Свет и сумрак. Рассвет Обреченных

Евгений Евгеньевич Ермошко, 2023

Уже давно в Кимбрии процветает мир. Самый главный враг – король Обреченных – пал много десятилетий назад. Темная, запрещенная магия больше никем не практикуется. Кочевые племена разбиты и отброшены глубоко на юг. Север, с его кровожадными кланами, словно замерз от собственного холода. Но что, если все это окажется лишь надуманной иллюзией и растворится, как дымка? Что, если мир, к которому все так привыкли, перестанет быть прежним, а за черной вуалью, скрывающей правду, окажется то, чего все так сильно боялись?

Глава 4

Карета, сопровождаемая шестью рыцарями и двумя лучниками, пересекла пологий холм и выехала на королевский тракт.

— Как же эти поездки утомляют меня, — тяжело вздохнула Софья.

— Еще день назад ты не могла нарадоваться тому, что мы едем на бал, а теперь сетуешь на долгую дорогу, — удивился маркиз.

— Сиагрий! Вот если бы ты был королем, мне бы не пришлось никуда ездить и тем более жаловаться. — Супруга одарила его ослепительной улыбкой, с небольшой долей иронии.

Маркиз улыбнулся в ответ:

— Только не вздумай так пошутить в замке короля.

Возничий скомандовал лошадям, и карета немного сбавила ход. От долгой дороги Сиагрий и сам испытывал дискомфорт в пояснице и тяжесть в животе. Впереди, на входе в Террагорн, тянулся длинный караван торговых упряжек, везущих всевозможные пряности, шелка, слоновую кость и кучи разных товаров. Столица Кимбрии являлась золотым центром всех земель королевства. Сюда сходились абсолютно все дороги и привозилось все, что имело ценность. На торговых рынках можно было найти что угодно — от простых безделушек до звездного камня.

— Объезжай их, Герхарт, — строго скомандовал Сиагрий. — Если откажутся пропускать, вели рыцарям опрокидывать повозки.

От шума и голосов снаружи проснулся сын маркиза и тут же высунул голову в окошко.

— Какой же он огромный!

— Когда-то я сказала то же самое, увидев его впервые, — ответила Софья. С приближением ее голос стал более привычным и нежным.

Орион, никогда ранее не видевший столицу, был восхищен ею до глубины души. Террагорн растянулся так глубоко вдаль, что казалось, ему нет конца. Он был великолепен. Помимо своих изяществ, богатства и роскоши его украшали три широкие крепостные стены, защищающие город и делающие его непреступным уже многие десятилетия. Через широкие величественные ворота, к которым они подъезжали, с легкостью бы пробежало стадо мамонтов. Возле них, на охране, казалось, находилась целая армия, но это была лишь городская стража, осматривающая повозки и осуществляющая пропуск в столицу.

Капитан стражи подошел к их карете и постучал в дверцу:

— Милорд, разрешите ваше приглашение.

— Конечно. — Маркиз протянул ему бумагу с королевским гербом.

— Благодарю, милорд. — Начальник стражи вернул приглашение и тут же скомандовал: — Пропустить маркиза Сиагрия и сопроводить до замка.

Два рыцаря, облаченные в латы изысканной ручной работы, с белыми плащами и красной полоской возле шеи, попросили их следовать за ними. Орион с любопытством разглядывал на них доспехи и поражался филигранному мастерству их изготовителя. В броне королевских рыцарей нельзя было найти ничего лишнего, при этом все углы были гладкими, а сам металл играл серебристо-золотистыми красками под лучами солнца, словно его только что отполировали. И конечно, невозможно было не заметить выдавленный на груди знак королевского рода — два скрещенных меча с золотой короной над ними.

Карета с семьей маркиза въехала в город. Сразу за воротами на белой аллее возвышались двенадцать каменных монументов, посвященных двенадцати богам Кимбрийского королевства. После них начиналась вымощенная широкая дорога, разветвляющаяся в разные стороны. Никуда не сворачивая, они миновали несколько таверн, въехав на рынок. Здесь первое, что бросалось в глаза, — это острые гудейские мечи, лежащие на длинных деревянных столах торговых лавок. Вместе с ними можно было выбрать подходящую по размерам алебарду, тяжелую секиру и любое всевозможное оружие или доспехи на любой рост и вкус покупателя. Но больше всего Ориона заинтересовала следующая часть рынка, где лежали магические изделия. Проезжая мимо них, он с открытым ртом смотрел на обереги с вкрапленными звездными камнями, эликсиры и колбы с переливающейся жидкостью и, конечно, древние пергаменты с зачарованным оружием.

Обогнув спальные районы, они оказались возле стены второго круга. Ворота здесь охранялись намного меньшим числом и по ширине сильно уступали внешним. Задача стражей здесь заключалась в том, чтобы оградить богатые слои населения от торговцев, ремесленников и снующих повсюду нищих. За ними стояли дома, сделанные из белого дорогого камня, с фамильными гербами из позолоченных букв. Все они как один завлекали роскошными видами и соревновались в изысканности архитектурного творения и в красоте ухоженности садов, лужаек и просторных террас. Но было и еще кое-что, что не могло не заинтересовать Ориона и обратить его внимание. Двенадцать высоких выдающихся строений, расположенных словно по часовой стрелке жемчужного квартала. Все они были посвящены изучению определенного ремесла и обучали детей, имеющих на это право. За редким исключением в эти стены могли попасть талантливые и одаренные дети из провинций и бедных семей. Но даже если им это и удавалось сделать, то отношение к ним было пренебрежительное и по большей части халатное. Считалось, что такие ученики могли принести с собой дурное влияние, воздействующее на основную массу воспитанников. Отличались в выборе своих учеников лишь несколько домов, такие, как, например, «Дом Силы», куда привозили даже северян, и школы, непосредственно связанные с магией.

Наконец они въехали в последние ворота, и перед ними раскрылся во всей красе королевский дворец. Своей величественностью он поражал любое воображение, казавшись чудом архитектурной задумки и шедевром человеческого творения. Он был настолько прекрасен, что Орион несколько минут не мог оторвать своих глаз, и ему невольно приходилось ехать с открытым ртом.

— Такая высокая башня, — вырвалось у сына маркиза.

— Это донжон, Орион. — Отец вместе с ним взглянул в окно. — Так называемая крепость внутри крепости. Самое последнее непреступное место, где может укрыться королевская семья, если остальные стены падут.

— Мне кажется, если взобраться на самый верх, то мы сможем увидеть даже наше поместье.

Софья затянула его обратно.

— Нет, Орион, его ты не увидишь, но отчасти ты прав, на самом верхнем этаже видно очень многое. Весь город у тебя как на ладони и даже то, что находится далеко за ним. Незаменимая башня при обороне города.

Карета остановилась возле дворца. Первая придворная, уже ожидавшая их, открыла дверцу:

— Милорд, ваши покои ожидают вас и вашу семью. Позвольте, я провожу вас.

Маркиз вместе со своей семьей проследовал в замок, где через длинные коридоры с мраморными полами и картинами на стенах их проводили в покои, где они должны были подготовиться к вечернему балу. Софья тут же попросила сделать для нее горячую ванну с маслами лаванды и ромашки, а Сиагрий позвал цирюльника. Все придворные понимали значимость вечернего события и носились по коридору, словно за ними гнались дикие собаки. Наблюдение за ними вызывало у сына маркиза смертную скуку.

До начала торжества еще хватало достаточно времени, чтобы Орион смог уединиться и заняться тем, чем ему хотелось всю долгую дорогу, — углубиться в книгу «Инквизиторы Света». На следующей странице был нарисован горящий убийца, которого казнил священнослужитель при помощи магии света. Иподьякон Иверий запрещал ему изучать эти пиктограммы, хотя и закрывал глаза, когда он пристально смотрел на изображения символов. Эта магия была слишком сложной не только для одиннадцатилетнего мальчика, но и для инквизитора или флэя второго круга. Сам иподьякон был не силен в боевой магии и знал лишь ее основы. Священнослужители, как и флэи, обладающие звездной силой, имели соответствующую вышивку на воротнике, указывающую на круг их обучения. У первых были кресты, а у вторых соответственно звезды. Иверий имел всего один символ на своей одежде. Он с трудом закончил первый год обучения в епархии священнослужителей и, получив единственный ранг, больше не смог развить его. Орион вспомнил про таинственный амулет, который передал ему иподьякон прямо перед отъездом. Древнее, познавшее время изделие представляло собой золотой круглый предмет с исходящими огненными лучами. В его центре находился синий звездный камень, обрамленный еще одной внутренней окружностью и решеткой.

Подойдя к зеркалу, он решил покрасоваться перед ним, воображая себя одним из архимагов. Однажды инквизитор заезжал к ним в замок и ночевал в покоях иподьякона. Тогда на его груди Орион впервые увидел звездный камень. Его амулет очень напоминал то, что сейчас он вешал себе на шею. Магический предмет, коснувшись груди, вызвал небывалый прилив энергии. Его наставник иподьякон на занятиях рассказывал ему о силе звездного камня, но он даже и представить не мог, что она такая мощная. Как никогда, именно сейчас ему хотелось применить одну из пиктограмм и разжечь огнем полудогоревший камин или зажечь свечи в дальнем углу комнаты. В этот момент ему казалось, что от напора его силы свеча не просто вспыхнет, а растечется и растворится, словно брошенный снежок в камине.

Дверь открылась, и в комнату забежала маркиза.

— Как же я обожаю королевские дубовые ванны с их нежным и приятным ароматом душистых цветов. Это просто непередаваемо, Сиагрий, — умиленно и восторженно нахваливала Софья. — Только ради них я бы снова и снова проделала весь этот утомительный путь.

Распаренная и немного покрасневшая, она поудобнее уселась в кресло, запрокинув голову.

— Сиагрий, слуги подготовили нашу одежду к балу?

— Все готово. — Сиагрий бросил взгляд на висевшие часы. До бала оставалось всего ничего.

Орион аккуратно спрятал амулет под рубашку, чтобы никто не смог увидеть его. Прилив такой силы ему безумно нравился, и он не хотел с ним расставаться больше никогда.

Вскоре все приготовления были сделаны, и семья Роклор ожидала лишь, когда дверь откроется и придворный позовет их спуститься в зал. Сиагрий, с аккуратно подстриженной бородой, сидя на стуле, нервно перекладывал одну ногу на другую. Его белый парадный мундир, черные сапоги и белые перчатки были классическим стилем и иконой мужской одежды на королевском приеме. Совсем по-другому дела обстояли у их спутниц. Здесь можно было выбрать любое направление в цветовой гамме, самое разнообразное платье и любое украшение. Софья никому еще не показывала сшитое Сцилой платье, и когда она его одела, даже слуги не могли отвести от нее глаз, хотя прекрасно понимали, чем это могло закончиться. Цвет айвори ей подходил как нельзя лучше, а контур платья, сшитого из дорогого шелка, подчеркивал ее изящную и стройную фигуру. Серебристая подвеска сочеталась с ее цветом волос и гармонировала с красивым румяным лицом и выразительными зелеными глазами.

*****

Бал начался с торжественного шествия, где каждая пара выходила в зал, заняв предварительно свое место в колонне. Оно определялось согласно королевской крови, статусу и достатку. Сиагрий с Софьей шли предпоследние, но и это была честь для их дома, потому как попасть сюда уже являлось своего рода достижением. Когда все приглашенные предстали перед королем, распорядитель объявил о начале танцев. Кавалеры сделали поклон и протянули руки, приглашая своих спутниц на медленный вальс, который сменился хороводом, а затем и контрдансами. Самые лучшие менестрели, собранные со всех концов мира, получали заслуженные аплодисменты после каждого прозвучавшего произведения. Наконец по завершении котильона первая придворная оповестила всех о небольшом перерыве, и в зал тут же вошли слуги с хрустальными фужерами с игристым вином.

— Ты меня совсем загоняла, Софья, — уставши и почти без сил произнес маркиз, облокотившись на спинку дивана. — В могилу меня сведешь, чтобы стать победительницей бала.

— В могиле ты будешь бесполезен, любимый. А сделать так, чтобы нас запомнили, — это еще тебе под силу. — Софья любезно улыбнулась и отпила из фужера.

Маркиз не стал спорить с женой. Он знал, как она мечтала стать лучшей на балу. И хоть ему и показалось, что в своих намерениях она немного перегибала, все же ее усердие и непоколебимые старания в достижении этой цели, несомненно, могли бы поднять репутацию их дома.

— Сиагрий, мне нужна твоя помощь! И пожалуйста, не забывай, что нас и так зовут сюда крайне редко. Вспомни, как ты заполучил мое сердце и сколько раз ты лазил через окно в дом моего батюшки?

— Софья, тише! — Маркиз сделал строгое лицо, но потом все же сменил его на улыбку. — Мне тогда было двадцать лет! И я еще не был маркизом.

— А я уже была прекрасной леди и, как видишь, такой и осталась!

Они оба рассмеялись и вспомнили ушедшие годы и сумасшедшие поступки. Маркиз хотел позвать придворного, чтобы взять еще пару бокалов, но тот сам подошел к ним.

— Милорд, миледи, — престарелый мужчина любезно поклонился, — его величество хочет поговорить с вами. Позвольте, я провожу вас.

Если сказать, что Сиагрий был ошарашен, то это значит не сказать ничего. Его ладони вспотели, во рту пересохло, а лицо запылало ярким румянцем. Про Софью же можно было сказать с точностью до наоборот. Она была уверена в себе, на лице сохранилась восхитительная улыбка, а походка, которой она пошла за придворным, казалось твердой и решительной.

Возле короля с королевой стояли сразу несколько герцогов и герцогинь. Все кокетливо улыбались и всячески пытались угодить правителю. Неизменным оставалось только выражение лица герцога Дорского. Строгий и неуступчивый, коварный и жестокий, он стоял по правую руку монарха. Его хмурый холодный взгляд был направлен прямо на подходящего Сиагрия и его супругу.

— Ваше величество. — Голос маркиза неожиданно для него сам по себе изменился и стал немного меланхоличным.

Разговоры вокруг прекратились, и все уставились на него. Софья почувствовала, что замешкавшемуся супругу нужна ее помощь и тут же взяла инициативу на себя:

— Ваш придворный, ваше величество, позвал нас. И еще ваша божественная бутоньерка сегодня ослепляет красотой всех присутствующих. — Ее очаровательная, но робкая и стеснительная улыбка появилась на застенчивом лице.

На секунду воцарилась тишина, и все взгляды перешли на нее. Софья испытала на себе множество надменных осуждающих глаз. Но когда король посмотрел на свой аксессуар в виде белого цветка и улыбнулся, все тут же рассмеялись вместе с ним и неловкий момент прошел сам по себе.

— Да. Это правда, он бесподобен, как и ваша пара сегодня. Вы очень хорошо танцуете, Софья.

— Несомненно, миледи долго тренировалась, ваше величество, — вступила в разговор супруга герцога Дорского и тут же обратилась к маркизе: — Ваше отсутствие на прошлых вечерах пошло вам на пользу. Видимо, у вас было много времени, чтобы подтянуть все свои недостатки.

В глазах Милены Дорской чувствовался яд и неприязнь, которые трудно было не заметить даже невооруженным глазом. Она была светской львицей, считалась первой красавицей после королевы и не раз заслуженно побеждала на королевском балу.

— Иногда природа сама определяет победителя, стоит лишь прийти. — Софья саркастически улыбнулась герцогине в ответ, а затем исполнила короткий реверанс перед королем.

— Ваша грация восхищает, — король еще раз похвалил ее. — Вам определенно стоит посещать чаще наши вечера. А что скажете вы, маркиз Сиагрий?

— Ваше величество, мы очень благодарны за приглашение и с радостью примем его снова.

— Это прекрасно, милорд. Но я позвал вас не за этим. Мой главный сурапт Династий обеспокоен тем, что происходит на наших восточных рубежах. Он говорит, — король сделал небольшую паузу, а затем продолжил, — о неких странных потоках магии. Вам что-нибудь известно об этом?

— Нет, ваше величество. Если бы Обреченные снова появились на наших границах, я бы об этом знал. Патрули неукоснительно проверяют и обследуют пограничную территорию…

— Однако один из инквизиторов третьего ранга прошел мимо вашего носа, преследуя моих беглецов, и пропал, — не давая закончить Сиагрию, включился в разговор герцог Дорский.

— Что скажете, милорд? — настороженно спросил король.

— Мои патрули и дозорные ничего не докладывали о посторонних.

— Возможно, вам стоило бы усилить число патрулей и их бдительность, — язвительно произнес герцог Дорский. — А еще лучше сократить их жалованье, чтоб в них меньше влезало вина и эля.

— Милорд Сиагрий, займитесь этим вопросом. Нам только еще не хватало проблем на востоке королевства.

— Да, ваше величество. Я удвою число патрулей и лично проинструктирую их.

— Что ж, эти разговоры о насущном и наболевшем утомляют. — Король тяжело вздохнул и обратился к кузену: — Ирс, вели первой придворной оповестить о продолжение бала.

*****

Сразу после торжественного шествия слуга проводил Ориона в соседний зал, по размерам сильно уступающий тому, где остались его родители и все приглашенные гости. Войдя внутрь, никто словно и не заметил там его появления, и он с облегчением выдохнул. Пройдя по залу, мальчик уселся на одном из стульев. Дети герцогов и приближенных короля, разбившись по группам, разговаривали между собой, играли или просто смотрели, как их безнадежно пытаются развлекать шуты.

Как он и ожидал, скучнее места, чем здесь, во всем замке было и не сыскать, и сын маркиза решил перебирать в голове пиктограммы до того момента, пока бал не закончится, а родители не заберут его отсюда. Орион вспомнил, как однажды Иверий показал ему «Звездную Тень» из книги «Созвездия и Пределы», которая была настолько сложной, что ему казалось, что он никогда не сможет расположить так звезды и вычертить нужное направление, чтобы стать призраком в ночи. Если бы у него это получилось, он мог бы гулять где угодно и делать все, что ему бы вздумалось. Тогда бы здесь ему не пришлось умирать от скуки, а вместо этого он мог бы бродить по бесчисленным коридорам замка и подслушивать королевские заговоры и секреты. Затем он воскресил в памяти «Барьер Стража» — нетрудную пиктограмму, но забирающую за несколько секунд почти всю магическую силу. Один раз он упал без сознания, когда попробовал продержать ее больше трех секунд. Но теперь на нем висел амулет Иверия, спрятанный под рубашкой, и он чувствовал его силу. Рука сама по себе потянулась к нему, но он тут же одернул ее. Здесь, в королевском замке, ни в коем случае нельзя было применять магию.

Орион хотел вспомнить еще пиктограммы, но его мысли сами по себе ушли, когда дверь в зал снова отварилась и слуга пригласил зайти дочь графа Нарди в возрасте примерно его лет. Две косички, красное шелковое платье и зеленые сапожки. Все с иголочки. Впрочем, как и у всех детей, находящихся здесь. Ничего особенного. Разве что ее лицо и глаза показались Ориону очень красивыми и добрыми.

Он оторвал от нее взгляд и снова углубился в потемки воспоминаний, как вдруг заметил, как кто-то подсел совсем рядом.

— Ты почему сидишь один?

Это была та самая девчонка! И почему-то из всех присутствующих она выбрала именно его диван. От неожиданности Орион немного замешкался и не знал, что ему ответить.

— Просто я тут никого не знаю, — с трудом выдавил он после долгой продолжительной паузы.

— Тебе бы стоило познакомиться здесь с другими детьми. Мой отец говорит, что скоро все изменится и на их месте скоро окажемся мы, а здесь будут сидеть уже наши дети. Поэтому я решила, что ты, возможно, будешь не против, если я узнаю, как тебя зовут и откуда ты.

— Орион. Марка Роклоров. Мой отец маркиз Сиагрий, а наш дом стоит на востоке и защищает королевство от Обреченных.

— Их давно уже нет, — рассмеялась девчонка. — Они исчезли больше ста лет назад и с этих пор их никто не видел.

— Ты права, но они могут снова появиться. Скажи теперь свое имя?

— Майя. Мой отец граф Нарди, наместник Норфолка. Вряд ли ты слышал когда-либо про нас. Мы впервые приглашены на бал.

— Раньше я здесь тоже никогда не был. Ты видела город? Он очень красивый, и такое ощущение, что бесконечный. В нашей марке и похвастаться нечем.

— Ты прав, этот Террагорн и вправду бесподобен, но больше всего мне понравился королевский замок. Мне бы очень хотелось, чтобы воссоздавший его архитектор приложил свои усилия и к моему дому.

— Уверен, ваш замок также красив, но по-своему.

— Мама говорит, что он в несколько раз меньше королевского, но отцу он все равно нравится. Скажи, Орион, — дочь графа Нарди отвела глаза вверх, а потом снова продолжила, — а ты что-нибудь слышал о магии?

Если сказать, что последний вопрос ошарашил Ориона, то это значит не сказать ничего. Вероятность того, что он его услышит, была не больше той, что к нему кто-то подсядет и заговорит. Но стоило ли отвечать на него? Орион не знал.

— Совсем немногое. Только то, что она существует и здесь даже есть школы, где разрешают ее практиковать.

— Так странно. Почему на нее должно быть разрешение? Хотя, может, в этом и есть доля здравого смысла. — Майя на секунду задумалась, но вскоре встала. — Я скоро вернусь, Орион, как только познакомлюсь со всеми остальными.

Проводив ее взглядом, он облокотился на спинку и задумчиво прижал руки к груди, где под жилетом с рубашкой лежал амулет Иверия. Значит, тут все-таки не все такие занудные и малоинтересные, как ему казалось раньше. Оказывается, среди детей герцогов и графов есть еще те, которые интересуются не только богатством и статусом своих родителей, но еще и магией. А что, если она тоже умеет управлять звездной силой или читать пиктограммы? Его интерес к ней рос с каждой минутой. Он решил понаблюдать за дочерью графа Нарди.

Она подходила, здоровалась, немного беседовала с другими детьми и тут же покидала их, чтобы подойти к новым. Все, как и советовал ей ее отец.

Майя сменила уже пять групп, и Орион хотел умерить свое любопытство. В конце концов она могла бы увидеть, что он за ней наблюдает, и тогда он выглядел при этом совсем не в лучшем свете. Но вдруг для дочери графа Нарди все пошло совсем не так, как ей этого хотелось. Подойдя к группе из трех мальчишек, разговор по какой-то неизвестной причине с ними не заладился. Над ней начали насмехаться и оскорблять, а потом и вовсе толкать в разные стороны, не давая при этом вырваться из их окружения. Один из них, имеющий противные светло-рыжие распущенные волосы, практически издевался над ней, как над непослушной собакой, всячески предлагая все новые идеи, как еще ее унизить и высмеять. Два его друга при каждом его слове заливались безумным гоготом, добавляя к его фразам такие же не менее противные словечки.

Орион посмотрел на придворного, в обязанности которого входил порядок и безопасность детей. Он все видел, но категорически отказывался что-либо предпринять. Отец просил его вести себя здесь как можно сдержаннее, но он бы и сам не остался стоять в стороне, увидев такое. Орион спрыгнул со стула и, разбежавшись, врезался в массивную спину одного из них. Но, не рассчитав своих сил и массы, сам отскочил и оказался на полу.

— А это еще что за немощный защитник оказался? — рассмеялся самый крупный.

— Это, кажется, сын Сиагрия из Роклорской марки. — Светловолосый встал прямо над ним и смотрел на него сверху вниз. — Мой отец говорит, что они такие нищие, что едят сено вместе со своими лошадями.

— Майя, уходи. В этих разборках тебе не место. — Орион попытался встать, чтобы противостоять нависшему на него недоброжелателю, но тут же получил удар по ребрам и снова распластался на полу.

— Она никуда не уйдет. — Светловолосый схватил ее за волосы и кинул рядом с ним.

— Грейнс, они такие грязные, что наши свиньи кажутся намного чище!

— И все же одно из этих животных пыталось напасть на нас. А знаете, что делает мой отец, когда его не слушаются?

— Он бросает их к голодным собакам, Грейнс?

— Да! Но и не только. — Светловолосый поставил на грудь Ориона ногу и сдавил его легкие. — Ты даже не представляешь, что делают Дорские с теми, кто осмеливается перейти им дорогу. Парни, эта свинья заслужила хорошей порки. Кто готов ее проучить?

Первым ударил Грейнс. Острие его ботинка оказалось чуть ли не в самом животе Ориона. Потом полетели не только ноги, но и кулаки. Орион прикрывался как мог и чем мог, но это практически не помогало. Сначала он думал, что слуга все-таки опомнится и увидит, что это уже не детские шалости, а драка, принимающая дурной поворот, но когда краем глаза он заметил, что тот специально отвернулся, все надежды покинули его. Один из ударов попал ему прямо в лицо, и в его глазах потемнело. Его избивали действительно как провинившееся животное. Это продолжалось так долго, что казалось: еще чуть-чуть, и все вокруг расплывется. Если он хотел остаться непокалеченным, необходимо было срочно что-то предпринять. И он это сделал. В озверевшем от боли подсознании стали всплывать пиктограммы из книги «Инквизиторов Света». В этот момент Орион и сам не понял, как у него это получилось, то, что раньше казалось неимоверно сложным. Но именно сейчас он смог преодолеть ранее неподвластную ему грань своих способностей и, к сожалению, только потом осознать всю глубину своего поступка.

Его голова поднялась, и невидимый барьер оттолкнул трех избивавших его мальчиков. Глаза Ориона вспыхнули, а вместе с ними и одежда Грейнса. Тот завизжал, словно свинья, побежав прочь.

Теперь слуга уже не сидел, как зритель театра, а бежал за светловолосым мальчиком с покрывалом и небывалой для его лет скоростью. Одежду удалось потушить не сразу, и Грейнсу, как бы ему ни хотелось, не удалось избежать тяжелых ожогов. Его крик, несомненно, слышали все в замке и наверняка даже на балу, сквозь пение менестрелей.

— Что ты наделал, Орион! — испуганными глазами на него посмотрела Майя и тут же побежала на помощь к Грейнсу. Когда ее руки дотронулись до него, рядом возникло тусклое алое свечение.

Дверь открылась, и в зал забежали испуганные родители. Софья подхватила Ориона и тут же начала вытирать его лицо от крови. Отец смотрел на все, что случилось, ошарашенными глазами.

Сын маркиза до сих пор не мог поверить, как ему удалось применить пиктограмму и с таким сумасшедшим невезением угодить во все эти неприятности.