Анчутка

Егор Вышегородских, 2023

Таинственный отряд егерей Семаргла охраняет нечисть. Как ни крути, а у нас она поспокойнее, чем в западных землях, да и люди привыкли с ней ладить.Егерь Леха во время задания встречает веселого чертика Анчутку, который сопровождает его в путешествии. Но им надо спешить – старосты уже наняли ведьмака, и таинственным обитателям Южный Провинций может прийтись несладко.

Разговор

После разговора с шишигой анчутка сидел как пришибленный. Ради справедливости, он и до того не надоедал Лехе никчемной суетой — сидел себе на рюкзаке и сидел, свои нечистые думы думал. А сейчас крепко загрустил.

— Слышь, Леха, а почему егеря нам помогают? — анчутка впервые за несколько часов вышел из ступора.

— Потому что вы — такие же жильцы на этом свете, как и мы. Ты никогда не задумывался, как земля урожай дает?

— Дает и дает, на то она и земля, — анчутка удивился глупому вопросу.

— Земля потому родит, что все отжившее в нее уходит, силу ей дает. И урожаем возвращается. А всякая нечисть — это тоже земля, только туда души уходят. На другом уровне, чем с землей сравнивать, а смысл один. Без вас и мы беднеем, душой скудеем. Сравни крестьянина, что землю пашет, или охотника, и городского прощелыгу. Охотник лес чует, крестьянин землю слышит. Душа у них полная, там всякому место есть. А у городского душонка как пустая кастрюля. И кинуть в нее нечего — в городе ни леших, ни шишиги. Даше шиш у тротуара не сидит, в толкотне такой ему не прожить — затолкают, заплюют. Наши деды домовых уважали, понимали, что они хату берегут. А в городе уже до того оскотинели, что и домовых начинают крестом гонять. А ты спрашиваешь…

— Так и деревенские ведьмаков нанимают.

— Деревенские редко. В основном всякие приказчики, что из города приехали. Думают, что почести себе найдут, если окрестности от нечисти избавят. Драконов всех извели на потеху богатым дуракам — а какой от драконов вред? Ну утащит овцу, если плотоядный, так и волк таскает. Но волк — зверь обычный, тут ни славы, ни прибыли никакой, а за дракона можно хорошую цену заломить. Я уж молчу о том, что и фруктовых драконов извели, от которых никакого убытку. Уже безобидных ящериц вивернами опасными объявили, а то ведьмакам кормиться не с чего. Потому мы и бережем вас, чтобы нашим корням было на что опереться. Не все в этом мире на солнышке греется, кто-то и в дупле сидит.

— Так про ведьмаков героические песни поют, — не унимался анчутка. — А мы, бедные, только брань слышим. Живем не пышно, нигде не слышно.

Егерь хотел возразить, но попутчик, похоже, вошел во вкус и страдал, словно мадонна на паперти.

— Всю жизнь тянем лямку, пока не выроют ямку.

Услышав про ямку, Леха аж споткнулся.

— В какую там ямку ты собрался?

Анчутка понял, что чутка переборщил, но самобичевание, похоже, захватило его целиком.

— Так и прозябаем, хоть весла суши, хоть затылок чеши. Нечисть, одним словом.

— Были нечистью, или не были, — а домовых чтят. И духам предков поклоняются. И лешакам урон не чинят, лес берегут.

— Ага, не чинят. Года два назад три мужика в лесу заблудились, так вся деревня вышла лешего гонять. И с топорами, и с факелами, и с колокольчиками — чуть лес не спалили начисто, еле сами выскочить успели.

— А чего лешего извести решили? Может, он мужиков по кругу водил?

— Ну водил. Так в овражке, куда они поперлись, гномы свадьбу играли. — Анчутка разгорячился. — Ну как туда мужиков пускать? Гномы бы их в пещеру и уволокли, чтобы место не выдавать. А так походили три дня по лесу, и целыми в деревню вернулись. Это же, пойми, целая политика перед лешим нарисовалась. Как умеешь, так и разводи две беды, пока третья не пришла. Она ведь, беда, — выпустишь с воробушка, очутится с коровушку.

Леха и без анчутки знал, что леший ради забавы с человеком связываться не станет. У него в лесу своих дел полно. То деревья ураган повалит, то в зверином хозяйстве мор и голод, а то и чужая стая волков заскочит. А волк — он только в своем углу разорения не учиняет, у него каждая заячья тропка на учете, каждая коза в нужном перелеске стоит. Но если голод либо человек с места согнал — волчья стая немногим от мародеров отличается, что схватил — то и твое. Все одно — чужие места, обустраивать толку нет.

Так что лешему не до потехи, успеть бы свои дела решить. То же и кикимора — если дурак либо пьяница, может и в воду макнуть. Глядишь, либо поумнеет, либо протрезвеет. Как ни крути — наука. И обижаться только на себя нужно. Но обижаются почему то на кикимору.

— Леха, — анчутка не унимался, — я вот все не пойму, что так про ведьмаков и сказки, и песни, и былины сочиняют. Они ведь за деньги рубят, на кого покажут. А чью он там голову принес — пойди, разбери. Может, брешет.

— Нет, не брешет. Они так воспитаны, как топор — ни себе, ни другим спуску не дают. Так что кикимору за медузу Горгону выдавать не будет. Другое дело — кикимора в иных землях зовется водяная баба, и характером пожестче бывает. Особенно где воды мало, не любит она, когда в болоте разорение устраивают. А все эти героические рассказы — просто художественный вымысел с элементами, так сказать, коммерческой рекламы.

— Да, реклама. — Анчутка задумался. — Кабы у дятла не нос, кто бы его в лесу знал…

Так в разговорах до Черных Скал и дошли.