Обручальное кольцо блокады

Екатерина Шардакова

Подруги Лиза, Кира и Валя жили в Ленинграде. Они были молоды и красивы, полны надежд, мечтали о любви, делали первые шаги в своей взрослой жизни.Неожиданно началась война, Ленинград оказался в блокаде. Голод и страх. Казалось, что все рушится, и жизни приходит конец. Но война принесла не только потери.Словно маленький колокольчик, среди руин и смертей промерзшего Ленинграда, зазвенел сладкий детский голосок. Топая маленькими ножками, неуклюже он бежал в раскрытые объятия раненого сердца…

Глава 9

Наконец наступило долгожданное 31-е декабря. Я проснулась рано, от волнения я не спала почти всю ночь. Как-то надо выдержать этот длинный день и вечером пойти на праздник к Максиму. Мама с сестренкой еще спали, а я не могла больше лежать в постели. Вчера мама купила маленькую елочку, и мы поставили ее в моей комнате. Я, стараясь никого не разбудить, достала с антресоли старую коробку с елочными игрушками и принялись украшать елку. Игрушки у нас были старинные, они принадлежали еще дедушкиному отцу, некоторые из них он привез с собой из Германии. Это были резные фонарики, грибочки, фигурка мальчика в забавных зеленых штанишках и моя самая любимая белая сова с изумрудными глазами.

Ближе к обеду Кира принесла мне обещанное платье. Мы как раз собирались с мамой пить чай и пригласили Киру.

— Я вчера получила письмо от Гера. — довольно улыбаясь, сказала Кира. — Скучает по мне…

— Конечно, скучает, — улыбнулась мама.

— Где Лидочка? — оглядываясь, спросила Кира.

— Спит, — тихо сказала я и приложила указательный палец к губам, призывая подругу говорить тише.

— Ну вот… — скорчила разочарованную рожицу Кира.

— Ты, наверно, ждешь не дождешься, когда у тебя будут свои дети? — спросила Киру мама.

— О, да, тетя Жанна! Когда мы с Гером поженимся, у нас обязательно будет двое детей, мальчик и девочка!

— Это хорошо. Передавай от нас поздравления твоей семье… — сказала мама.

— И Геру! — вставила я. — Ты же будешь ему писать?

— Конечно! Мы договорились с ним, что одно письмо в неделю каждый из нас обязательно будет получать, — ответила Кира.

Мама заварила чай, я достала печенье и мед, и мы сели за стол. В самый разгар нашего чаепития и приятных разговоров в дверь постучали.

— Кто бы это мог быть? — тихо сказала мама и встала, чтобы открыть дверь. — Здравствуй, Валя.

— Здравствуйте, тетя Жанна. Лиза, Кира, привет!

— Валя, проходи! — обрадовалась я подруге. — Садись с нами пить чай.

— Спасибо, Лиза, но я на минутку. Братья с отцом остались, а он не любит долго сидеть с детьми один. — ответила Валя. — Я зашла спросить, все ли хорошо с Карлом Адольфовичем?

— С дедушкой? — встревоженно воскликнула я.

— Почему ты спрашиваешь? — спросила мама.

— Он не пришел вчера вечером на наш урок и сегодня его не было в мастерской, — объяснила Валя, — не заболел ли он?

— А домой ты к нему не заходила? — начала волноваться я.

— Нет, — ответила Валя.

— Мама, я прямо сейчас пойду к дедушке! — быстро проговорила я и побежала в комнату одеваться.

— Тетя Жанна, не волнуйтесь, может быть ничего серьезного, — успокаивала взволнованную маму Кира пока я одевалась, — я пойду с Лизой.

Я быстро оделась, и мы втроем вышли на улицу. Мы с Кирой попрощались с Валей и направились в сторону Невского.

— Надеюсь, с твоим дедушкой все хорошо! — прокричала нам в след Валя.

Дедушка жил на набережной реки Мойки, в нескольких шагах от пересечения с Невским проспектом. Идти было не далеко, но мне дорога показалась вечной. Наконец, мы свернули к его дому, быстро поднялись на второй этаж и постучали в дверь. Тишина.

— Лиза, успокойся, — прошептала Кира, — он, возможно, ушел в магазин…

Я достала из сумочки ключи и открыла дверь. Мы вошли в прихожую. Тишина. В квартире было две комнаты: кухня-столовая и спальня. Кира заглянула в столовую, а я в спальню.

— Он спит, — прошептала я, увидев дедушку в кровати.

Кира подошла ко мне и положила руки на мои плечи.

— Лиза, он не спит… — после долгой паузы медленно проговорила Кира.

У меня внутри все сжалось так сильно, что мне казалось, мое трепещущее сердце разорвет мою грудь и выскачет наружу. Я сделала несколько осторожных шагов по направлению к кровати, Кира последовала за мной. Дедушка спал, на его умиротворенном лице замерла легкая улыбка.

— Дедушка… — позвала я его, но не получила ответ.

Я взяла его руку, лежащую на одеяле, и тут же выпустила, отскочив от кровати. Рука была холодная.

Я выбежала из комнаты, прислонилась к стене в прихожей и прижала руки к груди, по моим щекам беззвучно текли слезы. Кира молча стояла рядом. Дедушка был для меня и дедушкой, и отцом, и другом. Я его очень любила. С его уходом я почувствовала, что в моей жизни, на том месте, которое он занимал, образовалась пустота, зияющая чернотой и звенящая оглушительной тишиной, разрывая мне барабанные перепонки. Я зажмурила глаза и обхватила голову руками. Мне стало тяжело дышать, рвущиеся наружу рыдания душили меня.

— Плачь! Кричи! — встряхнула меня за плечи Кира.

Я медленно опустилась на пол и зарыдала. Кира села рядом и обняла меня.

Не знаю, сколько мы так просидели, но, оправившись от шока, я вернулась к реальности.

— Надо сказать маме… — на выдохе произнесла я.

А как ей сказать?! Дедушка был для мамы и отцом, и матерью, он один ее вырастил, он был единственным человеком, кто помогал и поддерживал маму всю жизнь. А сейчас его не стало…

Кира помогла мне подняться, руки и ноги у меня дрожали. Мы вышли из дома и понесли печальные вести моей маме. Когда мы вошли в нашу квартиру, мама как раз закончила кормить Лиду и убирала ее тарелочку со стола. Мама посмотрела на мое заплаканное лицо с опухшими глазами и все поняла. Кира взяла малышку и ушла с ней в мою комнату.

— Мама, дедушка умер… — с трудом произнесла я и бросилась в мамины объятия.

Когда мы немного успокоились, мама сказала, что зайдет за Наташей, и они вместе пойдут к дедушке, а потом хлопотать о похоронах, а я останусь дома с Лидой.

Я вошла в свою комнату, увидела висящее на дверце шкафа приготовленное платье и опять разрыдалась. Никакого праздника с Максимом сегодня у меня не будет, я останусь дома с мамой. Но как нужен мне был тогда Максим! Как хотелось мне прижаться к его груди и утонуть в его теплых объятиях.

— Пойди к нему и все расскажи, — поняв мои мысли, сказала Кира.

— Как я к нему пойду в таком виде?! — показала я на свое заплаканное опухшее лицо.

— Лиза, бывают моменты, когда не важно, как ты выглядишь! — строго ответила моя подруга. — Он нужен тебе сейчас!

— Нужен… — сказала я, и слезы опять потекли по моим щекам.

— Давай сделаем так, — взяла ситуацию в свои руки Кира, — я сейчас схожу домой, предупрежу родителей, что останусь сегодня у тебя, по дороге к ним я зайду к Максиму и все ему расскажу.

— Да, хорошо, — немного просветлела я.

— Напиши ему записку, лучше я передам твою записку! — на полпути из комнаты остановилась Кира.

Я взяла лист бумаги и непослушной рукой написала: «Максим, мой дедушка сегодня умер. Я не смогу прийти на праздник, но я очень жду тебя. Ты нужен мне. Твоя Лиза.» Я сложила записку и передала ее Кире.

— Я вернусь через пятнадцать минут. Лидочка, позаботься о сестре! — направила Кира в противоположную сторону Лиду, пытающуюся неуверенной походкой выйти из комнаты.

Я села на пол, обняла мою маленькую сестренку и так просидела до возвращения Киры. Когда моя подруга вернулась, она сообщила, что Максим был дома, и она ему лично в руки передала мою записку. Я обрадовалась, на сколько это было возможно, Максим придет.

Время шло, жизнь брала свое, мы проголодались. Кира пошла на кухню приготовить что-нибудь поесть, а я осталась в своей комнате. Сидя у окна, я пустым взглядом смотрела на противоположную стену дома. Лидочка спала. Вдруг я услышала стук в дверь, Кира впустила гостя.

— Максим! — как вспышка молнии блеснуло у меня в голове, и я побежала в прихожую. Увидев пришедшего, у меня вырвался разочарованный возглас: — Ян…

Конечно, Ян понял, что не к нему я бежала, не его я ждала, но стойко перенес мое пренебрежение и спокойно сказал то, для чего пришел.

— Лиза, я сочувствую твоему горю… Если тебе нужна какая-нибудь помощь… Любая… Я все сделаю.

— Спасибо, Ян, — тихо произнесла я и опустила голову.

Ян еще немного постоял, не дождавшись от меня больше ни слова, он вышел из квартиры, тихо закрыв за собой дверь. Я вернулась в комнату, легла на кровать, свернулась калачиком и беззвучно заплакала. Максим не пришел.

Кира приготовила ужин и позвала меня.

— Кира, ты уверена, что Максим прочитал мою записку? — с надеждой на какое-нибудь невероятное стечение обстоятельств спросила я.

— Да, Лиза. Он при мне ее открыл и прочитал.

— Он что-нибудь сказал?

— Сказал «спасибо» и все. — ответила Кира, поднимая крышку большой кастрюли. — Лиза, вы собирались печь пирог с картошкой? Я нашла очищенный картофель в миске, а вот и тесто.

— Да… Мама хотела испечь на праздник…

— Так давай испечем!

— Кира, какой пирог?! — возмутилась я.

— Лиза, твой дедушка ушел из жизни счастливым, помнишь какое у него было лицо? Вряд ли он обрадовался бы сейчас, видя, как ты убиваешься. Он прожил долгую красочную жизнь, в которой была настоящая любовь, любящие дочь и внучки. Тебе больно, но жизнь продолжается! Скоро вернется твоя мама, давай испечем для нее пирог.

Кира пыталась отвлечь меня от грустных мыслей, но ей это плохо удавалось. Я вернулась в свою комнату, а моя подруга осталась на кухне возиться с тестом. Потом Кира уложила спать Лиду и села рядом со мной на кровать.

Мама пришла вечером, измученная, с опухшими от слез глазами. Похороны состоятся через два дня.

К приходу мамы пирог был готов. Кира усадила нас за стол и заварила чай. Вот так, втроем, в тишине, мы встретили 1937-ой год.