Баянаул – Чимкент. История откочевщика

Кайрат Есжанов

Семейная история уроженцев Баянаула Павлодарской области, которые в начале 70-х годов прошлого века совершили «откочевку» и переехали на ПМЖ из Западно-Сибирского региона на юг Казахстана, в город Чимкент (Шымкент). Перемена места жительства из родного Севера на неизведанный Юг нашей страны явилась для них чрезвычайным событием, как бегство казахов в 20-е и 30-е годы прошлого века от большевистской коллективизации-конфискации в Китай и Афганистан.В те годы их называли «откочевщиками».

Пешком на Жасыбай

Шорманов Мустафа отнял моего коня

И с тех пор зовусь я Жаяу Муса!

Песня Жаяу-Пешего Мусы Байжанова «Ақ сиса»

Вот мы с Алмасом и Сағындықом отправились в пеший поход на Жасыбай озеро. С собой в сетке-авоське несем газетные свертки с провиантом: баурсками, домашними вареными яйцами, жестяными банками рыбных консервов и куртом. Колбасы в Баянауле в продаже не было. Это был вожделенный деликатес, который нужно было доставать на складе или надо было ехать в Караганду. Колбасу выставляли на тоях, как изысканный деликатес; она ценилась выше, чем домашние казы-карта. Рыбные консервы были самые народные — что-то там в томате. Рижские шпроты тоже были редким вожделенным дефицитом. Позже в Баянауле построят колбасный цех, который возглавит мой брат Альжанов Қаиркеш. Он рассказывал, что дело пошло хорошо-продукция пользовалась бешеным спросом.

Мы весело ступаем по кремнистой грунтовой дороге, оставив позади наш микрорайон, футбольное поле, приближаясь к роднику Карабулак. Путь пролегал через равнину, иссушенную зноем, покрытую выгоревшей на солнце пожухлой травой, светлым серо-зеленым ковром полыни-жусан, пучками серебристой ковыль-травы и невысокими кустиками таволги-тобылгы. Под ногами утрамбованная колея, усеянная песком и мелким гранитным крошевом. Сухой воздух дрожит от зноя и переполнен веселым треском неутомимых кузнечиков. Эти вездесущие акриды внезапно взлетают, спугнутые, из-под ног, расправляя в полете веером огненно-красную подкладку своих складных крылышек. Таких кузнецов мы называли «пожарниками».

Родник Қарабулақ, где обычно набирали воду поселковые водовозы, манит путников уютной сенью ольховых зарослей, обещая прохладную свежесть у своих каменистых берегов. Какой непередаваемый сладкий был вкус кристально-чистой воды баянаульских родников! Такую сладость, наверное, имеет вода из священного родника Зам-зам в Мекке. Рассказывали, как один аксакал в Алма-Ате, уроженец Баянаула, на смертном одре просил сыновей привезти родниковой воды из далекой северной родины.

Недолго передохнув у священного родника, мы продолжили свой поход далее на северо-запад. И вот, перед нами Старый перевал-асу, за которым ждет вожделенное озеро Жасыбай.

Примечательно, что со стороны дороги из райцентра перевал был невысок, тогда как, взобравшись на его седло, видишь, что спуск оказывался довольно продолжительным, почти вдвое длиннее, чем подъем. Озеро покоилось в глубоком горном котловане; оно было почти округлой формы и темное, как гигантский чугунный казан. Потому оно имело древнее назавание «Шоинколь», то есть чугунное озеро. Этот старый перевал, родной нам с детства, был более привлекателен, на мой взгляд, чем проложенный позже долгий новый перевал со своей серпантинной дорогой.

Ведь здесь все было, как в седых преданиях про отважного воителя батыра Жасыбая, павшего смертью храбрых от змеиной стрелы жунгарского лучника-мергена. Вокруг непроходимые дикие заросли, настоящие девственные дебри; справа — глубокая пропасть, заросшая кустами шиповника и малины, а за ней — высоко вверху — сверкает на солнце гранитным панцирем неприступная скалистая вершина западного склона Баянтау. Горная вершина была похожа на окаменевшего исполинского батыра, зорко охраняющего покой легендарного озера.

Перевал не пользовался популярностью, поскольку требовал капитальной реконструкции (дорога была размыта и местами имела сильный наклон в глубокий овраг по правую руку). Городские туристы предпочитали куда более безопасный, хотя и кружный путь на Жасыбай через центральную усадьбу совхоза имени С. Торайгырова. Эту новую дорогу с романтичным серпантинным перевалом построят несколько позже.

В просвете ущелья заголубел светлый треугольник и мы радостно, но осторожно, сбегаем вниз по крутому спуску, сопротивляясь силе земного притяжения, перепрыгивая с камня на камень, стараясь не поскользнуться на коварном песчаном покрытии. Через несколько минут быстрого спуска оно предстает перед нами во всей красе, наше такое желанное, любимое озеро Жасыбай!

На Жасыбае мы вволю купались и загорали на ближайшем пляже какого-то пионерского лагеря. Центральный пляж, находящийся возле турбазы, был далековато от старого перевала, и нам не было резона тащиться на солнцепеке еще два-три километра. Проведя с негой весь день на пляже с золотым песком, с любопытством аборигенов поглазев на чистеньких городских русских детей, мы ближе к вечеру выходили в обратный путь.

Путь назад был куда тяжелее, потому что дневная жара долго еще не спадала, источаясь от нагретого камня и пыльной каменистой дороги. Размягченные после долгого пребывания под открытым небом, мы медленно брели домой, тоскливо повторяя пройденный маршрут. Обратный путь казался нам в два раза длиннее. С трудом преодолев перевал, утомленные зноем, превозмогая жажду, и с пересохшими глотками, мы доплетались до Қарабулақского родника с его живительной влагой.

Нетерпеливо надувшись ледяной чистой воды от пуза, мы резко сбивали свой тонус и продолжали свой путь с животами, полными холодной воды. Придя домой, мы, напившись чаю, обессиленные тяготами тернистого пути, падали на кровать. Незабываемый был отдых, скажу я вам!

Такая вот картина всплывает в моей памяти по прошествии более пятидесяти лет от той далекой поры золотого детства-«балдәурен».

После класса шестого меня с Алмасом впервые отправили на отдых в пионерский лагерь имени Юрия Гагарина на Жасыбай. Летний лагерь был в ведомстве комбината «Майкаинзолото» и находился в тупикой окраине озера на его западном берегу. Было изначально интересно влиться в ряды майкаинских школьников, побывать в новой для нас среде незнакомых сверстников. Коллектив пионеров оказался сплошь русским, за исключением парочки казахских мальчишек. Правда один из них оказался представителем пролетариев поселка золотодобытчиков, а второй и вовсе аульским.

Самыми незабываемыми моментами были одноразовое катание на занюханном старом катере по озеру и туристическая экскурсия в урочище Жамбакы. В Жамбакы мы посетили знаменитую пещеру с доисторическими наскальными рисунками — грот имени ученого-географа Драверта, а также совершили восхождение на скалу Найзатас, более известную под русским названием «Булка». Помню, как было страшно подниматься по гладкому обрывистому склону этой удивительной скалы, похожей на крутой панцырь гигантской черепахи.

Мой вольнолюбивый нагашы Алмас, не выдержал чуждой среды и пионерской дисциплины — дал тягу и сбежал домой. Это было ЧП лагерного масштаба. На следующий день поисковая группа во главе с директрисой поехала в Баянаул и обнаружила лагерного беглеца под сенью отчего дома. «Сидит, понимаешь ли, дома и преспокойно чай попивает!» — заочно клеймила отступника возмущенная директриса на чрезвычайном построении лагеря.

Я же, как дисциплинированный благонравный пионер, отбыл весь срок пребывания в лагере от звонка до звонка. Через много лет только в 2019 году мне довелось побывать в этом чудном урочище Жамбакы, где находится заповедник фантастически причудливых скал.