Верь в меня

Джули Дювер, 2023

Ведьма хранит столетнюю обиду, запечатав любовь в отваре. Случайный заблуда так похож на давнюю любовь.

Туман. Изгибаясь, стелется меж деревьев. Лесной сумрак. Последние лучи, на излете, страшно подсвечивают ошмётки порвавшейся тучи.

До рези всматриваюсь в сгустки темноты. Тени наливаются, уплотняясь. Знакомая фигура, бежит навстречу, раскинув руки. Жмурюсь, сердце замерло. Николя. Одумался! Вернулся?

Порыв ветра прогоняет туман. Любимый растворяется в дымке, напоминая о столетней занозе. Еще болит, кровоточит.

Медленно перебирая ногами, молодой старухой иду дальней тропой. Чем ближе к монастырскому озеру, тем сильнее ноет, тянет от предчувствия.

Озерцо маленькое скрытое, от людского глаза, раскидистыми дубами. Выдают, приближение воды, только ивушки. Тонкие ветви кланяются зачарованному озеру, сгибаются окутывая листочками черную гладь. Холодная водица приятно холодит пальцы.

Скинула старческий образ. Хочется полюбоваться в отражении. Тонкая рука откинула за спину, черные, как смоль, непослушные пряди. Вгляделась. Девичья талия, мягкая округлость груди. Хороша, время не властно. Наплавалась вдоволь. Отжала волосы, заплела толстую косу, кожа пошла мурашками. Нехотя накинула привычный образ немощной старухи. Спряталась за ширмой старости. Так легче смирится. Забыть боль и предательство. Забыть его. Николя. Имя отозвалось в груди стоном. Вернуть бы время назад. Обида в душе подняла голову. Морщинки углубились, горб подрос, сильнее прижимая к сырой земле.

У середины озера поднимается, клубится, зло скалится туман. Кто–то стонет. В плотных клочьях проступил силуэт. Ветерок размазал, все переиначил. Новый сгусток тумана, блеклый робкий отблеск воды. В открывшемся видении мелькает сгорбленный силуэт юноши, режет слух далекий плач женщины. Рядом беда.

Сумерки сгущаются, не видно на расстоянии вытянутой руки. Тропка, что только мне ведома, кинулась под ноги, повела домой.

Вот оно. Убежище. Спрятанное от людских глаз. Бештау — древняя гора. Сила предков накоплена великая. Испакостили в советское время, изрыли шахтами, но силу не вычерпали. Та струится из стен штолен, пропитывает воздух, заряжает воду. Приметный валун — огромный великан, омытый тысячами вод — стережет вход в глубины горы.

Прижалась головой, остужая разлившийся внутри жар. Прошлая любовь, Николя опять позвал, растревожил. Крик стоит в ушах, преследует, не пускает. Обняла камень, шагнула. Принял нежно, ласково.

Рассеянный зеленоватый луч струится сверху, уходит в оплавленные края в полу. Руки тянутся к свету, тот сочится внутрь, наполняет мощью.

— Помогите! — Повела плечиком. Наваждение. Сколько лет прошло, не может звать.

Взгляд прилип к старой выцветшей фотокарточке. Николя и я. Сидим на террасе, нежно соприкасаясь кончиками пальцев. Мороз пробежал по коже. «Предал, бросил, ушел». А в голове молоточком:

Конец ознакомительного фрагмента.