Суккуб для наследника

Екатерина Оленева, 2023

Она – Николь Джанси. Полукровка – наполовину человек, наполовину суккуб. Однажды демонический дар пробудится в ней, превратив в опасную, ненасытную тварь. Он – наследник богатого клана, порочен и избалован. Любит играть в жестокие игры, ломая свои игрушки. Любит нарушать правила, заходить за грани и – острые ощущения.Каждый знает, что, притворяясь жертвой, охотиться проще. Каждый мнит охотником себя.Чем же это закончится?

Глава 5. Странная семейка

Привыкшая к небольшим и замкнутым пространствам, Николь в большой комнате чувствовала себя неуютно. Больше всего впечатления на неё произвела стеклянная стена с раздвижными дверями, выводящая на балкон-террасу, откуда можно было по ступенькам спуститься на пляж.

Это было потрясающе — видеть море. Столько воды, уходящей за горизонт! И жёлтый раскалённый песок. И белые шезлонги под цветными зонтиками. Красивое зрелище. Здорово быть богачом. Лучше, чем демоном. И целый пляж принадлежит тебе одному.

Раздвинув входные двери в свою комнату двери, Николь подставила лицо лёгкому бризу. Ветерок был ласковый, мягкий. Так приятно чувствовать дуновение воздуха и ни о чём не думать.

Резко закричала чайка. Гомон волн был словно аккомпанемент к этой песне.

В природе никогда не бывает полной тишины или штиля — всегда присутствует какой-то звук. Если подключить немного воображения, можно представить, что слух улавливает даже то, как лёгкими пузырьками лопается пена, что шипит на вершине каждой волны.

Долго наслаждаться безмятежным одиночеством не получилось. Внимание Николь привлекла худенькая детская фигурка в белом — девочка лет двенадцати. Она стояла слишком близко к плещущимся у её ног волнам.

Вроде бы картина вполне умиротворяющая: синие волны, раскалённый за день песок, клонящееся к горизонту вечернее солнце. Но отчего-то на душе сделалось тревожно?

Николь решила спуститься вниз.

Пляж был не так уж и близко. Пока спустилась, пока пересекла площадку перед домом и снова спустилась — теперь уже по второй лестнице, девочка успела зайти в воду по пояс.

Был вечерний прилив и волны накатывали одна на другую. Море пенилось и шумело. Крик чаек казался пронзительным, как удар бича.

Крик чаек был тоскливым. Ещё тоскливее была фигура странного ребёнка, зачем-то медленно бредущего в пучину.

Что она пытается сделать? Увлечена чем-то в плещущейся воде настолько, что не понимает опасности? Хорошо, если плавать умеет, а если оступится в какую-нибудь неровность на дне? Упадёт, да чего доброго и утонет!

— Эй! — крикнула Николь, взмахивая руками не хуже чайки, в безуспешных попытках привлечь к себе внимание девочки. — Эй! Стой!

Вода плескалась. Худенькая фигурка в белом колыхалась не хуже водорослей.

Не долго раздумывая, Николь припустила бегом.

— Стой, тебе говорят! Да какого чёрта ты творишь?!

Может, дитё утопиться решило? Где няньки-шофёры-горничные? Почему никто не приглядывает?!

К счастью, Николь успела схватить сумасшедшего за руку до того, как очередная волна обрушилась на них, орошая каскадом солёных брызг. Не успей она вовремя, девчонку уволокло бы течением на глубину.

Стоило ей схватить ребёнка за руку, как та начала истошно вопить.

Рывком вытолкнув её на берег, Николь с возмущением, недоумением и даже страхом глядела на истеричку.

— Пусти! Пусти! Пусти меня! — вопила девочка.

Истошные крики, наконец-то привлекли внимание прислуги. Фигурки в униформе замельтешили наверху, спеша на помощь. Но им, как и самой Николь, потребовалось время, чтобы прибежать на пляж.

— Не кричи, — попросила Николь и, видя, что на голос девочка не реагирует, добавила капельку гламора. — Не кричи, пожалуйста. Всё хорошо.

Девочка смолкла, глядя на Николь широко распахнутыми, светлыми глазами.

— Я сейчас отпущу тебя. Ты будешь вести себя спокойно. Договорились?

Девочка медленно кивнула. Взгляд её сделался отсутствующим. Она вся сжалась, словно опасаясь, что к ней снова прикоснуться.

— Меня зовут Николь. Николь Джанси. А ты — кто?

Николь говорила, как можно мягче, ласковее, добавляя магию гламора. Немного, ровно столько, чтобы понравиться, расположить к себе.

— Тони, — голос у девочки был глухой, низкий, невнятный.

— Господи, боже! — подбежала запыхавшаяся горничная, а следом за ней какой-то мужчина. — Как вы здесь очутились, сеньорита? Вам нужно немедленно вернуться в дом!

Девочка вновь шарахнулась от протянутой к ней руки, зажимая уши. В глазах читались неприятие и страх.

— Пожалуйста, пойдёмте! Ваша матушка будет очень недовольна, если узнает, что вы ходили на пляж. Меня уволят. Вы же этого не хотите?

Девочка отчаянно замотала головой, сильнее прижимая руки к ушам.

— Ну, прошу вас! — едва не плача, причитала женщина.

— Как ты за ней не усмотрела?! — буркнул мужчина.

— Отвернулась всего на секундочку, а она возьми — и выскользни. Я не виновата. Попробуй следить за ней целыми днями!?

— С чего бы? Это ведь твоя обязанность.

Девочка принялась бормотать что-то себе под нос.

— Надо бы ей переодеться, — нахмурился мужчина. — Она же вымокла насквозь.

— Тони, возьми меня за руку. Пойдём в твою комнату. Покажи мне её, — напевным голосом говорила Николь, молясь про себя, чтобы чары подействовали как нужно.

Девочка взглянула, медленно потянулась рукой к открытой ладони Николь.

Ещё четверть часа ушло на то, чтобы проводить ребёнка и уговорить переодеться.

Затем, оставив Тони на попечении тех, в чью обязанность входило о ней заботиться, Николь вернулась к себе, размышляя о том, что как-то так вышло, что все дети Джастины получились на редкость странными. Если отбросить модную нынче толерантность, то, говоря правду — дефективными. У среднего сына явные проблемы с агрессией, младшая дочка — аутистка.

А ведь речь шла о том, что только у старшенького проблемы?

Солнце ниже клонилось к плещущимся волнам, окрашивая воду в розовый цвет.

«Будто кровь», — подумала Николь.

Закат будил тревожные мысли и тоску. За событиями дня получалось убегать от воспоминаний о прошлой ночи и об умершем юноше, но приближающаяся ночь вновь возвращала Николь к ним.

В дверь заглянула смазливая горничная.

— Тебя ждут к ужину, — улыбнулась она. — Не задерживайся.

Николь не предупреждали об ужине. В качестве кого её там ждут? Вырядится гостьей, а ждут прислугу?

Не найдя в шкафу униформы, Николь решила, что джинсы и бледно-салатовая, скорее даже фисташковая, футболка, вполне сгодятся.

По всему дому сильно и навязчиво пахло лилиями. Они стояли в высоких и низких вазонах, распространяя вокруг себя тяжёлый, удушающий аромат. Хорошо ещё, сквозняки, которыми полнился дом через распахнутые окна, наполняли дом воздухом, а то — совсем беда.

За столом, сервированном в малой гостиной, сидели четверо: Джастина, Тони, всё с тем же отсутствующим видом, и — двое мужчин.

— Добрый вечер, — поприветствовал улыбкой один из них Николь.

С первого же взгляда становилось ясно, что оба мужчины, несмотря на подтянутый и элегантный вид, слишком взрослые, чтобы оказаться пресловутым Дианджело.

— Садись, — кивнула ей Джастина. — Позволь представить. Это — Карлос, мой младший брат. Он адвокат. Представляет наши интересы в «Стрэгон-индастрис». А это — Джулиан.

Джулиан выглядел, как самовлюблённый жигало. Его тёмные глаза похотливо скользнули по фигуре Николь, вызывая инстинктивное чувство гадливости и желание стряхнуть с себя этот взгляд, как стряхивают паука или таракана.

— Очень приятно, — вместо этого вежливо произнесла она.

— Я планировала устроить твою судьбу, дав место горничной в нашем доме, Николь. Но Карлос убедил меня, что будет правильнее пригласить тебя в качестве гостьи. Поразмышляв, я согласилась. Так и правда будет лучше.

Николь молчала, не зная, что отвечать.

У богатых свои причуды. Их жизнь — сплошные причуды. Гостья — так гостья. Ей-то что?..

— Я навел о тебе кое-какие справки. Узнал, что ты закончила школу с отличием, — деловито проговорил Карлос. — Почему не поступила в колледж?

Действительно — почему? В чём могут быть проблемы?

— Мама умерла, оставив не так много средств. Хватает на жизнь, но недостаточно для хорошего образования. Тратить время в третьесортные заведения я считаю бессмысленным, — ровным голосом ответила Николь.

— Диплом с отличием способен открыть двери многих учебных заведений. Можно было бы хотя бы попытаться?

— Диплом с отличием ничего не открывает, если за тобой не стоит спонсор или меценат. Я пыталась пройти сквозь стены, сражаться с мельницами и, — Николь с улыбкой развела руками, — проиграла. Но не подумайте, я не жалуюсь. Меня не тяготит моя привычная жизнь.

— Но ведь это нормально — мечтать о лучшем будущем для себя, — проговорил Джулиан, похотливо блестя глазами.

— Нормально, не спорю. Возможно, мне попросту не хватило коммуникативных навыков и обаяния? — усмехнулась Николь. — Потому что, по оценкам я набрала высший балл.

— То, как работают социальные лифты в стране, увы, вызывает лишь сожаление. Талантливые леди, вроде вас, в идеале должны иметь шанс проявить себя.

— Но мы живём не в идеальном мире.

— «Мир больше не божий. Ушёл продавец

И с явной насмешкой глядит на меня покупатель», — процитировал Джулиан, пригубливая вино из бокала.

— Фэйро так и не позвонил? — сменил тему Карлос, обращаясь к Джастине.

Та молча покачала головой, меланхолично гоняя по тарелке зелёный горошек из салата.

— Не хочу портить ужин, но не могу не сказать, что меня это очень тревожит. Если бы племянник не устроил очередную дикую выходку, Фэй уже давно приволок бы брата домой.

Джастина наклонила голову так, что почти полностью скрылась в тени.

— Не сгущай краски, — отмахнулся Джулиан. — Конечно, всё не радужно или, напротив, учитывая теперешнюю моду — радужно через чур, — усмехнулся он, показывая ровные белые зубы. — Но пусть Дианджело покуралесит ночь. Ничего страшного не случится. Не думаю, что есть причины волноваться. Скорее всего, Фэй не хочет демонстрировать жалкое состояние брата Джастине. Вот пацан и отвёз брата к себе на квартиру. Пытается привести в более или менее сносное состояние. Только и всего.

– — Только и всего? — с иронией поднял бровь Карлос.

Судя по тому, как мужчины держались друг с другом, ладили они плохо.

— Действительно, мелочь жизни. С кем не бывает? — фыркнул брат Джастины. — Так ты пыталась дозвониться до Фэйро? — вновь спросил он сестру.

— Он не отвечает, — упавшим голосом ответила Джастина.

Ей явно приходилось прилагать большие усилия, чтобы сохранять спокойствие.

Карлос нахмурился:

— Это на племянника совсем не похоже. Думаю, что-то случилось и нужно что-то делать.

— Неужели ты не видишь, что пугаешь сестру? — поднявшись со своего стула, Джулиан встал за спиной Джастины, успокаивающе кладя руку ей на плечо. — Будто ей и без твоей паники не достаёт неприятностей?

— Райль Стрегонэ в городе рыщет ищейкой, выискивая повод, чтобы лишить нас возможности доступа к активам. А мой племянник пропал. По мне есть всё вводные. Можно начинать паниковать. А ты в этом доме не более, чем хрен с горы. Так что не учи меня жизни. Понял?

— Карлос, прошу тебя! — предостерегающе подняла руку Джастина. — Не ссорьтесь! Всё и без того плохо.

— Возможно, всё было бы капельку лучше, если бы твой милый друг не сидел сейчас за семейным столом, а держался подальше от твоих сыновей. Тогда, дорогая сестрица, может быть твои дети могли бы чаще оставаться дома.

Челюсть Джулиано воинственно сжалась.

Джастина положила ладонь на его руку, продолжающую покоиться у неё на плече:

— Карлос, я тоже волнуюсь, но верю, что, если бы ситуация выходила из-под контроля, Фэйро непременно бы позвонил и дал знать, что нуждается в помощи.

— Веришь? — с сарказмом протянул её брат. — Веришь! Ну-ну. Верь дальше.

За открытыми окнами послышался резкий визг тормозов.

Лицо Джастина просветлело:

— Видишь? Они приехали!

К тому моменту, как они вышли на террасу, Фэйро успел выбраться из машины. В свете фонарей было хорошо видно фигуры обоих братьев — темноволосого Фэйро и светлую макушку Дианджело, безвольной тряпочкой висящего у брата на плече.

Джастина, всплеснув руками, поспешила спуститься вниз.

— Кажется, кто-то опять «забил» на добрые советы и здравый смысл, — хмыкнул Джулиан, облокачиваясь на поручень.

Достав из пачки сигарету, он с наслаждением затянулся:

— Признаться, я тебе не завидую, дружище, — покосился он Карлоса, застывшего рядом с мрачным видом. — Проще бегемота из болота вытянуть, чем доказать завтра совету, что старший сын Хулио Стрегонэ подходящая фигура для кресла директора корпорации. Какая гримаса судьбы, что Фэйро родился вторым! С ним было бы легче, правда, дружище?

— Я тебе не «дружище». Закрой пасть и — свали, — через губу проговорила Карлос перед тем, как отправиться следом за сестрой.

Дианджело был ниже Фэйро, как минимум, на полголовы. Он казался младшим, а не старшим братом. Но не это главное.

Теперь, когда Николь видела братьев ясно, как белым днём, она с трудом удержалась от желания сбежать. Это казалось невероятным и закономерным — одновременно. Это давило на плечи и, вместе с тем, дышалось намного легче.

Дианджело Стрегонэ — её вчерашняя жертва. Её первый любовник. Нарочно бы так прицеливалась — не попала!

Когнитивный диссонанс — штука сложная. С одной стороны — какое же облегчение, какой кайф знать, что ты никого не убивала! Будто гора с плеч. Будто смертный приговор отменили.

Только увидев парня живым Николь поняла, как, всё-таки, на самом деле, тяготило её ночное происшествие.

Ура! Её совесть чиста! Она — свободна!

— Что, всё-таки случилось, кто-нибудь из вас может мне сказать?! — причитала Джастина.

— Заберите его, — Фэйро с явным облегчением сгрузил старшего братца, скидывая того на руки подоспевших матери и дядюшки. — Ничего нового, мама. Всё как всегда, — окинул он почти бесчувственного старшего брата брезгливым взглядом.

— Пьян? — поинтересовался подошедший следом за Карлосом Джулиан, продолжая невозмутимо попыхивать сигаретой.

Тёмно-синие глаза Фэйро вспыхнули, челюсть и кулаки сжались.

— Что он здесь делает? — прорычал он.

— Твоя мать пригласила меня на ужин, — пожал плечами Джулион.

— Убирайся! Сам уйди. Не дожидайся, пока я вышвырну тебя за порог.

— Фэйро, прекрати! Займись лучше братом!

— Сама им займись. Он твой сын, а не мой. Вот и неси за него ответственность, раз сам он этого сделать явно не в состоянии! — Фэйро вновь развернулся в сторону Джулиана с самым воинственным видом. — Пошёл вон! Чего ещё ты ждёшь?!

— Ты не слишком-то гостеприимен, — пытался отшутиться Джулиан.

— Я тебя в дом не приглашал. Поужинал — и хватит с тебя. Других десертов этой ночью точно не обломится.

— Фэйро! — Джастина попыталась схватить сына за рукав куртки, но тот так взглянул на неё, что рука матери замерла, повиснув в воздухе.

— Выдался паршивый день. Только дай повод, и я с радостью сорву на тебе дурное настроение, Джлиан. — Ты! — кивнул Фэйро Николь. — Проводи гостя до передней.

Нашёл же кому поручить важное дело? Хоть расстреляй Николь на месте, она понятия не имела, где в доме озвученная «передняя», которая из дверей «задняя» и за какой порог следует проводить «дорогого» гостя. По счастью, Джулиан умел правильно расставлять приоритеты. Решив благоразумно убраться восвояси, он без посторонней помощи отыскал входную дверь. Николь всего лишь сопроводила.

Они благополучно миновали тёмный коридор.

— Мелкий гадёныш, — прошипел мужчина себе под нос. — Приятных снов, красавица, — подмигнул он Николь на прощание.

Она, не отвечая, закрыла за ним дверь и, для верности, провернула ключ на два оборота. С этой стороны в дом ему теперь не вернуться точно.

Тишина в этой части дома стояла бы гробовая, если не большие, в человеческий рост, напольные часы. Они мерно тикали, отмеряя смертным время.

Николь вдруг почувствовала, как ей неуютно и жутко.

Для такой большой площади в доме слишком мало людей. Хоть собаку, что ли, завели бы? Никогда не стоит оставлять пространство необжитым. Пустующие комнаты обзаводятся невидимыми жителями с той стороны. А если в доме «негативят» то лявры появятся наверняка. Когда же они отожрутся, мало жителям не покажется. Парадокс, но зачастую маленькие квартирки в «человейниках» выглядят по ночам куда приятнее и уютнее, чем огромные и роскошные особняки, а причина как раз в этом — слишком много нежилого пространства.

Дом был жутким во тьме, но и залив его светом, тревогу прогнать не удалось. Душил запах лилий. Неподалёку удручающим рефреном шумело море.

Николь, как магнитом, тянуло на лестницу. «Магнит» вывел на второй этаж и тянул до тех пор, пока она не остановилась перед очередной светлой дверью.

Реальность стала изменяться. Воздух делался вязким. Николь вязла в нём, словно попавшую в янтарь муха. Голова, напротив, сделалась лёгкой и пустой, будто напененный гелем воздушный шар. Её покинули всё мысли и чувства, осталось только одно — желание толкнуть дверь, войти и, припав к ярко-красным губам Дианджело, вытянуть из него голубой огонь жизни.

Жажда была острой. Она хотела всего этого — хотела прямо сейчас!

Запах лилий мешался с йодом и солью. А ещё — запахом железа, растворённым в человеческой крови.

Его кожа наверняка мягкая и нежная, почти девичья. Податливая, если прикусить острыми зубами. Разойдётся под ними, стоит только сжать чуть сильнее.

Острая боль в руке вернула её на месте. Раскалившиеся кольца отливали красным, будто их только что вытащили из огня. Стоило Николь обратить на это внимание, как морок растворился, отпуская.

Слух уловил громкие, резкие голоса, раздающиеся с лестницы.

— Да не пьян он, мама! Всё хуже — у «милого» братца серьёзный передоз. Не знаю уж, чего и в каком количестве он наглотался, но врачи еле откачали. Они ни в какую не хотели отпускать Ди их клиники.

— Но, в итоге-то, отпустили?

— Как видишь. Но мне пришлось быть очень убедительным. Наркологи раз десять предупредили меня о имеющихся рисках и о том, что всё висит буквально на волосе. Я подписал туеву кучу бумаг, что беру ответственность на себя и не имею претензий. Не знаю, правильно ли я сделал?

— Если бы не завтрашний Совет, то ему лучше было бы остаться в больнице, — всхлипнула Джастина.

— Кто бы спорил? Но завтра клятый Совет, дядя, всё это чёртово дерьмо! Я устал, мама. Пойду отдохну. Приставь кого-нибудь к его комнате понадёжней. Как бы не сдох до того, как ты получишь свои чёртовы активы.

— Как ты смеешь так говорить со мной?! Будто, активы нужны лично мне? Я стараюсь для вас!

— Ага. Всё-таки охрану приставь. А то как бы, прочухавшись, не сбежал за новой дозой. Спокойной ночи, мам.

— Подожди! Хотя бы поужинай? Я велела оставить еду на кухне…

— Я не голоден. До завтра.

— До завтра.

Николь отступила в тень, прикрываясь лёгкой вуалью морока. Джастина, поднявшись, распахнула дверь в комнату старшего сына.

Лунный свет пробивался сквозь занавески. В неровном, дрожащем, капризном свете, старший из Стрегонэ казался хрупким и прекрасным, как ангел. Черты его лица выглядели кукольно-бесполыми, волосы словно светились собственным светом. Губы были спокойно, чуть скорбно сомкнуты, а от густых ресниц на щеках дрожали тени.

Как порочный дух может жить в теле, которое выглядит так невинно?

Джастина с горечью, болью и тревогой вглядывалась в лицо сына. Луна подглядывала за ней через окно. А из тени за ними наблюдала Николь.