Подвох

Катрин Корр, 2020

Чтобы возглавить огромную компанию своего дедушки, Маркус Ротман необдуманно заключает пари с главным своим конкурентом. Чтобы оплатить учебу родного брата и помочь своим близким, Стефания соглашается выполнить необычную просьбу влиятельной семьи. Ему – кресло директора. Ей – большие деньги. И всё бы ничего, да ведь существует некий подвох… Мужская самоуверенность против женской ненависти: кто кого? И есть ли в этой взрослой игре место для настоящей любви?

Глава 6

Каждый год всю организацию благотворительного ужина брала на себя виновница сего мероприятия — «ДельКо». И каждый год эта успешная компания с многолетней историей умудрялась удивить состоятельную и привыкшую к сюрпризам публику чем-то новым. В прошлый раз это был настоящий зимний лес в одном из торжественных залов загородного клуба. Под ногами был настоящий лед, под толщей которого горели голубые огоньки, а повсюду, между многочисленными столиками, настоящие ели, пихты и сосны, усыпанные искусственным снегом и настоящими кристаллами Swarovski.

В этот раз организаторы превзошли самих себя. Торжество проходило на крыше совершенно нового небоскреба из темного стекла, обрамленного в холодную сталь. В свете дня этот гигант казался ультрамодным роботом, готовым в одну секунду превратиться во что-то очень опасное с ногами и руками в виде автоматов. А ночью, освещенный белым светом и слабым отблеском уличных фонарей — непостижимой крепостью, оберегающей город от внешних угроз. Возможно, что это здание стало бы отличным новым домом для Бетмена. Оно выглядело таким же мрачным и таинственным, как и всем известный герой.

Маркус был впечатлен увиденным и оттого долго стоял на месте, разглядывая огромное пространство восьмидесятого этажа. Высота прозрачного потолка вскружила голову. Собственно, как и закругленные стены, открывающие вид на расстилающийся вечерний город. Шарообразная форма последнего этажа была схожа с аквариумом, только внутри него плавали страшно дорогие рыбки. В золотых и серебряных платьях, с бриллиантами и сапфирами в ушах.

Рыбка по имени Элла только что послала ему томный взгляд и прикрыла полуулыбку вытянутым бокалом с шампанским. Свои острые плечи эта блондинка с аппетитной родинкой над губой скрывала с помощью белоснежной меховой накидки. Известная модель и дочь богатых родителей плавно двинулась в сторону огромного сверкающего куба, что медленно вращался над темным глянцевым полом, создавая иллюзию невесомости. Пару лет назад они провели шикарный уикенд в Испании на яхте общего знакомого и, должно быть, эта длинноногая красотка всё еще помнила, как им обоим было хорошо в одной из шикарных кают. Но как только девушка скрылась за массивной конструкцией, Маркус перевел взгляд на группу знакомых лиц, в мгновение ока позабыв о приятных воспоминаниях.

Обменявшись рукопожатиями со всеми своими знакомыми, что стояли чуть в стороне, Маркус махнул рукой официанту.

— У вас тут есть что-нибудь иное, помимо этого сладкого шампанского? — спросил он, наклонившись к молоденькому пареньку.

— Что, Маркус, неужели на минералку перешел? — прыснул Роберт. Его день рождения был месяц назад и с той сумасшедшей ночи Маркус приходил в себя несколько дней. — Или ты имеешь в виду бульон в стакане?

— Я имею в виду виски, — уточнил он, глядя на официанта.

— Конечно, — кивнул тот. — Пройдете к бару или принести сюда?

— Буду ждать здесь.

— Вы только поглядите, у старика Гасанова опять новая подружка, — протянул Андрей Жоров — наследник семейного бизнеса по добыче полезных ископаемых.

Это был низенький и пухленький парень, что выглядел намного старше своих лет благодаря очкам в широкой оправе и с каждым годом увеличивающемуся второму подбородку. Все знали, что он страшно любил считать и экономить деньги и был таким же недоверчивым, как его старый брюзга дед. Больше всего Маркуса раздражало в нем неутомимое, присущее женщинам, желание посплетничать. Он мог обсудить, раскритиковать и высмеять за глаза любого, даже если им был его близкий родственник или друг.

— Только поглядите на неё, — продолжал он, подперев рукой подбородок, — этой девчонке явно нет восемнадцати!

— Кажется, кто-то очень завидует, — сказал Роберт и все засмеялись.

Жоров закатил глаза и поправил очки на переносице.

— Было бы чему!

— Так ведь есть чему! — не унимался весельчак-Роберт. — Старик живет полноценной жизнью. Небось раз-два в недельку трахает молоденьких девочек, чем ты явно похвастаться не можешь. Тебе следовало бы брать с него пример, а то так и останешься одиноким, скупым и не познавшим всех прелестей жизни девственником.

— Твой тупоголовый юмор уже давно неактуален.

— Серьезно?! — ахнул Роберт и демонстративно похлопал глазами. — Ты теперь знаешь, что такое секс?

Маркус усмехнулся и взял с подноса принесенный ему стакан с виски. Сделав небольшой глоток, он снова огляделся, чувствуя, как раздутая торжественность вечера постепенно начинала докучать. Он заметил кривую улыбку Леона, разговаривающего с пузатым бизнесменом Архиповым, который уже около трех лет всеми силами пытается сбыть китайские имплантаты дерьмового качества через их компанию. Думая о будущем «РотманГлобалМед» под руководством Леона, чьи интересы были сфокусированы исключительно на быстром заработке, Маркус почувствовал, как его внутренности неприятно сжались, а слова «долг» и «ответственность», что так рьяно вдалбливала ему мать, проносились яркой бегущей строкой в глазах.

Если бы нужно было, то Луиза Ротман порвала бы каждого за свою семью. И сделала это с привычным для неё изяществом. Хоть и внешне эта женщина была красива, сдержанна и элегантна, ей не составляло большого труда оголить клыки и вцепиться в любого, кто только попробует навредить дорогим ей людям. В глубине души Маркус восхищался её воинственностью и самоотдачей, но это чувство он старался прятать даже от себя самого.

— Как там твой братец поживает? — спросил его Роберт, поднеся к губам фужер с шампанским. Он кивком указал на Леона, что с мерзкой улыбкой позировал фотографам. — Слышал, что очень скоро в ваших краях будет жарко.

Маркус лениво усмехнулся и перевел взгляд на низенькую женщину в черном платье с чрезвычайно глубоким декольте. Пожалуй, в её возрасте идти на такой риск было крайне неосмотрительно, ведь маленькая грудь под натиском корсета не столько поднималась, сколько сплющивалась в раздавленные и морщинистые оладьи.

— Конечно, — кивнул он и смочил губы в горьком напитке, — и гореть будет задница Леона, как только я сяду во главе стола.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, вот только нечто подобное он говорит о тебе. Кое-кто из наших общих знакомых, — почти шепотом сказал Роберт, метнув свой взгляд в сторону Жорова, что продолжал обсуждать девицу старика Гасанова, и длинноногой Лейлы, стоящей рядом с Леоном, — склонен согласиться с его словами.

У Лейлы Примадофулус было всё и даже больше для её двадцати восьми лет. Яхты и виллы в самых разных странах мира, бесчисленные поклонники и собственный островок в Карибском море. Большой автопарк, которым не могли похвастаться даже самые рьяные коллекционеры раритетных и современных четырехколесных лошадок, бесчисленные знакомства с настоящими звездами Голливуда и собственное имя на коллекционной бутылке дорогого шампанского. Единственное, чего среди всего прочего к большому сожалению у неё не было, так это мозгов. Но даже отсутствие столь немаловажного органа никак не влияло на безграничную любовь её родителей, что спокойненько поживали в Ницце, пока их гостиничная империя приносила им огромные деньги.

— Все из одной шайки, — прокомментировал Маркус, обведя троицу скептическим взглядом, — скупердяй-девственник, бестолковый петух и тупоголовая курица.

Роберт засмеялся:

— Эта тупоголовая курица когда-то мечтала стать твоей женой.

— Упаси боже.

— Помнишь, как она страстно желала переспать с тобой в самолете, когда мы летели в Барселону на матч?

И Маркус помнил! Это были самые жуткие шесть часов, которые он провел в ограниченном пространстве с этой избалованной и по-настоящему недалекой девушкой, не знающей, как называется аэропорт Лондона. Кстати, именно с этой шутки Маркус и начинает общение с ней, если случается такая необходимость. Она в прямом смысле вливала в себя всё, что находилось в баре на борту, срывала одежду и изображала несчастную девочку, которую следовало немедленно приласкать.

— Что с твоим лицом? — усмехнулся Роберт. — Неужто вспомнил момент, когда в тебя полетели её шелковые трусики? Кажется, они были красные?

— Заткнись, — пихнул его плечом Маркус.

— О, твой дед здесь! — с восторгом в голосе сказал его друг. — Пойду поздороваюсь. Только не уходи далеко, нам ещё есть, что обсудить, — с веселой усмешкой добавил он.

У входа в зал, окруженный красивыми женщинами разных возрастов стоял Арнольд Ротман, который в мгновение ока привлек к своей персоне всеобщее внимание. В числе многих Роберт ждал своей очереди, чтобы лично поздороваться с таким великим человеком, на которого хотели ровняться молодые люди. Конечно, были и те, кому Арнольд Вернер не внушал доверия и не вызывал чувства восхищения, уже потому, что этот человек был умнее, мудрее и успешнее их самих, и люди это понимали. С его появлением в зале как будто стало тесно, ибо каждое появление на публике столь известного в мире бизнеса человека, так или иначе, лишало особого значения чего угодно, даже такой пышный прием.

Ощутив знакомый прилив гордости за своего деда и вместе с тем прохладную волну пренебрежения к самому себе, Маркус обвел взглядом торжественный зал, надеясь заметить среди множества знакомых лиц величественную улыбку своей матери. Она была слишком обеспокоена будущим компании, которую считала за свое ещё одно дитя и не могла пропустить этот торжественный ужин, где женщины с особой грацией могли посплетничать о делах своих мужей. Благо, Луиза Ротман всегда понимала, что она говорит и кому. Наверняка, сегодня ей придется снисходительно опускать глаза и изображать легкую усмешку, когда кто-то из её «подруг» решит высказать чье-то мнение по поводу грядущих перемен в «РотманГлобалМед». Леон вместе со своей шайкой тупиц, куда входили не только его знакомые, но и родные, уже давно запустил слушок, который эти стервятники в бриллиантах расщепили своими острыми клювами на мелкие кусоки, смакуя каждую буковку.

«Маркус слишком слаб, чтобы взять на себя бразды правления».

«У этого алкаша нет ни единого шанса!»

«Программа Леона придется по вкусу совету директоров, так что Маркус останется в пролете».

Это и многое другое он слышал на вечеринках, на торжественных приемах вроде этого и просто за игрой в покер, когда его соперник чувствовал свое неминуемое поражение и старался всеми силами хоть как-то задеть непробиваемого Маркуса Ротмана.

Один из фотографов попросил его повернуться для фото, и Маркус, скрепя зубами, устремил хмурый взгляд в огромный объектив. Он нейтрально относился к медийности своей персоны, но сегодня был тот день, когда улыбаться и кривляться на камеру совершенно не было настроения.

— Маркус, дорогой, — прильнула к нему Лейла, просунув свою руку под его, — давай, сделаем совместное фото?

Она уже улыбалась фотографу, без конца нажимающему на спусковую кнопку, а в нос Маркуса ударил её разъедающий сладкий парфюм.

— Ну, что, Лейла, — изобразил он улыбку, — узнала, как называется аэропорт Лондона?

Девушка тут же пихнула его рукой, на которой тяжелым грузом висел широкий бриллиантовый браслет.

— Эта шутка стара, как моя покойная бабушка! Может, хватит уже? Лучше скажи, как тебе мое платье? — Она демонстративно опустила свои глаза на глубокое декольте, открывающее вид на пышные и искусственные груди. — Нравится?

— Видал и лучше.

— Боже мой, Маркус! Откуда в тебе столько грубости? Знаешь, если ты и дальше будешь вести себя, как болван, то никто на тебе не женится!

Маркус снисходительно взглянул на неё.

— Правильнее сказать: не выйдет за меня замуж, дорогая.

— Один хрен! — отмахнулась девушка. — В последнее время, поговаривают, ты совсем ума лишился.

— Всё может быть.

— Даже не отрицаешь!

Раньше подтрунивание над Лейлой его хоть как-то забавляло. Сейчас же раздражало, как крапива кожу.

— Хорошо, что я не поставила на тебя, — прыснула Лейла, вздернув подбородок. — С таким хамским отношением к женщинам ты по-настоящему заинтересуешь, разве что, букашку.

— Чего ты не сделала? — нахмурился Маркус.

Поняв, что её слова заинтересовали его, Лейла ещё сильнее отставила грудь вперед и надула донельзя пухлые губы, что с каждым годом становились все больше и больше.

— Леон рассказал мне о вашем маленьком пари. Всё, как и в детстве: вы с ним спорите, а мы все, — оглядела она Роберта и Жорова, — делаем ставки, чья возьмет. Если раньше в тебе никто не сомневался, то сейчас… — Лейла изобразила печаль. — Сейчас ты сильно сдал, дорогой мой Маркус. Не переживай, это останется между нами. Дедушке Арнольду не обязательно знать, что его единственный внук, на которого он собирается оставить огромнейшую компанию, может так глупо профукать её и явно профукает. Удачи тебе, кавалер!

Подмигнув, Лейла медленно двинулась в центр зала, продолжая здороваться и смеяться со всеми, кто тянулся чмокнуть её. Острейшее раздражение Маркус охладил мощным глотком крепкого виски, после чего небрежно, с громким стуком, поставил стакан на поднос мимо проходящего официанта. Леон действовал на нервы так же сильно, как и вся его гнилая семейка. Противостояние двух сторон семьи Ротман с каждым годом становилось всё враждебнее, а льстивые улыбочки и напыщенная вежливость лишь сильнее подливали масло в огонь.

Маркус ненавидел их всех, и прекрасно понимал, что и к нему относились точно так же. С самого детства мамаша Леона смотрела на него, как на какую-то гадость, испортившую её жизнь. Сначала он думал, что это всего лишь его воображение, просто Ирина Сергеевна была слишком строгой и хмурой тетей. Однако позже, по мере своего взросления, Маркус всё отчетливее видел её острую неприязнь и ненависть по отношению к нему. Его отец Ламмерт всегда говорил, что у той не все дома, а Луиза Ротман считала, что у отца и матери Леона серьезные проблемы в отношениях, оттого эта женщина по-своему несчастна.

Несчастна. Как же. Маркус тут же встретился с ней взглядом и его ноздри зашевелились, как конечности осьминога. Ирина Ротман, что была сверстницей его матери, выглядела старше своих пятидесяти, несмотря на множественные косметологические процедуры. Она была так же стройна и статна, но суха и безжизненна, как испарявшаяся под раскаленным солнцем рыба. В ней не было величия и благородной женственности, которой могла похвастаться Луиза, а вот дерьма и яда хоть отбавляй.

— Ну, что, братец? — протянул Леон, встав напротив. — Как успехи с девчонкой?

— Лучше, чем ты можешь себе вообразить, — солгал он, с трудом скрывая свое желание врезать тому по самодовольной морде. Маркус не был уязвлен и не чувствовал, что проигрывает. Он просто ненавидел худшую часть Ротманов, вот и всё. — А как твои дела, Леон? Слышал тут краем уха, что твой дед наобещал небо в алмазах одной китайской фирме. Той, что изготавливает чудо-сыворотку на рыбном рынке. Как же это… — изобразил он забывчивость. — Что-то типа новой анестезии?

Взгляд улыбчивого Леона тут же потемнел от злости. Губы Маркуса расплылись в довольной улыбке победителя.

— Если меня нет на рабочем месте неделями, — шепотом сообщил он, — то это не значит, что я не в курсе того, что происходит в моей компании.

— Не знаю, кто и что наплел тебе, — бросил Леон, — но ты ошибаешься. Впрочем, как и всегда. И попридержи коней, — подмигнул он, — компания ещё не твоя.

— Кстати, а что там насчет грудных имплантатов, которые по внешнему виду напоминают бочонки с медом? — не унимался Маркус, расправив широкие плечи. Они с Леоном были одного роста, но крепкое телосложение Маркуса как будто позволяло ему возвышаться над тощим двоюродным братом. — Уже решил, как именно убедить совет директоров закупить для моих клиник это говно?

— То, что я предложу совету, когда придет мое время — тебя не касается, — прорычал Леон. — И хватит уже верить всему, что доносят тебе твои мерзкие шавки, которых ты трахаешь!

— О, нет, Леон. Дело всё в том, что девушек, которых ты называешь шавками, трахаешь ты. А точнее — их мозги, потому что даже самая глупая и наивная девица из глухой деревеньки ни за что не допустит тебя к своему телу. Встретив меня, они мечтают, жаждут и делают всё возможное, чтобы оказаться со мной наедине. А под словом «всё возможное» подразумевается не только демонстрация обольстительных тел. — Маркус самоуверенно усмехнулся. — Поверь, нет ничего сложного в том, чтобы разговорить возбужденную особу. Ты ведь до сих пор не научился держать язык за зубами, Леон. А зря.

После нескольких секунд молчания и битвы взглядов, Леон хмыкнул и, увидев фотографа, кивнул на него подбородком. Он поддел Маркуса плечом, вынудив того повернуться к объективу.

— Улыбайся, пока можешь, Маркус. Очень скоро ты превратишься в жалкую заметку из одного предложения и черно-белой фотографией, потому что никому не будет дела до такого жалкого создания, как ты. О нашей сделке знают несколько человек, — говорил Леон сквозь наигранную улыбку. — Это моя страховка, чтобы в случае твоего неминуемого проигрыша, ты не дал заднюю.

— Стой, друг! — вдруг окликнул уходящего от них фотографа Роберт. — Еще одну, с нами!

И к двум враждующим между собой Ротманам присоединились их давние «друзья». Лейла с улыбкой повисла на плече Маркуса, уж кто бы сомневался. Роберт встал позади них, а Жоров, поправив свои очки, выбрал место возле Леона, что с присущей ему ядовитой улыбкой отравлял личное пространство Маркуса. И пока фотограф, к которому присоединились еще несколько его коллег делали снимки для своих изданий, Леон с раздутым величием сказал:

— Итак, друзья, вы в курсе нашей с Маркусом сделки. Полагаю, ставки уже сделаны?

— Еще как, дорогой наш Леон! — протянула Лейла, опустив свои прохладные пальцы на шею Маркуса.

Леон повернул голову к брату. Тот сделал то же самое.

— Ты проиграешь, — прошептал первый, извергая огненные искры в пожелтевших, как у змеи глазах.

— Помечтай немножко, — подмигнул ему Маркус и снял женскую руку с себя. — Извините, друзья, вынужден отклониться.

— Конечно! — воскликнул Леон. — Времени у тебя не много, так что поспеши! Девчонка то не из простых. Вспотеешь с такой!

Маркус едва заметно кивнул Роберту, единственному человеку, которому в их компании доверял. Тот с улыбкой закатил глаза, дав понять, что болтовня Леона уже порядком поднадоела. А потом взгляд друга зацепился за что-то или кого-то позади Маркуса. Он отлично знал, что означал этот вспыхнувший огонь в мужских глазах. Словно охотничий инстинкт в мгновение ока охватывал сознание, и всё происходящее до этой самой минуты моментально становилось безразличным, поскольку теперь в приоритете был определенный объект. Маркус не сомневался, что где-то там, чуть дальше от них, стояла очередная красотка, запавшая в душу любвеобильному Роберту. И пока тот не поймает её, как охотник свою добычу, не успокоится.

— Кажется, я знаю, с кем сегодня покину этот вечер, — проговорил он и пихнул плечом Леона, что стоял на его пути. Он остановился возле Маркуса и шепнул ему: — Кто она? Ты знаешь?

Сегодня он был не в том настроении, чтобы восхищаться очередной красоткой, с которой, так же как и Роберт, захотел бы покинуть этот скучный прием. Если бы Леон не замусорил его разум своей пустой болтовней, которая, надо признать, всё же зацепила Маркуса, то сейчас ему ничто не мешало бы точно так же глазеть на какую-нибудь очередную девчонку. Не подозревая о том, какое впечатление произведет на него незнакомка, Маркус обернулся и окинул знакомые лица беглым поверхностным взглядом, подцепив тонкую женскую фигуру, облаченную в алый шелк.

— Не знаю, — буркнул он, небрежно выхватив с подноса фужер с шампанским, который проносил мимо проходящий официант. Выпив содержимое двумя большими глотками, Маркус поморщился: — И как вы только пьете это?

— Черт, она неподражаема! — продолжал Роберт, не отрывая глаз с девушки. — И уже подцепила какого-то паренька. Но ничего, ему со мной не тягаться.

Снова бросив взгляд в толпу улыбающихся лиц, Маркус сощурился, чувствуя, как ролики в голове ускоряли свое вращение. Он оглядел густую копну золотых, как летнее солнце волос, плавными волнами спадающими за стройную спинку. Скромная улыбка, сдержанный взгляд… Девушка смотрела на всё окружающее её, как на что-то незнакомое и пугающее, но вместе с тем, ровная осанка и острый подбородок, что рисовал в воздухе немыслимые узоры всякий раз, когда она с гордостью поднимала его, говорили о женской капризности. И было в ней что-то такое, что вынуждало Маркуса ощущать неприятное чувство забывчивости. Именно той, что возникала в середине дня, когда какой-то предмет или даже слово слабо напоминало о сне, который с трудом можно было вспомнить.

Девушка неуверенно взяла предложенный ей фужер с шампанским, но в ту же секунду оглядела зал с колючей дерзостью. Он определенно уже встречал её когда-то. Может, на одной из вечеринок, что в последнее время случались слишком часто?

— Вот оно что! — вдруг подал голос Леон за его спиной. Маркус обернулся. — Думаешь, раз она согласилась прийти сюда, значит у тебя всё схвачено? — Он засмеялся. — Девчонка просто хотела попасть в мир богатеев, а ты — лишь проходной билет. Пока не ты разводишь, а тебя.

Лейла и Жоров засмеялись, а в голове Маркуса постепенно начал складываться пазл.

— О чем это он? — спросил его Роберт.

Но в ответ услышал лишь тихое и грубое ругательство, что Маркус не в силах был сдержать в себе. Уже во второй раз он не узнал эту грубиянку. Боги! Второй раз! Конечно, распустила волосы, принарядилась и появилась там, где такой, как она, совершенно не было места. Что, черт возьми, она делала здесь?

— Это то, что я думаю? — спросил Роберт очень тихо.

— К сожалению, да.

— Мне кажется, или Леон туп, как пробка? — тихонько прыснул Роберт. — На его месте, я бы выбрал не такую эффектную девицу для пари. Это же только тебе на руку.

— Поверь, эта самая настоящая гадюка, — прорычал Маркус, не отрывая глаз от девчонки в красном. — И я сейчас вовсе не о Леоне.

Сунув другу пустой фужер, Маркус хрустнул шеей и двинулся навстречу своей жертве. Пусть этот болван, что так уверен в своей победе, нервно почешется, наблюдая за тем, как его соперник с легкостью завоевывает внимание молоденькой красавицы, на которую уже с вожделением глазели другие мужчины. Будь рядом с ней не этот худенький тюфяк в дорогом смокинге, а сам Маркус Ротман, то ни один чужой взгляд не коснулся бы её соблазнительных изгибов.

— Добрый вечер, — с деланной улыбкой поздоровался Маркус. Её светловолосый спутник откровенно прошелся по нему изучающим взглядом с головы до ног, и только после этого, протянул свою руку. — Маркус Ротман.

— Серафим, — представился парень. Они пожали друг другу руки. — Дивный вечер.

— Не то слово, — сдержанно поддержал Маркус. Взглянув на грубиянку, что глазела на него, как на случайно упавший перед ногами мусор, он с трудом проглотил комок раздражения, и так же напыщенно-вежливо спросил: — Всегда рад видеть сотрудников компании на подобных мероприятиях. Кажется, вы здесь впервые, не так ли?

— К счастью, да, — ответила девчонка, имени которой он до сих пор не знал. — Полагаю, что я давно бы умерла от скуки, если бы посетила еще парочку таких сборищ. Но, что поделать, работа есть работа. Моя начальница уехала в командировку и я была вынуждена заменить её здесь.

Вот оно что.

— Я вас даже не узнал сначала, — усмехнулся Маркус, глядя ей в глаза. А потом его взгляд невольно пробежался по её мягким золотистым волнам, спадающим за спину. — Непривычно видеть вас такой.

Внезапно девчонка засмеялась и сделала пару глотков шампанского. Она тут же скривилась и сунула фужер своему пареньку.

— Гадость редкостная, — брякнула она, а потом с самоуверенной улыбкой взглянула на Маркуса и заиграла бровью. — Очень странно слышать подобное от человека, который видел меня лишь пару раз, да и то, в состоянии далеком от трезвого! И это я сейчас вас имею в виду! Дорогой, — со смешком обратилась она к застывшему на месте парню, — помнишь, я говорила тебе о болване, который вылил на меня кока-колу? Так вот, он прямо перед тобой! Может, продемонстрируешь на нем свои исключительные навыки бесконтактного боя?

Она снова засмеялась и взяла оцепеневшего паренька под руку.

— Извините нас, Маркус Ламмерт, но мы, пожалуй, двинемся дальше. Приятного вечера!

Потянув за собой своего спутника, девчонка скрылась в толпе, оставив Маркуса наедине со своим возрастающим гневом.

* * *

— Ты спятила?! — шепотом кричал на неё брат. — Какой еще бесконтактный бой? Да ему не составит труда раздавить меня всего одним пальцем! Боги, Стеша! Чем ты думала, назвав его болваном?!

— А не ты ли говорил мне, что мужчин хоть и раздражает дерзость, но в той же мере притягивает? — попыталась защититься она, хотя понимала, что это было очень глупо.

Они спустились по стеклянной лестнице и оказались на просторном балконе с огромными клумбами белоснежных цветов и россыпью мелких огоньков на зеленой траве, что росла поверх широкой каменной перегородки, отделяющей их от ночного города. Заняв место почти в углу балкона, оба с опаской взглянули наверх, где за частью стеклянного купола виднелись гости.

— Это было чертовски глупо, — уже спокойно сказал Серафим. — Нам повезло, что он подошел к тебе, но… Черт! Что на тебя нашло?

— Он мне не нравится, — честно ответила Стефания и опустила голову. Прохладный уличный воздух стремительно проникал под горячую кожу, и уже через минуту девушка почувствовала, как начала замерзать. Положив на гладкую каменную поверхность свой золотой новый клатч, она, точно ребенок буркнула: — Гусь.

— Милая, я понимаю, что он тебе не нравится! Он гусь и всё такое, но ты должна понять, что сейчас твое собственное отношение к нему не имеет никакого значения.

— Ты прав… Я всё испортила.

Сейчас она по-настоящему сожалела о своих необдуманных словах, ведь теперь сблизиться с объектом становилось в сотню раз сложнее. Но стоило только вспомнить этот лицемерный взгляд, которым удостоил её Ротман, и сожаление тут же сменилось резким раздражением. Как же она ненавидела его! Это хамское и самодовольное существо! По его перекосившейся роже было заметно, как сильно он поражен тем, что на этот праздник для золотых задниц, явилась простолюдинка в её лице!

— Стеш, — обратился к ней брат тихим тоном, наклонившись к самому её уху, — точно не знаю, но кажется он стоит наверху и смотрит сюда.

Тело Стефании тут же задрожало от холода и волнения. Брат встал позади неё, делая вид, что обнимает и целует за ухо, хотя на самом деле смотрел на ночной город внизу и дул теплым воздухом в её шею.

— Я бы с радостью надел на тебя пиджак, но у меня есть одна идея. Она должна сработать.

— Дурацкое платье. Я уже задубела, Сим!

— Тише, — шепнул брат. — Если бы ты не была ему интересна, он бы не таращился на тебя сверху. Поэтому слушай: сейчас я уйду за напитками и немного потеряюсь. А ты стой здесь. Он подойдет к тебе.

— П-п-почему ты т-т-так думаешь? — дрожащими от холода губами спросила Стефания.

— Потому что ты чертовски соблазнительна в этом платье. А такой, как он, не может упустить столь прекрасный десерт. Да и в принципе, нормальный мужик.

— От-тлично. Т-теперь я д-десерт.

— Я пошел. И прошу тебя, не называй его больше болваном. Держи себя в руках. Этот парень нужен нам живым.

— Оч-чень смеш-шно.

Чмокнув сестру на прощание, Серафим плавно ушел, забрав с собой тепло, что хоть немного согревало её спину. Ей показалось, что она стояла совершенно голой, и за это надо сказать «спасибо» Луизе Викторовне, посчитавшей, что для обольщения её тупоголового сыночка необходимо облачиться в дорогой и ледяной шелк. Как же хорошо, что она надела на грудь силиконовые накладки, иначе сейчас бы все таращились на её затвердевшие соски.

В зале заиграла плавная и знакомая мелодия из известного голливудского фильма. Здесь на балконе до Стефании доносились женский смех и звонкий звук хрусталя. Она вдохнула запах прохлады, смешанный с ароматом больших белых цветов, и подумала, что это единственное приземленное и настоящее из всего того пышного многообразия, что с лихвой украшало этот донельзя роскошный вечер.

— Я увидел вас, как только вы появились в зале, и уже не мог оторвать своих глаз, — раздался чей-то мужской голос за её спиной. Стефания обернулась и увидела высокого мужчину лет шестидесяти с густыми поседевшими усами и красной розой в руке. — Это вам.

Стефания таращилась на протянутый ей цветок и с трудом сдерживала дрожание явно посиневших губ. Не его она ждала и не ради него мерзла!

— Ваша скромность меня умиляет и интригует, — улыбнулся мужчина и подошел к ней ближе. — Как вас зовут?

— Стефания, — ответила она хмуро.

— Какое волнующее имя, — восхитился незнакомец. — Стефания, — посмаковал он его языком. — Не хотите ли вы составить мне компанию?

— Извините, но я не од-дна.

Мужчина усмехнулся и шепотом произнес:

— Так ведь я тоже. Разве, это помеха?

Стефания напряглась и прижалась поясницей к ледяному каменному ограждению, боясь, что этот мерзавец посмеет коснуться её. Всё в нем выдавало похотливого негодяя: сверкающий взгляд, влажные от постоянного облизывания губы…

— Еще какая! — раздался тяжелый голос за его спиной. Мужчина тут же обернулся, но Стефания успела заметить явный испуг в его блеснувших раздражением глазах. — Руслан Венерович, вам нужно держаться подальше от сквозняков. В вашем немолодом возрасте это довольно опасно.

— Маркус, — процедил он. — Ты как всегда очень не вовремя.

— Почему это?

— Если ты не заметил, то я здесь не один, — тихо и сквозь зубы прорычал мужчина.

— Значит, я как раз вовремя! — дерзко улыбнулся Маркус и приблизился к Стефании. — Было ошибкой оставлять тебя одну, любимая, — мягко сказал он, взглянув на неё с лживой нежностью. — Уже налетели стервятники.

Он снял с себя пиджак и набросил на её плечи. И пока он в сдержанно-вежливой форме посылал мужика куда подальше, Стефания невольно восхитилась приятным запахом его дорого парфюма, который оседал на её ледяной коже. Она взглянула на его белую рубашку и широкие плечи, что были на уровне её рта, и заметила широкую вену на шее, появлявшуюся в тот момент, когда он говорил. И хотя её возмутили его слова и собственническая поза, в которой он стоял рядом с ней, она понимала, что именно Маркусу без труда удастся избавить её от назойливого внимания этого мужика. К тому же, это отличный повод, чтобы сблизиться с ним самим.

Как же она ненавидела это слово!

— И почему твой кавалер оставил тебя на холоде, даже не удосужившись поделиться своим пиджаком? — спросил Маркус, когда усатый мужик ретировался. Он стоял к ней так близко, что она чувствовала тепло его тела. — Он глуп или просто жадина?

Стефания расправила плечи, продолжая обнимать себя руками.

— Он оставил меня до того, как я поняла, что замерзаю.

— Значит, глуп, — пожал плечами Маркус и склонил на бок голову. — Тебя вообще не следовало оставлять одну.

И тут бодрый взгляд Маркуса Ротмана резко изменился. Веки расслабились, широкие брови изогнулись в причудливой форме трамплина, а синие глаза обрели нежнейшую, как самый пышный зефир, огранку.

Неужели именно так известный сердцеед Маркус Ламмерт сводил с ума недалеких девиц? Боги! Это и есть его оружие, срывающее женское белье?

— Я сказал что-то смешное? — нахмурился он, когда Стефания поджала губы и отвернула голову. Как же сложно ей было сдерживать смех, рвущийся наружу. — Расскажи, повеселимся вместе!

— Ты обидишься, — как можно более серьезным тоном сказала Стефания, — а я не хочу ранить твой нежный и хрупкий внутренний мир.

Не прошло и секунды, как она вновь пожалела о своих словах. Взгляд Маркуса окрасился в темные тона, а нижняя челюсть опасно выдвинулась вперед. Она вновь забыла о своей работе и главной цели, стоило только его напыщенной самоуверенности вылезти наружу!

— Спасибо за пиджак, — постаралась реабилитироваться она, послав ему как можно более наивный взгляд. — И за то, что избавил от того мужчины.

— Мужчины! — хмыкнул он. — Гасанов — страшный бабник, который славится тем, что коллекционирует исключительно молоденьких девушек. — Увидев, как глаза Стефании округлились, Маркус добавил: — Он их не убивает. Во всяком случае, я на это надеюсь. Просто спит с ними и меняет, как перчатки.

Он сообщил об этом так просто, что Стефании стало мерзко.

— Собственно, как и большинство из присутствующих мужчин, — не удержалась она, задержав взгляд на точеном лице Маркуса.

— В чем заключается твоя работа здесь? — вдруг спросил он, не сводя с неё глаз. — Кого ты заменяешь?

–…Ольгу Владимировну, — не сразу ответила девушка, испугавшись, что её можно так просто раскусить. Прочистив горло, добавила: — Это главный маркетолог компании, а я — её помощница.

— Я в курсе, кто такая Ольга Владимировна. И прекрасно осведомлен о тебе.

— И как же меня зовут?

Их взгляды боролись. Понимая, что может спугнуть его любым неправильно сказанным словом, Стефания всё же решила не отказывать себе в удовольствии хоть немного насладиться аккуратными издевками. Она уверенно смотрела в темно-зеленые глаза Маркуса Ротмана и на секунду всем телом ощутила исходящую от него силу. Она была такой явной и всевластной, что могла с легкостью уничтожить любое проявление решительности. Не мудрено, что тот взрослый похотливый мужик так заметно насторожился, услышав низкий голос Маркуса. Если женщины сходили по нему с ума, то мужчины явно видели в нем сильного соперника, с которым не стоило и пробовать тягаться. А возможно, что это всего лишь её воображение.

— К сожалению, с запоминанием имен у меня ужасные проблемы.

— Ты же сказал, что прекрасно осведомлен обо мне, — приподняла она бровь, — разве имя не входит в эту осведомленность?

Он криво улыбнулся. Не дав ему возможности для ответа, Стефания отошла от холодного ограждения и со всевозможным в себе изяществом скинула его теплый пиджак. Обернувшись, она протянула его, но вместо того, чтобы забрать свою вещь, Маркус ловко ухватился за её запястье и притянул к себе. От столь неожиданного действия, Стефания потеряла не то что дар речи, но и возможность дышать, потому что её грудь была буквально прижата к крепкому мужскому телу. Это напомнило ей тот случай в лифте, когда такой же мерзавец позволил себе грубо прикоснуться к ней, за что не хило получил по своим яйцам.

— Что ты себе позволяешь? — возмутилась она, наконец, найдя в себе силы для отпора. Он продолжал держать её руку и, кажется, не собирался ослабевать хватку. — Отпусти меня сейчас же!

— Потанцуй со мной, — не сказал, а потребовал он, глядя в её глаза. А потом низким и мурлыкающим голосом произнес: — Хочу отгадать твое имя.

Он показался ей ненормальным и оттого до мурашек пугающим. Сначала рычит, как хищник, а потом изображает из себя саму невинность! Ну, разве не сумасшедший?

— Вот значит как это делается, да?! — вышла она из себя, с силой толкнув его в каменную грудь. Ей удалось вырваться из его хватки, вот только очень уж жестко это получилось. На запястье в мгновение ока проявился красный след. — Сначала срываешь на мне свое поганое настроение, потом угрожаешь мне увольнением, а теперь изображаешь из себя героя-любовника с садистскими наклонностями? — Потерев пылающую кожу на запястье, Стефания попятилась назад. — Не смей больше прикасаться ко мне!

Поспешив вверх по стеклянной лестнице, она думала только о том, чтобы Серафим оказался неподалеку и они могли быстро покинуть этот бал Сатаны. Она была такой глупой, соглашаясь на эту авантюру и полагая, что дело будет очень простым. Конечно, кто знал, что этот Ротман на самом деле не просто самолюбивое хамло, а жестокий диктатор, полагающий, что все вокруг должны без лишних слов выполнять каждое его требование! Наверное, даже родная мать не в курсе, какой у неё сынок на самом деле.

Когда Стефания остановилась возле странной медленно вращающейся конструкции в виде куба, она в спешке оглядела зал, полный людьми в несказанно дорогих одеждах. Они пили, смеялись и развлекались так, как привыкли делать это, наверняка, еще с пеленок. Интересно, и в чем был смысл этого ежегодного сборища? Разве не благотворительность? Серафима нигде не было видно, и она начала паниковать. Решив набрать ему, чтобы не мотаться туда-сюда в изнуряющих поисках, Стефания пришла в ужас.

Клатч! Она оставила его на балконе…

Чувствуя себя полнейшей дурой и недотепой, что пришла в змеиное логово абсолютно неподготовленной и с мнимой уверенностью в себе, Стефания развернулась на своих высоких каблуках, как вдруг её взгляд, точно рыболовный крючок, зацепился за один, второй, третий… Мужчины в смокингах откровенно глазели на неё, медленно проходясь по её телу своими похотливыми глазищами. Ей казалось, что каждый из них так же, как и мерзавец Ротман несколько минут назад, грубо касается её кожи, оставляя болезненные следы. Во рту пересохло. Стефания в тысячный раз пожалела, что надела на себя это откровенное платье, поверив словам такой мудрой женщины, как Луиза Ротман. Хотя, что уж говорить, наверняка, именно этот облегающий шелк и заставил Маркуса подойти к ней. Будь на ней что-то намного более сдержанное, скрывающее хотя бы ноги, этот блудливый негодяй навряд ли удостоил её даже своим тошнотворным взглядом.

Разозлившись на саму себя, Стефания уверенным шагом направилась в сторону лестницы, ведущей к балкону. Нацепив маску безразличия и присущую подобным, как здесь людям, маску неприязни к неизвестно чему, она обошла нескольких женщин, стоявших в своем собственном импровизированном кружке, и думала о том, что задаст нешуточную трепку брату, который бросил её одну и даже не удосужился присмотреть за ней. Вдруг бы ей потребовалась его незамедлительная помощь?

Уже у самой лестницы, сверкающей глянцем и белыми огоньками, ей нарочно перегородил дорогу высокий мужчина, чей запах мгновенно проник в её нос. Его пиджак был расстегнут, а черная бабочка свисала с шеи. Стефания привыкла чувствовать себя сильной. Она была убеждена, что роль старшей сестры возлагала на неё большую ответственность за своего младшего брата. А с кончиной отца эта ответственность усилилась в стократ. В свои двадцать три года она работала в могущественной компании, каждый месяц откладывала деньги на обучение брата, снимала квартиру, оплачивала счета и хоть немного, но всё же помогала своей семье. Слабаку такое было не под силу, и Стефания по-настоящему гордилась собой. Она могла постоять за себя, как силой своих собственных рук и ног, так и словами, которые порой сложно было удержать в себе. Однако сейчас, чувствуя на себе тяжелый, как валун, и всевластный взгляд Маркуса Ротмана, она как будто становилась меньше, точно Алиса из страны чудес. И подобное ощущение раздражало в ней бойкую девочку, которой она была в детстве. Где-то внутри себя маленькая Стефания била руками и ногами, крича, что все мальчишки несносные бестолочи, существующие в этом мире неизвестно для чего.

Конец ознакомительного фрагмента.