Сквозь тернии

Карина Василь

Часто викторианские романы кончаются свадьбой. После которой подразумевается счастливая жизнь, где женщина обеспечена счастьем, мужчина семейным покоем. Но, выходя замуж, женщина попадает в своеобразное рабство: её имущество принадлежит мужу, её свобода и желания не учитываются, муж имеет полную власть над женой, как над рабыней. За тем лишь исключением, что продать жену другому он не может. Хотя истории известны и такие примеры. Героиня на себе испытала и замужество, и тяготы любви к другому.

Глава пятая

Тем временем Кейт, омываемая дождем, искала дорогу, по которой они приехали так недавно. Обойдя постоялый двор, она заметила суматоху у входа и незаметно прошмыгнула к воротам. Пешком она дошла до дороги. Куда теперь? Где она находится?

Словно по волшебству, за её спиной послышался конский топот. Кейт в страхе шарахнулась в сторону, потеряв при этом шляпку. Но это оказался какой-то слуга.

— Куда вы едете? — спросила она, подойдя.

— В Плимут, — удивлённо сказал наездник, придерживая лошадь и оглядывая эту странную женщину: её грязная одежда была порвана по низу, шляпы нет, багажа тоже. Какая-нибудь авантюристка. Или преступница в бегах. Словом, ничего хорошего.

— Прошу вас, — Кейт простёрла к нему руки. — Мне надо попасть в Плимут. Тут мне угрожает беда. Помогите мне.

— А, так это из-за вас такая суматоха в «Короне Эдуарда»? — широко улыбаясь, спросил слуга.

— Да, из-за меня, — согласилась Кейт.

— Ну садитесь сзади, мисс. При таком муже, я бы тоже сбежал от него, дайся мне случай, — Он лукаво подмигнул ей и тронул поводья.

Потрясённая событиями сегодняшнего дня, Кейт чуть было не задремала за спиной своего провожатого. Но резкая остановка пробудила её.

— Куда доставить вас в Плимуте? — спросил слуга, оборачиваясь.

Кейт огляделась. Они уже подъехали к ратуше.

— Дальше я сама, большое спасибо, — сказала она и ловко спрыгнула с лошади. Слуга присвистнул.

— Ай-да ловкачка! Тебе бы в цирке выступать! — он загоготал и тронул лошадь. Скоро цокот копыт затих в полумраке.

Кейт бросила взгляд на часы на ратуше. Они показывали начало десятого. Ей пора поторопиться.

Выйдя с площади, Кейт пешком дошла до борделя миссис Слай. Та уже ждала её с чёрного хода.

— Где тебя черти носят? — прошипела она в самое ухо Кейт. — Я уж думала, ты дала дёру. В каком ты виде? — Она отстранилась и оглядела Кейт. — Всё-таки хотела сбежать? — зловещая улыбка исказила её губы.

— Никуда я не хотела бежать, — сурово сказала Кейт, направляясь в одну из комнат сменить одежду. — Хотя, прогуляться мне сегодня пришлось. Не по своей воле.

— Меня это не касается. Главное, чтобы было сделано дело. И чтобы клиент был доволен. Остальное — твои проблемы.

Она повернулась и вышла, резко хлопнув дверью. Кейт подошла и заперла за ней. Потом медленно сняла одежду и залезла в низкую ванну. Быстро ополоснув тело из кувшина, Кейт полила голову водой. Через несколько минут она уже вытиралась толстым полотенцем. А ещё через несколько минут в дверь постучала миссис Слай. Кейт открыла. Та сунула ей в руки стопку одежды и, ни говоря ни слова, ушла. Кейт разложила сверток на кресле. Одежда была скромная, чистая, но явно ношеная. Скольких же девочек перепробовал этот человек? Сколько из них носили эту одежду? Кейт тяжко вздохнула и начала одеваться.

Переодевшись, она подошла к зеркалу и расчесала влажные волосы. Затем, скатав их в тугой узел, она закрепила его шпильками. Критически оглядев себя, она вышла и направилась к нужной комнате.

По дороге она вспомнила про ключ. На её счастье или несчастье, миссис Слай положила его ей в карман чистой одежды. Зачем ей ключ? Запереть его снаружи, если будет кидаться на неё, как недавно тот ревнивый муж? Или самой запереться изнутри, чтобы этот скот делал всё, что ему вздумается так долго, как сможет? Нет. Кейт тряхнула головой. Ключом она пользоваться не будет.

Подойдя к нужной двери, Кейт остановилась и несколько раз глубоко вздохнула. Медленно подняв голову и сжав губы, чтобы не было видно и слышно, как стучат её зубы, она постучала. Дверь распахнулась почти сразу. Толстый краснолицый приземистый мужчина с редкими волосиками на лице и лысиной на макушке, теребя дрожащей рукой распахнутую на груди сорочку, нервно зыркнул на Кейт. Обежав её хищным взглядом с головы до ног и обратно, сладострастно облизнувшись, он пальцами, похожими на сосиски, схватил её за грудь.

— Девственница? — Он снова облизнулся и погладил грудь Кейт через платье.

— Да, — стараясь скрыть отвращение и боль, ответила она. Как непохожи были эти поглаживания на ласки сэра Шелтера!

Мужчина рывком втянул её в комнату и прижал к двери. На Кейт навалились несколько десятков фунтов дурно пахнущего сала, с которого ручьями тёк пот. И это сало принялось нервно и грубо шарить в её юбках и хватать за бёдра. Наконец ему удалось в широкой юбке с разрезами, специальной для удобства клиентов, найти её тело. Он стал мять её зад и щипать за волоски в промежности. Кейт отвернула голову от его толстых мокрых губ, которыми он обслюнявил ей щёку, шею и немного грудь, и слегка упёрлась руками в его плечи. Но толстяк был сильнее. Его туша давила на неё, и скоро ей стало нечем дышать.

Закончив с волосками в промежности, толстые пальцы полезли между ног Кейт, а другая рука, тем временем, нервно дёргала завязки штанов. Наконец, он отлепился от неё, чтобы посмотреть, почему его штаны не развязываются, и явил перед глазами Кейт длинный толстый иссиня-багровый агрегат, ужаснувший девушку настолько, что у неё из головы вылетели все мысли. Потом медленно к ней возвращалась память. «Это же мистер Рид! Как я могла забыть? Скольких девственниц он уже порвал настолько, что они умирали от потери крови! Господи! Только не это!». Теперь Кейт поняла слова миссис Слай, когда она сказала ей, что слишком мелкая не только снаружи, но и изнутри. Поскольку Кейт не первый раз заходила в бордель, она слышала откровения девочек о размерах и достоинствах «дружков» своих клиентов. В каждой комнате есть замаскированная дыра для наблюдения за девочкой, чтобы не ленилась и не воровала, и за клиентом, чтобы ему давали то, что он заказал, и не убил при этом. Поэтому даже самые прожжённые шлюхи шёпотом говорили о «дружке» мистера Рида. «Хорошо, что я не девственница — этому козлу только их подавай, — говорили они. — Своим „дружком“ порвёт всю — месяц в себя приходить будешь. Да и заездит так, что тебя от него выносить придётся. За каждый свой грош отработать потребует». Да, теперь Кейт вспомнила. О боже! Даже, если она не умрёт от потери крови, затраты на врача и опиум с джином для тётки миссис Слай всё равно включит в долг. И никуда Кейт не сможет тогда деться. А она ещё искала подвох, с чего это миссис Слай решила списать их долги и разрешила тётке уйти? Да с того, что они в любом случае не смогут никуда уйти: если Кейт останется жива — она и тётка будут должниками вечно, и долг придётся отрабатывать. При чём телом Кейт, поскольку тётка невменяема. А такие не всем нравятся. А если Кейт умрёт, то миссис Слай и дела нет до её тетки.

Всё это пронеслось молнией в голове Кейт в тот момент, когда агрегат мистера Рида попал ей между ног и тот попытался толкнуть его в нужном направлении. «Если такая боль уже сейчас, то, что будет, если он запихнёт это в меня?» — с ужасом подумала Кейт, и резко оттолкнула толстяка. Несмотря на то, что она вложила в толчок всю свою силу, тот отодвинулся от неё недалеко. Тогда она со всего маха ударила его коленом в пах, и на лице мистера Рида похотливо-недовольная гримаса сменилась выражением боли и ярости.

— Ах, ты… — Он согнулся и схватился руками за больное место и попытался, в то же время, ухватить Кейт. Но, поскольку от боли обе руки его были заняты, у него ничего не получилось. Тогда Кейт со всей страстью, силой и отчаяньем ударила его кулачком в челюсть и обеими руками толкнула в грудь. Мистер Рид отлетел к кровати и ударился о деревянный столбик. Его массивная туша медленно осела на пол. Оглушённая Кейт некоторое время постояла на своём месте, потирая руку, которая немилосердно болела после удара, потом медленно подошла к кровати. Не сводя взгляда с рук мистера Рида, она попыталась нащупать пульс, как ей показывала одна санитарка в приюте. Пульс был, хоть и слабый. Отойдя на безопасное расстояние от распростёртого тела, она посмотрела на столбик. Затем, зайдя с другой стороны, она приблизилась и осмотрела голову. Крови не было. «Живой, и дай бог выживет», — подумала Кейт и бросилась из комнаты. Ей сейчас было нужно место, где она могла бы прийти в себя и подумать. Слишком много событий для одного дня.

В полутёмном коридоре она наткнулась на полупрозрачную дверь, которая открылась под её руками. В комнате горела одна свеча. Быстро окинув взглядом пустую кровать, Кейт прикрыла дверь. Сделав несколько шагов, она снова осмотрела комнату. Та была пуста. Облегчённо вздохнув, Кейт присела на кровать.

Через некоторое время дверь скрипнула. Кейт в ужасе подскочила. В дверях стоял Том.

— Боже! — прошептала Кейт помертвевшими губами.

— Успокойся. Я тебя не выдам, — сказал Том, заходя.

— Почему? — испуганно спросила Кейт. — Чего ты хочешь?

Том помолчал.

— Девочки считают меня зверем за то, что я их наказываю. А что мне остаётся, если я больше ничего не умею делать? — Том посмотрел на Кейт. В первый раз она смотрела в его лицо прямо. В его глазах читались мука и боль. — У меня был сынок. Единственная моя радость после смерти жены. И вот однажды какая-то шлюха заразила его постыдной болезнью. Мне пришлось его прятать ото всех. Мой мальчик, мой ангел стал похож на живой труп. Недавно он умер. А я пришёл работать сюда. Чтобы наказывать шлюх. — Он внимательно посмотрел на Кейт. — Но ты не такая. Тебя принуждала миссис Слай, я слышал. Эта ненасытная утроба погубила многих хороших девушек. И тебя она тоже погубит. Поэтому, убирайся от сюда, пока я могу тебе помочь.

— Но моя тётя!

— Каждый платит за свои грехи, — мрачно сказал Том. — Твоя тётка пришла сюда с намерением стать шлюхой. Её никто не звал, не принуждал. Она сама так решила. Ей я ничем не могу помочь. Поторопись, миссис Слай знает об этой комнате. Она скоро будет здесь.

Кейт колебалась. Она боялась, что с её побегом жизнь тётки может вообще закончиться.

Глядя на её колебания, Том бросился к ней и схватил за руку.

— Я спасу тебя от тебя же, — прошипел он ей в лицо и потащил из комнаты.

Кейт пыталась вырваться, шёпотом упрашивая его вернуться за тёткой. Но Том не обращал на неё внимания, целеустремлённо тянув вперёд.

Полускрытый мраком коридоров и незамеченный в суматохе, Том тащил Кейт какими-то неизвестными ей переходами. Наконец он втолкнул её в маленькую каморку и приказал сидеть тихо.

— У меня есть ещё моя работа, — сказал он в дверях. — Чтобы меня не заподозрили, я должен её сделать. Потом я выведу тебя от сюда.

Он мрачно взглянул на неё и вышел. Кейт подскочила к двери: ни ключа, ни запоров. Тогда она подставила стул под ручку, чтобы посторонний не смог войти. Оглядев свою баррикаду, она отошла от двери и оглядела комнату при свете огарка свечи, который почему-то был зажжён. Маленькая, тесная, без окон каморка, в которой располагалась кровать с соломенным тюфяком, грубым столом и табуретом. И ничего более. Ни захудалой книжки, газеты, дагерротипов, фотографий или рисунков, как будто сюда заходили только поспать. На голых стенах на одном-единственном кривом гвозде висело тёплое пальто, изрядно поношенное в заплатах и дырах. На столе стояла одинокая жестяная кружка, оловянная миска с остатками еды, и грязная ложка. У стены валялась пустая бутылка из-под дешёвого рома.

Когда Кейт оглядывала комнату при мерцающем свете огарка, который должен был вот-вот погаснуть, сверху раздался нечеловеческий вопль, перемежающийся бранью и проклятиями. Глухие звуки ударов сопровождали их. Кейт, вздрогнув, поискала хоть какое оружие вокруг себя. Оглядев постель, она запустила руку под засаленную подушку. Её рука нащупала деревянную ручку. Вытащив свою находку, Кейт оглядела грубо сработанный нож с широким лезвием. Проведя по нему, она заметила, что нож недавно точили. Взвесив его на руке, Кейт неловко взмахнула им, тренируясь обороняться. Хотя отец и обучал её стрельбе из пистолета и ружья, но ни разу Кейт ещё никого не убила. Она не любила охоту и травлю лис: толпа людей с собаками гоняются за несчастным животным, чтобы его обессилить и убить. Это претило Кейт. Не то, чтобы она любила лис, разорявших хозяйства арендаторов в поместье её отца, или волков, которые нападали на одиноких путников зимой. Но и одобрить толпу людей с ружьями, загоняющих животное, у которого только когти и зубы, она не могла.

Однажды отец ей сказал:

— Если не собираешься использовать оружие, не стоит им грозить кому бы то ни было. Если ты вынула пистолет перед носом пьяницы — стреляй, не думая. Иначе он отберёт его у тебя, и убитой будешь ты. Если ты наставила ружьё на зверя — не жди, что он испугается.

Тогда Кейт хорошо запомнила этот урок, хотя воспользоваться им ей ни разу не пришлось. Но нож… Владеть ножом её никто не учил. Нож — это не ружьё. В рукопашной борьбе владение ножом — совсем другое дело: видеть глаза, слышать дыхание, ощущать тепло живого тела, которое сейчас твоя рука может сделать мертвым — к этому Кейт не была готова. Хотя, нож можно метнуть, как американские индейцы из рассказов отца. Одно она знала точно: ножом замахиваться нельзя, если не хочешь, чтобы его у тебя отобрали. Она не раз видела разборки клиентов с Томом, поэтому уяснила себе это хорошо. Но и ударить ножом в живот… Рука Кейт с ножом задрожала. Но она взяла себя в руки: если не будешь защищаться, то убьют тебя. А жить Кейт ещё хотела. Хотя бы для того, чтобы вырваться от миссис Слай и увезти от неё свою тётку. Кейт крепче сжала нож и присела на жёсткую кровать.

Минуты текли, но ничего не менялось. Крики наверху то стихали, то становились сильнее, грязная брань не прекращалась, как и глухие удары. Кейт показалось, что она слышит голос своей тётки. Но уж очень она страшилась ярости мистера Рида, который и в обычном своём состоянии мог убить её одним щелчком. Даже нож не прибавлял уверенности. Тем более, не получив девственницу, мистер Рид вполне мог сорвать зло на миссис Слай. А уж что с ней могла сделать эта монументальная, но хитроумная женщина, Кейт не хотела думать. В её ушах ещё звучали угрозы опозорить её перед семьёй и всем светом.

Так и сидела Кейт на жёсткой кровати, болезненно вздрагивая при каждом крике и крепче сжимая нож.

Наконец до неё стали доноситься только звуки ударов и брань, крики становились слабее и реже, пока не стихли совсем. Ещё некоторое время раздавались удары кнута или вожжей, но скоро стихли и они. Кейт замерла. Но как будто ничего не происходило. Через несколько минут по лестнице забегали девочки, что-то нервно выкрикивая. Их подгонял голос миссис Слай, требовавшей воды и света. Кейт пыталась прислушаться, но из отдельных воплей и какофонии возгласов уловила только, что требуется горячая ванна и много тряпок, чтобы «привести в порядок комнату».

Вскоре всё стихло. Тишину нарушали только испуганные голоса редких клиентов, да всхлипы и быстрые бормотания девочек, сталкивавшихся в коридоре. Но вскоре стихли и они. Кейт, успокоенная тишиной, задремала.

Она не знала, сколько она проспала, но вдруг дверь в комнату начала сотрясаться под чьими-то могучими руками. Ещё окончательно не очнувшаяся, Кейт вскочила с кровати в темноте, не понимая, где она находится и как сюда попала. Нож с глухим стуком упал на пол.

— Что, Том, поймал девочку, а она тебя не пускает? — раздался ехидный голос миссис Слай.

— Нет, мадам. Просто дверь рассохлась и заедает, — хмуро отвечал Том. — Я вас уже много раз просил заменить её.

— Радуйся, что у тебя отдельные апартаменты, — зашипела миссис Слай у самой двери. — Прочие мои мальчики спят вместе.

— Вот мальчиками я не интересуюсь, — мрачно усмехнулся Том. — А то бы спал с ними.

— Уж больно ты боек на язык стал, я смотрю, — нарочито безразличным тоном сказала миссис Слай, уходя. — Гляди, укорочу. Вышибале язык без надобности.

— Старая сука, — сквозь зубы процедил Том. Потом его голос прошептал у самой створки двери: — Кейт, это я. Открой, она ушла.

Кейт подобрала, на всякий случай, нож и отодвинула стул. Том быстро вошёл. В руках он держал свечу. Приставив стул, как до этого делала Кейт, он прошёл к столу и прикрепил свечу прямо к доскам, накапав на них воска. Кейт со страхом следила за ним. Он повернулся к ней, увидел нож в её руках и усмехнулся:

— Кабы я что хотел сделать, это бы тебя не спасло.

Кейт судорожно стиснула нож.

— Я не собираюсь тебя насиловать, — мрачно сказал он. — К рассвету клиенты разойдутся, девочки пойдут спать. Я тебя выведу. Деньги у тебя есть?

— Я немного работала в приюте. Но все деньги…

— Забрала эта старая поганая жаба, — докончил Том.

Он пошарил под столом и нащупал небольшой мешочек, прикреплённый к обратной стороне столешницы и благозвучно звякнувший несколькими монетами.

— Не фунты и соверены, — сказал он, взвешивая мешочек в руке. — Но до Лондона тебе должно хватить.

— Лондона? — тихо воскликнула Кейт. — А что я там буду делать? У меня ни опыта, ни рекомендаций, даже деньги — и те твои.

— Недалеко от Хемпстеда есть пансион. Его держит сестра моей жены. Эта старая калоша мне кое чем обязана. Ты можешь поработать у неё, набраться опыта. Она не слишком респектабельна, — Он цинично усмехнулся, оглядев Кейт. — Но с чего-то начинать надо.

— Это новый бордель? — прямо спросила Кейт, устав от треволнений этого дня. Её лицо вспыхнуло, и сил на словесные игры уже не хватало.

Том фыркнул.

— Вряд ли такая ханжа, как Элспет, будет держать бордель. Нет, это пансион для белоручек. Таких, как ты, — Кейт снова вспыхнула. — Когда придёшь, скажешь ей, что Том помнит о её друзьях за морем. Она поймёт, что ты от меня. А теперь ложись. Поспи. Есть у меня нечего, так что, придётся поголодать.

От всех событий дня Кейт совсем забыла о голоде. Но стоило Тому заговорить о еде, как у Кейт нестерпимо засосало под ложечкой. Она пересилила себя и спросила о другом:

— Том, кто это кричал? — Том молчал. — И ещё я слышала, что кого-то били. Что случилось?

Том молча отвёл глаза.

— Том, скажи мне! — Она подошла к нему, пытаясь заглянуть в глаза. — Мистер Рид кого-то изнасиловал?

Том тяжело вздохнул и сел на табурет. Кейт присела перед ним на кровать.

— Скажи же, Том, — Она наклонилась к нему и положила руку на его рукав. Том высвободил руку и встал, уткнувшись носом в стену, спиной к Кейт.

— Старая сука отдала ему твою тётку вместо тебя, — пробурчал он, нехотя.

— Но ведь он любит девственниц? — Кейт всё ещё не осознавала сказанного.

— Ты настолько слепая или глупая? — Том повернулся к ней со злостью в глазах. — Этому подонку нравится чужая боль. Как тому французику-маркизу, что возбуждался, когда хлестал служанок и графинь. Ему от девственницы нужно, чтобы она орала от боли и ужаса, умоляла о пощаде и корчилась от мук. Опытные шлюхи уже разработали свою дыру, и боль от члена могут потерпеть. Или заглушить бренди или какими-то мазями. Могут покричать, чтобы клиента порадовать. Но это не то, что реальная боль. А девственница ещё не знает всех тонкостей работы. Поэтому более честна, когда орёт от боли.

— И что? — помертвев, спросила Кейт.

— А то, — Том снова сел. — Когда миссис Слай увидела твою потасовку с этим боровом, она тут же отправила к нему твою тётку. Тот разъярился настолько, что сначала, чтобы поднять свой член, начал избивать её. Его не впечатлило её безмятежное лицо. Ему не это надо. А тётка твоя уже вылакала целую бутылку джина и успела выкурить опиума. Вот он и «расшевелил» её, чтобы у самого член встал. А потом миссис Слай просто закрыла дверь. Что там вытворял этот ублюдок можно было только гадать. Но тётка твоя умерла.

— Умерла… — прошептала Кейт.

Итак, она осталась одна. На отца и мать рассчитывать не приходится, раз они смогли поступить с ней так девять лет назад. А брат с сестрой — они вообще про неё помнят? За девять лет её пребывания тут от них не пришло ни строчки.

— Как же миссис Слай допустила убийство? — спросила она. — Неужели она не боится полиции?

Том хрипло рассмеялся.

— Ты ещё более наивна, чем я думал. Кто будет расследовать убийство какой-то шлюхи? Когда девочек резали и калечили, ты много видела тут полицейских?

Кейт содрогнулась. Том был прав. Ни один полицейский не захаживал к ним в качестве представителя власти. Офицеры, имевшие деньги, заходили сюда в качестве клиентов. А рядовые констебли даже дороги сюда не знали — дороговато. Здешним девочкам можно было резать лицо и груди, ломать руки и рёбра, даже убивать — клиент платит штраф и вопрос решён. Из этого штрафа миссис Слай бросает пострадавшей гроши на лечение, которые те по выздоровлении отрабатывали. Или из этого же штрафа устраивает самые дешёвенькие похороны в самом простом гробу, если девочка не выжила. Но ни одна девочка в этих стенах ещё не умирала: некоторых довозили до ближайшей больницы, где те, промучившись без квалифицированной помощи, умирали через несколько часов или дней. И вот теперь это…

Кейт закрыла лицо руками. Слёз не было, в душе была пустота. Что ждало её в жизни? Человек, которого она, возможно, полюбила, принимает её за другую, репутация её подмочена, денег нет, будущее во мраке. К чему жить?

Вдруг Том резко дёрнул её за руку.

— Ты должна подняться, — горячо зашептал он ей в лицо. — Неужели ты не понимаешь? Если ты сейчас сдашься, значит, она победила. Ты должна уехать в Лондон и прожить свою жизнь. Твоя тётка смирилась. Что там с ней было, я не знаю. Но сюда она приехала, уже наплевав на себя. И чем это кончилось? Никчёмная жизнь и нелепая смерть. Ты должна прожить иначе. Свою жизнь. А не ту, что тебе кто-то приготовил.

Кейт подняла на него глаза.

— Я не могу. Мне незачем жить. У меня нет цели, нет желания, нет сил. Если я сбегу от сюда, миссис Слай будет меня искать. И, в конце концов, найдёт. Я не хочу всё время бегать. Я не хочу всю жизнь прятаться и ждать, что меня найдут, узнают и убьют. Или арестуют на глазах окружающих. Жизнь в тюрьме не для меня. Том, мне всё равно. Моя жизнь кончена.

Кейт снова опустила голову на руки. В наступившей тишине слышалось только сиплое дыхание Тома.

— Я сейчас, — Он встал, отодвинул стул и вышел из комнаты.

Кейт облокотилась спиной о шершавую стену и прикрыла глаза. Ей действительно незачем жить. Она не видела будущего для себя ни здесь, ни в Лондоне. А Харрогит-холл, где она родилась, представлялся ей чем-то нереальным, мечтой, сном, о котором точно не знаешь, было ли это на самом деле. Единственная мысль теплилась в её душе: ещё раз увидеть сэра Шелтера. Ещё раз ощутить его объятия, обещающие защиту и покой. Ещё раз услышать его страстный голос, иронию и любовь в нём. Ещё раз увидеть его лукавые глаза и искорки смеха в них… Однако, даже, если она его и увидит — что дальше? Он — лорд. Женатый, правда, непонятно, на ком. А она… Кейт тяжело вздохнула. Причин жить у неё нет.

Минуты шли. Кейт думала.

Через полчаса вернулся Том, неся ломоть хлеба с куском ветчины на нём и кружкой, от которой исходил резкий пряный запах.

— Подкрепись, и спать, — сказал Том, протягивая Кейт свою добычу. — Завтра поговорим.

Кейт вяло начала есть хлеб. Но голод дал себя знать, и она быстро уплела свой поздний ужин. В кружке плескалось слабенькое вино, оказавшееся неожиданно вкусным.

Подкрепившись, мысли Кейт приобрели несколько иной цвет. Светлыми они не стали, но и ужасающая темнота уже отступила. Её сморил сон.

Том аккуратно положил её на кровать и уселся рядом с ней на стул, опираясь о его спинку подбородком. Потом что-то вспомнив, он встал и подобрал пустую бутылку с пола. Вытащив из кармана бечёвку, он связал ручку двери с выступающим сучком из наличника. На свободный конец он повесил бутылку. Если дверь сумеют открыть без шума, прорвавшись через бечёвочный запор, то стук бутылки о дверь предупредит о непрошеном вторжении.

Оглядев дело своих рук, Том поставил стул ближе к двери, и сел, положив руки на спинку. Постепенно его голова упала на них, и он задремал.