, а потом останавливается перед мужчиной, рядом с которым сажусь. Вынимаю из коробки новый ноутбук и включаю его, а Сесилия ставит передо мной чашку кофе и меню.

— Думала, ты в отпуске, — бурчит она и отдает чек сидящему рядом мужчине в костюме.

— Это мой отпускной ноутбук, — объясняю ей и, открыв меню, изучаю варианты.

— Вот именно, — сухим тоном говорит она и уходит.

Смотря ей вслед, чувствую, что не одинок и, бросив взгляд в сторону соседа, замечаю, куда направлен его взгляд. Пластик на меню скрипит, когда стискиваю его в руках от ослепляющей ярости. Он привлек мое внимание. Приятной наружности, примерно мой ровесник и приходит сюда явно не ради гребаного кофе.

Сраный мистер Красавчик.

Я никогда не убивал человека из ревности. Что-то мне подсказывает, сегодня не тот день, когда я должен вычеркнуть это из списка.

— Красавица, да? — спрашиваю, подключив ноутбук к розетке под стойкой.

— Неужели у меня на лбу все написано? На этой неделе я сюда каждый день заходил.

— Да что вы?

Он кивает и салютует мне чашкой.

— Грег.

— Тобиас.

— У тебя французский акцент? Далеко ж ты забрался от дома.

Сесилия смотрит в нашу сторону, замечает, как мы общаемся, переводит взгляд на меня, после чего снова отворачивается.

— На самом деле я ровно там, где и должен быть. Только переехал. — Я, как чертов подросток, из-за отсутствия иных вариантов одетый в толстовку и джинсы, купленные в дисконт-магазине, поворачиваюсь к Грегу. Сам-то он ловелас в костюме.

— Что-то в ней меня привлекает. — Он улыбается шире. — Чувствую себя извращенцем из-за того, что возвращаюсь сюда каждый день, но она… — Слышу в его голосе любопытство. Каждое произнесенное им слово способно воспламенить меня, как жидкость для розжига. — Хочу рискнуть.

Сесилия использует этот момент, чтобы подойти к нам и искренне улыбается этому говнюку, а потом обращается ко мне:

— Голоден?

— Зверски, — выдавливаю сквозь зубы. — Завтрак был дерьмовым.

Первый день, Тобиас. Первый. Давай-ка обойдемся в первый день без трупов.

Она совершенно не осознает, сколько внимания привлекает. Или я ошибаюсь? Список задач, составленный Сесилией, превращает эту теорию в пшик, но, чтоб меня черт побрал, с Грегом у нее ничего не будет. Я этого не допущу.

— Просто дай знать, когда будешь готов.

— Сесилия, — нацепив на лицо чересчур самонадеянную улыбочку, обращается к ней хрен в костюме. Он встает и вытаскивает двадцатку, чтобы оплатить чек. Дешевый трюк. Я знаю, что будет дальше. Вижу в глазах Сесилии тревогу, а уже через мгновение она берет себя в руки. Сейчас она блефует гораздо лучше, чем в прошлом, но я мастерски распознаю ложь. Сесилия не хочет ни Грега, ни предложения, которое он готов озвучить, но это не ослабляет желания впечатать яблочный логотип нового ноутбука ему в черепушку.

— Я хотел узнать, можно ли пригласить тебя на ужин?

Войдя в только что заведенную почту, кликаю на иконку нового письма и стараюсь говорить ровным тоном:

— Когда я впервые ее увидел, ей было одиннадцать. — Они вдвоем поворачиваются ко мне, но я продолжаю печатать, не удостоив их взглядом. — Она была маленькой девочкой, но защищать ее от этого прогнившего мира было моей обязанностью. Я присматривал за ней. Берег ее.

— Тобиас, — предупреждая, шикает Сесилия.

— Позже она решительно ворвалась в мою жизнь и стерла образ маленькой девочки, которую я помнил. Я заявил на нее права, и с тех пор она только моя. Только я могу прикасаться к ней, обладать ей. Она, черт возьми, моя.

Сесилия зажмуривается, сжимая лежащие на стойке руки.

Перевожу взгляд на Грега, который выглядит так, словно вот-вот обделается в свои шелковые боксеры.

— И потому я был бы очень признателен, если бы ты перестал таращиться на мою будущую супругу так, словно она может стать твоей. Отвечу за нее, Грег: нет, она не станет с тобой ужинать.

Грег кивает.

— Прошу прощения, я понятия не имел. У нее на пальце нет кольца.

Щелкаю мышкой и открываю новое письмо.

— Оставь адрес, и мы вышлем тебе официальное приглашение.

— Довольно, Тобиас, — выговаривает Сесилия. — Извини, Грег.

— Все в порядке. — Он берет со стоящего рядом стула твидовый пиджак и обращается ко мне. Слабак. — Ты счастливчик, Тобиас. До встречи, Сесилия.

— Приходи еще, Грег, — убедительно просит она, задержав на нем взгляд еще на добрых десять секунд, когда он выходит за дверь, насвистывая как кретин.

Крышка ноутбука захлопывается, ударив по пальцам, и я смотрю в свирепые темно-голубые омуты.

Все верно, детка, сразись со мной.

— Если и дальше планируешь вести себя как дикарь, то можешь уходить. Со мной это не прокатит.

— Три момента, — бормочу я себе под нос и поднимаю крышку, чтобы допечатать письмо. — Я бы хотел клаб-сэндвич, картошку фри и твой номер телефона.

— Ну ты и ублюдок.

— Твой ублюдок, — напоминаю ей, снимаю с телефона блокировку и толкаю к ней. — А он сколько угодно может заказывать чертову яичницу и кофе, но так откровенно пялиться на тебя не имеет права.

Сесилия недовольно уходит на кухню через двойные двери. Спустя секунду ко мне фланирует миниатюрная блондинка с копной кудрявых волос. И тогда я понимаю, что Сесилия снова решила спрятаться.

— Это вас обслуживала Сесилия? — спрашивает она приторно елейным голосом.

— Буквально схватила за яйца, — бурчу я, отправляя письмо.

— Что, простите?

— У меня уже приняли заказ, спасибо. — Я наклоняюсь и тихонько ей говорю: — Проверьте, пожалуйста, чтобы она не вернулась с коробкой крысиного яда.

Блондинка заливисто смеется и тоже наклоняется, демонстрируя мне декольте, которое меня уж точно не интересует.

— А с чего бы ей так сделать?

— Бывший парень, — морщусь я. — Она от меня не в восторге.

У блондинки отвисает челюсть.

— Так тот мерзавец — это вы?

— Собственной персоной. А вы обо мне наслышаны?

Отлично.

Она грозно щурится. Да, она в курсе.

А вот это уже плохо.

— О, мы и впрямь хорошо вас обслужим.

Так, лучше тут больше не есть.

* * *

— Ты неместный?

Взгромоздившись на стул, стучу по клавиатуре, а рядом стоит нетронутый сэндвич. Вопрос задал пожилой мужчина, который с самого прихода сверлил меня взглядом. После нашей беседы Сесилия ко мне почти не подходила. Когда она поняла, что я не ушел, у нее не осталось иного выбора, кроме как вернуться к работе. Она в пятнадцатый раз останавливается, вытирая в третий раз стойку, и явно издевается надо мной в ожидании моей реакции.

— Только переехал, — отвечаю, смотря на него поверх крышки ноутбука. Мужчина намного старше меня, но у него почти идеальная выправка, грива седых волос, выглядит очень холеным. Бывший военный.

— Откуда переехал?

— Да здесь рядом.

— Зачем?

— Думаю, можно сказать, что я просто сменил работу.

— Чем занимаешься? — спрашивает мужчина громче, чем это принято в общественном месте, — видимо, немного потерял слух.

— Да всяким-разным. В основном, нес службу.

Сесилия фыркает.

— Военную? — орет он на весь бар. — А, я тебя понял. Я служил во Вьетнаме. Так ты первую неделю на гражданке?

Сесилия смотрит на меня, и я ухмыляюсь.

— Именно.

— Вначале трудно, но потом привыкнешь. У ветеранов свои привилегии.

Окидываю взглядом фигуру Сесилии, она это замечает.

— Надеюсь, так и будет. — Когда ее губы слегка приоткрываются, в паху становится тесно. На языке еще осталось немного ее вкуса. — К гражданской жизни еще нужно приспособиться, — добавляю для убедительности. У меня появится новая цель — убедить ее слушать и верить моей правде. Руки так и чешутся прикоснуться к Сесилии, но воздерживаюсь и закрываю несколько окошек.

— Что привело в этот уголок Вирджинии?

— То, без чего не могу жить, — непринужденно признаюсь и чувствую, как Сесилия вся подбирается, но тут повар подает сигнал, что заказ готов.

— Ты не похож на того, кто хочет жить в провинции.

— Вообще-то я вырос в городе, похожем на этот. Отсюда на машине часов десять.

— Ну, и Вашингтон недалеко, если вдруг приспичит пожить в большом городе.

— Спасибо за информацию.

— Меня зовут Билли.

— Приятно познакомиться, Билли. Я Тобиас, парень Сесилии.

Сесилия кашляет, а Билли улыбается, показав идеальную для его возраста улыбку. Добрая половина завсегдатаев Сесилии носят зубные протезы. Этот городок не из тех хипстерских мест, где из-за всплеска популяции как на дрожжах растут пивоварни. На самом деле этот город — один из тех, о которых наверняка не знают в остальной части Америки. И чертовски отличное место, чтобы укрыться.

— Ты ни разу не упоминала о парне, — говорит Билли Сесилии.

— Я — самая сокровенная тайна, — подмигнув ему, встреваю.

Билли катает во рту зубочистку.

— Не обольщайся, сынок. Все мужчины, которые частенько сюда захаживают, считают себя ее парнем. — Он расплывается в улыбке. — Будь я лет на тридцать моложе…

— Скорее на сорок, Билли, и не заканчивай это предложение, — предупреждаю я, и Сесилия, наконец-то улыбнувшись, идет ко мне. Берет мой сэндвич и смачно от него откусывает. Это редкое проявление доброты с момента моего приезда, и мои плечи немного расслабляются.

Она медленно жует, и мы неотрывно смотрим друг другу в глаза. В ее взгляде я вижу девушку, что встретил, и женщину, которую полюбил, так, словно это было вчера. Возможно, ее гнев из-за сна прошел.

— Ты закончил? — спрашивает она, выхватив тарелку, как только я тянусь за второй половинкой сэндвича.

Нет, похоже, еще злится.

— Это правда, Билли. Он мой бывший, — ехидничает Сесилия таким выразительным тоном, что становится ясно: грядет беда. — Приехал сюда, пытаясь меня вернуть. Но я подумываю отказаться.

Билли приподнимает брови.

— А что с ним не так, кроме манеры одеваться?

Билли: 1, Тобиас: 0.

Она скрещивает на груди руки и улыбается.

— Причин достаточно.

— Он всегда так одевается? В таком прикиде он мог бы сняться в одном из рэп-клипов.

Билли: 2, Тобиас: 0.

— Это всего лишь часть его маскарада. Он профессиональный лжец.

Черт, опять началось. Она явно собирается устроить мне публичную порку.

Вперед, детка.

— Это не к добру, — говорит Билли, смерив меня взглядом, а Сесилия начинает пересчитывать на пальцах мои проступки.

— Он вор, лжец, а еще не спросил разрешения, когда впервые меня поцеловал, так что джентльменом его точно назвать нельзя.

— Безобразие, — нахмурившись, изучающе смотрит на меня Билли. — У дам всегда нужно спрашивать разрешение.

— А еще он меня предал, — добавляет Сесилия, и в ее голосе нет ни капли веселья. Удар такой сильный, что я хмыкаю.

Больно тебе — больно мне. Взгляни на меня.

Но Сесилия не смотрит, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не перепрыгнуть через стойку.

— И это все натворил ты? — хмуро спрашивает Билли.

Я киваю.

— Я.

— И даже защищаться не будешь?

— Нет, — отвечаю я, и Сесилия переводит на меня взгляд. — Все это правда.

— Тогда есть хоть одна причина, почему ей стоит тебя простить? — За моей спиной стоит Марисса, и я чувствую, как все люди в кафе слушают, затаив дыхание.

Гребаная провинция.

Сесилия собирает грязные тарелки, когда я наконец заговариваю в сраной попытке защититься.

— Вчера я перестал лгать. — Я едва успеваю закончить, прежде чем она исчезает за двойными дверями.