В поисках женственности

Елена Герасевич (2025)

Политические и экономические потрясения последних ста лет сбили нравственные ориентиры и вывернули наизнанку социальные и гендерные роли. Больше всего пострадал институт семьи, который рушится буквально на глазах. Увы, формальный возврат к традиционным ценностям в современных реалиях невозможен и лишь усугубляет проблемы. Но подстроиться под новые условия жизни, не потеряв при этом главного смысла семьи, вполне возможно. Елена Герасевич — мама шести детей, педагог, психолог, фотограф, блогер, певчая. На страницах своей книги автор размышляет о проблемах женской идентичности в мире, где утеряна преемственность поколений, и где черное слишком часто выдается за белое и наоборот.

Кто в доме хозяин

Меня всегда настораживают разговоры на темы, касающиеся семейной иерархии и женской занятости, если основным лейтмотивом является фраза «а вот раньше…». Я всегда уточняю: «Раньше — это когда конкретно? И у каких сословий?» И тут вдруг выясняется, что и временные рамки этого «раньше» крайне нечеткие, и с сословными вопросами не всё понятно.

Напряжение же мое рождается оттого, что инициаторами таких дискуссий чаще становятся мужчины, которые ностальгируют по временам, когда в семье был лад, потому что «баба слушалась мужика». По их мнению, достаточно вернуть только это, и все остальное устроится само. Правда, они не задумываются, на чем держалось это послушание, да и возвращаться в те славные годы им не хочется — послушание верните, а с остальным мы сами справимся.

Я тоже раньше думала, что в русских семьях было всё так, как нам показывали в кино: и что женщин там постоянно били, и что жена в присутствии мужа даже пикнуть не могла (ну чисто рабыня при хозяине), и что баба — это вообще самое бесправное существо. Иначе с чего бы некоторым женщинам до сих пор считать мужа идеальным только на том основании, что не пьет, не бьет, да копейку в дом несет?

Первая сшибка моих стереотипов произошла после чтения «Домостроя». Дюже познавательная оказалась книжка. И главное — чуть не в каждом разделе (про ведение хозяйства) указания женам: как давать поручения слугам, как выбирать работников и следить за ними, как запасы делать и хранить (и не кило мяса, между прочим), и всё в таком духе.

Кстати, к чтению данного памятника русской литературы сподвиг меня старинный знакомый, который очень любил ссылаться на эту книгу, когда у него заканчивались аргументы. Так и говорил: «Почитай «Домострой»! Там написано, как должна себя вести женщина». Я, в отличие от него, творение протопопа Сильвестра прочитала полностью, и однажды после очередного нравоучительного спича спрашиваю у этого любителя средневекового быта: а где у него слуги живут? И где он хранит осетрину и черную икру? Больше он с такими советами ко мне не приставал.

Второй раз меня тряхануло, когда я увлеклась миниатюрой: делала кукольную мебель и небольшие румбоксы (отдельная часть кукольного дома). И однажды очень мне захотелось сделать уголок русской избы. Но так, чтобы прям все по-настоящему, чтобы как оно в жизни было.

Стала изучать литературу, искать картинки — я ж городская фифа, сельский быт для меня практически как инопланетный. И тут вдруг с удивлением обнаружила некоторые вещи, которые серьезно изменили мои стереотипы относительно семейных отношений в старой России.

Конечно, надо сделать одну важную ремарку. Даже у крестьян одной деревни условия жизни могли отличаться кардинальным образом, что уж говорить о купеческих или дворянских сословиях. К тому же климат у нас так разнится, что мазанка в Воронежской губернии — это совсем не то же самое, что пятистенок на Урале или в Сибири. Но все же есть некоторые вещи, которые были характерны для устройства многих русских крестьянских домов XVII-XIX вв.

Например, существовали так называемые мужские и женские места. У мужчин это был задний угол, у женщин — печной угол.

В заднем углу дома у входной двери находилась короткая широкая лавка, врубленная вдоль задней стены избы, которую называли коником. Фактически это был большой ларь (рундук) с откидной плоской крышкой. В нем хранились мужские инструменты и особо ценные вещи не только для мужчины, но и для семьи в целом. Над ним развешивалась верхняя одежда и то, что было ценным, но использовалось только на улице.

На конике хозяин занимался не только мелкими работами, но и спал. Собственно, коником этот место называется потому, что изголовье (и опору для руки при работе) вырезали в виде конской головы. Женщине сидеть на конике было не просто неприлично — для хозяина дома это было оскорбительно.

Местоположение коника у двери решало сразу две проблемы: не надо топать в грязной обуви через всю избу, чтобы взять что-то из своих вещей, и хозяин даже во время сна был на страже безопасности домочадцев.

Так же традиционно мужской считалась «короткая» лавка (красная, передняя), которая располагалась напротив входа на фасадной стене в красном углу дома. За ней во время трапезы сидели мужчины и туда же сажали почетного гостя.

Женской частью дома был печной угол (бабий угол, бабий кут) — место между устьем печи и стеной напротив. В бабьем углу находилась кухонная утварь, ручные жернова и так далее. Здесь женщины не только готовили пищу, но и отдыхали, здесь же часто вешали люльку для младенца.

Печной угол отделялся от остального пространства избы грядкой, под которой подвешивалась кутная занавеска (в зажиточных домах это могла быть дощатая перегородка). Мужчины даже своей семьи старались сюда не заходить, а появление здесь постороннего мужчины было недопустимым и расценивалось как оскорбление. Лавка, идущая вдоль длинной стороны дома (напротив печи), тоже называлась бабьей, так как здесь женщины занимались рукоделием.

Ну, казалось бы, и что такого?

Еще раз: у мужа — лавка, у жены — практически четверть дома. Да, самая грязная и жаркая часть этого самого дома, зато в полнейшей её власти.

А еще во главе крестьянской семьи в ряде областей дореволюционной России стояли большак и большуха.

Большак — глава крестьянской семьи. Им, как правило, становились по праву старшинства. Большак управлял хозяйством и отвечал за благосостояние семьи, куплю-продажу, распределение работ. Разумный глава хозяйства обычно советовался по существенным вопросам со всей семьею либо с кем-то из старших.

Большак — это не только хозяйственник, от которого зависело материальное благополучие семьи. Это прежде всего зрелый и нравственно крепкий человек. Таких людей уважали, к ним прислушивались. А из уважения (а вовсе не из страха наказания) рождалось и подлинное послушание. Но самое интересное — если большак плохо справлялся со своими обязанностями, то его даже могли сместить на внутрисемейном совете или на сельском сходе.

Большуха (старшуха) — старшая женщина в семье, чаще мать и свекровь для остальных женщин, жена большака. Она вела хозяйство, была правой рукой большака. Большуха распределяла домашние работы между женской частью семьи, а в случае нерадивости и неряшливости «выговаривала».

Вновь пришедшим в семью снохам свекровь предоставляла льготу на год, а то и два: освобождала от обязанностей деньщицы (иначе, дежурной по хозяйству), «отправляла за них сама день».

Как же это разумно! Женщина видит детей, невесток, внуков гораздо больше по времени и лучше чувствует, кому какая работа по силам, по любви, а то и для научения и так далее. У мудрой большухи в доме между женщинами не было ни споров, ни вражды.

И мне очень сложно представить, как можно не уважать женщину, которая была полновластной хозяйкой в избе и решала все бытовые вопросы. Впрочем, раз существует сказка «Как мужик домовничал», значит такие случаи все-таки были.

Сейчас у нас замечательные дома с современными кухнями и плиты, которые не надо топить дровами. Но странно — женщина устаёт там порой больше, чем наши предки. Почему? Да потому, что даже самая распрекрасная кухня — это общее семейное пространство, а женщине как воздух нужно СВОЕ место. Ну как мужчине гараж.

А если ещё и муж настолько деспотичен, что влезает во все бытовые вопросы? И это не про помощь, а про мелочный контроль: как жене стирать, как убирать, кого отправить выносить мусор, кому мыть посуду. Жена в таком случае превращается не в большуху, а в прислугу. Именно из таких семей выходят самые настоящие бунтари.

В связи с этим не могу обойти стороной наш «великий и могучий» в контексте супружества.

В русском языке мужа и жену называют супругами, то есть парой лошадей в одной упряжке, где муж — коренник, а жена — пристяжная.

Коренник — лошадь более рослая, сильная, массивная. Запрягается в оглобли или припрягается к дышлу. Используются для тяги, поворота и сдерживания повозки. Пристяжная — лошадь, идущая рядом с коренником. Припрягается с помощью постромков, тянет вперёд и участвует в поворачивании повозки.

А теперь прочтите абзац выше ещё раз, но с переносом на семейные роли. По-моему, очень мудро было назвать мужа и жену именно супругами.

И это мудро вдвойне, если понимать, как трудно подобрать хорошую пару лошадей, чтобы не только работали слаженно, но и не мешали друг другу.

В русском языке даже слова «жениться» и «выйти замуж» разные по ощущениям. «Жениться» — это как облечься во что-то, взять на себя груз, надеть хомут. «Выйти замуж» — встать позади, быть под защитой.

В современных реалиях много говорят о равноправии, только вот плоды этого «всё поровну» часто невкусные. Нет, это вовсе не значит, что я хочу вернуться на сто-двести лет назад. Это о том, что когда теперь в моем окружении кто-нибудь начинает нести пургу про женское послушание с отсылкой к ранешним векам, я всегда спрашиваю: «А хотел бы ты вернуться в те благословенные времена, когда трава была зеленее, коровы толще, а мужики с утра до ночи сеяли, пахали, рубили и спали на лавке возле двери?» И если он говорит, что нет, потому что его Форд там не проедет, то понимаю, что бессмысленно тратить время на подобные дискуссии.