Безумный умный мир

Ирина Перовская

Она — симпатичная девушка Мила, продавец книг. Он — обаятельный молодой парень Никита, фотохудожник, похожий на французского актера. Каждый из них жил в своем привычном мире, и оба считали, что так будет всегда. Но совсем неожиданно их миры пересеклись. И общими оказались всего-то два дня, но каких! И именно после них все завертелось и закружилось — похищение, расставание, бегство от всех и от себя и как награда — новая встреча, новая любовь, новая жизнь!

Суровая безумная реальность

Озеро (или то был пруд?), в обрамлении светло зеленых ив, хаотично посаженных и перемежаемых другими деревьями, растущими вокруг водоема, блестело и переливалось на солнце. Милка стояла под деревьями и в замешательстве рассматривала ровную гладь воды, сочную зеленую траву на берегу, старую покосившуюся деревянную лавочку невдалеке.

Озеро? Откуда оно взялось? Нет, ну то, что городской водоем здесь был всегда, это понятно, не за ночь же он возник, неясно только как именно она — Мила здесь оказалась? Неожиданно. Ну и ну…

Милка, которая еще совсем недавно, буквально несколько часов назад, считавшая себя смелой, удачливой, молодой и красивой «восхитительной» женщиной (почти девушкой!) — вдруг очнулась, вздрогнула и ощутила себя старой теткой. Ну, словно старушкой без ума и памяти, совсем развалиной. На ум пришли все известные ей расстройства психики — болезнь Альцгеймера, деменция, паранойя…. Да, ну, нет…, не может быть…, или может?

Хотя… она и вдруг… озеро, ну как так…. Ого, куда ее занесло! И как только умудрились собственные ноги привести ее сюда!

«Как я сюда дошла? И главное ничего не помню! Я что — сошла с ума? Голова совсем не включалась, брела, словно во сне, как только под машину не угодила? Или боженька оберегает всех сумасшедших и бездумных?»

А то, что она — Мила является именно безголовой и безрассудной, в этом она почти не сомневалась, хотя и пыталась по обыкновению поднять свой жизненный тонус, размышляя о том, что настоящие сумасшедшие никогда не скажут так о себе и не признаются в том, что сошли с ума. Следовательно, у нее еще не все потеряно, еще есть шанс надеяться на то, что немного разума в ее голове странным образом сохранилось.

Она дотронулась рукой до своего лба, словно проверяя, на месте ли ее голова. «Какое счастье — голова имеется, значит ею можно думать!» — хмыкнула девушка. По давней, укоренившейся еще с институтских времен привычке — анализировать ситуацию и находить ответы на любые вопросы в задачке (зря, что ли, она пять лет училась на экономическом факультете, да еще и в КВН играла?!), Мила прошептала себе — «сейчас, сейчас» и направилась к видневшейся среди деревьев лавочке. И смело уселась на нее, даже не проверив, какое там сидение у этой лавки.

Никогда бы та, прежняя, вчерашняя Мила Николаевна так не поступила, она бы обязательно провела бумажной салфеткой по деревянным дощечкам, чтобы протереть их и убедиться, что все в порядке, можно присесть. Но нынешней, сегодняшней Милке было глубоко безразлично — чистые ли доски на этой лавке или нет. Такая мелочь просто не приходила сейчас в её голову — подумаешь, лавка! Перед ней стояли более значимые проблемы и вопросы — что и как делать и как ей жить дальше в свете всего того, что произошло сегодня. И возможна ли вообще эта самая, так называемая, дальнейшая жизнь.

Остатками ума она понимала, что с ее судьбой кто-то неведомый решил пошалить. А может, сглазили завистники? Ну а как еще можно назвать такую череду неприятностей, которые вдруг начали преследовать ее с сегодняшнего утра. Хотя, о чем это она? Нет, сглаз — это не про неё, она современная и прогрессивно мыслящая, без всяких там суеверий. Это просто странное недоразумение. Нужно немедленно разбираться!

«Так, что мы имеем? — начала размышлять Милка, поерзав на лавке, усаживаясь поудобнее. — Условие задачки: меня уволили с работы, у моего мужа молодая любовница и у меня украли кошелек. Ага, уравнение с тремя непонятками. Что там советуют оптимистичные психологи в подобных ситуациях? Найти что-то хорошее в плохом? И где оно это «хорошее»? — она вздохнула и задумалась. А потом, сама себе кивнула и, рассматривая себя, словно со стороны, но никого и ничего не замечая вокруг, начала тихонько говорить вслух, разбивая ответ на пункты, как будто отвечала на экзамене:

— Уволили? — Обидно, конечно, когда вроде бы и не виновата ни в чем. Но спорить с Дрелью и что-то ей доказывать — зачем? Не вижу никакого смысла. Просто сделаю шаг в сторону. Значит, настало время попробовать что-то новое. Значит, меня ждет другая работа! Сменим книги, как объект товарно-денежных отношений на другие бизнес-проекты.

— У мужа любовница, он изменил? Да еще и нагло соврал? — она произносила слова, словно абстрагируясь от негативных эмоций, представляя какую-то другую женщину, говорила, словно о ком-то другом, не имея в виду себя. Так думать было хоть немножко, но легче. — Вот негодяй! Как он мог так подло себя вести за спиной у жены? Где он научился так притворяться? Надо же, всё, как в этих дешевых книжных романах! — она вздохнула. — Интересно, а как долго он уже вот так поступает со мной — врет, хитрит, изменяет? — в голове промелькнули воспоминания о частых командировках мужа. О том, как он порой подолгу задерживался на работе, а придя домой, тут же ложился спать, ссылаясь на усталость, или сразу «нырял» в ванную комнату, уединившись там с телефоном.

Молодая женщина словно начала прозревать и уже видела себя на месте той, кому, в самом деле, изменил собственный муж и сама себе с сарказмом ответила: — А я еще жалела его, старалась создать ему комфорт и уют, восхищалась им, его ритмом жизни, его работоспособностью. Умилялась его выносливости, сочувствовала ему, что он вот даже дома не перестает о работе думать, постоянно на телефоне, постоянно какие-то переговоры ведет. Устает, бедняжка. Ну да, легко ли ему было на два любовных фронта жить? — она хмыкнула, стараясь не опуститься до жалости к самой себе, и от этого пыталась иронизировать: — Буквально не жалел себя, старался везде успеть, боец невидимого фронта! Вот и уставал. Видимо давно он так «воюет», на двух фронтах. Интересно, а как он цветы покупает — нам двоим одновременно — и мне и любовнице, или по очереди, по графику, по расписанию в своем органайзере, чтобы не запутаться? И спит с нами тоже по очереди? — Милка вздрогнула от отвращения, на миг, представив себе своего мужа в постели с чужой женщиной, но продолжала шептать вслух, распаляя в себе обиду. — С ней он веселый и внимательный, а со мной можно быть равнодушным, вежливо-сдержанным. Ну да, я ведь всего-навсего просто жена, всего лишь боевой проверенный товарищ, который выслушает, поймет, накормит, выдаст чистую одежду. Меня можно и вовсе не замечать, чего уж там. Он — мужчина. У него могут быть новые увлечения, новые знакомства, а я…. А я даже не догадывалась о причине такой его холодности, особенно в последнее время.

Милка непроизвольно всхлипнула, но тут же тряхнула головой, прогоняя желание зареветь и сменила тональность своих мыслей:

— А он оказывается у меня актер! Еще какой! И как ловко вжился в такие разноплановые роли — он и отец, и муж, и руководитель, и любовник! Всего несколько часов назад настолько уверенно говорил со мной по телефону, выдумывая на ходу важную встречу с клиентом. Видел бы он себя со стороны! Актеришка. Лжец. Наглый, эгоистичный. Значит, вот так он со мной, да? Значит, разлюбил, значит…. Что это значит? — она покусала губу, горько усмехнулась и неожиданно даже для себя самой, ответила: — Значит, пора менять мужа! — и вздрогнула от того, как произнесла эти слова — со злостью и холодной убежденностью.

Никогда раньше она о своем Владике так бы не то, что не сказала, даже не подумала бы. И вдруг нате вам! Опять эта всемогущая частица «бы»…

Мила же всегда верила мужу, она же все двадцать лет так старалась быть понимающей, заботливой, нетребовательной женой, она же его любит, у них же семья. Она привыкла так жить, именно с такой уверенностью в незыблемости и устойчивом постоянстве всего, что ее окружало. А судьба вот как повернула….

Странно, но после того, как Милка только что проговорила вслух свои сумбурные рассуждения о муже, то сразу почему-то мысль об измене Влада перестала быть нестерпимой и уже не несла боль ее душе. Куда жальче было украденный кошелек с банковской картой. И в сердце закрались непривычные ростки сомнения:

— А я? Люблю ли я Влада? Или… больше не люблю? Ого, какие смелые умные мысли о муже приходят в мою глупую голову…. Не люблю? Ну и что с того, что я так сказала? Я же сошла с ума, значит, мне можно так думать!

Осмелев от своей злой решительности, Милка уже весело и со снисходительностью к самой себе, додумала:

— Кошелек украли? Да и пусть! Он уже старый, у него даже защелка сломана и из него все вываливалось, мне его Влад сто лет назад подарил. Денег там было совсем чуть-чуть. Банковскую карту только жаль, хотя…, — она тут же ойкнула, как девочка, и полезла рукой в карман юбки. И… вытащила свою банковскую карту! — Ух, ты! Оказывается, я в магазине ее машинально в карман положила, а не в кошелек! Вот оно хорошее, нашлось в плохом! — обрадовалась Милка и уже громче произнесла: «Ура!» и впервые за последние часы искренне и весело улыбнулась: — Самое время отметить!

Она с удивлением взглянула на бутылку шампанского, которую продолжала держать в своей руке, покачала головой, словно увидела эту бутылку впервые и хмыкнула:

— А что?! Вот прямо сейчас и отмечу новый поворот в моей жизни! И не стоит умничать, Людмила Николаевна, поняла?! Нужно глядеть на вещи проще. Горе случается только от ума, так даже классики считают! А кто я такая, чтобы спорить с классиками?! Умным быть невыгодно, это только дуракам всегда везет! Вот была б я стопроцентной дурой, вовсе бы не думала обо всем этом, и не гадала бы «люблю — не люблю», а тупо напилась бы и позабыла обо всем плохом.

Милка повертела бутылку, разглядывая ее со всех сторон и прикидывая как с ней поступить. «Так…, а как же мне его пить? Ни стакана нет, чтобы налить, ни конфетки, чтобы закусить…. Никогда не пила одна, тем более средь бела дня, на улице города. Можно, конечно, это сделать дома, но… как раз туда возвращаться не хочется. От слова совсем. Что же делать?» — задумалась она и растерялась, не находя ответа. И, подперев рукой подбородок, наклонилась, замерла, застыла, почти в позе Роденовской скульптуры «Мыслителя».

Сколько времени эта молодая женщина («почти еще девушка!») так просидела — она не заметила, а очнулась, лишь, когда ветерок взметнул выбившуюся из прически прядь волос и пощекотал ею по шее. Мила передернула плечами, подняла руку, чтобы убрать волосы и тут же вздрогнула от того, что над ней, прямо ей в ухо кто-то произнес:

— Дама желает выпить? Помочь?

Милка чуть ли не подпрыгнула на месте от неожиданности и развернулась всем телом в ту сторону, откуда доносились эти слова. И уставилась во все глаза на того человека, что стоял рядом с ее лавочкой.

А рядом с ней, оказывается, находился мужчина, незнакомый, но который кого-то ей смутно напоминал, вот только кого? Растерянной Милке трудно было определить это сейчас, вот так, навскидку, и она отмахнулась от собственных размышлений. «Потом подумаю, — решила она, рассматривая и оценивая незнакомца, который так ее напугал своим появлением и своими словами.

На вид парню было около тридцати пяти или возможно чуть больше — из-за наличия на его лице небольшой растительности (которую еще называют трехдневной щетиной!) и короткой бороды в придачу, возраст с точностью не определить. Лицо загоревшее, у местных такого загара еще нет, приезжий что ли? Среднего роста, средней внешности — не худой и не толстый, хотя выглядит сильным — плечи широкие, руки накачанные, бугрятся мышцами. Волосы средней длины, по цвету — типа «немного соли и много перца» — не поймешь, то ли у парня уже седина появилась, то ли это результат модного мелирования, полученного от рук парикмахера. На первый взгляд — обычный мужчина, вот только глаза необычного синеватого оттенка. Красивые. И на Милку этот парень смотрит, вполне дружелюбно, не наглея.

Одет небрежно — в мятые широкие штаны цвета хаки со множеством карманов по бокам, в серую футболку с надписью на английском «Enjoy» («наслаждаться», ну надо же!). На ногах обычные кеды. На груди болтается внушительного вида фотоаппарат (или правильно говорить «фотокамера»? ). Да уж, оригинальный тип! Что он там предлагает? Помощь? В чем?

А незнакомец вдруг улыбнулся и, начал пояснять:

— Вы так живо и задорно смотрели на эту самую бутылку, — он кивнул головой на шампанское: — ну типа с вожделением, с затаенной мечтой. А еще, с таким голодным блеском в глазах, с аппетитом, что я даже сам захотел сделать ну хоть глоток этого напитка, и в реале почти ощутил — какое именно это шампанское на вкус.

— Вы ненормальный? — Милка с искренним интересом, бесстрашно оглядела парня с ног до головы еще раз, а потом вдруг обрадовано легонько хлопнула себя по лбу ладошкой: — А…, я поняла! Вы — алкоголик, да? — и она, кивнув, широким жестом протянула ему свою бутылку со словами: — Вот, возьмите, Вам нужнее.

— Да ну, что Вы, — засмущался вдруг парень и даже руками замахал, выражая протест и тут же начал оправдываться и быстро проговорил: — Я фотограф, ищу разные интересные моменты, чтобы запечатлеть их на свой фотоаппарат. У Вас видимо что-то в жизни произошло, ну такого, необычного, такого, что отразилось в Вас, в Вашей позе, в Вашем лице, глазах. И в Вашем облике в данный момент было столько неподдельности, столько натуральности в чувствах и эмоциях, что я не удержался и сделал пару снимков, простите. Но если Вы возражаете, я их удалю…

Милка слушала, открыв рот, завороженная его приятным голосом, и правильной грамотной речью, и некоторой эмоциональностью, и даже почувствовала исходившую от него энергетику. А потом, словно очнулась, тряхнула головой, отчего из ее прически выбилась очередная прядь, но она этого не заметила и тоже взмахнула рукой в ответ, со словами:

— Да ладно, проехали. Это Вы меня простите, что я вот так, не разобравшись, причислила Вас к маргиналам. Я просто, в самом деле, сегодня немного не в настроении, или не в себе, даже разговариваю сама с собой, типа сошла с ума, такая досада! — она хмыкнула и пожала плечами: — Вот и результат.

— Хотите об этом поговорить?

— А Вы что, еще и психолог?

— Почему психолог?

— Ну, так это же во всех фильмах показывают, что психологи постоянно так спрашивают — хотите, мол, поговорить о своих проблемах? И еще за эти разговоры потом требуют оплату своих услуг. Деньги на чужих проблемах зарабатывают. Жесть. Вы не находите?!

— Нет, я не психолог, и деньги таким образом не зарабатываю, но Вы можете выговориться мне, как незнакомому попутчику в поезде, сбросить с себя груз эмоций, а вдруг легче станет?

— А Вы уверены, что хотите именно выслушать? — недоверчиво спросила Милка, поражаясь неожиданному и необычному налету светскости в тоне их беседы, а получив от мужчины согласный кивок головой, она усмехнулась и, забавляясь, импульсивно выпалила: — Заметьте, не я это предложила! Ну, тогда слушайте — Дрель меня уволила с работы за то, что я якобы совращала её мужа, нашего директора. А я никого не совращала, вот еще! нужен он мне! Дрель — это заместитель директора книжного магазина, в котором я работала. Такая несимпатичная мадам, следует заметить. Ну да ладно. Затем, у меня из сумки неизвестный воришка украл кошелек. Деньги — тю-тю! Но я это обнаружила только тогда, когда ко мне подошел контролер. Я ехала в троллейбусе, — пояснила она, перехватывая удивленный взгляд парня, и продолжила: — Меня выставили с позором из троллейбуса, как злостного нарушителя общественного порядка за безбилетный проезд. Впервые, представляете?! Такой позор! А мне ни билет, ни штраф было не оплатить — кошелька-то нет. Ну и вдобавок ко всему — я узнала, что мне изменяет муж. Неожиданно узнала и даже увидела своими глазами. Неприятно, признаюсь вам честно. — Мила вздохнула и доверительным тоном, порывисто продолжила: — А еще, как результат моего мыслительного процесса — я внезапно поняла, что совершенно не хочу больше жить. Потому что не понимаю, как я это буду делать. Дальше. Как, где, с кем? Вообще ничего не хочу. Как там молодежь нынче говорит в таких случаях? — Зашибись? Вот именно так!

Милка протараторила все это без остановки, боясь, что ее не дослушают, прервут, и когда закончила говорить, то глубоко вздохнула, отвернулась в сторону и горько усмехнулась. А потом перевела пылающие глаза на незнакомца, который во время всего ее монолога не проронил ни слова, и вдруг, странно, но отчего-то мгновенно успокоилась, выпрямила спину, хитро улыбнулась и спросила спокойным тоном светской леди:

— Как Вам такой набор радостных женских впечатлений?! Самое время выпить шампанского! Как Вы полагаете?

— Ну, так пейте, раз хотите выпить! — кивнул ей парень, одобрительно оглядывая Милку, и восхищаясь ее умением владеть собой и своими эмоциями.

— И, да и нет! — со вздохом ответила Мила.

— В смысле?

— Ну, в том смысле, что Вы хоть и поможете мне открыть это мое шампанское, а налить-то не во что…. Вот сижу, мучаюсь над этой дилеммой.

— Тоже мне, проблема! — весело рассмеялся незнакомец. — Было бы «что» выпить, а «из чего» — это уже вторично! Пейте так! Пардон, из горла!

Милка удивленно взглянула на мужчину — Издевается, что ли или насмехается? Но нет, парень произнес это вполне дружелюбно, даже участливо. И она вдруг решилась:

— А знаете что? Я, пожалуй, Вас послушаю и именно так и поступлю! Меня уже ничем не удивить. Я шагнула в безумную полосу своей жизни. Шагнула сразу двумя ногами и, похоже, увязла! Так что хочу я или нет, но мне придется соответствовать — буду пить шампанское, впервые, именно вот так — «из горла». Абсурдно звучит, Вы не находите? — Милка упрямо и гордо вздернула подбородок, но ее глаза вдруг предательски наполнились слезами, и она невольно опять вздохнула и, виновато глядя на этого незнакомого парня, добавила: — Безумие. Но такова реальность.

— А поехали ко мне! — неожиданно сказал этот парень, у которого тоже подозрительно вдруг заблестели глаза.

— Вы намекаете, что я так низко пала? Что именно вот так я должна завершить свой безумный день — у Вас дома? С Вами? — она снисходительно оглядела его с ног до головы и обратно.

— Ну, зачем же так обижать мужчину? — покраснев, смутился он. — Я ведь от чистого сердца предлагаю Вам временное пристанище, крышу над головой, пресловутый ночлег, приют, если хотите. А вдруг случится так, что утром все проблемы будут выглядеть иначе?

Милка недоверчиво покачала головой, не найдя что ответить. А парень продолжал убеждать:

— Да и чего Вам делать дома, раз Вы говорите, что муж Вам изменил? Он явно не сознается ни в чем, будет врать, выкручиваться. Вам придется либо уличать его во лжи и измене, что-то доказывать, устраивать разборки со скандалом; либо делать вид, что Вы ему поверили и оставить все как есть. И то и другое плохо, — он кивнул головой и уверенно добавил: — Поехали лучше ко мне, отметим Ваши новые шаги в безумный мир! Сходить с ума в компании единомышленников намного веселее! Вы вот только шагнули в безумие, а я-то в этом безумном мире уже давно двумя ногами стою.

Парень произнес последние слова, вздохнул и замолчал, с ожиданием глядя на Милу.

А Милке хотелось закричать, или шандарахнуть бутылкой об эту лавку, на которой она сидела, или затопать ногами, или даже вскочить и, сняв туфли, босиком обежать сто кругов вокруг лавочки, чтобы проснуться, чтобы осознать, что всё, что происходит сейчас, это не сон, не триллер и не фэнтези и не бред сумасшедшего. Это все происходит с ней, здесь и сейчас. И что она вот так общается в реальности с таким же безумным человеком, как и она сама. И нужно что-то говорить, принимать какие-то решения, и совершать какие-то действия. Кто б сказал ей об этом вчера, что у нее так круто изменится ее налаженная, комфортная, стабильная и предсказуемая жизнь, никогда бы не поверила. Ни-ког-да!

Но мир перевернулся, черное стало белым, а белое выглядит черным. Или серым? Или всё же синим? Как глаза у этого вот незнакомого парня, который с такой настойчивостью приглашает ее к себе домой. Что он хочет там с ней сделать? Напоить? Изнасиловать? Убить? Да какая разница, раз ее собственный мир сошел с ума!

«Ладно, анализировать буду потом, если выживу. Поглядим, что будет, если я соглашусь с этим сумасшедшим. Как, кстати его зовут?» И словно услыхав ее мысленный вопрос, парень сказал:

— Меня Никита зовут. А Вас?

— А меня Людмила Николаевна, — с достоинством ответила она, но тут же осознавая, насколько сейчас в ее нынешнем состоянии и положении нелепо и пафосно звучит ее полное имя, поправила: — Но лучше, наверное, если Вы будете называть меня просто Милкой. Меня все друзья-знакомые так зовут.

— Как шоколад?! Замётано! — весело произнес Никита и протянул Миле свою открытую ладонь.

«Ну, спасибо, хоть не провел ассоциацию с коровой Милкой! Чувствовать себя шоколадкой — намного вкуснее! — подумала Мила и даже взбодрилась от такой его деликатности и понимания.

Она осторожно вложила в мужскую руку свою ладошку и удивилась, насколько мягкой и нежной оказалась у этого Никиты его рука. Рукопожатие вышло кратким, энергичным, крепким, но… приятным. Неожиданное ощущение. Хотя, как вы поняли, наша Милка уже ничему не удивлялась.

И впрямь, реальный мир кружился и настойчиво затягивал молодую неуверенную женщину в свой круговорот. В самом деле, отчего бы не перестать удивляться различным неожиданностям и непоняткам с нестыковками и просто не подчиниться?

Этот парень, который из статуса незнакомца плавно перешел в положение «странный-случайный-сумасшедший-знакомый по имени Никита», потянул Милу за руку и помог ей подняться, встать с лавочки. Она привстала, геройски переступила с ноги на ногу и, лишь очутившись двумя ногами на твердой земле, растерялась, когда ощутила — насколько же она морально разбита и выбита из колеи. И ноги вдруг предательски задрожали. Мила не могла понять, что она испытывает по этому поводу. Или у нее есть смягчающие объяснения обстоятельствам? Ведь на нее столько всего и сразу свалилось сегодня! Но понимание того, что сейчас у нее и в руках, и в ногах появилась слабость чисто на физическом уровне — не прибавляло уверенности в себе и в своем решительном настрое — ехать неведомо куда, неведомо к кому.

Куда ехать, куда идти, когда ноги не держат и всю ее словно шатает? Что это? Последствия от перенесенного стресса? Она даже немного испугалась новому ощущению себя, такой непривычно немощной, словно больной. Ну, совсем немножко, чуть-чуть струсила, но парень, словно почувствовав ее испуг, осторожно переложил ее руку себе на локоть, для опоры, и не торопясь шагнул в сторону, увлекая Милу за собой. И она повторила свой шаг за ним, а затем медленно переступила второй ногой и, слегка покачнувшись на каблуках, засеменила рядом с ним, приноравливаясь к его походке.

Вот так, не спеша, дружно, они зашагали по тропинке вдоль озера, в сторону дороги, у обочины которой стоял автомобиль. Причем это был не «просто автомобиль, в виде средства для передвижения», а очень даже интересный транспортный объект! Милка данный факт сразу отметила в своей голове, и в ее глазах загорелся огонек любопытства — что за машина, чья она? Неужели вот этого парня? Да ну?!

Никита, который улыбаясь, уже подвел молодую женщину к машине, остановился и в молчании замер. Мила переводила свой взгляд с парня на автомобиль и обратно.

Та, вчерашняя воспитанная Мила Николаевна никогда бы так явно не проявляла любопытство к чужим вещам, она же всегда считалась женщиной выдержанной и уравновешенной в эмоциях. Но сегодня ведь в ее жизни произошло столько изменений, следовательно, и сама Мила изменилась, разве нет?!

— Это Ваш? — нетерпеливо спросила теперешняя, сегодняшняя любопытная Милка, показывая пальцем на автомобиль.

— Ну да, мой Джипенок!

— Во как?! Впечатляет! — выдохнула Мила с восхищением в голосе.

Да, восхищалась она не напрасно: автомобиль Никиты выглядел впечатляюще — джип внедорожник, с открытым верхом, с красного цвета кузовом, с множеством фар самого разного размера, с мощными широкими колесами (или нужно говорить «широкой резиной»?! ). Мужской брутальный автомобиль, который выглядел надежным, но одновременно, этот, как Никита его назвал — «Джипенок» не был большим и вызывающим. Нет!

Этот небольшой, компактный, неприхотливый хардкорный внедорожник «Jeep Wrangler», притягивал к себе и восхищал другими качествами — он как живой, словно урчал от удовольствия, подмигивал своими фарами-глазами, манил присесть на сидение и запустить двигатель! Он приглашал в путешествия — прокатиться с ветерком по ровной дороге вдоль моря, наслаждаясь морским соленым воздухом; или, наоборот, испытать экстрим, вдыхая пыль и промчавшись где-нибудь по бездорожью в степях Калмыкии. Он обещал не подвести и, если потребуется, уверенно вскарабкаться на гору в Дагестане или пробраться сквозь заросли где-то в чаще леса в Сибири.

Милка, обладая умением фантазировать, даже успела представить себе, как она, сидя за рулем в таком джипе, на скорости пересекает горный каменистый ручей, а из-под колес автомобиля вырывается целый фонтан брызг, переливающихся на солнце всеми цветами радуги. Красиво!

— Правда? Вам нравится?

Мила удивилась вопросу, а потом поняла, что последнее слово «красиво» она только что непроизвольно произнесла вслух. Но не смутилась этому, а радостно кивнула и, горя глазами, искренне повторила:

— Да, правда! Красивый автомобиль, очень! Только…, — она смущенно замолчала.

— Что-то не так? — Никита перестал улыбаться.

— Да всё так, только не очень удобно, наверное, использовать такую машину.

— Почему Вы так считаете?

— Ну, в городе — с открытым верхом… как-то небезопасно. Оставишь такую машину на дороге, вернешься — а ее уже ограбили.

— А, Вы вот о чем! — парень заметно расслабился и начал пояснять: — Так для города я верх натягиваю, это без проблем. Да и ничего ценного я в салоне не оставляю. Но, в любом случае, мой автомобиль предназначен вовсе не для городских улиц. Скажу Вам по секрету, что несмотря на то, что «Джипенок» — автомобиль с богатым наследием и возможностями для езды по любым поверхностям, он для меня не только транспорт, он — надежный друг-попутчик! И здорово меня выручает в моих поездках по стране, в которой поверьте, совсем не так много асфальта на дорогах. Да и самих дорог маловато. И в этих красивых диких местах именно такой автомобиль особенно незаменим.

— Так Вы еще и путешествуете? Ну, надо же…. Завидую Вашему ритму жизни.

— Договорились! В следующую поездку беру Вас с собой! — парень широким приглашающим жестом открыл перед Милой дверь: — А пока, сейчас — двигаем ко мне, как условились? Пить шампанское, за новую жизнь! Покатили?

— Покатили! — уверенно повторила Милка новое, непривычное для себя слово, кивнула и весело беззаботно рассмеялась. Впервые за весь день! И с этой минуты совершенно перестала бояться грядущих перемен в ее жизни.