Сквозь тернии

Карина Василь

Часто викторианские романы кончаются свадьбой. После которой подразумевается счастливая жизнь, где женщина обеспечена счастьем, мужчина семейным покоем. Но, выходя замуж, женщина попадает в своеобразное рабство: её имущество принадлежит мужу, её свобода и желания не учитываются, муж имеет полную власть над женой, как над рабыней. За тем лишь исключением, что продать жену другому он не может. Хотя истории известны и такие примеры. Героиня на себе испытала и замужество, и тяготы любви к другому.

Глава девятая

…Лондон встретил Кейт туманом и многоголосьем. Толпы людей — служанки, трубочисты, лудильщики, торговки — сновали по улицам. Кареты, двуколки, кэбы, даже открытые ландо ездили одни за другими. Затеряться в Лондоне действительно просто. Тем более что никому ни до кого не было дела: на глазах Кейт не слишком ловкий воришка стащил бумажник из кармана тучного джентльмена с золотой цепью от часов на большом животе. Окружающие не обратили на это никакого внимания. А ведь, если видела Кейт, то вполне мог видеть кто-то ещё. Лишь, когда тучный джентльмен почувствовал внезапную лёгкость в кармане и заорал: «Держите вора!», толпа пришла в волнение. Кто-то остановился, кто-то заулюлюкал. Женщины в страхе, притворном или нет, цеплялись за своих спутников. Воришка куда-то юркнул. За ним побежал полисмен в высоком шлеме, появившийся как по заказу. Кейт наблюдала эту сценку, вцепившись в саквояж, помня слова Тома о жуликах Лондона.

Придя в себя от долгой качки дилижансов, от остановок в разных не слишком презентабельных местах для ночлега или завтрака, от ожидания одного и пересадок в другие, Кейт поискала глазами полисмена, чтобы спросить дорогу к пансиону миссис Элспет Ярдли. Но возникший как чёртик из табакерки при вопле ограбленного толстяка полисмен был, как будто, единственным в Лондоне. Немного поразмыслив, Кейт пошла за толпой, которая привела её к огромному рынку. И уж там Кейт наткнулась на нужного ей человека, который и указал ей дорогу.

Помня о скудости своих средств, Кейт решила, следуя указаниям полисмена, пешком найти нужный адрес. Она дважды заблудилась, пока вышла к какой-то площади. Наткнувшись на очередного полисмена, который словно поджидал её, она снова спросила дорогу. Оказывается, она была совсем недалеко. Попросив проводить её, чтобы не заблудиться снова, она сердечно поблагодарила полисмена, оказавшегося совсем молодым человеком, на вид не старше неё. Возможно, он был новичком на службе, и в Лондоне не успел ещё стать циником, но от благодарности Кейт он зарделся, как невинная девушка при виде статуи Давида Микеланджело. Неловко пробормотав, что его зовут Бобби, и он служит недалеко, молодой полисмен спешно удалился. Кейт некоторое время смотрела ему вслед. Затем оглядела место, где она находится. Тихая улочка с редкими прохожими — удивительное явление после шумной центральной части города. Аккуратный газон перед входом, зажатый камнем, чистая мостовая без следов лошадиного помёта, стёкла в плафонах газовых фонарей были чисты и вымыты до блеска, одинокие деревья и кусты были ровно подстрижены — всё это создавало впечатление респектабельности места. Кейт со вздохом оглядела свою скромную и запылённую одежду, и постучала деревянным молоточком, блестевшим от лака, по двери. Через минуту ей открыл слуга в чёрном безупречном костюме. Его взгляд скользнул сверху до низу по Кейт, и он уже хотел было без всяких слов закрыть перед ней дверь, но Кейт протянула руку вперёд и твёрдо сказала:

— Я бы хотела поговорить с миссис Элспет Ярдли. У меня есть письмо от мужа её сестры, Тома.

Выражение лица слуги не изменилось, но в глазах мелькнуло что-то вроде презрения. Так же, без слов, он повернулся и прошёл вперёд, в глубину узкого коридора. Кейт последовала за ним, захлопнув дверь.

Проведя её в маленькую неудобную комнату, он указал ей на потёртый стул и сказал обождать. Затем, так же, не меняя выражения лица, он удалился.

Комната показалась Кейт неухоженной и заброшенной, что резко контрастировало с тем, что было за стенами этого дома.

Ожидая хозяйку, Кейт достала из саквояжа неопрятное письмо Тома. Как тогда, в детстве, её отец тайком сунул ей в этот же саквояж письмо для её тёти, которое они потом вместе обнаружили, когда стали разбирать нехитрый скарб Кейт, так и сейчас Том незаметно сунул в её саквояж письмо для сестры своей жены. Хорошо Кейт понадобилось на одной из остановок дилижанса причесаться. В поисках щётки она открыла саквояж и увидела письмо на самом виду. Поскольку адресовано оно было не ей, она не решалась его прочитать. Но, в конце концов, это её будущее. А, наученная горьким опытом, она перестала доверять кому бы то ни было. И, хотя Том и был искренен, надо было знать, что именно он написал сестре жены о ней, Кейт. И надо же узнать, что за пансион держит эта дама.

Тогда же, на постоялом дворе Кейт прочитала незапечатанное письмо, написанное ужасающим почерком с жуткими грамматическими ошибками. Неожиданностей не было: Том просил свою родственницу помочь сироте, которая начинает жить, в память о днях молодости самой Элспет и её шалостях с рисковыми людьми. Из намёков Кейт поняла, что миссис Ярдли в молодости водила близкие знакомства с контрабандистами, которые обеспечили ей неплохой капитал, благодаря которому она теперь содержит пансион и имеет свой небольшой доход с него. Судя по всему, давние знакомства не забыты и продолжаются до сих пор.

Но Кейт отбросила эти мысли: какое ей дело до того, каким образом миссис Ярдли содержит свой пансион? Главное для Кейт сейчас было получить работу, спокойно и достойно работать, сколотить капитал, а потом можно будет подумать о своём будущем. Большего Кейт не хотела.

Она ещё разглядывала пыльные акварели, когда дверь в комнату отворилась и вошла женщина средних лет. Оглядев её, Кейт заметила некое сходство с Томом: тот же высокий рост и крепко сбитая фигура, те же поджатые губы и глубоко запавшие глаза под нависавшим лбом. Только то, что у Тома выглядело топорно сработанным, в даме смягчалось мало-мальски женственными контурами.

Конец ознакомительного фрагмента.