Тайна одной саламандры, или Salamandridae

Дмитрий Миропольский, 2023

Сверхсекретная вакцина вызывает внезапную эпидемию среди мировой элиты. Жертвы быстро проходят путь от озноба до кошмаров, безумия и самоубийства. Их число стремительно растёт. Что за неведомый вирус мог вызвать новую болезнь? Смертельная пандемия, которая угрожает всему миру, – это коварный замысел великого злодея или фатальная ошибка доброго гения? Главные герои – отставной спецназовец, молодой историк и красавица-математик – вынуждены распутывать связи между последними открытиями Нобелевских лауреатов, давними подвигами французского Иностранного легиона, странными событиями в Европе, пиратами в Азии, кровавой бойней в Африке… Троица снова и снова рискует своими жизнями, чтобы помешать наступлению всеобщего хаоса – и открыть человечеству путь к бессмертию. На основе реальных научных данных.

Глава VIII

— Это даже не научная фантастика. Просто какое-то… дерьмо собачье! — в сердцах выругалась Ева, обсуждая рассказ Дефоржа.

— Дерьмо или не дерьмо — какая разница? — философски заметил Одинцов. — Всё равно нам его разгребать.

Леклерк на «Принцессе» вёз их по морю в Трат. Одинцову не хотелось пилить ночью за рулём триста километров обратного пути. Аренда яхты продолжала действовать, поэтому он ещё на подъезде к тайской столице позвонил капитану и велел двигаться к устью реки Чау-Пхрая, на которой стоит Бангкок.

В ресторане Ева отказалась от угощения Дефоржа. Одинцов накормил её в заведении по соседству и проехал километров тридцать к югу вдоль реки — от Бангкока до музейного города Самутпракан. Там они с Евой оставили машину на прибрежной парковке возле какого-то рекреационного центра и перебрались на «Принцессу».

В пути Леклерк сидел у штурвала на мостике, а Ева с Одинцовым спустились в свою каюту и говорили по-русски, чтобы капитан даже случайно не услышал лишнего.

— Дерьмо собачье, — повторила Ева. Она устроилась в изголовье кровати, подоткнув под спину несколько подушек, и сквозь тёмную стеклянную полосу, которая тянулась вдоль стены, смотрела в ночь. Яхта шла довольно быстро; снаружи по стеклу наискосок сбегали струйки дождя.

— Думай о хорошем, — посоветовал Одинцов.

— Например?

— Например, о том, как для начала Конрада нашего Карловича на ноги скорее поставить.

Шутка насчёт имени-отчества родилась во время приключений в середине лета. Троица тогда получила паспорта островной Федерации Сент-Киттс и Невис. Номера паспортов Одинцова и Мунина шли подряд. Опытные люди, которые занимались оформлением документов, посчитали, что эти двое будут вызывать меньше подозрений, если сделать их отцом и сыном. Так Одинцов стал Карлом Майкельсоном, а Мунин получил от Федерации паспорт на имя Конрада Майкельсона — и от Одинцова кличку Конрад Карлович Михельсон в память о персонаже советской классики.

— Я почитала о лихорадке денге, — сказала Ева. — Её трудно лечить. Можем ждать три недели или четыре. А Дефорж говорит, что времени мало.

Лихорадку денге Одинцов испытал на собственной шкуре ещё в молодости, в пору военных подвигов. Ему приходилось бывать в Юго-Восточной Азии с диверсионными группами. Не ради красного словца он рассказывал Кларе, что у Мунина мучительно ломит колени. Денге — это искажённое английское dandy: так злые азиатские шутники двести лет назад высмеивали особенную походку больных. А врачи называли вирусную лихорадку суставной или костоломной — и те же двести лет искали эффективное лекарство, но без особого успеха.

Одинцов глянул на часы.

— Времени мало, это да… Мы даже не знаем, сколько.

Клара не успевала на дневной рейс Ethiopian Airlines из Бангкока в Хараре, который летел с одной пересадкой в Аддис-Абебе. Пришлось забронировать ей билет на ночной самолёт Qatar Airways, делавший две промежуточных остановки — в Дóхе и в Дар-эс-Саламе. Комфорта больше, но путь длиннее и дольше — почти сутки вместо семнадцати часов.

Одинцова эта логистика интересовала потому, что на стыковках Клара наверняка будет включать телефон. Появлялась возможность предупредить её, чтобы не позволяла делать себе никаких инъекций.

В ресторане предусмотрительный Дефорж посоветовал Одинцову не звонить и не писать Кларе. Зачем осложнять ситуацию? Если девушка станет сопротивляться, сотрудники «Чёрного круга» всё равно найдут способ сделать укол: или силой, или шантажом — объяснив, что встреча с родителями невозможна без прививки:

— Как точно заметила наша дорогая Ева, в любом случае Клара станет заложницей. А дальше сами решайте, что для неё лучше: знать об этом — или оставаться в счастливом неведении.

Одинцов считал, что Клару надо предупредить, и прикидывал возможности. Семь часов лёту до столицы Катара, там стыковка часа полтора. Пока Клара выгружается из самолёта, рыщет в незнакомом аэропорту и садится в другой самолёт, до телефона у неё руки не дойдут. А если она всё же успеет его включить, — будет дозваниваться папе с мамой. Дальше ещё семь часов до столицы Танзании, там стыковка долгая, часа три как минимум. Если наудачу отправить сообщение в мессенджере — Клара сможет прочесть его или в Дохе, или в Дар-эс-Саламе, или ещё через три часа, уже в столице Зимбабве. Лишь бы это случилось до встречи с агентами «Чёрного круга»…

Ева оборвала рассуждения Одинцова.

— Не пиши и не звони. Пусть лучше не знает. Иначе может психануть. Я точно психанула бы. Ей и так будет тяжело. Пусть просто рассказывает нам, что происходит. И видео присылает.

— Угу. Если не забудет про камеру, — буркнул Одинцов.

— Я напомню, — пообещала Ева. От усталости у неё едва ворочался язык. — С Кларой всегда буду говорить я. Не надо, чтобы ты. Захочешь передать что-то — скажи мне. А сейчас иди. Я спать хочу.

Одинцов беспрекословно вышел и лёг во второй каюте, где совсем недавно наслаждались жизнью Клара и Мунин. Вздремнуть действительно не мешало: многолетний опыт учил хорошенько расслабляться перед серьёзным делом, потому что дальше напряжение будет только расти.

Возвращение в Трат на яхте заняло примерно столько же времени, сколько и на машине, но Ева с Одинцовым успели отлично выспаться. Утром они были на месте, приняли душ в гостиничных номерах и после завтрака отправились в больницу к Мунину.

Ева снова ждала за дверью, а Одинцову позволили заглянуть в палату. Мунин спал под капельницей на белых подушках в окружении медицинской аппаратуры. Изогнутые трубки подачи кислорода, подведённые к носу, напоминали усы Сальвадора Дали. Бриться историк перестал, как только начался круиз: Клара хотела, чтобы её кавалер выглядел брутально. Теперь на впалых щеках Мунина кучерявилась юношеская бородка. «А ему идёт, — подумал Одинцов. — Ещё обрастёт за пару недель — и будет натуральный мачо».

— Мистер Майкельсон-младший пока очень слаб, — сказал врач, похожий на ребёнка в белом халате с чужого плеча. — Мы делаем всё возможное, но таиландская геморрагическая лихорадка — опасная болезнь. Ваш сын будет выздоравливать медленно.

Выйдя из больницы, Одинцов попытался приободрить Еву:

— Марафонцы говорят: быстро — это медленно, но постоянно. Главное, чтобы выздоровел. Давай так. Ждём ещё сутки. Если заметного улучшения не будет, я использую свой способ.

— Ты не врач, — вздохнула Ева.

— Я практик, и у нас нет времени.

Много лет назад в азиатских джунглях комар выпил каплю его крови, а взамен оставил вирус денге. Молодой Одинцов тогда участвовал в секретной операции. Группа выполнила боевую задачу, но ещё предстоял обратный путь. Погоня шла по пятам; ждать, пока больной оклемается, товарищи не могли. Лихорадку, жар и костоломные боли Одинцову пришлось переносить на ногах. Где-то он брёл сам, где-то его тащили через джунгли на волокуше и доставили на базу почти в беспамятстве…

…но выздороветь помогли не тамошние медикаменты, а народный рецепт, о котором Одинцов рассказал Еве.

— Он простой, как всё гениальное. Берёшь половину большой кружки крепкого горячего чая. Выжимаешь туда пару лаймов, добавляешь столовую ложку мёда и граммов сто рома. Тщательно перемешиваешь и пьёшь. Повторять надо три-четыре раза в сутки. Через пару дней ты на ногах. Самое большее через неделю — как огурчик. Вообще при любой лихорадке помогает, если не задета печень, и при простуде особенно.

— Полбутылки рома в день? Хоро-о-оший рецепт, — оценила Ева. — Интересно, что скажут врачи.

— С врачами я договорюсь, — пообещал Одинцов…

…и сдержал обещание, потому что за сутки Мунину лучше не стало. А пока историк оживал, принимая микстуру Одинцова, два его компаньона не теряли времени даром.

На сервере «Чёрного круга» для них завели специальный раздел. Дефорж подгружал туда меморандумы — информационные записки с приложением официальных документов, досье, статистики, цитат, развёрнутых справок, отчётов, аналитических данных и вообще любых сведений, относящихся к теме, на которую составлен меморандум.

С утра Ева с Одинцовым отправлялись на пляж и занимали места в прибрежном ресторане под большими раздвижными зонтиками, которые защищали от редкого солнца и частого дождя. Каждый со своего макбука читал меморандумы Дефоржа и тут же искал нужные справки в интернете — или запрашивал у француза дополнительные сведения. Компаньоны перекусывали прямо за работой и не мешали друг другу, но в любой момент могли обсудить какую-то интересную деталь.

Ева больше не ворчала про дерьмо и научную фантастику. После встречи в отеле «Парк Хайятт» она уже успокоилась, а фантастика уступала реальным достижениям науки.

— Бессмертие, значит, — кряхтел Одинцов, листая первый меморандум о сути того, чем предстояло заниматься. — Ну-ну…

Базовый постулат гласил: главный враг современного человечества — это старение. Каждый день на планете умирают сто пятьдесят тысяч человек. Семеро из десяти умерших расстаются с жизнью из-за проблем, связанных с возрастом. Поэтому надо воспринимать происходящее как всеобщую болезнь и заниматься поиском лекарства от старости.

Компаньоны узнали, что учёные традиционного толка видят три моста, последовательно ведущих к бессмертию.

Первый мост — бытовой: комфортная жизнь, сбалансированное питание, здоровый сон и тому подобное.

Второй мост — медицинский в современном смысле: его создают сенолитики, которые избирательно уничтожают постаревшие клетки, и другие эффективные лекарства при поддержке генной терапии.

Третий мост — результат биотехнологической революции: это наноботы — крошечные машины по ремонту клеток.

С первым мостом всё давным-давно понятно; второй мост человечество проходит прямо сейчас — и уже ступило на третий, поскольку в двадцать первом веке научились не только создавать наноботы, но и всё шире их применять.

По размеру наноботы меньше кровяных клеток. Однако эти крохотные устройства, циркулирующие в лимфатических протоках и кровеносных сосудах, успешно занимаются диагностикой, передают информацию врачам, генерируют программы лечения от многих болезней, безопасно доставляют лекарства строго в заданную точку организма, чистят внутренние органы и даже мозг — и подбираются к тому, чтобы самостоятельно делать хирургические операции.

Учёные обещали настоящий расцвет медицинских нанотехнологий к тридцатым годам. По их прогнозам, в сороковых развитие искусственного интеллекта радикально изменит всю медицину, а не позже 2045 года появятся технологии полной регенерации организма, которые обеспечат человечеству физическое бессмертие.

— Был в России премьер-министр Черномырдин, — заметил Одинцов, пряча усмешку. — Большой философ и мастер художественного слова. Он говорил, что самое неблагодарное дело — строить прогнозы, особенно на будущее.

Еве не удалось постигнуть смысл сказанного.

— А какие ещё могут быть прогнозы?.. Это шутка, да? Зря смеёшься. Про бессмертие тела я не знаю, а как математик могу сказать, что информационное бессмертие вполне достижимо. Человеческие знания будут объединены в облако. Это уже происходит, и даже быстрее, чем у тебя написано.

— Да уж какие тут могут быть шутки… — Одинцов не стал посвящать Еву в особенности работы мозга российских чиновников, а торжественно процитировал меморандум: — «Сейчас на Земле живут бок о бок последнее поколение смертных и первое поколение бессмертных»… Звучит!

Благодаря многолетнему сотрудничеству с биотехнологами Ева знала, что свою деятельность уже пересматривают крупнейшие фармацевтические компании уровня Johnson&Johnson и Pfizer. Они распоряжаются колоссальными финансовыми, научными и технологическими ресурсами. Им недостаточно только разрабатывать и производить лекарства: им нужен качественный прорыв. Тем более, в затылок дышат гиганты информационных технологий — Microsoft, IBM и Amazon, тоже стремящиеся к прорыву.

Совсем недавно большинство стартапов создавались в области IT. Сейчас бизнесмены от науки всё чаще смотрят в сторону медицины. Конкуренция стремительно растёт, поэтому учёные и медики вынуждены кооперироваться. В результате биотехнологии уверенно превращаются в главную мировую индустрию.

Ева и её коллеги-математики ассистировали биологам, которые сумели секвенировать человеческий геном — то есть определить последовательность кирпичиков-нуклеотидов, из которых он состоит, — и сделали математический анализ этой последовательности.

— Я могла бы сама догадаться, что происходит, — с некоторой досадой сказала Ева. — Просто меня занимали конкретные задачи, а не общая картина… Ты понял?

— Понял, чего ж тут не понять. Современная медицина срастается с информационными технологиями.

— Значит, не понял. Медицина не срастается с информационными технологиями. Она сама становится информационной технологией!

Одинцов решил поразмыслить над словами Евы на досуге, а сейчас не стал тратить время. Дальше в меморандумах говорилось о том, что имело непосредственное отношение к заданию «Чёрного круга»: о регенерации.

— Существуют три правила, — вслух читал Одинцов. — Первое: способность к насильственно вызванной регенерации снижается по мере повышения места в эволюционном ряду животных. Второе правило: способность к регенерации снижается с возрастом животных. Третье правило сформулировано Кёлликером в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году и Вальдейером в шестьдесят девятом… Ого! Ещё в девятнадцатом веке?! Нам это надо?.. Третье правило: при регенерации каждая ткань происходит от себе подобной.

Очередной меморандум в качестве примера бессмертного существа приводил гидру. Если её рассечь надвое — обе части регенерируют до полноценной особи. Ева подтвердила:

— Правило номер один. Чем существо проще, тем лучше.

— Вот ещё пишут: «Швейцарские ученые воздействовали на ген обычной мухи, который отвечает за глаза»… Это же и есть секвенирование? — Одинцов с удовольствием произнёс мудрёное слово. — Ну, когда определяют порядок генов и какой за что отвечает… Смотри: учёные воздействовали на нужный ген, и у мухи выросли глаза в самых неожиданных местах — на ногах, крыльях и даже на усиках-антеннах… Ноги с глазами. Представляешь себе картинку?!

— Нормальная картинка, — рассеянно ответила Ева, погружённая в другой меморандум. Там говорилось, что человек рождается со способностями к регенерации. Конечно, они намного скромнее, чем у гидры или аксолотля, однако даже эти способности угасают самое позднее к пяти-шести годам.

«Правило номер два», — сказала Ева сама себе и невзначай тронула живот, думая о будущем ребёнке. Если научные предсказатели не ошибаются, он уже из поколения бессмертных… Трудно было уложить это в голове. А Одинцов словно слышал её мысли и читал дальше:

— Люди направляют жизненные ресурсы на размножение. В отличие от людей гидры используют свои ресурсы прежде всего для восстановления. Это две принципиально разные стратегии выживания на уровне вида. Ситуация радикально изменится, если человек начнёт расходовать энергию на повышение способностей к регенерации и общему омоложению организма…

По мнению другого учёного, статью которого тоже прислал Дефорж, проблема человеческого старения состоит в том, что клетки организма постоянно повреждаются. Сокращая количество таких клеток до незначительных величин, можно достигнуть пренебрежимого старения. Тогда верхний предел возраста перестанет существовать, а с ним исчезнет и сама причина смерти.

— Проще пареной репы, — подвёл итог Одинцов. — Всего и делов-то: не повреждать клетки, не стареть, регенерировать и омолаживаться. Кто бы ещё сказал — как?

Ответ на свой вопрос он получил раньше, чем мог предположить.