Подвох

Катрин Корр, 2020

Чтобы возглавить огромную компанию своего дедушки, Маркус Ротман необдуманно заключает пари с главным своим конкурентом. Чтобы оплатить учебу родного брата и помочь своим близким, Стефания соглашается выполнить необычную просьбу влиятельной семьи. Ему – кресло директора. Ей – большие деньги. И всё бы ничего, да ведь существует некий подвох… Мужская самоуверенность против женской ненависти: кто кого? И есть ли в этой взрослой игре место для настоящей любви?

Глава 1

Собираясь на свою первую в жизни серьезную и настоящую работу, Стефания уже как год с лишним не изменяла себе в выборе строгой прически: пучок, или низкий хвост без единого торчащего, словно антенна, волоска. В одежде она отдавала предпочтение светлому верху и темному низу, как в школе. Сегодня это были черная юбка-карандаш и белая рубашка с широкими манжетами. Кстати говоря, единственная рубашка о высокой стоимости которой, бережливая до денег Стефания не хотела вспоминать. Если бы не её младший брат, настоявший на этой дорогостоящей покупке, несколько тысяч рублей с радостью пополнили бы копилку на его дальнейшее обучение.

Как и всегда с особым вниманием девушка оглядела свое отражение в мутном зеркале старинного трюмо на деревянных ножках, что как скрючившийся дворецкий покорно стоял в узкой прихожей. Она еще раз пригладила непослушные волосы несколькими касаниями теплых ладоней, а потом пару раз взбрызнула «критические» места дешевым лаком, что порой стекал по рукам, и наспех протерла липкие пальцы влажными салфетками.

Всё. Вроде бы идеально.

Расправив плечи, Стефания достала из шкафа высокие замшевые сапоги, что как чулки обволакивали её стройные ноги, и невольно остановила взгляд на темных мужских кроссовках, носы которых были изрядно счесаны. Её брат Серафим был сущим брюзгой, когда дело касалось его собственного гардероба. Он всегда стремился разодеть сестру, то и дело внушая ей острую необходимость в платье или новых туфлях, а на себя же как будто жалел деньги.

— Сим? — позвала она его, закрывая кривую дверцу шкафа.

— Мм? — промычал девятнадцатилетний парень, держа в руках бутерброд.

— Ты все еще не купил себе осеннюю обувь. Я попросила тебя об этом неделю назад.

— Неделю назад было еще тепло. И, Стеш, мне некогда по магазинам ходить. Препод по общей химии чрезвычайно скрупулезен, и мне нужно поместить в черепушку колоссальное количество информации. Важна каждая свободная минутка.

— Я понимаю, но твои кроссовки скоро разлезутся. Сим, пожалуйста, возьми деньги и купи себе нормальную обувь, — настаивала девушка, застегивая молнии на сапогах. — Всю неделю дожди будут, а я не хочу, чтобы у тебя промокли ноги и ты слег с ангиной.

— Зато я знаю, как её лечить, — подмигнул брат и откусил бутерброд.

— Не сомневаюсь. — Стефания выпрямилась и сняла с вешалки свое длинное черное пальто с широким поясом. — Сколько сегодня пар?

— Три. Потом опять пойдем с командой в библиотеку, нужно уже закончить готовить этот проект по анатомии, так что вернусь домой не раньше семи вечера.

— Тогда после работы я зайду в магазин и куплю батон. Что приготовить на ужин?

— Можно пюре и сосиски, — пожал плечами Серафим. — Или макароны с сыром. Что хочешь, мне все равно.

Стефания кивнула и снова бросила на свое отражение критичный взгляд. Она увидела, как непослушный золотой волосок на прямом проборе всколыхнулся, торча, словно антенна. Как же так, ведь на волосах уже было так много липкого лака!

— Кстати, Стеш… Меня тут пригласили на день рождения в субботу. Ты не против, если я пойду?

— Почему я должна быть против? Если, конечно, не в какой-нибудь наркоманский притон.

— Нет, — хмыкнул брат и опустил ореховые, как и у сестры глаза. — Домой к однокурснику, тут недалеко, кстати. Просто… Я же не могу пойти с пустыми руками.

Завязав пояс пальто, Стефания склонила на бок голову и с улыбкой взглянула на брата. Она по-настоящему гордилась им и готова была разбиться в лепешку, лишь бы у того сложилась прекрасная и беззаботная жизнь. Между ними было всего четыре года разницы, но она всегда чувствовала себя рядом с ним очень взрослой и мудрой.

— Сим, ты же знаешь, где лежат деньги, — спокойным голосом повторила она фразу, что уже порядком ей осточертела, — не надо спрашивать меня, можно взять их или нельзя.

— Это твои деньги, Стеш.

— Это наши деньги, ясно? И прошу тебя, не забудь про обувь! Всё, я побежала.

Она чмокнула брата на прощание и, схватив черную квадратную сумку, покинула съемную квартиру, расположенную в старой пятиэтажке. С хозяйкой им очень повезло. Стефания думала об этом всякий раз, когда шла вдоль серого дома, где основными жильцами были пожилые люди. Маргарита Павловна осталась вдовой несколько лет назад и первое, что хотела сделать — продать эту старую двушку, где ремонт последний раз делался лет двадцать назад. Однако, пообщавшись с соседкой, решила сдавать жилье студентам таким, каким оно было, не боясь, что те испортят и без того старую мебель и потрескавшиеся стены. Вежливые брат и сестра ей очень понравились, а в особенности их стремление облагородить квартиру. Они самостоятельно перекрасили стены и полы, вставили пластиковые окна, чтобы зимой было теплее, и за это их арендная плата стала значительно ниже.

Чтобы попасть в деловой центр города практически из окраины, Стефания всегда садилась в пустой автобус, что по мере своего движения наполнялся такими же, как и она, трудягами. Ей нравилась её работа, что подразумевала организацию мероприятий, договоренности с прессой и всё то, что входило в обязанности помощника главного маркетолога огромной компании. Эту должность она занимала чуть больше года и всё равно иной раз не могла поверить своему везению.

Быть частью «РотманГлобалМед», пусть даже и такой маленькой — огромная честь и яркая галочка в резюме. Если сокурсники Стефании перебивались короткими подработками то в старой газетенке, то копирайтерами в различных мелких организациях, то официантами в увеселительных заведениях, она же с завидным успехом осуществила мечту выпускника элитного вуза. И хотя это играло для нее огромную роль, важнее на сегодняшний день была все-таки заработная плата, от которой зависело будущее её младшего брата. Из-за этого девушка ограничивала себя во многих вещах, стараясь уберечь каждую копеечку.

Она надеялась, что Серафим не замечал блеска в её глазах, стоило только тем увидеть красивую одежду в витринах магазинов, или рекламу недорогой путевки в каком-нибудь турагентстве. Иногда ей казалось, что её тело и окаменевший от нескончаемой работы разум буквально вросли в этот никогда не засыпающий мегаполис, и если вдруг когда-нибудь ей посчастливится, наконец, отправиться на заслуженный отдых — она уже и сама не захочет тратить силы на то, чтобы просто сесть в самолет и улететь туда, где жаркое солнце и горячий песок.

Офис компании «РотманГлобалМед», основателем которой был известный немецкий деятель Вернер Ротман, занимал последние двадцать этажей в стеклянной башне «Луна», достигающей в высоту около трехсот метров. В этом могущественном здании, что ночью освещалось бледно-голубыми и сине-изумрудными фонарями, размещались еще две крупные компании страны. Самые нижние этажи занимали дорогие рестораны, фитнес-центр, абонемент в который мог позволить себе только очень состоятельный человек, и много всего другого, о чем Стефания ни знать ни думать не хотела. Уже то, что этот небоскреб, словно солдаты-муравьи, окружали исключительно дорогие автомобили, говорило о том, что всё на этом клочке земли принадлежало людям с самым высоким достатком.

И как Стефанию угораздило оказаться здесь? Простой девчонке, что большую часть своей жизни прожила на севере, в детстве носила валенки с вышивкой и, как многие девчонки, мечтала уехать в большой город. Только Стефания совсем не грезила о знакомстве с богатым красавцем, или неожиданной встрече с каким-нибудь принцем из глупых детских сказок. Ей нужна была независимость и свобода, а еще возможность финансово помогать своим близким. Конечно, в свои двадцать три она пока не могла похвастаться последним, но уже то, что им с братом не нужны были деньги, которые раньше отправляли мама с бабушкой, внушало надежды на воплощение её задумок.

Оказавшись во вращающихся стеклянных дверях с двумя взрослыми и солидными мужчинами, Стефания почувствовала себя неспокойно. Она стояла между ними и ощущала себя маленькой мошкой, по ошибке залетевшей на чужую территорию. Казалось, что вот-вот, и кто-то из них прихлопнет её своим кожаным портфельчиком.

Смущение, что одолевало всякий раз, когда чьи-то глаза позволяли себе откровенно глазеть на неё, за год с лишним Стефания научилась прятать за маской безразличия. Она умело изображала занятой и задумчивый вид, или по-хозяйски ставила руки в боки, вздымая брови так, что казалось, будто её раздражало все и всё. И хотя, чаще всего именно так это и было, девушка никогда не позволяла себе даже на долю секунды расслабиться, поскольку это было чревато самыми неприятными последствиями. Уж ей то не знать! Большинство людей, курсирующих по этому зданию, пренебрегали всем, что было ценно для просто смертного. Некоторые не стеснялись подшучивать над совершенно незнакомыми людьми, которые работали здесь простыми курьерами, или программистами, что всегда выделялись плохой осанкой, наличием залапанных очков и постоянно опущенными в пол глазами. Только-только устроившись сюда, Стефании довелось оказаться в просторной кабине лифта с высоким мужчиной, чьи глаза были цвета золота с темными прожилками. И вроде бы незнакомец был хорош собой, но все пятьдесят этажей, что они проехали вдвоем, ей казалось, будто на неё смотрели глаза настоящей ядовитой змеи, готовящейся нанести смертельный удар. Мужчина, чей темно-серый костюм явно стоил целое состояние, громко цокнул языком и назвал Стефанию «милашкой». Он поинтересовался, как долго она здесь работала, на каком этаже был её кабинет… А потом подобрался к ней, точно удав, крепко схватил за задницу и прижал к себе. Растерявшись лишь на пару секунд, Стефания резко подняла колено и не хило влепила негодяю между ног, заставив согнуться его пополам и выкрикивать грубые ругательства. И с тех самых пор она внимательно относилась к «попутчикам» в лифте, стараясь не заходить в одну кабину исключительно с мужчинами.

* * *

Отдел маркетинга располагался на шестьдесят девятом этаже. Стефания и её коллега Наташа заняли дальний правый угол в сверкающей кабине лифта и молча таращились на чужие макушки, которых с каждым этажом становилось всё меньше. Здесь всегда ненавязчиво играла тихая музыка, заглушающая чьи-то возможные бурчания в животе, или сиплое дыхание. Но она никак не могла поглотить низкий и неприятный мужской голос, что звучал как скрип заржавевшей пружины. И уж тем более не могла «втянуть» в себя невыносимый запах перегара, от которого за эти несколько минут начала трещать голова.

— Слушайте, вы не имели никакого права даже кончиком своего ничтожного пальца прикасаться к этой машине! Что? Что?! Да если я захочу припарковать её на крыльце администрации города, заехать на ней по этим чертовым ступенькам и покурить у самых дверей — я это сделаю, и плевать я хотел на ваши знаки, на ваши «можно» и «нельзя»! Если я обнаружу хоть царапинку, хоть сколышек размером с песчинку — я вас собственноручно натяну на…

Стефания тихонько прочистила горло и взглянула на свои замшевые сапоги. Она прекрасно знала, кому принадлежала эта темноволосая макушка и пропитый голос, вызывающий только самые неприятные эмоции.

Маркус Ламмерт Ротман. Единственный внук главы огромной компании Арнольда Вернера Ротмана. Самодовольная физиономия этого говнюка не сходила с местных таблоидов, а заголовки с каждым разом становились все более извращеннее. Последний раз заместитель Арнольда Ротмана, что появлялся в офисе раз в пятилетку, улыбался во все тридцать два белоснежных зуба, а его правая рука держалась за голую сиську какой-то стриптизерши, что поливала свое голое тело дорогим виски и прижимала голову богатея к своей промежности. Этих фотографий было очень много и все с разных ракурсов. И хотя Стефания была слишком далека от всей системы правления столь огромной компанией, ей все же никак не удавалось понять, почему влиятельная семья с немецкими корнями, о которой знал каждый второй, не могла повлиять на безобразнейшее поведение этого алконавта! Лишь пару раз за весь год Стефания своими глазами видела Арнольда Ротмана, и даже просто лицезрев его издалека, он показался ей очень приятным и добрым человеком, похожим на современного и успешного дедушку. Неужели его ни капельки не смущали все те безумства, что творил его внук?

— Еще чуть-чуть и меня вывернет наизнанку, — прошептала Наташа, демонстративно подвигав крылышками острого носа.

— Я скоро сдохну. И если уж не смогу удержать рвоту, то постараюсь сделать это ему за шиворот, — шепнула Стефания в ответ.

К её полнейшему изумлению уже через пару секунд мужчина впереди медленно развернулся к ним лицом. Задрав квадратный подбородок, поросший колючими темными волосками, он с пренебрежением опустил на неё свои зеленые, чуть заплывшие от алкоголя и, вероятно, бессонной ночи глаза, и медленно набрал воздух носом. Изображая абсолютное безразличие, что с трудом удерживало женскую тревогу и стыд, Стефания упрямо смотрела в мужское лицо. А потом все прелести алкогольных паров, сигарет, еды и кока-колы ударили в её лицо горячим потоком воздуха…

— Смотри, не сдохни, — проскрипел мужской голос.

Едва лицо Стефании исказилось от ежесекундно вспыхнувшего гнева, мужская рука, держащая жестяную банку с кока-колой, коснулась её расстегнутого воротника пальто и… Мужчина крепко сжал банку, отчего темная жидкость выплеснулась на её белую рубашку.

Её белую и дорогую рубашку!

Холодные струйки жидкости стекали по её шее и впитывались в кружевной лифчик.

— Ничтожество, — прошептала она, впиваясь в самодовольного мерзавца обуявшими гневом глазами. — Грязное и подлое ничтожество.

— Что, простите? — демонстративно скривился мужчина, делая вид, что не расслышал её слов.

— Я сказала, что ты нич…

— Наш этаж! — вдруг воскликнула Наташа и схватила её за руку. Женщина буквально выволокла её из кабины, и как только двери закрылись, она ухватилась за женские плечи и громко прошептала: — Ты спятила?! Это же Ротман!

— Поверить не могу! — громко ахнула Стефания, оглядывая свою испорченную блузку и пальто. — Ты это видела?! Он просто взял и вылил на меня свою чертову кока-колу! Да кто он такой?!

Наташа изобразила кривую улыбку, когда мимо них проходила здешняя «Лариса-крыса» — личный секретарь главного маркетолога компании, которая явно вела целый дневник, где записывала всё, что видела и слышала в стенах офиса.

— Стеша, успокойся! Здесь же кругом уши… — Женщина огляделась. — Пошли в буфет. Сейчас там никого нет.

— Мне нужно в туалет! — прорычала Стефания. Запах газировки раздражал ноздри.

— Нет! Мы пойдем в буфет. В туалете сейчас Лариса, а этой стерве только дай повод потрещать. Успокойся же! — громко шепнула Наташа, крепко ухватившись за женское предплечье. — Идем в буфет.

Они поспешно шли вдоль стеклянных перегородок, отделяющих рабочую зону и широкий коридор. В самом его конце располагался просторный кабинет главного маркетолога, где могли разом разместиться человек семьдесят. Все внутри выглядело слишком дорогим и каким-то неприкосновенным, поэтому всякий раз, когда начальница Ольга Владимировна вызывала Стефанию к себе, девушка с особой осторожностью ступала на глянцевый светлый пол, боясь оставить на плитке хоть малейшую царапинку от каблуков.

— Доброе утро, девочки! — поздоровалась с ними Аня. Сегодня её белые волосы выглядели еще короче, чем вчера. Не одной Стефании казалось, что эта милая девушка с невыносимо писклявым голосом, каждый вечер после работы наведывалась к парикмахеру и обстригала кончики. — Тоже за кофейком? Ой, Стеш… Что это на тебе?

Наташа поставила свою кожаную сумку на край одного из пяти длинных темно-синих диванов, потом забрала сумку Стефании и опустила рядом со своей. Просторный буфет имел форму полукруга и был визуально разделен на несколько секций открытыми хромированными полками, темной мебелью и белоснежными барными стойками.

— Случилось кое-что неприятное, — закатила глаза Наташа, стягивая с себя ярко-красное пальто с пушистым меховым воротником. Женщина вновь огляделась. Убедившись, что молодой паренек в ярко-зеленой курьерской форме наполняет свой стаканчик кипятком, пританцовывая неведомой музыке, что звучала в его огромных наушниках, Наташа шепотом объяснила: — В лифте нам «посчастливилось» встретиться с Маркусом Ротманом.

— Да ладно? — чуть ли не заверещала от восторга наивная Аня. — Он сегодня здесь? Надо же! — Её тонкие пальцы тут же поправили множество сверкающих сережек в правом ухе, а потом спустились к черной водолазке и пригладили мягкую ткань на пышной груди. — Очень неожиданно. И как он?

— Как ты можешь сохнуть по этому кретину? — не выдержала Стефания, осторожно снимая свое пальто. Она с ужасом взглянула на свою испорченную рубашку и, с силой сжав челюсти, прошипела: — Он просто ничтожество.

— Это он сделал? — удивилась Аня, глупо разглядывая огромные темные пятна на белоснежной ткани.

— Мерзавец! Конченый идиот! Что мне теперь делать с этим?!

— Для начала, тебе нужно успокоиться, — тоном строгой мамочки порекомендовала Наташа. — Сдашь рубашку в химчистку и никаких пятен не останется.

— И не кричи так! — шепотом добавила Аня, озираясь по сторонам. — Тебя могут услышать.

— И что? Все знают, что этот мажор — наитупейшее создание. Я просто говорю это вслух. Мне сегодня полдня бок о бок с Ольгой Владимировной работать… Как я объясню ей свой внешний вид?

— Стеша! Не говори так! — продолжала Аня, поднеся к губам указательный палец. — Ты говоришь о Ротмане…

— И что? Он не пуп земли.

— Но он, как-никак, внук твоего работодателя. Если Маркус Ротман захочет, то с легкостью сделает так, что ты потеряешь работу… За год до твоего появления, он так поступил с одной девочкой. Помнишь, Наташ? Кажется, она работала в юридическом отделе.

— Припоминаю, — закивала женщина, неодобрительно поглядывая на Стефанию. — По слухам, тоже не умела держать язык за зубами. И, наверняка, кувыркалась с ним.

— Наташа! — ахнула Стефания, не веря своим ушам. — Он облил меня кока-колой! Не случайно, а намеренно.

— Все потому, что услышал твои слова, — с заметным упреком сказала женщина. — Стеш, если не умеешь быть хитрой, как я, лучше просто молча работай и терпи все те неудобства, с которыми сталкиваешься. Особенно, если этим неудобством является Маркус Ламмерт Ротман. Не ты первая, не ты последняя, кого он вот так унижает.

— А я была бы очень даже не против оказаться на твоем месте, — мечтательно протянула Аня. С этой самой минуты Стефания внесла её в список самых глупых и наивных дур. — Он же такой сексуальный. И сильный. И обаятельный. Признайся, внешне ведь он тебе очень нравится!

Стефания изобразила рвотный рефлекс. И она ни чуть не лукавила! Тот, кого так обожала и боготворила Аня, выглядел слишком грубым и заносчивым, что проявлялось не только в характере, но и во внешности. Он казался Стефании безнравственным болваном, выброшенным на помойку огромным псом, который только там и смог завоевать авторитет у таких же грязных и побитых жизнью слизняков.

— Видела его фото в журнале, как он покорял волны на Бали. Эх, как бы мне хотелось оказаться в его постели. Я бы точно вышла за него замуж!

— Фу, мерзость, — буркнула Стефания, стараясь оттереть пятна влажной салфеткой. — Не говори при мне таких гадостей.

— Мне кажется, что он разбил миллион женских сердец! — продолжала Аня, мечтательно таращась в светлый потолок. — С удовольствием отдала бы ему свое.

Стефанию передернуло. Она решила больше не обсуждать эту глупую и бессмысленную тему. Всё, что её волновало сейчас — неподобающий внешний вид. А еще то, что на химчистку придется потратиться, а это никак не входило в её финансовый план на текущий месяц.

— Ничего не получается, — пробурчала она минуту спустя и выбросила в мусорное ведро очередную влажную салфетку. — Этот идиот всё испортил.

— Стеш? — позвала её Аня, когда девушка уже схватила свою сумку и пальто. — Ну, скажи честно, этот парень ведь неподражаем?

Сдержанно выдохнув, Стефания обернулась. Она никогда не понимала и не поймет глупых девок, готовых на всё ради таких «денежных дебилов», как Маркус Ротман. Что ими двигало? Ради чего они готовы были терпеть унижения и прослыть дешевками, которыми пользовались мужчины и отшвыривали, когда те становились неугодными?

— А еще, он сказочно богат, — игриво шепнула она и подмигнула Стефании.

— Аня, да будь он хоть последним мужчиной на земле, я бы ни за что на свете не взглянула на него. Он мерзавец, хам и просто испорченый до мозга костей болван, который глупо полагает, что ему принадлежит весь мир. Мне очень жаль всех тех наивных барышней, не выделяющихся особым умом, которые из-за него ревут по ночам в подушку и грезят о долгой и счастливой жизни рядом с ним. Они настоящие дуры!

— Ой! — прыснула со смеху девушка. — Ты слишком черствая и бесчувственная, как робот. Если бы ты влюбилась в него по-настоящему, чтобы сердце из груди буквально вырывалось наружу от того, что просто дышишь одним с ним воздухом — то ревела бы днями и ночами! Не обманывай себя.

— А реветь то с чего? — прыснула Наташа.

— Как это? — ухмыльнулась Аня. — Маркус Ротман никогда и ни с кем не встречается. А если и цепляет какую-нибудь девчонку, то на несколько дней, не больше. Если бы он бросил нашу «влюбленную каменную мадам», то она ой бы как рыдала! Так что, пусть не обманывает себя.

Стефания ненавидела, когда ей доказывали то, чего на самом деле никогда не было и быть не могло.

— Не в обиду, Ань, но… В моей черепушке есть мозг. Мне не понять, из-за чего там можно слезы лить? Ему подобные вызывают у меня три вещи: раздражение, рвотный рефлекс и желание врезать по самодовольной морде. А лучше — между ног. Один уже такой получил однажды по своим бриллиантовым яйцам за то, что позволил себе лишнее!

Недовольно фыркнув, Стефания покинула буфет, не расслышав, кому писклявая Аня так сильно удивилась, и почему Наташа расплылась в приветливой улыбке.