Обручальное кольцо блокады

Екатерина Шардакова

Подруги Лиза, Кира и Валя жили в Ленинграде. Они были молоды и красивы, полны надежд, мечтали о любви, делали первые шаги в своей взрослой жизни.Неожиданно началась война, Ленинград оказался в блокаде. Голод и страх. Казалось, что все рушится, и жизни приходит конец. Но война принесла не только потери.Словно маленький колокольчик, среди руин и смертей промерзшего Ленинграда, зазвенел сладкий детский голосок. Топая маленькими ножками, неуклюже он бежал в раскрытые объятия раненого сердца…

Глава 19

Через пару дней началась эвакуация детей из города. Сейчас и не вспомню, почему именно тогда было принято решение об эвакуации, как наша Лида оказалась в списках и куда везли детей — вся эта история осталась в моей памяти будто в тумане.

Поезд уходил утром, а накануне вечером Лида ревела без остановки, не хотела никуда ехать. Мы с мамой с трудом держались, нам тоже было тяжело расставаться с Лидой, мы беспокоились о ней, она еще такая маленькая и никогда без нас никуда не ездила, а тут, одна, с незнакомыми людьми… Ей было тогда всего семь лет.

Я собрала необходимые вещи в небольшую сумку и положила туда тетрадку и карандаши.

— Лидочка, как появится возможность, обязательно отправь нам с мамой письмо, нарисуй что-нибудь, напиши, — ласково сказала я, погладив сестренку по голове.

— Хорошо, — ответила Лида, размазывая ладошкой слезы по щекам, — а ты можешь со мной поехать?

— Не могу, родная, едут только дети, а я уже большая, мне нужно работать, — ответила я.

— Мама, пожалуйста, поехали со мной! — упрашивала Лида, повиснув у мамы на шее.

— Доченька, я тоже не могу поехать с тобой, но мы обязательно увидимся, как только это будет возможно, — глотая слезы, тихо ответила мама и прижала к себе свою любимую малышку.

Сейчас, когда я сама мама и бабушка, я могу понять чувства моей мамы в то время, когда она отправляла своего маленького ребенка не известно куда в условиях войны. У меня бы разорвалось сердце. И у мамы оно, скорее всего, разорвалось, беззвучно и незаметно для чужих глаз.

Утром на вокзале мы встретили Наташу, она тоже провожала свою дочку. Лида и Вика оказались в разных списках и поместить их вместе у нас не получилось. Несмотря на это они немного воодушевились: когда приедут на место, встретятся. Мысль о том, что они будут вместе, их немного согрела. Девочки дружили, как и их мамы.

Дождавшись, когда поезд скроется из виду, увозя наших девочек куда-то в Ленинградскую область, мы с мамой и Наташей направились в больницу на дежурство.

Я весь день думала о сестре, как она доедет, куда их привезут, как она там устроится? Мысли о нашей малышке привели меня к выводу о том, что мы в опасности: если эвакуируют детей, значит скоро война придет в город. Что же будет тогда?! Как мы будем жить? Можно ли нам с мамой тоже уехать куда-нибудь? А Кира и Валя? Они обе ждут малышей. Как будут они в условиях войны?! Мне хотелось собрать всех моих любимых людей, сесть всем вместе в поезд и уехать куда-нибудь в безопасное место.

Вечером, за чашкой чая, я хотела поделиться с мамой моими переживаниями, но не решилась. Мама была сама не своя, она сидела молча, опустив взгляд в чашку.

— Зря я отпустила Лидочку, — не поднимая головы, произнесла она.

— Мама… — я опустилась перед ней на колени и взяла ее руки в свои.

— Не надо было малышку отпускать, — едва слышно сказала мама, перевела взгляд на меня, и слезы ручьем полились по ее щекам.

— Мамочка! — я обняла ее и тоже заплакала. — Что нам делать? Мне так страшно!

— Где теперь моя маленькая доченька? Жива ли еще? Увижу ли я ее когда-нибудь? — сквозь слезы произнесла мама.

— Мы все выясним! — твердо сказала я, взяв себя в руки. — Мама, не отчаивайся, с Лидой все будет хорошо!

Однако, когда я легла спать, я в этом уже не так была уверена. Были сообщения, что бои идут где-то в Ленинградской области. А вдруг бомба попала в поезд? Я не представляла, что бывает, когда бомба куда-то попадает, поэтому мое воображение нарисовало самое страшное из того, что могло нарисовать. Я не спала всю ночь. Под утро, когда за окном начало светать, я сидела на кровати, прижав колени к груди. Дома было тихо, через закрытую дверь я едва улавливала тиканье часов на кухне и размеренный звук метронома из радиоприемника.

— Так тихо, — подумала я, — разве война бывает такой тихой? Может быть война — это лишь дурной сон, который мне вчера приснился, и в реальности ничего этого нет?

— Внимание! Говорит штаб противовоздушной обороны. Воздушная тревога! — ответило на мои мысли радио, и за окном завыла сирена.

Вздрогнув от неожиданности, я легла на подушку и укуталась с головой в одеяло. Я перестала ходить в бомбоубежище, ничего не происходит, самолетов в городе нет, зачем ходить в подвал?

Утром на курсах медсестер я все свои силы тратила на то, чтобы не заснуть. На улице было все серое, дул холодный ветер и шел дождь. Я смотрела в окно, зевала, а все мои мысли были о теплом одеяле и мягкой подушке. После занятий я вышла на улицу и медленно побрела под дождем в больницу на дежурство. Зонт выворачивало ветром, пока я с ним боролась, кофта моя промокла, в летних туфлях хлюпала вода, я замерзла.

Придя в больницу, я попыталась найти маму, но не нашла, она была в операционной. Я направилась в раздевалку по длинному коридору, освещенному неестественным белым светом, от которого веяло холодом и смертью. После бессонной ночи мир я воспринимала в каком-то искаженном виде.

— Лиза! — услышала я свое имя.

Я остановилась и обернулась, за мной бежала Наташа. Даже издалека я увидела, что Наташа в панике. Мне показалось, что по этому узкому коридору ко мне быстро приближается не человек, а волна, мутная волна страха и беспокойства. Еще секунда, и эта волна накрыла меня.

— Лиза! — прокричала Наташа, схватив меня за руку. — Там идут бои! Немцы бомбят наших детей!

— Что?! — я мгновенно проснулась и забыла о мокрых туфлях.

— Надо вернуть наших девочек! — кричала Наташа. — Там война!

— Что нам делать? — растерялась я. — Как нам их вернуть? Лида…

— Надо туда ехать!

— Я поеду! Где моя мама?

— Ассистирует на операции, там сложный случай… Беги в школу, там постарайся все узнать… Я тебя подменю сегодня!

— Спасибо… — сказала я и решительно пошла по направлению к выходу.

— Лиза, — шепотом произнесла Наташа, останавливая меня, — прошу тебя, найди мою Вику.

— Постараюсь, — быстро ответила я, желая поскорее уйти от Наташи и бежать за нашей Лидочкой.

— Лиза, я тебя умоляю, привези Вику, она все, что у меня есть! — хватая меня за руки, произнесла Наташа и с мольбой посмотрела на меня полными слез глазами.

— Тетя Наташа, я правда постараюсь привезти обеих… — нетерпеливо ответила я.

— Лиза, пообещай мне, что сделаешь все возможное, чтобы привезти мою дочь!

— Тетя Наташа, я же сказала…

— Лиза, Вика тебе родная сестра, — с отчаянием произнесла Наташа, — умоляю тебя, привези обеих своих сестер…

Я вырвалась из рук Наташи и бегом побежала на улицу. Я выбежала в серый мокрый холодный день, и все дальнейшие события в моем сознании были размыты дождем.

Помню, что бегала по каким-то чиновникам в толпе обезумивших мам и бабушек, которые тоже хотели вернуть своих детей. С трудом, я все же узнала, где сейчас могла быть моя сестренка, и побежала домой за вещами в дорогу. На лестнице, я столкнулась с Верой.

— Лиза, что случилось? — с испугом произнесла Вера, увидев, в каком я беспокойстве.

— Лиду повезли в эвакуацию, а там немцы бомбят… — на ходу прокричала я, — я еду за ней!

Я вбежала в квартиру, скинула мокрые туфли и пошла в комнату переодеваться, на ходу сдирая с себя мокрую одежду. Вернувшись на кухню, я застала там Веру.

— Возьми, — сказала она, протягивая мне небольшую сумку, — это еда в дорогу и вот, деньги.

— Тетя Вера… — я хотела отказаться, мне было неудобно взять все это от нее.

— Лиза, бери! Не возражай, — спокойно, но настойчиво ответила Вера.

Времени у меня не было на споры, мне нужно было успеть на поезд, я взяла все, что давала Вера, с благодарностью обняла ее и поехала в неизвестность…