Баянаул – Чимкент. История откочевщика

Кайрат Есжанов

Семейная история уроженцев Баянаула Павлодарской области, которые в начале 70-х годов прошлого века совершили «откочевку» и переехали на ПМЖ из Западно-Сибирского региона на юг Казахстана, в город Чимкент (Шымкент). Перемена места жительства из родного Севера на неизведанный Юг нашей страны явилась для них чрезвычайным событием, как бегство казахов в 20-е и 30-е годы прошлого века от большевистской коллективизации-конфискации в Китай и Афганистан.В те годы их называли «откочевщиками».

Озера Баянаула

Благословен тот, кто раскинул кочевье

У прекрасного озера с чистой водой,

Возле озера, поросшего қоға-травой.

Доспамбет жырау.15 век

Сабындыколь — Мыльное озеро

Горы высокие Баянаула впечатляют,

Озера чистые, как самоцветы, сверкают.

Девушки, как цветы весенние, восхищают,

Парни Баянаульские родину прославляют!

Популярная песня 60-х

Я давно хотел рассказать, как мы благоденствовали в детстве в родных пенатах в объятиях природы. Так вот, родной Баянаул располагался в таком чудном вмещающем ландшафте, что только дух захватывало у приезжих гостей и туристов из города. Видели бы вы, как горели глаза от восторга у асфальтовых детишек — бледных жителей задымленных промышленных городов, которые впервые приехали в Баянаул!

Северная окраина Баянаула уютно расположилась у подножия мохнатой, покрытой соснами горы Баянтау, одна из сопок которой была похожа на выгнутую спину рассерженной кошки. Рельеф местности поселка был весьма неровный и холмистый: центральная улица Ленина полого поднималась вверх от автостанции на восточной окраине Баянаула до высшей точки аула — дедушкиного дома под номером один вверху улицы Ленина. От подошвы горы Баянтау местность сбегала вниз к южной окраине в сторону приозерного края, по-казахски — «көлдін басы». Баянаульцы с детства были разбалованы благотворным соседством с несравненным озером Сабындыколь.

«Мыльное озеро» протянулось с восточной стороны, где располагался аэродром и одинокая каменная гора Кішітас, на запад, вдоль трассы Павлодар-Караганда. Расстояние от дедушкиного дома, главного жилища нашего клана — «қара шаңырақ»⁶⁷ — было всего ничего: пара километров.

Первые воспоминания о купании в Сабындыколе всплывают из глубин моей памяти весьма смутно. Наверное, мне было три-четыре года, когда вся семья, во главе с Сайпи ата, на телеге-арбе, запряженной конягой выехала на берег озера. Помню только, что трапезничали на берегу с самоваром. И все.

Сабындыколь лежал внизу аула на равнинном пространстве, и его зеркало, напоминающее гигантскую лужу расплавленного серебра, распласталось, заполняя тектонический разлом. Озеро было прекрасно видно из окна дедушкиного дома. Если смотреть на южную сторону из дома в направлении озера, то слева стояла база РайПО со складами за оградой, сложенной из гранитного плитняка. Справа, за одинокой старой «бабушкиной» сосной, из-за невысоких скал выглядывала деревянная изба-сруб, в которой находилась поселковая туберкулезная больница. За ней, в кольце из каменных плит, был этакий маленький круглый скальный амфитеатр. Стены этого каменного амфитеатра были обильно разрисованы неким туберкулезником художником-самоучкой. В основном, это были картины маслом на любовную тему. Примитивные изображения держащихся за руки грустных влюбленных взирали на любопытствующих прохожих.

В летний зной на берегу озера очень хотелось пить, и мы брали с собой простую колодезную воду в стеклянных бутылках, а также айран в эмалированных котелках. На озере мы смешивали эти два ингредиента и получался самый прекрасный прохладительный напиток в мире — «шалап». Конечно все, что приносили на пляж, нагревалось в жару и поэтому мы старались все это быстро выпить, пока оно не становилось горячим. Ведь термосы, те самые знаменитые китайские термосы с брендом «Дружба», были особо ценной вещью в быту простых аульчан. Их берегли, как зеницу ока, остерегаясь разбить стеклянную колбу внутри металлического корпуса. Уходя на пляж, все, что мы брали с собой — это покрывало, полотенце одно на всех, плавки, вышеупомянутый освежающий напиток, баурсаки или ломтики хлеба с намазанным на него маслом. На голову от солнца надевали вместо панамы колпак-будёновку или пилотку, сложенную из развернутой газетной полосы; также были нелепого покроя войлочные шляпы с дурацкой бахромой по краям вроде шляпы пастуха из комедии «Веселые ребята», которого играл советский «человек, который смеется», джазмен номер один Л. Утесов. Приносили на всякий случай самодельные удочки и лениво закидывали лесу с наживкой в самую жару, зная, что надежды на поклев мало.

И вот, комфортно расположившись на тщательно выбранном пятачке на тесном пляже Черемушки, мы с энтузиазмом плескались, ныряли, кричали, смеялись и всячески дурачились в прохладной и прозрачной воде Сабындыколь. Тон пляжному обществу задавали известные хулиганы, братья Ахметовы, сыновья Ризы Ахметова, который был женат то ли на ингушке, то ли на гречанке. Старший из них, Мурат, был весьма харизматичным, жизнерадостным джигитом, и его любили все. Одному мальчишке, который неумело прыгнул с небольшого трамплина из каменного пьедестала, звонко и больно шлепнувшись пузом о водную поверхность, Мурат доверительно сообщил: «Ты больше так не делай, а то живот порвешь, как я!» Он продемонстрировал мальчику большой шрам на животе от удара ножом, нанесенным в драке. Братья Ахметовы, а их было четверо-пятеро, были среднего роста, жилистые, стройные, отчаянные и очень ловкие в драке. Они внешне не были похожи на отца-казаха и пошли в мать — все с кавказского типа физиономиями с крючковатыми носами. Нашей ровесницей была единственная сестра Ахметовых, Гулнара, наша одноклассница. Помню еще Каната Ахметова, который был старше нас на год. Он был таким же веселым парнем, таким же ловким, как черт; занимал свое место в первой десятке рейтинга неукротимых хулиганов аула. Мой друг и молочный брат, покойный Сака-Сагындык Абдрахманов, как-то рассказывал про поединок Каната с Тасболатом из Приозерного края. Победил Канат, который, по словам Сагындыка, «прыгал, как козел», вокруг неповоротливого и коренастого Тасболата, нанося ему стремительные удары в его большую забубённую голову. Он был противный, этот Тасболат, который еще остался на второй год и попал к нам в класс. Мы его побаивались, и никто не хотел с ним связываться. Однажды произошел такой инцидент: во время урока в дверь нашего класса постучали, и учитель подошел к двери. Кто-то вызвал Тасболата в коридор. Он вышел, и мы услышали звук сильных ударов, чье-то тело ударилось в дверь. Мы слушали, притихнув. Скоро наступила тишина, дверь открылась, и в класс вошел Тасболат, шмыгая разбитым носом и спокойно, как ни в чем ни бывало, попросил разрешения сесть на место. И все. Оказалось, что приходили два друга, старшеклассники, Халел Тюлькин и Серик Адамов. Они преподали урок хороших манер зарвавшемуся хулигану и свели с ним счеты прямо в стенах родной школы.

Примечания

7

Отчий дом