Уничтожу тебя, принцесса

Ирина Ирсс, 2023

Арсений Багиров – парень с самой сексуальной ухмылкой и глазами, способными украсть сердце даже снежной королевы. А ещё он тот, кто меня ненавидит.Два года назад он забрал мой первый поцелуй и разбил сердце, когда я узнала, что это всё было ради спора.Я отомстила ему, уверенная, что наши жизни больше не пересекутся никогда. Но вместо этого совершила самую настоящую ошибку. Теперь мы учимся вместе, и он поклялся уничтожить мою жизнь.

Глава 3. Крис

Это всего лишь маленькая ложь, ничего страшного. Я и похлеще придумывала, чтобы куда-то смотаться. Миллион раз имитировала болезнь, чтобы не идти в школу, так сейчас-то почему боюсь?

Ночь толком не спала, всё представляла, как сегодня отвертеться от учёбы, а войти в кухню так и не могу.

Мама там пока что одна — идеальный момент, а у меня ладони вспотели.

Может быть вся причина в том, что если не доиграю, всё накроется?

Ох, чтоб его… к черту, что будет, то будет.

От самой себя тошно, честное слово.

Я не боялась идти в школу даже после того, как напридумывала про классную, что у неё заразное заболевание в шестом классе, чтобы сорвать контрольную, так как была к ней не готова, хотя и понимала, что мне за это будет, когда та узнала, почему весь класс протестовал заходить в её кабинет. А тут какой-то парень.

Парень, который может разрушить мою репутацию одним только словом.

— Мааам, — протягиваю еле живым голосом, входя в кухню. Держу ладонь на лбу и морщусь, точно мне больно от света. — Голова так болит, стучит прям в висках. У тебя есть какие-нибудь таблетки? — спрашиваю умоляюще, точно зная, что дальше она сама будет действовать и предлагать отлежаться.

Но она даже взгляд не успевает поднять, когда за спиной звучит:

— Анти-похмелин, желательно ей, — проходит мимо меня Яр, говоря, как бы между делом. — Полночи эту актрису где-то носило. А теперь непонятно, чего это у неё голова болит? — издевательски задаёт он вопрос, поворачиваясь и всем видом показывая, что это за что-то месть, что мои глаза только так округляются.

Вот же!..

— Неправда! — вспыхиваю я. Да потому что он внаглую врет, зная, что я была дома, сам лично меня проверял, когда вернулся ночью домой. — Это ты таскался непонятно где до трёх!

Но Яр за мгновение отбивает:

— До трёх, офигеть, да? — кивает, точно я понимаю, о чем речь. — Вот, до какого времени я тебя искал, как идиот, пока не добудился Рима! — выдаёт строго, а потом разворачивается, чтобы налить воды, продолжая ворчать: — Даже не удивительно, что вы нашли общий язык, хоть бы один из вас ознакомился с настоящими функциями телефона. Считай, я так сказал тебе «спасибо» за все накрывшиеся планы. В следующий раз будешь предупреждать, что решила умотать с трека.

Да он издевается, сдаёт по полной программе.

— Ну ты и… — собираюсь такой порцией уже своего «спасибо» огорошить, но мне и тут рот затыкают.

— Кристина! — отдёргивает мама, как всегда.

— Что, Кри… — срываюсь на крик, но тут же замолкаю, понимая, что сдала себя по полной программе.

Мой голос секунду назад звучал живее некуда. Смотрю на маму, она оторвала свой взгляд от работы, видно по ней, что недовольная, качает головой.

— Он первый начал, — детское оправдание, но в нашей семье оно до сих пор актуально, сколько бы нам лет ни было.

А мама только снова качает головой.

— Господи, и с чего я решила девятнадцать лет назад, что трое погодок — это весело? — вздыхает она устало.

Яр же тут же подхватывает.

— Слышала? Я единственный в этой семье, зачатый не по веселью, а по уму. Ещё есть вопросы, почему я самый нормальный? Хотя теперь неудивительно, почему ты умеешь в телефоне пользоваться только фронтальной камерой.

Кто бы сомневался в его идеальности, как будто об этом кто-то не напоминает каждый день. На его провокацию мама даже не реагирует, с маленькой улыбкой лоб потирает, смотря вниз, будто пытается её спрятать.

Просто отлично.

Мечу огненный взгляд в Яра, стоит с раздражающей улыбочкой, а мне так и хочется выдать запретное имя в нашем доме, чтобы хоть немного сбить самодовольствие с его лица. Но молчу, ему ещё пол дня ходить беситься в универе, глядя на его обладательницу, пусть хоть за мой счёт немного порадуется.

— Ненавижу, — цежу тихо.

Яр опрокидывает в себя залпом стакан и ставит на стол. Пока идёт до меня улыбается.

— И я тебя очень люблю, — он быстро целует в макушку, а потом как ни в чем не бывало спрашивает: — Тебя подбросить?

Невероятно, даже ведь и не стыдно ни капли. Скашиваю на него острый взгляд, выдавая такую же улыбку.

— Спасибо, за предложение, но я воздержусь. Переживаю за твой идеальный мозг. С учётом того, что ты теперь возишь Алёну, боюсь, он не выдержит такого скопления стервозности на один квадратный метр.

Но его это не трогает, он щёлкает меня по носу.

— Слабовато, Крис, ты можешь и лучше. Впрочем, как и твоя игра в головную боль. Ты себя сдала ровно в тот момент, когда начала умолять. Никто в этом доме не купится на твою вежливость. Это же как должно гореть прогулять, что ты потеряла хватку?

Мне хочется ударить Яра, особенно за точное попадание в главную проблему.

Это как должно гореть?

Максимально! А он взял и всё испортил. Тоже мне брат, называется. Всё-таки не стоило его жалеть, не сверкал бы так улыбкой, когда подмигивает мне и уходит с кухни, направляясь в коридор.

Я беру пару секунд взять себя в руки. Спокойно, ничего не потеряно, я всё ещё могу уговорить маму разрешить мне прогулять.

Сажусь напротив неё, она уже снова вся в работе, что-то внимательно читает и выносит цифры в блокнот.

— Мама…

— Нет, — сразу же.

— Но ты ведь даже меня не послушала!

Она выдыхает и откладывает ручку с планшетом на стол.

— Слушаю.

А от её прямого взгляда аж как-то не по себе становится. Обманывать не хочется, поэтому пытаюсь взять доводами.

— Мне правда нужен этот день, пожалуйста, можешь просто поверить?

Отлично, я заполучаю её внимание. Она заправляет светлые пряди за ухо, а потом складывает на груди руки, откидываясь на спинку стула.

— И для чего тебе нужен день?

Я прикусываю губу. Настолько откровенной я не готова быть.

— Просто нужен. Но поверь, это вопрос жизни и смерти.

Мимо, всё, её внимание потеряно, качает головой и возвращается к расчетам.

— Не убедительно.

— Мама, ну пожалуйста…

Игнор. Взглядом даже не ведёт в мою сторону, а я злиться начинаю.

— Знаешь, это нечестно! — иду в наступление. — Когда Яр целый месяц прогуливал на первом курсе, ему даже слово никто не сказал. А я прошу всего один день, не считаешь, что это ущемление моих чувств? Я на полном серьезе могу подумать, что он был прав в том, что единственный ребёнок «по уму».

Она всё ещё не смотрит на меня, всем видом показывая, что номер не зашёл.

— У Ярослава были проблемы, мы просто дали ему время, — говорит полузадумчиво, прикусывая кончик ручки и продолжая считать.

— Может у меня тоже проблемы?

Мама усмехается.

— Какие? Туфли не купила новые? Я уверена, если ты хоть раз доберёшься до края своей гардеробной, то обнаружишь там с десяток так ни разу и не надетой обуви.

Ваууу… она даже ни разу не оторвала взгляд. Вот они проблемы, когда ты двадцать четыре на семь делаешь вид, что ничего тебя не ломает, и все думают, что твоя жизнь абсолютно идеальна.

— Ну, да, — киваю я, уже понимая, что дальше нет смысла продолжать. — Какие у меня могут быть проблемы, кроме туфель. Я же помешана только на шмотках и селфи.

Я тут же встаю, в тот момент, когда мама всё же отвлекается от своих дел. Очевидно, всё не настолько потеряно, и на мою интонацию голоса тоже обращают внимание.

— Кристина, что…

Но я уже ухожу.

— Не надо, — прерываю ее. — Только знаешь, в следующий раз, когда будешь переводить меня в другое учебное заведение, чтобы одному из твоих любимчиков не было одиноко, попробуй всё же меня спросить, так ли я хочу лишаться и хорошего места, и хороших друзей, потому что твои действия всё равно не дали результатов. Мир как прогуливал, так и прогуливает месяцами. Единственное, что ты выиграла, что его больше не отчисляют, пока ты впустую тратишь такие деньги.

— Кристина!

Я поднимаюсь наверх, больше не собираясь унижаться и выпрашивать хоть раз смягчиться на мой счёт. Хотя за одно маме точно спасибо, она напомнила мне, почему все думают, что моя жизнь беззаботна. Я никогда не сдаюсь, не жалуюсь и не бегу от проблем.

Я их встречаю с гордо поднятой головой и в чертовски сногсшибательном виде.

Один раз я уже уделала Арса, шестнадцатилетней, влюблённой дурочкой. Сейчас же мне это не будет стоить даже разбитого сердца.

***

— Вау, — тянет Кар, оглядывая меня, когда приближаюсь к входу, где она уже стоит с Яной. — Да тебя Антонова даже на порог кабинета в таком платье не впустит, — комментирует она его длину, усмехаясь и качая головой.

Хотя её юбка длиннее моей на каких-то сантиметров пять. Тут просто Антонова — куратор, отвечающая за нас и нашу дисциплину, и по совместительству преподавательница нескольких предметов, точит на меня зуб уже третий год. Не нравлюсь ей я, потому что не умею вовремя закрывать рот и всегда отстаиваю свои права. В том числе и за то, что одна из первых начала нарушать форменный режим, отказываться менять шпильки на широкий, скромный каблук, и носить мини.

За последнее мы до сих пор боремся, так как Лидия Сергеевна, пусть и старше нас от силы лет на восемь, сама слишком консервативных взглядов, и считает, что в таком виде можно ходить только на «панель». Обычно, конечно, я так не наглею, мне не нужны лишние проблемы, но это единственное серого цвета платье, которое может свести с ума даже святого. А-образной формы и с кружевной белой стойкой на шее и плечах, из-под юбки тоже немного выглядывает кружевная оборка. Волосы затянуты атласной, чёрной широкой лентой в форме банта. Когда я смотрела перед выходом в зеркало, я хотела совратить сама себя.

Даже если Арс меня ненавидит, он — парень. Парень, который меня хотел. Хотел, но так и не получил. Как ему об этом не напомнить?

Главное, не споткнуться, когда буду выходить в кабинет.

Потому что, как бы я ни была уверена в себе, всё равно жутко нервничаю.

— Пустит, если попаду туда раньше неё, — выдаю с улыбкой, уводя взгляд и осматриваясь.

Всем видом стараюсь не показывать своего состояния. Не при девчонках. Неважно, что мы как бы считаемся подругами, Карине дай только повод, она и секунды не подумает, чтобы занять моё место. Яна её поддержит, потому что они — не разлей вода, а Василиса, которая уже направляется к нам с милой улыбкой, единственной, пожалуй, по-настоящему искренней здесь, пойдёт за мнением большинства.

И эта ещё одна причина переживать. Если кто-то узнает, что на меня поспорили, а я повелась… Уверена, просто мне точно не будет.

Но этому не бывать, я не позволю Арсу второй раз уничтожить меня.

Сама того не осознавая, потираю пальцами браслет, а когда замечаю свои действия, опускаю на него взгляд. Его ремешок уже так износился, что мне каждый раз его страшно касаться. Потому что он мне нужен. Невероятно, сколько раз он помогал мне не сдаваться, даже когда было слишком сложно. Особенно в первый год здесь.

Как бы Арс ни сделал мне больно, есть всё же то, в чём он удружил — этот браслет. Он всегда мне напоминает одно простое правило — бить нужно первой, пока это не уничтожит тебя.

— Филлимонов точно будет рад, — тем временем вставляет Яна с улыбочкой, как лезвие, что даже и не скажешь, что он ей нравится.

Потому что такие, как Филлимонов, якобы не могут нравиться. Он хамоват, пошлит через слово, постоянно всех подкалывает и туповат. Карина его ненавидит, а Яна слишком боится её осуждений, чтобы хоть раз показать себя.

— Чему Филлимонов будет рад? — Василиса подлетает к нам с горящими, невинными глазами самого ангела.

— Длине платья Крис, — подсказывает Яна.

А Василиса будто только видит, оглядывает меня.

— Ох, — выдыхает она. — Антонова опять будет хуже мегеры.

Из её уст даже слово “мегера” звучит ругательством. Я закатываю глаза.

— Господи, да расслабьтесь вы. Всё будет нормально, идём, нам пора, если действительно не хотим её гнева.

Не то чтобы мне самой хотелось спешить, но войти в кабинет так и так придётся, и чем дольше оттягиваю, тем хуже. Вот только сердце бьётся всё чаще, а когда наконец переступаю порог, всего на секунду оно останавливается.

Вдох.

Поднимаю выше подбородок и чётко иду к своему месту.

И… божечки. Я его чувствую. У меня точно все тело требует обратить на него внимание. Каждый шаг даётся так сложно, словно я пробираюсь через зыбучий песок. Он смотрит, а я запрещаю себе даже вид делать, что его место не пустует, проходя мимо. Дышать нужно.

Десяток сантиметров — вот, сколько между нашими телами, и я не выдерживаю. Глаза на мгновение прикрываю, уже уверенная, что рассыплюсь буквально, когда меня отвлекает свист.

Филлимонов. А я ему чуть ли в ноги не готова упасть за спасение.

Потому что лучше в ногах Филлимонова, чем дать Арсу хоть один намёк, что его присутствие, как мощное излучение. Оно в воздухе, вокруг меня вибрирует, и мое чертово тело лихорадит.

— Рогозина, когда ты уже возьмёшь моё сердце в плен?

Господи, спасибо вселенная, что ты создала этого парня.

Я сажусь на своё место на втором ряду. Нас с Арсом разделяет всего какой-то проход и одна парта. Метр — это слишком мало, чтобы я могла дышать хотя бы через раз.

Филлимонов нависает надо мной со своей парты.

Давай, Крис, включай уже эту простую функцию «говорить».

— Зачем, если оно уже меня, предложи, что получше, и возможно я разрешу тебе и дальше пялиться на мои ноги, — наконец, выдаю одну из привычных шуток с ним.

Это пустая болтовня, он может сказать подобное что мне, что Кар, что любой девчонке. Вот только сейчас у меня точно что-то посреди горла застревает. Сама того не желая, я напомнила Арсу, за что он меня ненавидит.

Спокойно, он мог и не заметить. Но… он смотрит. Не отворачивается, в упор, что игнорировать его становится почти невозможно.

Он. Смотрит.

И он не собирается делать вид, что мы незнакомы. С трудом сглатываю, чувствую буквально, как пульс бьётся на шее.

— Давай уже, Крис, признай, что надела это платьишко для меня. Я оценил, — подмигивает Филлимонов, ухмыляясь.

Вероятнее всего, сегодня я скажу не один раз «спасибо» вселенной за него.

— В твоих мечтах, Фил, — я поворачиваюсь к нему, находя идеальную причину не видеть силуэт Арса.

— Ты и так в них, Крис, — наклоняется он, переходя на хриплый голос, — и ты там…

Что-то падает. Резко и неожиданно, что мы аж с Филлимоновым одновременно вздрагиваем и неосознанно переводим туда взгляд, а уже через мгновение я жалею об этом.

Я вижу глаза Арса, тёмные, как грозовое небо, когда он наклоняется, чтобы поднять телефон.

Тот самый, который упал.

А когда выпрямляется, откровенно проходится взглядом по моим ногам, медленно так, что кожу покалывает, жар несётся всё выше по бёдрам, пока так точно не достигает центра, где он задерживает его, прежде чем снова не вернуть к моим глазам. На этот раз я не могу даже сглотнуть, Арс только что пялился мне под юбку при всей группе и даже не пытается это скрывать, когда его рот изгибается в однобокой, грязной ухмылке.

— Я думал, что это элитное учебное заведение, а по факту попал на репетицию малобюджетного порно, — бросает он, перед тем как махнуть телефоном в сторону моих ног. — Хотя ножки и правда ничего, но не настолько, чтобы отдавать сердце, я бы не отдал за них даже какой-нибудь безделушки.

А затем подмигивает мне, прежде чем отвернуться, точно это не он последние пять минут не спускал с меня взгляда.

У меня сейчас даже сердце не бьётся. Неудивительно, я воздух вдохнула, но так и не выдохнула, пялясь на его затылок и не веря, что Арс заявил это вслух.

— Эй, что за… — пытается возмутиться за моей спиной Филлимонов, но в этот момент в кабинет входит Антонова, и он резко садится на своё место.

— Вот это заявочка, — шепчет Кар, но я так ни на что и не реагирую.

Всё на него смотрю. Мне больно? Это что-то другое, я словно впервые полностью убеждаюсь, что со мной точно играли. Потому что этот парень совсем не тот, в которого я когда-то влюбилась. Но это только первая трещина на моем сердце, потому что я вдруг краем глаза замечаю, что на меня смотрит та, кто сидит рядом с ним.

Быть того не может. Дана.

Вернее, улучшенная в тысячу раз её версия.

«У него есть девушка», вспоминаю слова Карины. И они сейчас точно тесак основательно половинят моё сердце.

Его девушка — это Дана.