Сказка с характером. Книга 2

Катерина Лунина, 2022

Ника написала сказку, в которой юная, свободолюбивая девушка-ведунья повстречала короля – король был красив, силен, но обладал слишком жестким нравом. А еще у короля был брат – улыбчивый, обаятельный и коварный. Ника придумала им конфликт: любовный треугольник. Герои сказки зажили своей жизнью, полной драмы, ревности и страсти.А Ника тем временем против воли должна общаться с высокомерным красавчиком из издательства. Их отношения настолько напряжённые, что то и дело искры летят. Этот сноб обидел ее смертельно и все равно никак не хочет оставить в покое. Почему, стоит ей оглянуться, он всегда рядом?

Глава 9. О фактах, которые сваливаются как снег на голову

— Хочу показать тебе оранжерею, — сказал Редрик. — Во-первых, она красивая, а во-вторых, там есть для тебя сюрприз.

— Какой сюрприз? — удивилась Юна.

— Увидишь, — подмигнул ей Редрик.

Они шли по аллейке парка, и все люди, которые попадались им навстречу, таращили глаза и тут же начинали почтительно кланяться. Юна нервничала и смущалась — нетрудно было догадаться, что всеобщее внимание привлекает именно она. Хотелось развернуться и убежать обратно. Да, она бы именно так и поступила — спряталась бы в королевских покоях и не выходила наружу. Если бы не Редрик.

В который раз за время прогулки Юна поймала себя на мысли, как она благодарна судьбе за Рика. Если бы у Кейдена не было такого чудесного, чуткого и доброго брата, она бы уже сошла с ума в этом дворце. Рик смешил ее, отвлекал от тяжелых мыслей и делал всё от него зависящее, чтобы она забыла о тревогах и горестях. Они неспешно прогуливались по парку и болтали пустяках, и благодаря этим милым беседам Юна действительно готова была позабыть о своем положении пленницы. Рик рассказал кучу веселых историй и анекдотов, прочитал красивые стихи о любви поэта к прекрасной даме и, покраснев, признался, что сам написал их — давным-давно, в юности. А в какой-то момент вдруг поклялся, что однажды непременно возьмет ее с собой на рыбалку.

— И поймаю рыбы вдвое больше тебя! — заявил он и подмигнул ей.

— Вот еще! — фыркнула Юна. — Посмотрим, кто кого!

— По рукам!

Рик подставил ладонь, Юна хлопнула с размаху, но он поймал ее руку, притянул ближе, слегка приобнял и проскрипел на ухо замогильным голосом: «Пусть победит сильнейший» — а Юна звонко рассмеялась.

В конце концов очередная парковая аллея привела их к красивому зданию с почти полностью стеклянными стенами и стеклянной крышей в форме купола. Редрик объяснил, что это и есть королевская оранжерея, которую построили давным-давно, лет двести назад, а может, и больше.

Внутри было тепло, влажно, очень уютно. Цвели цветы и деревья, дорожки были посыпаны мелким гравием. На улице уже желтели и опадали листья, а здесь было лето.

— Как красиво! — ахнула Юна.

— Люблю здесь бывать, — ответил Рик. — Люблю красоту.

Он взял ее за руку и повел следом за собой по дорожке, а потом остановился у большого камня с плоским отшлифованным верхом, на котором стоял глиняный горшок с невысоким пышным кустиком.

— Но это же моя фиалка!

Юна никак не могла поверить собственным глазам. Она наклонилась, взяла горшок в руки и принялась вертеть туда-сюда.

— Неужели узнала? Или просто горшок знакомый? — спросил Рик.

— Конечно, узнала. Я же сама эту фиалочку из леса принесла и посадила. Она со мной разговаривает, как старая знакомая.

— Цветы не разговаривают, — засмеялся Рик.

— Со мной разговаривают. — Юна не могла налюбоваться на этот неожиданный подарок. — Это ты ее привез?

Она вскинула голову и посмотрела на него с благодарностью.

— Ну да. Хотел тебя порадовать.

— Спасибо, — выдохнула Юна.

— Заберешь цветок в… вашу спальню? — Голос Редрика едва заметно дрогнул.

— Оставлю здесь, — сразу решила она. — В оранжерее тепло и светло. Я буду ее навещать и ухаживать за ней. Можно же, да?

— Моя прекрасная леди, вам можно всё.

Юна смущенно кивнула, снова поставила горшок на камень, села на корточки и, едва касаясь, погладила пару лепестков.

— Фиалочка моя милая, — прошептала она. — Вот уж не думала, что встречу тебя здесь, подружка.

— Ты и правда разговариваешь с ней, как с живой, — удивился Рик.

— Но я же говорю, она живая, — улыбнулась ему Юна.

— Не до такой же степени. — Рик снисходительно улыбнулся в ответ. — Она, как минимум, тебя не понимает и не может ответить.

— Всё она понимает. Я с растениями всю жизнь общаюсь. Растения чувствуют и впитывают. Чувствуют окружающую обстановку — оценивают, всё ли спокойно? Чувствуют отношение тех, кто рядом. Впитывают их силу. А потом делятся накопленным с теми, кто умеет слышать. Вот хочешь, я расскажу, что на уме у этой красавицы?

— Ладно, давай, это забавно.

— Сейчас. Мне надо сосредоточиться.

Юна протянула руки, почти касаясь ладонями лепестков, и замерла, прислушиваясь. Фиалка была не против поделиться своими впечатлениями. А еще Юна могла бы поклясться, что растение неспокойно. Стоило только прислушаться получше, и ощущения боли, каких-то неправильных, злых чувств, бесконечного ужаса и обреченности нахлынули на нее мощным потоком. Как будто фиалка торопилась избавиться от чужих переживаний и неприятных образов, доставлявших ей неудобство. Как будто просила Юну о помощи, умоляла освободить ее от воспоминаний. И вскоре стало понятно, что это были воспоминания о чьей-то страшной предсмертной агонии.

А помимо боли, помимо ужаса перед смертью, помимо отчаянной борьбы за жизнь в ощущениях, которые раскрывал перед ней цветок, было кое-что еще. Кое-что ужасное, чудовищное, бесчеловечное. Жестокость намерений. Равнодушие к чужим страданиям. Желание добиться цели любой ценой. Безразличие. Отсутствие жалости. Уверенность в собственной правоте.

Готовность убивать, не раздумывая.

Юна наконец поняла, что за сцена развернулась перед ней сейчас, в этой мешанине впечатлений, которыми делилась фиалка. Она в ужасе отдернула руки от цветка и громко, отчаянно закричала.

***

Кейден раздраженно слушал, о чем говорит вертенский король: территориальные претензии, нерешенные споры, неподписанный мирный договор…

— Южные провинции испокон веков принадлежали нам.

— Вы ошибаетесь, ваше величество, Северные провинции были присоединены к нашим землям еще при моем прадеде.

— Как вы знаете, договор не был подписан.

— Что ж, это недоразумение давно пора исправить.

— Я соглашусь, как только вы вернете Южные провинции.

Переговоры затягивались, превратившись в хождение по кругу. Кейден пытался улучить удобный момент, незаметно проникнуть в голову своего собеседника и применить внушение. Вертенский король был одаренным, однако не самым выдающимся — честно говоря, слабаком. Только вот незаметное воздействие даже на такого слабака никто не назвал бы простой задачей. Если человек владеет даром, он умеет и сопротивляться внушению, в той или иной степени.

Кейден слушал своего собеседника и раздражался всё больше. Плюнуть бы на проклятую дипломатию, схватить сидящего напротив напыщенного болвана за грудки и доходчиво объяснить, кому на самом деле принадлежат Северные провинции. Заставить его подписать чертовы бумажки, а потом вскочить на коня и помчаться скорее к Юне…

Кейден старался не думать о ней. В конце концов, у него сейчас дело государственной важности. Он правда старался, но в мыслях раз за разом всплывал ее образ.

— Мы подпишем мирный договор только в том случае, если в документах будет указано, что Южные провинции…

«Как она там?»

— Потому что эти земли испокон веков…

«Думает ли обо мне?»

— Всего сто лет назад Южные провинции входили в состав…

«Черт, она так и не сказала, что будет ждать».

А потом вдруг звуки окружающего мира стали гораздо тише, гнусавое бормотание вертенского короля как будто растворилось в тумане, и Кейден услышал голос Юны прямо у себя в голове, словно их не разделяли более чем сотня лиг и несколько часов пути.

— Хотела бы я забыть… — со слезами в голосе проговорила Юна.

Кейден судорожно вздохнул и вскочил на ноги. Почему он ее слышит? Может, потому что всё время так напряженно о ней думает? Ведь это чудо случается с ним уже не первый раз.

«Юна…» — мысленно позвал он.

Она не ответила. Она, кажется, вообще не замечала, что происходит. Юна не замечала ничего вокруг, потому что плакала навзрыд.

А еще она продолжала с кем-то разговаривать.

— Хотела бы я забыть, — сквозь слезы повторила Юна. И потом вдруг: — Ты… ты очень хороший. Ты такой хороший, Рик… Знаешь, я бы без тебя… Без тебя бы я… не смогла…

— Нет! — крикнул Кейден. — Юна, нет! Не говори этого! НЕТ!

— Кейден? — выдохнула она, и на этот раз в ее голосе была отчетливо слышна паника.

Вдруг стало очень тихо; Юнино присутствие больше не ощущалось. Он оглянулся и обнаружил, что все участники переговоров смотрят на него, открыв рот. Кейден обвел шатер диким взглядом, пытаясь понять, неужели последние слова он умудрился произнести вслух?

В голове билась только одна мысль: ему срочно надо вернуться во дворец.

— Прекращаем тянуть канитель! — прорычал Кейден. — Северные провинции всегда были нашими! Договор на стол! Подписываем и расходимся!

Больше не было никакого смысла осторожничать и выжидать момент. Вихрем, яростной неумолимой силой ворвался он в разум своего оппонента, и вертенский король, не ожидавший столь чудовищного напора, не оказал ни малейшего сопротивления — впрочем, Кейден и сам не ожидал, как приумножит его таланты одаренного горькое ужасное чувство, что сейчас душило изнутри.

Вертенский король послушно взял в руки перо и вывел размашистую подпись под давно нуждавшимся в ней мирным договором.

— Ваше величество… — неуверенно проблеял было какой-то тип из делегации Вертена, и Кейден мгновенно, как-то даже играючи взял под контроль еще и его. А потом, подумав, заодно оставшихся двоих вертенцев. В такой момент ему бы хватило сил на десятерых.

Он снова, на этот раз — с триумфом, окинул взглядом присутствующих, радуясь, что так быстро удалось прижать вертенцев к ногтю, а значит, не надо больше тратить время на расшаркивания. Вертенский король смотрел на него, словно преданный пес. Что ж, переговоры можно назвать более чем успешными. Пора поставить на документах собственную подпись и выезжать обратно.

Кейден испытывал мучительную, больную потребность как можно быстрее попасть во дворец.

Ему необходимо убедиться, что разговор, свидетелем которого он только что стал, был совершенно невинным. Что для ревности нет никакого повода. Что ни Юна, ни Рик не могли…

Что он просто зря накручивает себя.