Ветер отчаянных надежд

Екатерина Дибривская, 2020

Возвышаясь надо мной, прикованный цепкими детскими пальчиками, стоит ОН. Чудовище. Человек, которого я пыталась забыть все эти годы, но не могла. Тот, кто снился мне в кошмарах. Это… дед моего сына… или его отец. Потому что я не знаю, кто из них вышел победителем в этой гонке сперматозоидов! ОН или его мерзавец-сын. Наркоман, игрок и мой бывший парень. Когда Лёшка потерялся, я и представить не могла, что его найдёт этот мужчина. Мужчина, который вглядывается в знакомые черты лица маленького мальчика и всё внимательнее присматривается ко мне. Мужчина, который стал моим новым боссом, а я – его личной помощницей, доставшейся от предыдущего… Содержит нецензурную брань.

7. Полина

Словно мне было и так недостаточно потрясений, как к нашему небольшому драмтеатру на выезде подлетает Иван Константинович.

— Полина Викторовна, голубушка! — радостно потирает он руки, не замечая накала страстей. — Наконец-то я вас нашёл. Разрешите представить — Николай Петрович Бакинский, ваш новый шеф. Николай Петрович, Полина Викторовна Вертинская, мой, ну точнее, теперь ваш личный помощник.

На счастье, я так и сижу на траве. Только это спасает меня от падения. В глазах темнеет, и я судорожно втягиваю носом воздух. Бакинский смотрит на меня во все глаза.

— Николай Петрович, — доверительно говорит мой старый шеф новому. — Вы уж не лишайте этот ценный кадр рабочего места. Уверен, вы сработаетесь. Никак ей нельзя без работы, она одна воспитывает ребёнка.

— Не стоит беспокоиться, Иван Константинович, — рубит Бакинский, не отводя от меня взгляда. — Я не планировал вносить кадровые перестановки.

— Чудненько, — мягко смеётся старый шеф, — видишь, Полина Викторовна, а ты переживала.

Я и сейчас переживаю. Какой там! Я в ужасе. Разве в огромном многомиллионном городе могла случиться такая нелепица? Пожалуй, только со мной! Вот только мои переживания никак не связаны с работой. Я всегда могу уволиться. А вот спрятать от Бакинского моего ребёнка, Лёшку, который никак не желает отрываться от своего… родственника, словно их ДНК притягиваются друг к другу как магнитом, мне уже не удастся.

Но вот сын перестаёт обнимать мужчину, и Иван Константинович улыбается.

— Николай Петрович, смотрю, вы тоже с сыном? Очень на вас похож! И у Полины сын примерно такого возраста…

Он всё говорит и говорит, а я не слышу. В моих ушах так громко бухает стук моего сердца, заглушая остальные звуки! Потому что Бакинский хмурится и разглядывает Лёшку теперь иначе. Словно до слов моего бывшего шефа он ещё не сложил части пазла, а после уже точно знает ответы.

Я пытаюсь встать, подняться уже наконец с травы, размять затёкшие ноги. И Бакинский, видя это, спешно протягивает свою руку и обхватывает ею мою. От липкого страха кружится голова, а в груди сжимаются в спазме сердце и лёгкие. От знакомого обжигающего прикосновения рук этого мужчины во рту пересыхает, и сердце бьётся чаще. Бакинский не спешит разрывать контакт кожа-к-коже, даже когда я уверенно стою на ногах. Всматривается, словно что-то неожиданно вспоминает. Словно прикосновение пробудило неожиданное откровение. Словно он понял, кто я такая.

Но он лишь вежливо улыбается и отпускает наконец мою руку. А потом поворачивается к моему старому шефу.

— К сожалению, мне остаётся только мечтать о таком чудесном сыне! — говорит он и треплет волосы Лёшки своей рукой. — Мой… великовозрастный оболтус не вышел… приличным представителем рода человеческого. Азартный игрок и наркоман. Но я, конечно, сам виноват, что выросло, то выросло.

Он сжимает губы, и я вдруг вижу, как он постарел за прошедшие годы. Это Стас выматывает отца своим поведением. Возможно, мстит за то, что произошло. Но, скорее всего, он таким и был — жалким и выматывающим недомужчиной. Точно. Таким и был. Раз позволил произойти тому, что произошло.

— А у вас, Полина, — Бакинский снова проникновенно смотрит мне в глаза, — замечательный мальчуган. Просто золото.

— Спасибо, — дрожащим голосом отвечаю я ему и протягиваю руку Лёшке. — Идём, сынок. Мы достаточно нагулялись, пора и позаниматься.

Вижу, что у моего малыша эмоции бьют через край, и он упирается. Упрямо стоит рядом с… родственником и смотрит на него, задрав головку.

— Николай, а ты можешь проводить меня до во-о-о-он того домика? Мы с мамой там живём, — бесхитростно просит он.

— Хорошо, — улыбается ему Бакинский, и я разлагаюсь от тяжёлых мыслей.

Если бы несколько часов назад мне сказали, что я стану всерьёз размышлять на тему, как органично мой сын смотрится рядом с этим мужчиной, как радуется его обществу и как сам мужчина покладисто сажает моего сына на плечи, я бы разбила себе лицо.

— До завтра, — растерянно говорит нам Иван Константинович.

— Всего доброго, — киваю я ему.

— Буду ждать вас за завтраком, Иван Константинович. — говорит Бакинский. — Обсудим пару моментов. И буду рад, если вы, Полина, тоже присоединитесь к нам, чтобы быть в курсе.

— Как скажете, Николай Петрович, — машинально отвечаю я, но тут же спохватываюсь: — Хотя, не думаю, что это будет удобно. Я же с сыном.

— Полина, нам не помешает наш сын, — мягко возражает он, но мне слышится только одно — оговорка. Намеренная. Я уверена в этом. — Ваш ребёнок не сможет нам помешать обсудить несколько рабочих моментов перед прогулкой.

От волнения я не понимаю, послышалось или нет. Или мой разум затеял со мной какую-то изощрённую игру?

Бакинский смотрит на меня пронзительно, словно что-то для себя решает. Его взгляды настораживают куда больше тех, что летят в нас со всех сторон.

Ну, конечно! Стоящая картина! Новый большой босс и личный помощник, перешедший по наследству от старого, и их (возможно) общий ребёнок, гордо восседающий на плечах нового шефа.

Сплетни не затихнут ещё очень долго.

Боже, дай мне сил справиться с этим испытанием и не сойти с ума!