Я-то? Вятский! Издание второе, исправленное и дополненное

Евгений Николаевич Новокшонов

Воспоминания полковника Советской Армии Евгения Николаевича Новокшонова являются литературным памятником великоросской военной мемуаристики, повествующим о событиях времени угасания и крушения СССР, увиденных глазами советского офицера. Подготовка к печати и примечания: кандидат военных наук, полковник И. Е. Новокшонов, магистр философии А. Г. Лейтуш, магистр антропологии и этнологии А. А. Мартыненко, филолог-классик, учитель Первой категории Д. Е. Новокшонов.

Потеря тренера

В новом 54—55 учебном году, когда снега для лыж еще не было, Кокорин назначил вечернюю тренировку на катке.

Его юные подопечные получили хоккейные прокатные коньки, а сам тренер надел беговые.

Стадион был открытым для всех желающих.

Мы не мешали нескольким игрокам из команды по хоккею с мячом «Родина».

Я подъехал к будущему чемпиону мира Валентину Хардину и спросил его:

— Нет ли у тебя лишней клюшки?

Валик, так мы его звали в школе, ответил:

— Если ты догонишь меня, свою клюшку отдам!

И поехал задом. Я за ним.

Через десяток секунд я махнул рукой и присоединился к лыжникам.

Мы катались по кругу. Скорость не мешала разговорам и шуткам.

Тренер на беговых коньках, как заправский конькобежец, летал, заложив одну или обе руки за спину.

Вдруг несколько человек через центр катка покатились в одном направлении. Мы тоже развернулись.

На льду лежал на спине наш тренер. Около головы на льду кровь.

Кто-то из очевидцев рассказал нам, что тренер катился на большой скорости, а тут девочка, которая ехала в ту же сторону, вдруг упала. Евгений Иванович, видимо, хотел перепрыгнуть девочку, но зацепился коньком.

Скорая помощь увезла Кокорина в больницу. Женская половина нашей сборной во главе с Ниной Подлевских и Клавой Матанцевой организовали там дежурство.

Он умер через два дня. Взрослая, уже работающая часть членов лыжной секции в полном составе проводила его в последний путь. Школьникам же не разрешили отсутствовать на занятиях в связи с похоронами.

Тренировки продолжались.

Лыжня проходила по самому высокому месту на дистанции — Филейскому кладбищу. Вдруг с левой ноги соскакивает лыжа. Погнался за ней. Надел её, оглянулся.

Сзади на лыжне никого не было.

— Наверное, Бог предупредил об уважении к кладбищенским мероприятиям, — подумал я, вспоминая тренера.

При спусках на хорошей скорости, наезжая на снежную горку, лыжники как бы немного взлетают.

Этот полет можно продлить, если после снежной горки есть склон для безопасного приземления. Для полетов на дальние расстояния (до 150 метров) сооружаются лыжные трамплины.

В Кирове был трамплин с расчетом полета на 40 метров. Рядом в эти же годы был построен классический соревновательный трамплин с расчетной дальностью прыжка 70 метров. Мы называли его Большой трамплин. На этом трамплине проводились крупные соревнования вплоть до первенств Советского Союза.

Мы, филейские мальчишки, соорудили собственный трамплин. Стол отрыва нагребли из снега. Если смотреть на него сбоку, то профиль трамплина это: крутой склон, примерно на одной трети склона от начала разгона снежная горизонтальная площадка, обрывающееся под прямым углом к продолжению склона. Две трети склона — гора приземления.

Снегом завалили речушку Филейку и получили тормозной выкат на дорогу к старой школе.

Мне доверили проложить лыжню. Прокатился без прыжка. Устоял, но только на переправе через речку, сделанной из свежего снега, лыжи немного просели, и меня дёрнуло вперед. Подвалили снега и утоптали его лыжами.

Прыгали и летали на беговых лыжах.

Потянуло меня прыгнуть и с настоящего трамплина. Не с Большого нового на 70 метров, а с 40-метрового старого.

Влез по ступенчатой лестнице на деревянную стартовую площадку. Посмотрел вниз, страшновато.

Постоял, немного оттолкнулся и, набирая скорость, покатился по горе разгона, где на заснеженном деревянном настиле проложена четкая лыжня.

Так как я решил только освоить спуск со всего трамплина, то на мягких ногах спланировал с деревянного стола отрыва, вместо того, чтобы от стола оттолкнуться.

Меня опустило на край плоской площадки. Тормознуло и бросило на спуск. Приземлился на бок. Скользя, вращаясь как блин на сковороде, затормозился в конце горы приземления.

Лыжи целы, руки-ноги — тоже. Больше я с трамплинами дружбы не завязывал.

В ближайшее воскресенье — первенство школы. Три километра пробежал быстрее всех. Это был результат, определивший мой дальнейший спортивный настрой.