Роман без «Алкоголя»

Игорь Матрёнин (2024)

Что здесь, в новом волшебном сундучке? Как что?! Да безбрежный, переливающийся океан экзотических путешествий и необитаемые островки занимательного отшельничества от праздного поэта Игорёши!!! Его бессовестное счастье любви, нетрезвое, но гениальное киношное «композиторство», безуспешные попытки потерять «феноменальный» свой «Алкоголь», «лёгкая эротика» магических снов и ненаписанных сценариев, озорная правда о гордо проплывших мимо селебрити и просто забавных «подружках и знакомцах»… Короче, ароматный коктейль простодушно раскрытых тайн, беспечного словоблудия, плутовских глупостей и жгучего, пьяного «рокенрола» от вашего несгибаемого певца «лучшей группы планеты» под дразнящей вывеской «Алкоголь»!!!

Прокуренный гном и ку́рва Авдотья

«Гном, а гном, иди сюда! Гном, курить будешь?» — нетрезво, но не без игривой дружелюбности промямлила некая пышненькая, пахнущая свежей сиренью, впополам с ванильными пирожными, Авдотья из моего очередного глупого сна. Какая нафик крупнотелая Авдотья, и почему этот безумный гном-курильщик? Ничего не понять, не разгадать… Остались лишь смутные табачно-гастрономические запахи с примесью примитивной парфюмерии, неясные загадочные контуры и эта вот ночная, корявая, дюже странная писулька.

И как не устанет моя бывалая, отважно прошедшая чрез те ещё литературные бои и сражения «писа́тельная палочка»? Ну, ручка, то есть. Когда я случайно упомянул в компании подвыпивших дружков-музыкантов сей «новаторском термин», они почему-то чрезвычайно бурно аплодировали, набивая мозольки на нежных ладонях, и заливисто хохотали в недостижимой октаве симпатичной немчуры Ленни Вольфа.

Неутомимая моя «писа́тельная палочка» вновь завела вашего податливого на глупости Гошу в непроходимые дебри «эпистолярных» баталий. Комическое участие в знаменитом «беллетристически-мажорском» конкурсе «НОС». Пелевины, Елизаровы, Улицкие. Победители писательских кровопролитных войн «НОСа». И ты. Туда же. Игорёша-Игорёша, как на тебя это дико похоже. Стишата. Ну, впрочем, вы сами, добро усмехаясь, наблюдаете «филигранную рифму». Меня, непутёвого, заботливо предупреждают старинные знакомые, мол, «конкурсец-то» с двойным, да тройным днищем — слишком либеральное «соревнованнице-то». А я-то чего? Я ж по этой вертлявой части и существую! Да либеральней, чем моя «крупноватая книженька» и быть ничего не смеет! Не-а, знаменитые ребятушки Горькие с Тургеневыми, я в «филологических бойцовских раундах» по либерализму давно заслужил торжественное звание, если уж не Генералиссимуса, то «Либералиссимуса» совершенно определённо!

И бестелесным призраком всё «бродит-бродит по Европе» ваш уставший шутить и быть беззаботным либеральный клоун Игорёха… «Хочешь — не хочешь, а жизнь моя к ночи…» — ну вот приятно ли и радостно ли прочесть такое «поэтическое послание потомкам» поутру, после двух «ободряющих» литровых коробочек сомнительного «португальского»?

Всё моё зыбкое создание — «музыкальная игра на всю жизнь» оказалась «ку́рвам на смех»… Нет-нет, я вовсе не оговорился, даже не тупым безмозглым квохчущим курочкам, а именно, что ни на есть, насмешливо гогочущим, бесстыдным, полуголым «курвам», польским ненасытным шлюшкам.

И даже еле вырванное у подлеца-провайдера, до судорог родное имечко сайта «Алкоголь мьюзик точка ру» в мятущейся душе моей пытается пугливо ёжиться и «молодёжно юморить». «Алкоголь смузик точка ру» — вот вам, так доставшие правоверных рокеров, хипстерские любители поганого «сму́зи», дебильные «сму́зики», бодро пейте, смело глотайте, однако не подавитесь собственной бессмысленностью…

Давний дружок, долговязый красавчик Лёшка Вареник душевно советует принять наконец-то Святое Причастие, и тогда Он пожалеет и отведёт от проклятой моей спиртуо́зы… Он прав на весь «золотой миллиард». Да только успею ли я на тот досужий совет? Ибо чёрные демоны мои злостно глумятся и гнусно святотатствуют, мерзко хохоча и переворачивая недостижимое Причастие в… Деепричастие. Надо полагать, то, «бездеятельное», что из ненавистной моей школы. Если бы я был раздолбаем Рабле, я бы даже слегка усмехнулся — объективно, наверное, это даже смешно. Но я, несчастный вечный мальчик, навеселился уже так вдоволь… Мне бы уже и вправду «к ночи»…

К ночи… А ночь, как известно, всё сгладит. Ну или сглазит. Беспонтово пытаюсь что-то выцарапать из полусонной моей дёрганной строчки хоть что-то, как же это неумно. «Ночь всё сгладит, сглазит, на связи у Штази» — вот эта непослушная полупьяная строфа. По сути, полная постыдная ахинея, да еще абсолютно не в кассу втиснутая тайная Гэдээровская полиция, а я не могу её, калечную, вот так, запросто выбросить, как чёрствый хлеб, что категорически запрещала творить моя бедная бабушка. Да и, признаться, имеется в её копеечном абсурдизме нечто слегка и почти завораживающее.

Завораживающее и таинственное. Как и в моём недавнем, совсем уж напрочь прокуренном бедолаге гноме и его нахальной соблазнительнице, полненькой курве Авдотье.