Он съел моего фамильяра

Евгения Бергер

Свалиться на голову мужчине, да не какому-нибудь – красавцу на ""белом коне"" – удача не из последних. Сделать это в волшебном лесу, да ещё в новом теле – и вовсе настоящее чудо. Правда, чудо с горчинкой: как в этом сказочном мире отыскать свою дочь, особенно если некое обстоятельство связало вас с незнакомцем странными узами? Как вообще спасти королевство от готовой вот-вот начаться войны? Помочь могут чудо или дракон… Чудеса нынче редки, а драконов и вовсе днем с огнем не сыскать! А, между тем, над сказочным королевством сгущаются тучи…

7 глава. О несносных уползающих одеялах и не менее несносных телохранителях…

Засыпая в тот вечер, Полина взгрустнула о маме: теперь она никогда её не увидит.

Никогда-никогда…

И думать об этом было тоскливо.

Все-таки они были близки, вдвоем против целого мира. Сплотились, когда умер отец…

Может, весточку ей как-то послать: мол, со мной все в порядке, стала принцессой… живу во дворце. Не волнуйся, родная!

Надо бы короля расспросить… Он точно что-нибудь дельное посоветует.

И Полина уснула.

Правда, не очень надолго: ее разбудило сползающее по ногам одеяло.

Буквально сползающее по ногам…

Полина вцепилась в него, пытаясь удержать на себе, но то упиралось, дергалось и в итоге шлепнулось на пол, где и затихло.

— Это еще что за новости! — удивилась Полина, свесившись с кровати вниз головой и потыкав упрямое одеяло кончиком пальца.

То даже не шелохнулось…

— Час от часу не легче. — Она взяла его за углы и хорошенько встряхнула. Одеяло как одеяло, самое что ни на есть обычное… Полина не оробела и снова накинула его на себя.

Ровно через секунду одеяло поползло вниз…

— Вот ведь упертая зараза!

Девушка соскочила с постели, схватила железную кочергу и ударила по беглянке с размаху.

А тому словно и дела нет: ползет себе дальше, пока не падает на пол с кровати…

Когда это случилось сотый раз кряду, и часы на башне давно отзвонили полночь, Полина вошла в настоящий раж: заправив за ухо растрепавшиеся волосы и подоткнув подол длинной ночной сорочки, носилась по комнате то с кочергой, то с канделябром в руках. Впрочем, ни тем, ни другим не смогла усмирить непокорное одеяло… И в итоге мистрис Велиус, дуэнья и своего рода придворная дама, застала свою подопечную не в самом приглядном виде.

— Великая Традисканция, что у вас происходит? — воскликнула она от порога, появившись, как чертик из табакерки.

Полина и сообщила:

— Пытаюсь понять, кто двигает одеяло… — А сама взгляда от него не отводит, ждет, что то снова возьмется за свои игры.

Мистрис Велиус аккуратно взяла девушку за руки и разжала стиснутые на подсвечнике пальцы.

— Милая, — с нежностью сказала она, — одеяла самолично не двигаются. Вам показалось… Уж поверьте старому человеку.

— Но это двигалось! Оно постоянно сползало, сколько бы я его на себя не накидывала

— Деточка… — Голос старушки стал уж совсем сахарным и просительным. — Вам бы молочка теплого да в постельку. От усталости мало ли что примерещиться может!

Полина уж набрала полную грудь воздуха для ответного возмущения, как в комнату ворвался король. Разбуженный посреди ночи, а потому крайне взъерошенный, он с разбегу осведомился:

— Что было на этот раз?

Сказал так, словно ее не впервые уличают в проступке, и он утомился во всем разбираться.

Полине даже стало обидно…

К счастью, мистрис Велиус отозвалась:

— Девочке что-то привиделось. Несущественное… На новом месте, да после портального перехода из одного мира в другой, это обычное, я бы сказала, явление. Не стоит и волноваться!

Ее слова заставили девушку усомниться: может, и правда нервишки шалят.

Но она все же спросила:

— А что, разве в магическом мире не может быть так, чтобы кто-нибудь использовал толику магии… для одеяла?

— Для одеяла? — удивился король и кинул взгляд на мистрис Велиус, как бы требуя подтверждения только что услышанного.

Та кивнула и поджала тонкие губы.

Полина же подтвердила:

— Оно двигалось, — почти прошептала, — постоянно норовило шлепнуться на пол.

И снова король и придворная дама переглянулись.

— Милая, — король усадил девушку на край кровати и сам присел рядом, положил руку ей на плечо, — в нашем мире магия умирает. Ее осталось так мало, что вряд ли кто-то захочет тратить ее… на баловство с одеялом.

— А как же это? — Полина прищелкнула пальцами, изображая способность самого короля лишать кого-нибудь голоса по щелчку пальца.

Тот улыбнулся.

— Это такой пустяк, милая, что даже и волшебством не считается. Так, крохи бытовой магии, сохранившиеся в последних родовитых семьях нашего королевства…

Полина задумалась, плечи ее поникли — вот, значит, и сказке конец! А она-то мечтала научиться летать или на худой конец зажигать свечи с помощью взгляда.

Она так увлеклась своими мыслями, что не сразу сообразила, к кому король обращается:

— Организуйте охрану для девочки и немедленно. Это огромное упущение, что никто не стоял за ее дверью! — Он обращался к кому-то новому в комнате.

— Но, сир…

Брегер!

Решившая было воспротивиться неуместной охране, в этот момент девушка передумала.

— Если бы кто-то, действительно, побыл со мной в комнате, — сказала она, — понаблюдал, так сказать… Кто-то сведущий. — Она изобразила растерянность и испуг. — Просить вас с мистрис Велиус я бы не стала, — улыбнулась она королю, — на вас и так столько забот. Вам отдыхать требуется! — И осведомилась: — Принца еще не нашли?

Король вздохнул.

— Боюсь, нет, но это лишь дело времени. Не волнуйся об этом, Брунгильда! — И приказал: — Брегер, девочка на твоем попечении. Доверяю ее охрану тебе!

Мужчина в черном, за все время не бросивший на Полину и беглого взгляда, порывисто дернулся, но тут же взял себя в руки:

— Сир, боюсь, я не телохранитель… У меня есть другие обязанности, которые вы сами на меня и наложили.

— А теперь накладываю другие, — отрезал король с недовольством и поднялся на ноги. — Доброго сна, моя деточка! — пожелал он Полине, и они с мистрис Велиус потянулись к порогу.

В конце концов, Полина осталась с Брегером наедине.

Продолжала сидеть на постели, не зная, как же ей быть… Присутствие чужого мужчины в собственной спальне щекотало ей нервы. А уж присутствие конкретно Брегера щекотало вдвойне…

Он был совсем не таким, как другие. Прежде такие образчики ей не встречались… Парни из ее окружения были все как один веселые балагуры, никогда не молчавшие и уж точно не хмурившие бровей при ее появлении. Стас был всем им под стать: создавал постоянный шум. Либо сам заглушал поток собственных мыслей бесконечными разговорами, либо за него трудился ютуб с сотней интересных программ. Казалось, он не мог ни секунды пробыть в тишине…

Брегер, погруженный в себя, интриговал самим наличием мыслей.

— О чем вы думаете? — спросила Полина и обернулась, глядя ему в лицо.

Тот даже не шелохнулся.

— Я думаю, вам пора засыпать.

— А вы укроете меня одеялом? — спросила она, и Брегер стрельнул в нее убийственным взглядом. — Сама я боюсь к нему прикасаться.

Этот довод, кажется, возымел свое действие: мужчина все-таки отмер и пошел в ее направлении. Полина тут же юркнула на матрац и свернулась комочком в ожидании одеяла. Увидела в зеркале, как он поднял то с пола… поднес к носу, принюхался, а потом просто накинул его на нее, взметнув поток холодного воздуха.

Что он вынюхивал? Даже мечтательница Полина догадалась, что далеко не ее аромат привлек ее вынужденного телохранителя.

— Спасибо! — сказала она.

Брегер не отозвался, просто вернулся на прежнее место у самых дверей и замер там каменным истуканом. Полина лежала, не отводя от него глаз в темноте… Он был похож на гвардейца у Букенгемских ворот.

— А какое задание дал вам король? — не сдержала она любопытства.

— Вас охранять.

— Нет, раньше. Каким было первое распоряжение?

— Не могу вам сказать.

— Почему?

— Потому что не велено.

— Кем?

— Королем Люциусом.

— Но я ведь принцесса… мне можно сказать, я уверена.

— Вам и подавно не стоит этого слышать.

— Поче…

— Засыпайте уже.

Полина откинулась на подушку и долго пялилась в потолок, думая обо всем сразу и ни о чем в частности.

— Одеяло больше не уползает, — заметила через время. — Вас, верно, боится. Мне отчего-то кажется, вас все боятся…

— Только не вы.

— Я смелая, мама всегда так говорила. С детства лезла куда ни попади… Разбивала коленки, садила шишки на лоб. Я даже с парашютом умею прыгать… И на байдарках как-то сплавлялась с ребятами.

— Глупая, одним словом.

— Что вы себе позволяете?! — возмутилась Полина. — Я не глупая, просто… рисковая. — Села и поглядела на Брегера. — Почему вас не любят? — спросила в упор. — Стороною обходят, словно пса шелудивого. — И заметила, как он дернулся, словно она задела его за больное.

Даже пожалела о сказанном…

— Вы бы спали, принцесса, — отозвался он с тихой угрозой, — «шелудивые псы», знаете ли, принцесса, могут быть очень опасны. Особенно, если вывести их из себя…

— Я ведь только из любопытства спросила… Мне ничего о вас не известно. Ни о вас, ни о творящемся во дворце — ни о чем, если подумать. Я как будто вчера родилась! В этом мире все новое для меня…

— Это и видно, — проворчал Брегер чуть менее раздраженно. — И потому дам вам совет: не якшайтесь с изгоями и отщепенцами, это чревато последствиями, о которых вы думать не думали. Лучше мечтайте о принце… Он вам понравится, обещаю.

Полина зевнула.

— Какой он, принц этот? Мне даже самого захудалого портрета не показали. Он, правда, хорош собой? Сколько вам лет?

— Мне? — удивился Брегер.

— Нет, принцу, ясное дело, — смутилась Полина. Наползающий сон заставлял ее выдавать все мысли подряд, без сортировки.

— Принцу около тридцати. И он, насколько я знаю, нравится женщинам!

— Хорошо. Не хотелось бы становиться женой некрасивого принца…

Брегер проследил пальцами шрам от предплечья до правой щеки… Тот был давним, давно зарубцованным, но по-прежнему ныл в дождливые дни, словно тело помнило при каких обстоятельства его получило.

Помнило страшную боль…

Кровь и агонию.

Странно, что эта девчонка, влюбленная в красивые платья и мужчин без изъянов, ни разу не указала на шрам и не спросила о нем. Все во дворце непременно отводили глаза… При Аспарийском дворе процветал культ эстетики и красоты.

Брегер понял, что принцесса уснула… Он расслабил плечи и буквально упал на стоящий у стены стул.

Устал как собака, подумал он с горькой усмешкой. Весь день на ногах, а тут еще эта… Брунгильда… Глупое, совершенно неподходящее девушке имя. Интересно, как ее звали в ее собственном мире? Он откинул уставшую голову и расслабил жесткий воротничок.

В комнате все еще пахло толикой магии…

Так незаметно, что никто не смог бы учуять.

Никто, кроме него самого…

На этой мысли он и сам погрузился в глубокий, словно обморок, сон.