Бульдозер

Роберта Вустерова, 2022

Героям рассказа «Аукцион» – домовому Василию, его другу болотному хмырю Сигизмунду, Бабе Яге и банному анчутке Кукуцаполю – не живется спокойно. Ягушенции понадобился бульдозер, и ради друга Василий соглашается позаимствовать один в соседнем городке. Казалось бы, проблем уже хватает. Но в городке проходит съезд банных анчуток, а там, где Кукуцаполь, что угодно может случиться. Гадай теперь, чем все закончится: банальной погоней и стрельбой или чем похуже.

Подъемной силы ступы хватало лишь на двух пассажиров. Поэтому Баба Яга, высадив Василия у заброшенной фабрики пианино, полетела обратно — за Сигизмундом. Вернуться обещала через двадцать минут. И все эти двадцать минут Василий, глядя на звезды, клял себя за то, что поддался уговорам и ввязался в мутную затею.

Началось всё несколько часов назад. На вечерней зорьке Яга принеслась в своей ступе на песчаный берег лесного озера, где домовой Василий и его лучший друг болотный хмырь Сигизмунд удили карасей. Удили честно, к заклинаниям не прибегали, поэтому улов был так себе. Вмиг сообразив, отчего друзья не в настроении, Ягушенция залилась соловьем.

— Кто ж тут карасей ловит, — просипела она и в знак презрения сшибла метлой пролетавшего мимо жука. — Отродясь они здесь не водились. Другое дело Барсучий омут.

Василий нанизал на крючок свежего червяка, плюнул на него и снова закинул удочку. Ягушенция вела себя подозрительно. После аукциона, на котором домовой поймал ее на жульстве с порталом в заповедные Муромские леса, она его в упор не видела. Ну и что? Василий не первый с кем она в контрах. Половина благородного сообщества обитателей Забайкальских лесов была бы не прочь ей накостылять. Связываться только не хотели — Баба Яга все-таки.

Василий покосился на друга. Сигизмунд сопел, распутывая леску. Судя по его сосредоточенной морде, он весь обратился в слух. Еще бы! О Барсучьем омуте среди местных рыбаков ходили легенды. Говорили, что караси там такие здоровенные, что щуки их пугаются. Что сметаны требуется два литра, чтобы одного на сковороде залить. Что… В общем, много чего говорили. Вот только никто не знал, где тот омут находится.

Поправив бандану с черепами, Баба Яга придвинулась к Сигизмунду поближе. Василий встревожился. Ягушенции явно что-то от друзей надо. Вот коварная бабка! Решила начать со слабого звена. Сигизмунд ради координат Барсучьего омута на что угодно подпишется. Деваться тогда Василию будет некуда, не бросать же хмыря одного. Пропадет. Он только на вид ужасный: мордатый, зубастый, весь в клочьях шерсти и тине. Но более доброго и беспомощного существа во всех Забайкальских лесах не найти. Куда ему с Ягушенцией связываться.

Как боялся Василий, так и случилось. Вскоре они с Сигизмундом уже сидели за столом в бревенчатом строении на курьих ногах, а Баба Яга потчевала их взваром из бузины, называя соколиками, боевыми ястребами и бесстрашными борцами с несправедливостью. Причина безудержной лести стала понятной, когда хозяйка, налив гостям по пятой порции, приступила к делу.

У Василия челюсть отвисла, когда он услышал, о чем Ягушенция их просит. Ни много ни мало — спереть в соседнем городке бульдозер.

О том, зачем бульдозер ей понадобился, бабка особо не распространялась. Лишь сообщила туманно, что обещала строительную технику своему приятелю Змею Горынычу для расчистки площадки перед его пещерой. Какие-то у Змея возникли проблемы с собственным весом и взлетной полосой. Зато о бульдозерах бабка знала, похоже, все. Видимо, в интернете погуглила.

Оказалось, она уже присмотрела один подходящий — в хозяйстве городского комбината благоустройства. Миниатюрный такой, желтенький, на колесиках. Остались сущие пустяки — взломать замок на воротах в комбинатский двор, завести бульдозер и быстренько из города убраться.

— Ночью никто не помешает, до рассвета управитесь, — закончила бабка, гипнотизируя Василия взглядом. — А потом сразу на омут. Дорогу покажу.

Василий покосился на друга, оценил его завороженный вид и вздохнул.

Обрадованная Яга погладила Сигизмунда по голове и вытерла руку об юбку. «До города я вас довезу на ступе, — сообщила она непринужденно. — Обратно доберетесь самостоятельно — на бульдозере. Он на ходу, километров 40 в час выжмете не парясь».

— Постойте-ка, — возмутился Василий. — Вы, что же, сами на дело не собираетесь? Нас, значит, на преступление подбиваете, а сами в кусты?

Разгоревшиеся далее дебаты возымели результатом то, что Ягушенция поклялась принять в кампании участие. И вот Василий сидел сейчас под стенами заброшенной фабрики пианино, глядел на звезды и гадал, чем эта ночь для него с Сигизмундом закончится. Ничем хорошим, ежился он, ожидая ситуации с гонками, полицейскими сиренами и стрельбой. И хотя воображение у домового было будь здоров, его все равно не хватило, чтобы хоть чуть приблизиться к тому, что ожидало их в действительности.

Дорога от заброшенной фабрики пианино к хозяйственному двору комбината благоустройства проходила аккурат по центральной улице. Друзья, никогда в городке не бывавшие, все время от Бабы Яги отставали. Из-за Сигизмунда. Мерцание светодиодных вывесок так будоражило болотного хмыря, что его длинный хвост ходил ходуном и то и дело завивался вокруг фонарных столбов. Пока друг узлы на хвосте распутывал, Василий с любопытством обчитывал рекламные щиты. В благородном сообществе обитателей Забайкальских лесов печатная реклама популярностью не пользовалась. Лешие, русалки, кикиморы, шишиги, лесные нимфы ценную информацию предпочитали передавать из уст в уста. Лишь Баба Яга развешивала по соснам бумажки с перечислением достоинств радикальных мазей ее собственного изготовления. Но как ни исхищрялась она в сочинительстве, ее доморощенные призывы к шопингу не шли ни в какое сравнение с городскими текстами. Так что Василий в ожидании Сигизмунда то и дело задумывался, не стоит ли ему посетить студию загара или купить выдвижной диван. Одно предложение впечатлило его особенно. «Вы барахольщик? Не можете расстаться с дырявыми резиновыми сапогами? Загляните на выставку бриколажа, и вам не придется их выбрасывать!»

Фиолетовая стрелка под текстом указывала на расположенное рядом здание. Василий перевел глаза. Окно первого этажа закрывала фотография резинового, видимо, прохудившегося, сапога, на котором был нарисован большой вопросительный знак. Там, где под знаком стояла точка, фото прорвалось, и приникший к стеклу домовой увидел, как за дыркой энергично ходит вверх-вниз что-то розовое и пушистое. Василий уже почти нашел положение собственной головы, позволяющее рассмотреть, что это там мельтешит, но тут Ягушенция на друзей прикрикнула, и они заторопились.

Замок на воротах КБУ оказался сложнее, чем Василий рассчитывал. Но Бабу Ягу задержка даже обрадовала. «Ты пока тут ковыряешься, я в одно место сгоняю, — заявила она, перевязывая бант на блузе. — Сигизмунда возьму с собой. Негоже даме одной без кавалера шастать».

— Идите, — пожал Василий плечами и на секунду оторвался от замка, осматривая круто уходящую в гору пустынную улицу. — Только быстро.

Замок открылся с восьмой попытки. Василий вывел бульдозер, запер для порядка ворота и только поднял ногу, чтобы залезть в кабину, как сзади раздались чьи-то душераздирающие вопли. Голос был знакомым. Василий оглянулся. Подобрав юбку, вниз по улице неслась Яга. Подбежав к воротам, она метнулась через них с легкостью чемпиона мира по прыжкам в высоту, а приземлившись, показала Василию фигу, прибавив словами: «Накось выкуси!».

— Это вы мне? — удивился домовой.

— Да не тебе. Ему, — прошипела бабка и мотнула головой куда-то вдаль. — А ты чего стоишь? Погибели хочешь?

Василий не представлял, что так напугало Ягушенцию, но на всякий случай послушался совета. И едва перебрался во двор, как раздался громкий металлический лязг, и к ограде КБУ подскакало странное создание о трех ногах. Рассмотреть его как следует было трудно, потому что оно ни секунды не стояло на месте. Однако Василий готов был поклясться, что создание больше всего походило на взбесившуюся раскладушку, потерявшую где-то свой брезентовый верх. «Раскладушка» подпрыгивала, билась о решетку и злобно клацала двумя соседними ногами, будто то были не гнутые алюминиевые трубки, а смертоносные челюсти. Под ударами чудовища ограда трепетала как осиновый лист.

Конец ознакомительного фрагмента.