Наследник Ярости

Елена Михайловна Ляпота, 2017

Межгорье – дивный мир колдовских существ, признающих лишь силу ярости. Четыре князя правят Синими Горами – четыре жестоких, но справедливых воина. Однако случилось так, что лишь у одного князя есть сын, которому суждено стать наследником. И вот настало время молодому Ирвальду принять титул князя. Но есть условие – князь должен жениться. Ни одну из своих любовниц-ведьм владыка не готов назвать женой. Ни одна из дочерей Межгорья не затронула его сердца. Случайность сталкивает Ирвальда с красавицей, которую он позовёт под венец. Однако вслед за робкими шагами новой княгини в замок владыки ворвался вихрь зловещих событий – чужеродное колдовство и похищение, таинственные чудища и невидимые враги. Выбираясь из очередной ловушки, Ирвальд начал понимать, что встреча та была совсем не случайна, и за ясным ликом жены ему улыбается смерть…

Глава 7

В поселение ведьм они отправились вдвоём. Ванко достаточно настрадался за этот день, и ему требовался отдых. Юрей остался охранять жеребца от нечисти, норовившей куснуть его за холёные лошадиные бока.

Ярушка бежала по полю, едва поспевая за Ирвальдом. Она уже начинала привыкать к его быстрой походке и, похоже, воспрянула духом.

— Здесь красиво, — воскликнула она, — по ту сторону гор трава иная. Не такая сочная. И маки здесь…

— Не трогай! — едва успел сказать Ирвальд, но было поздно.

Ярушка остановилась, сорвала цветок и поднесла к лицу. И тут же рухнула наземь, забывшись в глубоком сне.

— Дьявол тебя дери, маковица, — выругался Ирвальд, подхватывая девушку на руки, — или я вырву твои косы и сожгу в печи.

Ярушка была совсем лёгкая, и, по-правде говоря, так он мог двигаться намного быстрее. Необходимо было спешить: ещё пару часов и начнёт вечереть.

Ведьмы жили среди холмов, беспорядочно рассыпанных у подножья Горы. Каждый холм представлял собой искусно замаскированный вход в подземную пещеру. Из небольших колец, сложенных из камней прямо на земле, шёл густой серый дым.

Ведьмы варили зелье.

Повсюду шныряли мелкие зубастые зверьки — такие тощие, что можно было сосчитать кости. Увидев гостей, они стали шипеть и плеваться вонючей жижей.

Ирвальд грозно топнул ногой, и зверьки тут же исчезли.

Ярушка легонько застонала, приходя в себя. В желудке довольно громко заурчало. Она смущённо вцепилась в плечи Ирвальда.

— Здесь можно найти еду?

— У ведьм? Я бы не рискнул.

— Пустите меня, я пойду сама, — попросила Ярушка.

— Больше ничего не трогай, — предупредил Ирвальд, — никаких цветов, камушков. И не вздумай никого гладить. И… отпусти мои волосы.

— Что?

Ярушка не заметила, как прядь длинных волос Ирвальда обвилась вокруг запястья, свисая на грудь. Волосы были мягкими и немного влажными.

— Простите.

Ярушка осторожно распутала волосы и перебросила их через плечо Ирвальда. Щёки его неожиданно потемнели, став почти синими.

— Я что-то сделала не так?

— Нет, — сквозь зубы процедил княжич и поставил её на землю, — идём.

Ирвальд буквально потащил её за руку к одному из холмов. Выдернув пучок сухой травы, он ткнул кулаком в обнажившийся кусочек земли. Холм задрожал, расступаясь,

Образовалась дыра — достаточно широкая, чтобы войти. Правда, Ирвальду пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Своды пещеры были обвиты корнями, кое-где свисала толстая паутина, на которой, словно в огромном гамаке, качались толстые пауки, покрытые мелкой шерстью. Их огромные тонкие лапы, увенчанные когтями, привели девушку в ужас, и она вцепилась в локоть Ирвальда, что было силы.

Пахло мышиной мочой и гарью. Ярушка почувствовала, как в горле собрался ком.

Ирвальд посмотрел на неё с лёгким недоумением и пожал плечами. Чего она ещё ожидала от ведьм?

Хозяйка пещеры оказалась маленькой, сморщенной, с длинными до пят рыжими волосами с проседью. Волосы, скорее всего, никогда не знали воды и гребня, свисали сбитыми засаленными паклями и источали зловоние.

— Кого ты привёл, владыка? — прошамкала ведьма почти беззубым ртом.

— Не твоё дело, Шаринка, — грубо сказал Ирвальд, — нам нужно заклинание.

— О-о-о!

Глаза Шаринки сверкнули недобрым огнём, она улыбнулась, и Ярушка поняла, что ведьма не так уж и стара. Кожа, покрытая бородавками и бороздками, была ещё довольно гладкой.

— Хороша… Что сказать!

— Не томи, ведьма. Нужно, чтобы ты сделала её незаметной.

— Зачем?

— Ты решила меня разозлить? К чему эти вопросы?

— Кто мне за это заплатит? — заупрямилась ведьма.

Ярушка спохватилась и достала из-за пояса кошелёк. Ведьма потянулась к нему грязными пальцами, но Ирвальд ударил её по руке.

— Я сам расплачусь с тобой, ведьма.

Шаринка охнула и прижала руку к губам. Глаза её по-прежнему недобро сверкали, но теперь она выглядела более покорной.

— Как скажешь, владыка. Но она должна хоть что-то мне дать.

— Одну, — Ирвальд поднял палец вверх, — только одну монету.

— И прядь её волос.

— Одну монету, — повторил Ирвальд, — и я не сожгу твою собачью нору.

Ведьма шмыгнула носом и кивнула. Ярушка достала из кошелька монету и положила её в протянутую ладонь Шаринки. Та поднесла монету к лицу, зачем-то понюхала и подбросила на ладони.

— Еще не тронута, — пробормотала она, пряча ухмылку.

— Идём.

Ведьма махнула рукой в сторону огромного котла, висящего посередине пещеры над едва тлеющим очагом. Ярушка растерянно взглянула на Ирвальда — тот кивнул, и пошла вслед за ведьмой.

Шаринка усадила её на грязную циновку возле очага и принялась разжигать огонь. Пламя разгоралось неохотно и сильно чадило. Шаринка бросила несколько стебельков полыни, и Ярушка закашлялась от едкого запаха.

— Не знаю, что задумал владыка, но ты уж больно красива для этих мест.

Ярушка промолчала. Она не знала, что ответить ведьме. Красота была тем, чем её постоянно попрекали. И что было хорошего в такой красоте, если даже самой себе она становилась поперёк горла.

— Теперь тебе нужно помочиться.

— Что?

— Помочиться. Для заклинания.

Шаринка подтолкнула ногой деревянную плошку. Ярушка искоса посмотрела на Ирвальда, не спускающего с неё глаз.

— Я его отвлеку, — успокоила её ведьма, доставая что-то из кармана передника, — хочешь орешек?

Ярушка была так голодна, что вмиг забыла обо всём, что ей приказывал Ирвальд, и радостно схватила угощение.

— Бедная моя, — улыбнулась ведьма, поглаживая девушку по щеке, — ты совсем истощена…

— Ах ты, дерзкая тварь!

Шаринка ввизгнула и бросилась прочь в глубину пещеры. Владыка настиг её буквально в два прыжка, схватил за волосы и швырнул на пол.

— Наглая, глупая ведьма!

— Не трогай меня! Твой отец покровительствует мне. Ему не понра…

— Хочешь напугать меня отцом?

Лицо Ирвальда перекосилось от ярости. Он намотал несколько ведьмовских прядей на руку, обнажив шею, и занёс над головой несчастной меч. Ведьма беспомощно скулила, пуская пузыри слюны из дрожащего рта.

Ярушка выронила орешек, вскочила на ноги и бросилась к Ирвальду.

— Постойте! Пожалуйста! Она не сделала ничего дурного.

— Уйди, неразумное создание! Я должен её проучить.

Но Ярушка вцепилась в его локоть и повисла, не давая как следует замахнуться.

— Не убивайте её.

Ирвальд дёрнул рукой, и Ярушка отлетела к стене, больно ударившись затылком. Голова закружилась, и она медленно сползла на пол. Ирвальд зарычал и выпустил ведьму. Та мгновенно убралась куда-то в глубину пещеры и затаилась там, не издавая ни звука.

— Ты в порядке? — спросил Ирвальд, склонившись над Ярушкой.

Она кивнула.

— У тебя кровь, — заметил княжич, потягивая носом воздух.

Он дотронулся губами до её волос, и боль вмиг прошла. Ирвальд схватил Ярушку за воротник платья и приблизил её лицо к своему. Глаза его потемнели от гнева, щёки пылали синим пламенем.

— Запомни, дитя: никогда не лезь, когда владыка вершит правосудие!

— Не буду, — искренне пообещала испуганная девушка.

Ирвальд отпрянул — раздосадованный и немного смущённый. Он не собирался её пугать, и тем более калечить. Это случилось невзначай. Но как же она упряма в своём непослушании! Её тоже не мешало бы назакать! Рука сама потянулась к волосам, и вот пальцы уже перебирали волнистые пряди. Ирвальд с трудом сдержался…

— Я не собирался её убивать. Всего лишь отрезать косы.

— Зачем? Она всего лишь далее мне орех.

— Орех! Ха!

Ирвальд пнул ногой крошечную головку, лежавшую на циновке. Орех завертелся на месте, издавая пронзительное шипение. Кожура лопнула, но вместо спелого ядра на циновку вывалился крошечный крысёныш. Ярушка охнула, а к горлу подступила тошнота.

— Что она от тебя хотела? Что шептала тебе?

— Чтобы я помочилась в плошку.

— Вот отродье! Я все-таки снесу ей башку, — пообещал Ирвальд, — идём. И больше не слушай ведьм.

— Зачем ей это было надо? — спросила Ярушка.

— Хотела украсть твой облик.

— А это возможно?

— Вполне. Правда, ненадолго.

— И что в этом страшного?

— Как только облик спадёт, ты постареешь лет на сто.

— Я не проживу столько!

— Тогда ты умрёшь.

— Вы говорите об этом так спокойно, — пробормотала девушка, чувствуя, как кровь схлынула с лица. Жестокое место, жестокие обитатели. Как бы ей хотелось убраться отсюда подальше.

— И что теперь? — спросила она.

— Здесь много ведьм.

Они выбрались из логова, и Ярушка с упоением вдохнула свежий воздух.

Начинало смеркаться. В небе над головой кружились летучие мыши, едва не задевая их крыльями. Её слегка мутило от голода и усталости. Ужасно хотелось спать.

— Я по-прежнему готов предложить тебе кров, — шепнул Ирвальд. Но Ярушка покачала головой.

— Ты упряма.

— Мне нужно вернуться домой.

— Как знаешь.

— Она назвала вас владыкой. Это ваш титул? — вдруг спросила Ярушка.

— Нет. Владыки — мой род, также как твой — человеческий. А титул у меня княжеский. Мой отец — князь.

Ярушка не сильно его понимала. Судя по его одежде, сшитой из богатой ткани, украшенной серебряными нитями и синими камнями, по золотой подвеске и массивном головном уборе из чёрной блестящей кости, походившем на невысокую корону из пяти толстых зубьев, Ирвальд был знатного происхождения. Рукоять его меча была покрыта дивным узором, изображающим силуэты существ, и украшена красными камнями. Сам меч выглядел тяжёлым, однако Ирвальд, казалось, совершенно не замечал на бедре такую ношу. Владыка…

Это название очень ему подходило…

***

В этот раз Ирвальд повёл её к самому подножью горы. Небольшой холм, усыпанный васильками и белыми шариками отцвёвших одуванчиков, был гораздо ниже остальных.

— Открывай, маковица! — княжич топнул ногой, впечатав каблук глубоко в красноватую землю.

— Помни: ничего не брать! — Рявкнул он притихшей Ярушке.

Ведьма-маковица была куда симпатичней Шаринки — высокая, розовощёкая, с довольно приятным лицом. Глаза её были абсолютно белыми, а ресницы напоминали маковые лепестки — чёрные от краешков век, с ярко красной опушкой, длинные, почти до бровей.

Крошечный нос был практически незаметным. Из-под верхней губы, усеянной мелкими чёрными бородавками, торчали неровные желтоватые зубы.

Ведьма склонила голову, подобострастно сложив руки на груди.

— Приветствую, владыка.

— Можешь сделать так, чтобы её никто не замечал? — сквозь зубы процедил Ирвальд.

— Даже владыка?

— Нет. Обычные люди, зверье по ту сторону Гор.

— Могу, — ответила ведьма, уставившись на Ярушку немигающим взглядом, — чем ты заплатишь, дитя?

— Она даст монету, — ответил за неё Ирвальд, — и без глупостей, иначе твоя голова отлетит так далеко, что её не найдут даже твои псы.

Ведьма скривила губы в ухмылке. Подбородок опустился ещё ниже. Ярушка почувствовала напряжение, возникшее между владыкой и ведьмой. Должно быть, у них была своя, тёмная история. Тем не менее, Ирвальд почему-то привёл её к этой ведьме.

— Идём, дитя, — ведьма взяла Ярушку под локоть и повела за собой.

Земля у подножья расступилась, открывая ход, ведущий куда-то глубоко вниз. Каменные ступеньки были усыпаны песком, который противно скрипел под ногами. В этой пещере, как и в предыдущей, пахло сыростью и травами.

Они спустились вниз, и только тут Ярушка заметила, что Ирвальд не пошёл за ними.

— Ну что ты застыла, давай свою монету, — сказала ведьма.

Ярушка достала из-за пояса кошелек. Ведьма равнодушно сунула деньги в карман фартука и положила руки девушке на плечи.

— Присядь-ка, я погляжу на тебя.

Ярушка послушно опустилась на лавку, позволив ведьме рассмотреть себя.

— Не пойму, с чего он тебя отпускает, — пробормотала ведьма себе под нос.

Ярушка не ответила: ей и самой было невдомёк, почему он возится с ней, ведь это такие хлопоты. Проще было оставить её, послав на все четыре стороны.

— У тебя есть имя? — спросила она ведьму.

— Мальва.

— Хорошее имя, — улыбнулась Ярушка, — а я…

— Мне незачем знать твоё, — неожиданно грубо оборвала её Мальва, — я к тебе в подруги не набиваюсь. Сиди и молчи, пока я буду шептать.

Ярушка обиженно замолчала. Возможно, Ирвальд был прав, постоянно сыпля угрозами. Должно быть, по-другому ведьмы не понимали — грубые, лукавые создания. Оставалось лишь надеяться, что колдовство ей поможет, а не навредит.

Но раз Ирвальд позволил им остаться наедине — стало быть, этой грубиянке он доверял.

— Мне нужна твоя кровь, — потребовала Мальва, протягивая ей небольшой нож — три капли на этот лист.

— Ирвальд не велел.

— Иначе не подействует, — белесые глаза Мальвы буравили её насквозь. Ярушка не могла понять, говорит ли она правду или опять хитрит, как та, предыдущая. И почему Ирвальд остался снаружи, когда так нужен здесь?

— Ну же! — ведьма теряла терпение, — мне не стала твоя краса ценой собственной головы.

Девушка, наконец, решилась. Взяла из рук ведьмы нож и легонько уколола палец. Кровь брызнула во все стороны, и на зелёный лист упало намного больше, чем три капли. Ведьма подхватила листочек и закружилась по полу в неистовом танце, неуклюже подпрыгивая и громко клацая зубами. Затем она спрятала добычу за пазухой, подошла к Ярушке и взяла её за подбородок. Губы Мальвы шептали непонятные слова. Изо рта повалил пар, и комната наполнилась странным ароматом. Ресницы ведьмы подрагивали, то поднимались вверх, то опускались, будто бабочка на цветке, играющая расписными крыльями.

— Три дня, — сказал ведьма, — заклинание продержится ровно три дня и ни минутой больше. Так что поторопись, девица. Теперь ступай. И передай княжичу, что я рада была помочь.

— Такие слова обычно говорят в лицо, — заметила Ярушка, — если всё ладно…

— Тебе до того не должно быть никакого дела — фыркнула Мальва и, подхватив грязные юбки, демонстративно исчезла.

— Спасибо, — поблагодарила Ярушка пустоту и поднялась по ступенькам, ведущим к выходу из пещеры.

Ирвальд сидел на траве, уперевшись локтями о согнутые колени, и смотрел в небо. На темнеющем полотне сумерек в шумной драке схлестнулись десятки летучих мышей. Крылатые создания неистово вопили, вгрызаясь друг дружке в крылья и отхватывая на лету кончики ушей.

— Мальва просила передать, что рада была помочь.

Ирвальд равнодушно пожал плечами. Ярушку так и подмывало спросить, что у него приключилось с этой ведьмой, однако, поразмыслив, решила держать язык за зубами. Она ведь тоже не хотела раскрывать ему свои секреты. Да и любопытство могло обернуться грубостью, как это было с ведьмой.

— Она сказала, что заклинание действует три дня.

— Значит, ты едешь в Хорив.

— Выбор не богат, — улыбнулась Ярушка, — и времени не так уж много.

— Выедешь на рассвете, — сказал Ирвальд.

— Но я потеряю целую ночь!

— Ты едва стоишь на ногах.

— Я сильная!

Ярушка гордо вскинула подбородок и выпрямилась, расправив плечи. Ей уже очень долго приходилось быть сильной. Детство закончилось со смертью родителей, и жизнь потребовала собрать волю в кулак, чтобы не раскиснуть, как мякиш в ковше.

— Выедешь на рассвете, — повторил Ирвальд, не сводя с неё тяжёлого взгляда ярких сапфировых глаз.

Он поднялся с травы и повёл её прочь из поселения ведьм. Они пересекли поле и углубились в лес. Везде, где ступал Ирвальд, наступала тишина: зверьё и птицы умолкали, чтобы уже через несколько минут, как пройдёт владыка, зайтись в неистовой какофонии самых невероятных звуков.

— Что это за плоды? — спросила Ярушка, указывая на дерево с огромными, как лопухи, листьями, среди которых красовались сочные бока фруктов, очень похожих на груши.

— Это коконы.

— То есть, они несъедобны, — разочарованно подытожила Ярушка.

— Морены пожирают их с удовольствием, особенно за пару часов до того, как они начнут лопаться. Потом это сложнее. Потом они начинают отбиваться.

— Должно быть, забавное зрелище.

Ирвальд улыбнулся, обнажив клыки. Улыбка вышла странной — искренней и зловещей одновременно. Ярушка поёжилась — не то от вечерней прохлады, не то от прокравшегося в сердце страха. Ведь она полностью в руках этого человека-зверя, которого знает всего лишь полдня, и который посреди всей той жестокости, с которой ей пришлось столкнуться, чувствует себя, как рыба в воде.

— Ты начала меня бояться, — заметил Ирвальд.

— Нет, я просто хочу спать.

— Мы почти пришли.

Деревья расступились, пропуская их на широкую поляну. Посередине было озеро. Свет луны резвился серебряными лодочками по волнам. Трава на берегу была высокой, густой и пахла ночной свежестью.

Ирвальд расстелил плащ на траве и жестом велел Ярушке располагаться. Она благодарно опустилась на мягкую прохладную ткань и вытянула уставшие ноги.

Княжич между тем снял сапоги и зашёл в воду. Спустя несколько секунд рука его нырнула в озеро и вытащила что-то большое, извивающееся, переливающееся в свете луны.

— Это рыба, — зачем-то уточнил он, глядя на застывшее в немом вопросе лицо Ярушки.

Ирвальд бросил добычу на траву и ловко оторвал ей голову. Орудуя кончиками пальцев, очень напоминавшими когти хищной птицы, он снял с рыбы чешую и выпотрошил. Разделавшись с тушкой, он достал из ножен меч и нарубил веток.

Ярушка помогла сложить их в сноп. Едва она положила последнюю ветку, сноп занялся ярким пламенем, рассыпая по сторонам тысячи искр.

Девушка не видела, чтобы Ирвальд поджигал ветки. Да к тому же, они были ещё слишком сырыми, чтобы разгореться так ярко. Опять колдовство…

Ирвальд нанизал рыбу на лезвие меча и немного подержал над огнём. Воздух наполнился восхитительным ароматом жареного мяса. Ярушка чувствовала, что ещё вот-вот и она захлебнётся слюной, и, потеряв всякую стыдливость, кружила вокруг костра, радуясь, словно ребёнок.

Рыба оказалась невероятно вкусной. Владыка почти не притронулся к ужину, позволив Ярушке наесться всласть. Озёрная вода по вкусу напомнила берёзовый сок, и девушка с удовольствием пила её пригоршнями.

Ирвальд лишь улыбался своей странной улыбкой, напоминавшей битое горлышко кувшина с испещренными трещинками краями. Ярушка вдруг поймала себя на мысли, что это перестаёт быть в диковинку.