Чародейка

Екатерина Оленева, 2016

Наша современница попадает в параллельный мир, где ей предстоит исполнить пророчество чужих богов и снять древнее проклятие. Мир Ассиорт полон кошмаров, но чудовища – не самое страшное, что поджидает пришелицу. Сумеет ли Надежда выстоять, спасти свою душу, жизнь друзей и любимого?

Глава 3. Чужой мир

Стоило прийти в себя, как тошнота начала подкатывать к горлу. Голова кружилась, будто Надежда перекаталась на каруселях, а картины, всплывающие в памяти, были настолько дикими и нелепыми, что просто из ряда вон — белые тигры, безглазые дамы?

Видимо, кто–то из новых друзей-ролевиков подсыпал в чай травку.

Стоило Надежде открыть глаза, взгляд упёрся в полог палатки.

Хотя нет, палатки не передвигаются, а тут, судя по тряске, она лежит в кибитке и, согласно ощущениям, под ней квадратные колёса.

Над Надеждой склонилась хорошенькая черноглазая, черноволосая и чернобровая девушка.

— Очнулась! — возбужденно сказала она кому-то.

Кибитка остановилась.

Разошедшаяся ткань явила ещё одно, круглое и веснушчатое, лицо. На этот раз, для разнообразия, парня.

— Привет, — дружелюбно обратился он к Надежде. — Ты как?

— Не знаю, — неуверенно ответила она и, приподнявшись на локтях, попыталась сесть, окидывая девушку и парня взглядом.

В глаза прямо-таки бросалась их одежда, походящая на средневековую.

На парнишке была прилегающая куртка, подпоясанная на талии, с пуговицами спереди и короткие штаны, едва доходящие ему до колен. Стройные голени обтягивали полосатые гетры. На ногах — кожаные башмаки. Голову венчала небольшая конусообразная шляпа.

Девушке была одета в длинное прилегающее платье из грубой ткани, какой именно, Надежда определять затруднялась.

— Вы кто? — спросила она, переводя взгляд с одного лица на другое.

–Я — Рика, — представилась девушка. — А это, — она кивнула в сторону попутчика, — Сабуль.

— Где я?

Молодые люди переглянулись.

— В Райском лесу.

— Где?! — ужаснулась Надежда. — В Райском лесу? Вы что, хотите сказать, что я уже умерла?

Парнишка неопределённо пожал плечами:

— Пока нет. Но вопрос — надолго ли останешься живой? Здесь, как известно, только нежить и существует. Окажи любезность, скажи нам, сама-то кто такая будешь? И как сюда попала?

— Не знаю. Не понимаю.

Надежде не мешали откинуть полог.

Взгляду открылся лес нисколечко не похожий на названные кущи.

И уж точно ничем не напоминающий привычно–цивилизованный, прирученный, загаженный Подмосковный.

То была дремучая, тёмная, труднопроходимая чащоба. Узкую тропинку зажимали огромные узловатые деревья. С них рваной бахромой свисали лианы и мох. Пейзаж наводил на мысль о былинах и «мрачных муромских лесах».

— И это Райский лес? — недоумевала Надежда.

— Он самый, — кивком подтвердил Сабуль.

Всю жизнь Надежда играла по чётко прописанным правилам. Она свято верила, что если сложить два и два, то в итоге всегда получится четыре. И вот на глазах уверенность к незыблемости мира рассыпается словно карточный домик. Законы бытия вышли из-под контроля. То, что происходило, больше всего напоминало глупый, необъяснимый бред и не вмещалось ни в какие привычные рамки.

— Не каждому посчастливится в такой рай попасть, — выдохнула Надежда, выпуская полог из рук.

Парень хмыкнул:

— Уж попала, так попала. И как только угораздило?

— А вас?

Рика обречённо махнула рукой:

— Ты, наверное, уже догадалась, кто мы?

Надежда отрицательно помотала головой.

— Мы бродячие артисты. Несколько дней назад наша труппа получила заказ от господина, что имеет земли на границах с Райским лесом. За выступление такую цену обещали, что глаза нам жадность и застила. Мы сочли, что риск оправдан. Среди наших не было уроженцев этих мест. Мы знаем о проклятом лишь понаслышке. Вот и заплутали.

— Проклятие? Какое ещё проклятие? — нахмурилась Надежда.

Ребята снова переглянулись:

— Откуда ж ты такая взялась, что о Райских топях ничего не знаешь?

— Из таких далёких далей, что самой подумать страшно.

Надежда вновь глянула через щёлочку, виднеющуюся в пологе. Через неё по–прежнему просматривалась тонкая петляющая тропинка.

— Он длинный, этот Райский лес? — спросила она. — Хотелось бы поскорее выбраться отсюда.

Её спасители невесело рассмеялись:

— Хотеться бы хотелось! Да вот надежды мало. Дай Создатель вообще отсюда живыми уйти. Места здесь гиблые. А с нами даже захудалой клирички нет.

— Кого–кого с нами нет? — удивленно округлились глаза у Надежды.

— Обычной стихийной магички, умеющий плазменные шарики зажигать. Слыхала о таких, да? — ухмыльнулся Сабуль.

— Слыхом не слыхивала, — признавалась она.

Что–то промелькнуло в зарослях, и все мгновенно стихли, испуганно подбираясь.

Рика потянулась за рогатиной, которую Надежда приметила только теперь. Лошади стали пугливо поводить ушами.

Спрыгнув на землю, Сабуль подхватил удила и стал успокаивающе оглаживать лошадок. Те быстро успокоились, поверив людям.

Но тревога уже поселилась в сердцах самих людей.

— Нечисть бегущей воды боится. Может быть, нам реку поискать? — предложила Рика.

— Здесь нет рек, — ответил Сабуль. — Да и некогда искать. Вот-вот стемнеет.

Клонящееся к горизонту солнце с трудом пробиралось через ветки, оплетенные бледной зеленью, что свисали со всех сторон, будто порванные чудовищами в лоскуты полотна.

— Зловещая атмосфера, — поёжилась Надежда.

Никто с ней не спорил.

Рика принялась собирать сухой хворост для костра.

Надежда стала ей помогать, размышляя про себя о том, что с ней приключилось.

Она пыталась сделать хоть какие–то выводы, хоть что–то понять. Ясно одно — она не сошла с ума и мир вокруг реальный. А вот дальше в голову лезла откровенная бредятина.

Она умерла и у неё такое вот странное посмертье? Впрочем, кто же доподлинно знает, что там случается после смерти? Может быть и так: ты просыпаешься в Райском лесу, больше всего походящим на преддверие Ада? Только вот в эту теорию не вписывалось её вполне себе физическое тело, изрядно страдающее от здешней кровососущей мошкары и накатывающей усталости.

Она попала в параллельную реальность? В прошлое? В Страну Чудес? Нарнию? Зазеркалье?

Но такое происходит только в фентэзийных сказках! Которые, к слову сказать, Надежда никогда не читала. Она предпочитала сентиментальные романы, позволяющие отдохнуть от суровой, местами серой, действительности, и компенсировать отсутствие личной жизни.

— А ничего, что костер такой высокий? — ворвался в её внутренний монолог с самой собой голос Рики. — Его, как стемнеет, издалека ж видно будет.

— И что? — отмахнулся Сабуль. — Нечисть огня боится. А люди, коли живые — так нам их появление будет только на руку.

— Нечисть? — решила выяснить кое–что для себя Надежда.

Из уроков истории она припоминала, что в средневековье господствовал религиозно–мистический взгляд на мир, приведший к охоте на ведьм. Оставалось только выяснить, на самом ли деле тут водилось нечто страшное или опасность была лишь в воображении невежественных людей?

— Вы всерьёз опасаетесь появление нечистой силы? — спросила Надежда.

— Мы опасаемся появления мертвецов, — угрюмо сообщила Рика.

В голосе девушки звучало раздражение. Вместе с солнцем уходило и её дружелюбие.

— Извини, за назойливость, но не могу не спросить: что делает Сабуль? — кивнула Надежда в сторону их спутника, выполняющего на её взгляд весьма странные действия.

— Ставит охранный круг, — вздохнула Рика. — Только у него ничего не получится. Он же не маг.

Н–да. Похоже насчёт нечисти и магических прибамбасов тут всё серьёзно.

Надежда решила больше не задавать вопросов. Полученные ответы все больше заставляли её задумываться о психическом здоровье, как своём, так и попутчиков.

Стемнело быстро. Скоро только вокруг костра и можно было что–то разглядеть.

Сабуль присев, подбросил в огонь следующую пару веток.

— Жрать охота, — хлюпнул он носом.

Рика протянула ему чёрствый хлеб с вяленым мясом — местный аналог бутерброда.

Насупившись, парень взял протянутый ему кусок.

— Нормальной пищи хочется, — пожаловался он. — Каши там. Или похлебки какой.

— Нету, — лаконично оборвала его Рика.

— А что стало с остальными членами вашей труппы? — сочла момент подходящим для следующего вопроса Надежда.

Сабуль, поперхнувшись, закашлялся.

Рика, похлопав его по спине, со зловещим спокойствием, сообщила:

— Да нежитью все и стали. Кроме нас. Но и это, боюсь, ненадолго. Не сегодня, так завтра, товарищи, по обычаю мертвого племени, придут и за нами.

— Дура баба! — Сабуль, поднялся, нервно вытирая руки о штанины. — Молчи, коли дельного сказать не можешь!

— Я говорю правду, — с невозмутимостью обречённого отозвалась девушка.

Надежда не хотела верить в реальность надвигающейся угрозы. Но ночь и негостеприимный, хмурый лес, наполненный трагическими тенями прошлого, вызывали неконтролируемое чувство иррационального, непривычного для неё, страха.

— Хватит чесать языками. Ложитесь лучше спать. С посторожу, — сказал Сабуль.

Рика принялась возражать, в то время как Надежда покорно завернулась в предложенное ей одеяло и растянулась на холодной земле. Всё равно она не капельки не воин, а устала просто ужасно.

На периферии сознания осталось мысль, что тонкое одеяло — слабая защита от простуды. Но смысла развивать эту тему не было. Как и вариантов.

Укладываясь, Надежда в тайне от себя самой надеялась, что с первыми лучами солнца она очнётся в своем мире и все произошедшее окажется занимательным, очень правдоподобным, но сном.

***

Проснулась Надежда от того, что рядом кто–то громко и утробно чавкал.

Влажно, плотоядно и страшно.