Баянаул – Чимкент. История откочевщика

Кайрат Есжанов

Семейная история уроженцев Баянаула Павлодарской области, которые в начале 70-х годов прошлого века совершили «откочевку» и переехали на ПМЖ из Западно-Сибирского региона на юг Казахстана, в город Чимкент (Шымкент). Перемена места жительства из родного Севера на неизведанный Юг нашей страны явилась для них чрезвычайным событием, как бегство казахов в 20-е и 30-е годы прошлого века от большевистской коллективизации-конфискации в Китай и Афганистан.В те годы их называли «откочевщиками».

Зимушка-зима

Снег да снежные узоры,

В поле вьюга, разговоры,

В пять часов уж тьма.

День — коньки, снежки,

салазки,

Вечер — бабушкины сказки, —

Вот она — зима!..

Афанасий Фет

Зима приходила надолго в родные края. Поселок, покрытый толстым снеговым покровом, погружался в долгую спячку-анабиоз. После обильного снегопада, продолжавшегося целые сутки, а порой и двое суток напролет, наутро Баянаул просыпался неузнаваемо преображенным, надежно укрытый метровой толщей пушистого белого снега. Как сказочная сибирская деревня на новогодней открытке! Ясным безветреным морозным днем душистый печной дым поднимался над домами вертикальной струей прямо к солнцу.

Девственно чистый снежный покров ослепительно блестел под солнцем мириадами искр отраженного света. На крепком морозе сухая снежная масса не теряла первозданную структуру и рассыпалась под ногами блестящими крупицами. Идти было трудно по такому снегу, так как ноги буквально скользили по тропе из-за слабой силы трения. Жестокий сорокоградусный мороз обжигал носоглотку, колол, как иголками, открытое лицо, щипал за нос, норовил забраться под полу пальто и шубы. Маленькие детки, облаченные в шубки, перетянутые поясами, пуховыми платками и теплыми шарфами с завязанными плотно ушанками, походили на на неуклюжие мягкие игрушки. Иней нарастал на мужских усах, на краю шарфа, укутывавшего лицо человека.

Зимой на арену поселкового быта выходили незаменимые санки. На саночках из алюминиевых полупрофилей мы возили младших братишек и сестренок в детский сад, положив им на коленки свои школьные ранцы и сумки. На крепких самодельных санках, сваренных из труб ходили по воду к колодцу с пятидесятикилограммовыми флягами. Колодцы быстро обрастали ледяным панцирем снаружи и изнутри. Подойти к неочищенному ото льда колодцу было невозможно. Жерло колодца могло зарасти льдом до размера меньше диаметра ведра. Нужно было периодически очищать обледенелое отверстие колодца и прилегающую к нему площадку.

Буран заметал снегом двери и окна до половины высоты и выше. Поэтому наружные входные двери открывались только вовнутрь дома. Отец пристроил веранду с северной стороны нашего дома, а дверь ее открывалась наружу. И когда после бурана наружная дверь плотно запиралась наметенным за ночь снегом, нам приходилось маленького братика Каната выталкивать через форточку наружу с детской лопаткой или совком и он откапывал от снега дверь. Одновременно мы толкали дверь наружу, и так потихоньку отворяли выход из дома. После этой зимы дверь на веранде пришлось переделать.

А как мы играли в ясный погожий зимний день на улице! Катались по наклонной улице вниз, как с горки, на лыжах, саночках и коньках. Выкапывали длинные крысиные тоннели в спрессованной толще снега, который со временем под действием ветра становился плотным и покрывался твердым настом. Как радовались родители при виде здоровых деток, которые радостным шумом вваливались в дом с пунцовыми от мороза щечками. Вместе с ними со двора в жилище заходил с клубами пара бодрящий запах свежего зимнего воздуха.

Лыжи были в каждом доме. Обычные, не спортивные лыжи, промышленность выпускала без креплений; на них было только обозначенное для этого место в виде продольного углубления. Отец сам прожигал отверстие в этом месте и мастерил крепление из кожаных ремешков. С таким кустарным креплением невозможно было лавировать при спуске с горы: обязательно не впишешься в поворот и въедешь в сосну.

Любители экстремального спорта строили на Первой горе трамплин для прыжков на лыжах. Кустарный трамплин ребята монтировали из сосновых лап, перекладывая их снегом. После не трогали его, ждали пару дней, пока мороз не скует конструкцию как можно прочнее. Не забуду острые ощущения от своего первого и последнего прыжка с этого трамплина. Вот стою на вершине и собираюсь с духом, собирая волю в кулак. Наконец, с отчаянной решимостью отталкиваюсь и стремительно съезжаю по накатанной лыжне. И вот — прыжок, неуклюжий полет и падение плашмя на живот. Медленно прихожу в себя после удара о снежный наст под радостный смех товарищей. Горечь и боль от неудачного приземления утешает осознание того, что я это все же сделал, не струсил.