Четыре сына. Игры со временем

И. Барс, 2019

После череды потерь близких Энира должна была сломаться, но она смогла пережить темные для себя времена. Мир узнал о ней, Светлой – потомке истребленных во времена Великой войны иллиров. Теперь на нее открыли охоту. Сможет ли Эни найти путь в Вейлир – запретные леса вейланов? Поможет ли ей Дамаск или предаст, выдав Ардалу, исполняя долг? Отпустит ли ее мужчина, пробудивший в ней чувства после смерти Тэйпа? И чем грозит восхождение нового султана на юге?

Глава 7

Немой обманщик

Восточный султанат

Эссор, столица

3038 г.

От словосочетаний букв, слов и предложений уже тошнило. С раздражением размышляя, что пересмотрела полбиблиотеки (а она была огромной — широченные стеллажи достигали пяти метров, и было их здесь аж сорок семь штук!), Энира обреченно посмотрела в окно. Высота завораживала. Вдалеке, у самого горизонта, виднелась кромка пустыни Фаджар. Очень экзотичный переход. Сотни рядов нестройных домов с красными крышами обрывались зелеными фруктовыми садами, укутывающими землю хризолитовой зеленью, которая резко врезалась в песок, словно кто-то просыпал его из огромной лопатки.

Лира уперлась лбом в стекло окна, облокотившись о проем. Правая рука безжизненной плеткой повисла, удерживая тонкую книгу под названием: «Захватывающие путешествия Аргона V по самым темным уголкам Эвы». Мало того, что путешествия оказались далеко незахватывающие, так еще и про Запретные Леса ни слова сказано не было.

«Пещера с диким вепрем далеко не самый темный уголок Эвы», — зло подумала Энира, понимая, что потратила еще один драгоценный час впустую.

Откинув в огромную кучу уже отсмотренных книг этот дурацкий опус, лира повернулась ко второй горе еще непрочитанных. У самой двери стояло красно-розовое полосатое кресло с золотыми ножками. Боковое зрение зацепило темную фигуру, сидящую в нем. Она обернулась и застыла. На нее смотрели уже знакомые зеленые глаза. Те самые глаза сумасшедшего на диком пляже.

Сердце бешено заколотилось.

«Как он смог меня здесь найти?.. Как вообще пробрался во дворец?», — заметались панические вопросы в голове.

Рядом с окном трещал магическим холодным огнем камин. Пламя в нем хоть и ненастоящее, но вот кочерга рядом вполне натуральная. Лира медленно стала подходить к ней, не сводя глаз с безумца. Как только он резко поднялся с кресла, Энира в два прыжка добралась до камина и схватила кочергу.

— Я не трону тебя, поверь, — подходя ближе, негромко произнес сумасшедшей, добродушно улыбнувшись. — Я так боялся, что больше не увижу тебя.

Перехватив кочергу покрепче, лира предупреждающе ее подняла. Однако это нисколько не смутило зеленоглазого мужчину. Он дошел до дивана и, аккуратно присев, восхищенно воззрился на девушку.

Разрываясь от желания позвать на помощь и понимания, что еще одного скандала с ее участием допускать категорически нельзя, Энира бросила быстрый взгляд на двери, а после вновь на незнакомца.

— Пожалуйста, не злись, что я подсматривал за тобой. Это вышло случайно. Я с детства хожу к океану. Никто никогда не тревожил меня там. И тут появилась ты…

Морские брызги рассыпались светом.

Громады скал обняли океан,

Он тихо пел дыханьем ветра,

Он раскрывал любой обман.

Обман, хранимый тайно в сердце.

О той мечте, что в нем живет, —

Любить одну до самой смерти.

Я верил, что любовь придет.

И ты пришла…

Пришла из сказки.

Прозрачна, облачна, тонка.

Твой лик вобрал Илара краски,

А тело красоту стекла.

Ты мою душу пробудила,

Ты мое сердце забрала,

И разум мой ты победила,

Ты смысл жизни придала.

Позволь тобой мне любоваться,

Узнать на вкус твои уста.

Ты разреши тебя касаться.

Поверь, любовь моя чиста…

Непонимающе хлопая глазами, Энира внимательней осмотрела мужчину. Темно-зеленая жаккардовая рубашка, вышитая золотыми витиеватыми узорами на воротнике и рукавах, светлые габардиновые свободные брюки с изумрудной головой змеи на правой ноге, от бедра до самой щиколотки, замшевые мокасины цвета слоновой кости, указательный палец левой руки венчал золотой перстень с огромным рубином — символ человека, входящего в правящий круг.

Не отрывая взгляда от кольца, Энира опустила кочергу.

— Кто ты такой? — с изрядной долей недоумения спросила она, оставшись равнодушной к стихам (еще в Квихле Фихад Хлотар обесценил для нее любовную поэзию).

Зеленоглазый поднялся с дивана и сделал шаг в сторону лиры. Девушка тут же предупреждающе вытянула железную палку.

— Не подходи! — воскликнула Энира, злясь про себя на Кифа и Юхана (куда они запропастились?).

Подняв руки кверху, мужчина остановился и мило улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы. Вообще он был очень красив. Даже если быть точнее, совершенен. Идеальный разрез глаз, густые пушистые ресницы, за которые убила бы любая женщина, коротко стриженные темные волосы, торчащие небрежным ежиком, полные губы, обрамленные идеальной формы коротенькой бородой, притом видно было, что специально ее не выравнивали, она сама по себе росла безукоризненно — волосок к волоску. Сложен он тоже был неплохо. Ни толст, ни сух, ни жилист, ни коряв. На стройном теле имелся неплохой запас мышц. Не такой, конечно, как у квихельмов, но для обычного дворянина очень даже недурно. Однако от всей этой красоты у Эниры было слишком сладко во рту. На зеленоглазого определенно приятно смотреть, как на картину, но прикасаться к нему лира не хотела.

— У тебя очень красивый голос, — счастливо произнес сумасшедший незнакомец. — Я часто представлял, какой он. Пытался нарисовать в воображении твою улыбку…

«Это какой-то кошмар!», — округлив глаза, подумала про себя Энира, чувствуя перед этим мужчиной страх. Но далеко не страх смерти или членовредительства, а липкий, скользкий страх женщины перед мужчиной. Она не знала кто он, на что способен, что творится в красивой голове. А вот страстные речи зеленоглазого мага недвусмысленно намекали на его намеренья.

Мужчина полез рукой под рубашку. И тут же натянутые нервы лиры дали о себе знать.

— Фирмут!.. — выкрикнула она, ощутив резкую боль во лбу от активировавшегося медальона, и замолкла, увидев, что достал из-за пазухи ненормальный.

Это были наброски углем. Портреты. Ее портреты!

Образовавшийся вокруг щит и боль внутри черепа мешали рассмотреть внимательней.

— Тумриф.

Защита и неприятные ощущения исчезли.

Очень осторожно, словно раскладывая куски мяса перед диким зверем, мужчина разложил рисунки на полу.

Страх никуда не исчез, он даже слегка усилился, но интерес возобладал. Энира опасливо шагнула вперед, с любопытством разглядывая себя. С одного рисунка она смотрела прямо в душу, на другом изображен ее профиль, на третьем, девушка сидела спиной, а ковер волос, словно живой, развевался на невидимом ветру. Таких портретов лира насчитала тридцать штук. Там она и улыбалась, и купалась в океане, и просто лежала на камнях, даже ее нагое тело запечатлел художник. И всё было настолько талантливо и живо, что Энира зарделась от восхищения, стыда и ужаса.

Лира попеременно смотрела то на рисунки, то на художника, пытаясь оценить степень опасности. Мужчина сидел в отдаление, на полу, со счастливой улыбкой наблюдая за Энирой.

— Чего ты хочешь от меня? — посчитав, что этот блаженный в принципе угрозы не несет, спросила девушка.

— Я хочу смотреть на тебя, — показав на лиру двумя руками, просто ответил он.

— Ты хоть понимаешь, насколько жутко это звучит, учитывая то, что мы даже незнакомы?

— Меня зовут Ганс, Энира, — словно спеша познакомиться, выпалил Ганс.

Брови девушки удивленно поползли вверх.

— Дамаск назвал твое имя, когда пытался успокоить Шаха.

— И кем же ты им приходишься?

— Другом. Я считаюсь одним из магов Триады, но моя роль там неоднозначна.

— Отчего же? — с интересом спросила Энира, уже наслышанная о знаменитой Триаде.

— Триада — это символ справедливости. Но в нашем мире справедливость является спутницей насилия, а я не приемлю насилия ни в каком виде, — пояснил Ганс, не отрывая взгляда от глаз Эниры. — Поэтому мое место по праву занимает Шах, а я лишь нужен для количественного состава магов.

После этих слов лира облегченно выдохнула. Тут, оказывается, святой человек перед ней сидел!

— Но ты же маг? — с утвердительной интонацией спросила Энира, наблюдая ауру Ганса, которая начала сверкать золотом, пряча под собой фиолетовую дымку.

Вместо ответа, мужчина раскрыл ладонь, выпуская на волю крошечных разноцветных бабочек. Они воздушной спиралью полетели к лире, оставляя за собой серебристые дорожки блесток. К волшебству Энира не смогла отнестись равнодушно. Наблюдая за прекрасными созданиями, кружащимися вокруг нее, девушка восхищенно заулыбалась. Ганс тут же расцвел весенней розой.

— Так ты используешь магию? — заметив выражение лица мужчины, лира вмиг стала серьезней.

— Нет.

— Почему? — искренне удивилась Энира.

— Потому что мои друзья никогда не смогут понять меня, — грустно ответил Ганс, впервые отведя взгляд от лиры и с горечью посмотрев на рубиновый перстень. — Люди слишком порочны, чтобы идти путем созидания. Дамаск, Бирм, Пикс и Шах не являются исключением. Если бы они знали, что я способен колдовать, они превратили бы мою магию в оружие.

«Надо же какой правильный», — про себя подумала Энира, глубокомысленно воззрившись на мужчину. Она даже почувствовала к нему нечто очень похожее на уважение.

— Почему ты рассказал мне?

— Потому что ты поймешь меня, как никто в этом мире. Ты из Светлых, из расы Созидателей. Иллиры лечили, исцеляли, успокаивали боль, в конце концов, но никак не уничтожали живое. Я думал, что одинок в этом мире, но Оркус послал мне тебя…

Поняв, куда начал дуть ветер, Энира перебила зеленоглазого, ставя кочергу к камину:

— Мне, конечно, очень приятно внимание Оркуса к моей скромной персоне, и его личное вмешательство в устройство моей судьбы, но, боюсь, ты неправильно истолковал божественные знаки. Я чрезвычайно польщена, что столь безгрешный человек так сильно впечатлился мною. Однако не ты первый, — лира нарисовала пальцем перед своим носом круг. — К сожалению, это лицо многих вводит в заблуждение.

Сидя на полу в позе лотоса, Ганс продолжал улыбаться. Похоже, слова девушки не произвели на него должного эффекта. Недовольно сощурившись, Энира начала собирать с пола рисунки, где она была изображена голой.

— Портреты я не имею права забирать, они мне не принадлежат. А вот эти… — лира тряхнула тонкой стопкой листов с легкой эротикой. — Тебе никто не позволял рисовать это бесстыдство.

— Это прекрасно и естественно… — начал было Ганс, но Энира не дала ему закончить.

— Я это сожгу!

— Ты можешь делать с ними всё, что захочешь. Я могу нарисовать еще сотню таких.

— Не смей!

Ганс нахмурился. Кажется, он действительно не понимал, почему лира злится.

— Хорошо. Я не стану делать то, что тебя расстраивает, Энира.

— Спасибо, — недовольно поблагодарила она, складывая рисунки и кидая в магический огонь, забыв, что он ничего сжечь не может.

Не произнося ни слова, Ганс поднялся и подошел к камину. Энира инстинктивно отошла подальше. Маг поиграл пальцами в воздухе и лежащие в холодном пламени листы начали гореть.

— Что ты ищешь в этой библиотеке? — вдруг спросил он, развернувшись к лире.

Несколько секунд подумав, стоит ли посвящать зеленоглазого в свои тайны, Энира всё же ответила:

— Ищу местонахождение Вейлира.

Выразительные брови Ганса хмуро сошлись на переносице.

— Это очень опасное место, Энира.

— Не может быть! — иронично удивилась лира, направившись к куче непрочитанных фолиантов, которую добросовестно подготовили для нее мальчишки. — И чем же оно так опасно?

— Там люди пропадают.

— Как и в любом другом месте, — задумчиво ответила Энира, одновременно читая про себя название книги очередного путешественника.

— Нет, ты не поняла. Вейлир — это место измененной реальности. Время там идет иначе.

А вот это уже заинтересовало девушку. Оторвавшись от книги, она перевела взгляд на озабоченного тревогой мага.

— Что ты имеешь в виду?

— Хозяева Вейлира — вейланы — дети ветра, они же духи нашего мира, стражи границы. Они перемещаются не только в пространстве нашего времени. Их Леса — это место пересечения множества временных пространств. Мы — люди не чувствуем там течение дня, ночи, месяца, года, столетий. Для нас час там будет равен месяцу здесь. Оттого, как правило, люди погибают там, теряясь в мировых потоках времени. Они могут прожить целую жизнь за один лишь год. Именно поэтому Ардал уничтожил любые записи о Вейлире в других государствах, оставив координаты лишь у себя в библиотеке, на Кристе.

Присев на подлокотник дивана, Энира смотрела на Ганса широко распахнутыми глазами, пытаясь осмыслить сказанное.

— То есть… мое здесь копание было бессмысленно?

Осознав собственный вопрос, лиру будто ледяным душем обдало. Заметив состояние девушки, маг поспешил ее успокоить:

— О нет-нет! Почему же? Маркеш Хаштабар был человеком большого ума и недюжинной любовью к накоплению любых знаний. Только здесь, возможно, мы сможем что-нибудь да найти, — Ганс ободряюще улыбнулся. — Я помогу тебе. Расскажи, что ты уже посмотрела. На каких стеллажах брала книги. И что тебе вообще известно о Вейлире.

Всё еще находясь в растерянности, Энира направилась к горе непрочитанных книг, начав монолог:

— Ту кучу я уже просмотрела. Ничего дельного там нет. Здесь же тома, которые рассказывают про путешествия по Эве. Их мне подбирали мои друзья. Вроде бы с тех полок, — лира показала пальцем на книжный шкаф в дальнем углу. — Парочку свитков я достала из того ящика. Табличка гласила, что в них будет говориться про экзотические места. А вот эту энциклопедию я вытащила из того шкафа…

Лира долго рассказывала где, что и откуда она достала, тыкая пальцем в разные части большой библиотеки. Забравшись на лестницу, чтобы достать еще одну книгу с самой высокой полки, Энира продолжала трещать без умолку, не давая Гансу и слова вставить:

— Знаешь, что мне интересно. Вот ты сказал, что время в Вейлире идет иначе. И что люди оттуда не возвращаются, затерявшись в пространстве. Однако у меня есть один… знакомый, который побывал в Запретных Лесах. И, между прочим, он вернулся, еще и сувенир прихватил с собой. Значит, выбраться из Вейлира возможно. Интересно то, что он не очень-то и…

Раздался оглушающий грохот, от которого задрожал пол, а лестница под Энирой пошатнулась. В ужасе вцепившись в полку стеллажа, она удержалась сама и зафиксировала свою подпорку. Однако несколько книг всё же попадало с полок.

— Какого Кардаша!? — ощущая как сердце долбится о ребра, Энира посмотрела вниз.

Ганс стоял возле окна на полусогнутых ногах, а возле двери в странной позе замер Дамаск, продавливая кулаками пол. Позади него сидели на корточках Юхан и Киф. Поняв, кто чуть не довел ее до разрыва сердца и устроил землетрясение, лира разозлилась. Быстро спустившись, она возмущенно набросилась на Дамаск:

— Что на тебя нашло!? Я чуть с лестницы не навернулась, а Ганса едва книгами не пришибло!

— Кто здесь был кроме вас? — не обращая внимания на вопли лиры, по-военному строго спросил султан.

— Кроме нас здесь только пыль!.. — начала было Энира, но заметив, как Дамаск начал дирижировать в воздухе, замолчала и перешла на магическое зрение.

Эфемерные нити воздуха послушно сплетались в узлы, следуя приказам рук султана. Собрав еще пару энергетических потоков, ползающих по полу, Дамаск напитал всю созданную конструкцию переливающейся бордовой Силой, после чего выпустил ее в пространство. Энира зачарованно смотрела, как невиданный ранее магический шедевр летит в центр помещения, а затем взрывается миллионами искр, пронизывая каждую энергетическую ниточку, а затем возвращается обратно к голубоглазому магу. Обычные люди не видели ровным счетом ничего, но мурашки размером с рисовые зерна забегали у всех.

Этот магический обряд был похож на «ищейку», определяющий недавно совершенную магию. Живя с братом и отцом — магами, Энира научилась определять колдовские обряды, ведь обычно они все выглядели одинаково, за счет стандартного магического алфавита. Но здесь лира не видела ни одного знакомого символа, лишь отдаленно напоминающий конечный эффект. А мощь отката, волной захлестнувшая девушку, поразила до глубины души. До этого момента она считала, что самый сильный маг людей — Айдан III, однако теперь его первенство можно было попробовать оспорить.

— Кто здесь был, Ганс? — строго потребовал ответа Дамаск.

Зеленоглазый лишь развел руками и отрицательно помотал головой.

— Здесь магия, Ганс. Наемника фостэйнского короля, — очень многозначительно произнес султан, взглядом сверля своего друга. — Что здесь произошло?

Очевидно, что-то поняв, Ганс хлопнул себя по лбу ладонью, после чего на языке жестов начал объясняться с Дамаском. Энира изумленно открыла рот. Он же буквально четверть часа назад прекрасно с ней изъяснялся приятным баритоном.

Досмотрев «рассказ» зеленоглазого мага, султан повернулся к лире и по-хамски вытащил у нее из-под рубашки медальон. С минуту потрясенно рассматривая золотой кругляш с головой тигра, султан перевел взгляд на Эниру и взволнованно спросил:

— Откуда это у тебя?

— Это подарок моего друга, — слегка напуганная подобной реакцией, неуверенно ответила девушка.

— Как зовут твоего друга? — нетерпеливо спросил Дамаск, дернув медальон.

— Его звали Тэйп. Он погиб…

Тяжелые слова. Они до сих пор отдавались болью в сердце Эниры.

— Погиб? — ошарашено спросил султан, озадаченно глянув на Ганса, лицо которого тоже приобрело выражение недоумения. — Как погиб?

Вытаскивая из ладони султана золотой кругляшек, лира спрятала его под рубашку.

— Мне бы не хотелось вспоминать ту историю, Дамаск, — мрачно произнесла Энира.

— Ты просто не понимаешь, Эни. Тот человек не мог погибнуть! Его не взяло ни одно мое колдовство, даже самое мощное. Он…

— Зато фархарское взяло, — отметая любые вопросы, оборвала Энира, не собираясь вдаваться в подробности смерти Хардрага.

Конечно, не фархары убили Тэйпа, он сам активировал какой-то артефакт, уничтоживший не только Темных, но и самого квихельма. Однако легче от этого не становилось.

Кажется, Дамаск был поражен до глубины души. Он потрепал себя по волосам, походил кругами, замирал в раздумьях, после чего вновь обратился к Энире:

— Скажи, Эни, этот Тэйп… он состоял на службе у Айдана III?

— Зачем ты спрашиваешь? — всё больше набирая в грудь воздуха, пытаясь унять болевые спазмы в сердце при упоминании имени Подмастерья, спросила лира.

— Мне кажется, мы всё-таки говорим про разных людей.

— Нет, Дамаск, мы говорим об одном и том же человеке… — слезы обожгли веки, и Энира опустила голову, прижав пальцы к глазам.

Потребовалось время, прежде чем она снова смогла говорить:

— Тэйпу пришлось выполнять поручения короля Фостэйна, но он ему не служил. Его никто бы не смог победить, если бы он сам не позволил. А Тэйп позволил, чтобы спасти меня, Кифа и Юхана.

Дамаск вновь обменялся с Гансом недоверчивыми взглядами.

— И он отдал тебе свой медальон?

— Отдал.

— Ты можешь дать мне его на время? Я бы хотел изучить его. Дело в том, что магия, заключенная в нем, отличается от…

— Я знаю, — в который раз за сегодня самым неподобающим образом перебила Энира султана.

Но ей было всё равно, он заставил ее вытащить на поверхность то, что она так долго прятала в глубине своей души.

— Но я ничем не могу тебе помочь. Медальон не снимается с шеи, а шнурок не перерезается. Я пробовала.

Энира пошла прочь от Дамаска, садясь перед кучей непрочитанных книг, всем видом показывая, что на продолжение беседы она не настроена.

— Не злись, Эни, — не став настаивать, примирительно произнес султан. — Я должен был выяснить, откуда в моем дворце эта опасная магия.

— Я понимаю, — отрешенно отозвалась девушка, листая потрепанный фолиант.

— Ганс, ты сделал то, о чем я тебя просил? — переключился Дамаск на зеленоглазого мага.

Что «ответил» ее новый знакомый, лира не видела, но звук шагов в сторону двери услышала.

— Ганс, — позвала она мужчину, обернувшись.

Зеленоглазый застыл на месте, напряженно смотря на девушку. Слегка погипнотизировав Ганса, Энира медленно провела ладонью от подбородка до ключиц. В ответ он нахмурился и отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — безынтересно буркнула лира, повернувшись ко всем спиной.

Очевидно, Ганс притворяется еще и немым. Зачем? Эниру это сейчас не волновало. А спросить она всегда успеет.

— Эни, — вновь раздался голос Дамаска. — Могу я попросить тебя об одолжении?

— О каком? — не оборачиваясь, спросила девушка.

— Это сущий пустяк. Мне нужно будет, чтобы ты посмотрела на одного человека.

— И всё?

— Да.

— Хорошо, Дамаск.

Дверь закрылась. Как только шаги двух магов в коридоре затихли, Энира сквозь зубы процедила:

— Куда. Вы. Провалились?

— У нас две новости! — жизнерадостно протянул Юхан, запрыгивая на диван. — Первая, мы нашли Палет.

Старые душевные раны еще болезненно ныли, так что лира не смогла испытать радости, но всё же обернулась, с интересом посмотрев на мальчишек.

— Жуткая старуха, я тебе скажу. Бр-р-р! — поежился Фалемот. — Спросили мы ее про Запретные Леса, а она сказала, что нам нужно зеркало.

— Зеркало? — переспросила Энира, глянув на поникшего в кресле Кифа, который устало пожал плечами и молча развел руками, показывая тем самым, что понял он ненамного больше.

— Ага, — словно истукан, довольно кивнул Юхан.

— А можно чуть больше подробностей? — начала злиться лира.

— Их нет, Эни, — скалясь во все свои тридцать два зуба, хохотнул Фалемот. — Старуха сказала: «На пороге в Лес вы зеркало поставьте, увидите себя в плывущем воздухе, значит, дверь нашли».

Целую минуту Энира никак не могла прийти в себя от осознания того, что главная ее надежда рухнула. Знаменитая савира увидела какую-то ерунду, и кроме этой ерунды у них нет больше никакой информации.

— Ар-р-р-р-р! — в бессильной злобе зарычала лира, упав спиной на пол и вцепившись себе в волосы. — Оркус всемогущий! Что это за чушь!? За что мне всё это? Что я делаю не так? Чего ты радуешься, Фалемот?

— А чего мне не радоваться? Старуху мы нашли? Нашли. Значит, не надо будет лазить по сырым лесам да болотам. Это как раз и есть вторая новость.

Эти беззаботные слова друга взбесили Эниру еще больше. Вскочив с пола, она указала дрожащим пальцем на кучу книг.

— А ну поднимайтесь быстро и начинайте читать, — прошипела лира.

— Эни! — начал было возмущаться Юхан.

— Быстро!