Часы Замоскворечья

Зоя Межирова

Зоя Межирова, которая выпустила в России две книги стихов, продолжает писать и публиковать их, живя в штате Вашингтон, США. У нее несомненный лирический дар, а то одиночество, на которое она обречена, судя по ее лирическим признаниям, является замечательным допингом для творчества. Как говаривал князь Вяземский: «Сохрани, Боже, ему быть счастливым: с счастием лопнет прекрасная струна его лиры». Говоря об одиночестве, имею в виду прежде всего лингвистическое: даже граждане русской диаспоры стараются заменить родной язык благоприобретенным воляпюком. Еще один двигатель поэзии Зои Межировой – бессобытийность ее американской жизни, даже если эта бессобытийность кажущаяся: «Весь мой бессобытийный, на разлуку потраченный год…» Напомню, что один из лучших рассказов Чехова – «Скучная история». Нет, я далек от того, чтобы сравнивать Зою Межирову с великим русским прозаиком, да и темперамент не тот. У нее как раз повышенная, драматическая реакция на мир окрест: именно ввиду этой – все равно, субъективной или объективной – бессобытийности. В этом манок ее поэзии, хоть и не единственный. Владимир Соловьев

Фортепьянный этюд

Выдающемуся пианисту, исполнителю-виртуозу

Александру Избицеру

Рассохся старый инструмент

И дождик за окном…

Из стихотворений Ани Алихановой

Почти что клавесинный звук,

И клавиш пожелтевший ряд.

Но не касалась их рука

Наверно, двадцать лет подряд.

Как зачастит осенний дождь,

Решу, что наступил момент

Позвать настройщика, чтоб тот

Наладил старый инструмент.

Я позвоню ему тогда

В вечернюю сырую муть,

И скажет он, что сможет к нам

На той неделе заглянуть.

Не треснула ли дека, вмиг определит,

А если нет,

То станет струны подправлять,

Молчавшие немало лет.

Уроки музыки, звеня,

Осыпят блеском потолок.

Уже не раз о том просил

Ребенка тихий голосок.

Но всё не верили ему,

Не понимая до конца,

Что тайный отсвет осенил

Упорство бледного лица.

Кто властно повелел ему

Оставить игр веселых прыть?

Зачем он захотел часы

В жестоких гаммах потопить?

Кто нашептал о высоте,

В которой дух свободой пьян,

Чтоб воздух снова мог томить

Всесильной музыки обман?

Он потянулся вдруг туда.

Никто не настоял, он сам

Решил приблизить к сердцу то,

Что брезжит за скольженьем гамм,

Что обращает беды в тлен,

Что в оде «К радости»³ поет, —

То, что ничем не заменить,

Что никого не подведет.

Примечания

3

Ода Бетховена.