Тайна одной саламандры, или Salamandridae

Дмитрий Миропольский (2023)

Сверхсекретная вакцина вызывает внезапную эпидемию среди мировой элиты. Жертвы быстро проходят путь от озноба до кошмаров, безумия и самоубийства. Их число стремительно растёт. Что за неведомый вирус мог вызвать новую болезнь? Смертельная пандемия, которая угрожает всему миру, — это коварный замысел великого злодея или фатальная ошибка доброго гения? Главные герои — отставной спецназовец, молодой историк и красавица-математик — вынуждены распутывать связи между последними открытиями Нобелевских лауреатов, давними подвигами французского Иностранного легиона, странными событиями в Европе, пиратами в Азии, кровавой бойней в Африке… Троица снова и снова рискует своими жизнями, чтобы помешать наступлению всеобщего хаоса — и открыть человечеству путь к бессмертию. На основе реальных научных данных.

Глава XI

— Чэнь Юшенг получила несколько странных мейлов, — сказал по телефону француз. — Очень странных.

Одинцов не сомневался, что люди Дефоржа присматривают за фигурантами списка учёных. Значит, и в почту залезли… «Молодцы», — подумал он, а вслух спросил:

— В чём странность?

— Ей прислали результаты анализов, которые в принципе невозможно получить. Хотя кое в чём они напоминают анализы родителей Клары. Особенно матери.

— Кто прислал?

— Алессандра Моретти. Раньше работала с Чэнь. Можно сказать, её ученица. Посмотри почту. Там есть несколько селфи.

Моретти оказалась остроносой загорелой блондинкой спортивного вида и напомнила Одинцову итальянскую певицу Рафаэллу Карра в молодости: когда он был курсантом, советское телевидение изредка показывало её клипы.

— Симпатичная, — оценил Одинцов и, не обращая внимания на сердитое сопение Евы, спросил Дефоржа: — Предлагаешь познакомиться на конгрессе?

— Она в нём не участвует, — ответил француз.

— А почта откуда пришла?

— Спутниковый телефон. Регион здешний. Таиланд, Камбоджа, Вьетнам… Точнее пока не скажу. Выясняем. До связи!

К удовольствию Одинцова раздражённая Ева тут же высказалась насчёт Моретти.

— Ничего симпатичного. Крашеная блондинка. Красилась давно. Корни отросли неприлично, видишь? Концы посеклись — не волосы, а пакля… Ужас! И она ещё это другим отправляет. Фу. Разве так трудно следить за собой?!

— Кстати, может быть, и трудно, — задумчиво сказал Одинцов. — Если я правильно понимаю, для волос краска специальная нужна, какие-никакие условия, парикмахер. А если их нет… Или ей просто не до того. Спасибо за идею!

Одинцов принялся разглядывать снимки с увеличением. За работой он тихо напевал под нос припев из главного хита Рафаэллы: «A-ha, a-ha, do never start it if you can’t stop» — «Не начинай, если не сможешь остановиться». Мелодичное мычание заменяло слова куплета.

Трудно сказать, что раздражало Еву больше: бесконечная глупая песенка или интерес её мужчины к другой женщине. Тем временем Одинцов полез в браузер, и на дисплее макбука замелькали фотографии растений вперемежку со страницами справочников. Ева подсматривала, но не успевала читать по-русски. Ход мыслей компаньона оставался для неё тайной.

Когда Одинцов нашёл то, что искал, он с довольным видом закрыл макбук, позвонил Леклерку и распорядился, чтобы завтра до рассвета яхта прибыла в Трат.

— Напоследок в Камбоджу сходим, — предупредил он капитана.

Ева потребовала объяснений. Завтра к ночи заканчивался срок аренды яхты. Но ещё утром предстояло забрать Мунина из больницы, чтобы на следующий день всем вместе перебраться в Камбоджу, а послезавтра быть на торжественном открытии конгресса в Сиануквиле — прибрежном курортном городе неподалёку от границы с Таиландом. С чего вдруг Одинцов уезжает на сутки раньше и без компаньонов?

— Хочу спокойно рыбку половить, — объяснил он. — Сгоняем с Леклерком по-быстрому туда-обратно. А ты выспишься, встретишь Конрада Карловича, расскажешь ему про Клару и всё остальное, пока вещички будете собирать в дорогу.

Ева так и не добилась от Одинцова подробностей…

…а он решил по горячим следам проверить интересную догадку. К тому же душа просила энергичных действий вместо барахтанья в океане биологической информации.

На снимках Алессандры Моретти в кадр попали кусты выше человеческого роста — стройные, как кипарисы или туи, но с характерными продолговатыми листьями. Среди густой листвы висели длинные узкие гирлянды из множества тёмно-зелёных шариков.

Перец.

Эту пряность выращивают по всему миру, но лишь в Камбодже она возведена в ранг национального достояния. Особый статус перца из провинции Кампóт официально закреплён международными соглашениями так же, как статус шампанского из провинции Шампань или овечьего сыра пекорино сардо с острова Сардиния.

Профессионалы ценят кампотский перец раз в десять дороже аналогов — за неповторимую освежающую остроту и густо насыщенный аромат с нотками эвкалипта и цитруса. Выращивать и продавать его имеют право лишь специально сертифицированные компании. Кампотский перец из соседних провинций Кампонгспы, Кампонгтям и тем более из Сиануквиля — подделка.

Одинцов подумал, что Моретти умышленно выбрала фоном для селфи скучные кусты, а не открыточные морские виды или заросли цветов. Возможно, снимками неухоженных волос и определённых растений женщина хотела намекнуть, что надолго застряла где-то против собственной воли. И перец указывал, где именно её держат.

Провинция Кампот тянется вдоль части морского побережья Камбоджи. Местный перец уникален благодаря Сиамскому заливу, который питает землю солью и микроэлементами. Но сейчас Одинцова меньше всего интересовали тонкости сельского хозяйства или гастрономии.

Его интересовали пираты.

Вся брендовая продукция в мире делится на лицензионную и пиратскую. Это касается музыки, фильмов, книг, одежды, компьютерных программ, игрушек, аппаратуры, продуктов — чего угодно.

Официальное производство кампотского перца может обеспечить разве что сотую часть продаж. Остальной спрос в стране и мире удовлетворяют поставки с пиратских плантаций. Одинцов рассудил так: если бы лабораторию Моретти устроили там, где перец выращивают легально, итальянка выглядела бы ухоженной. Значит, её спрятали у пиратов.

Дефорж сказал, что анализы заставили биологов «Чёрного круга» оторопеть. То есть лаборатория серьёзная, а не стул, стол и микроскоп с компьютером. В таком случае плантация должна быть достаточно большой. Значит, пираты гнездятся не на материковом берегу, где привлекали бы лишнее внимание, а на острове. Но и не слишком далеко от берега — в пределах двенадцатимильной зоны, чтобы не дразнить пограничников.

Для тяжёлых работ камбоджийцы используют нелегальных мигрантов из Вьетнама и платят им гроши, хотя пиратский продукт — на вес золота. Доверчивым туристам или пользователям интернет-магазинов его продают как сертифицированный кампотский перец. Жилища нелегалов, большая плантация и крупнотоннажное производство надёжно скрыты в островных джунглях, а пираты кроме своего добра охраняют Алессандру Моретти с её лабораторией — это удобно…

…и всё же слишком сложно. Зачем нужны такие сложности, Одинцов пока не понимал, поэтому не торопился обсуждать с Дефоржем свои догадки. Согласится ли француз без достаточных оснований отправить на острова разведку? А если согласится — как быстро начнёт операцию? И насколько можно доверять его людям? В себе Одинцов был уверен, а в чужой неизвестной команде сомневался, поэтому решил действовать сам, не теряя ни дня, ни даже часа.

Время поджимало. Клара вот-вот сляжет после инъекции, её мать при смерти… Быстроходная «Принцесса» под рукой. Одинцов рассудил, что состоятельный турист, который совершает экскурсию на яхте по экзотическим островам, вызовет у пиратов меньше подозрений, чем люди Дефоржа.

Ночью Одинцов изучал побережье Камбоджи по спутниковым картам. Большие острова отпали сразу: просторные и обжитые угодья под носом у властей не годятся для пиратов. Забраковать пришлось и острова-малыши. Посёлок с многими сотнями вьетнамцев, а главное — обширную плантацию с необходимой инфраструктурой там не утаишь. Одинцов составил перечень островов среднего размера. До ближайшего, с учётом задержки у пограничников, — часа три ходу на мощных двигателях «Принцессы». Расчёт показывал, что за сутки яхта успеет обойти все подозрительные острова вплоть до границы с Вьетнамом и на следующее утро вернётся в Трат.

Одинцов не собирался искать сами плантации: с моря их не видно. Он был уверен, что у пиратов хорошая охрана. В обывательском понимании хорошая — значит многочисленная, вооружённая до зубов и технически оснащённая. В терминах Одинцова — сброд. Бестолковая толпа, не имеющая понятия об армейской дисциплине, караульной службе и маскировке. Пиратскую базу выдадут чересчур мощные моторные лодки у причалов, болтающиеся по берегу молодцы с автоматами и наблюдательные вышки — верные признаки того, что на острове расположен охраняемый объект, а не рыбацкая деревня. Одинцову предстояло засечь точное место, куда Дефорж без лишних разговоров отправит уже не разведку, а полноценный десант.

«Принцесса» ещё затемно взяла курс в сторону Камбоджи. Одинцов занял пассажирское кресло через проход от капитанского мостика: там любила сидеть Ева, пока Леклерк не обиделся на неё из-за Жюля Верна.

Море перед рассветом притихло, яхта легко рассекала мелкую волну, и капитан с удовольствием выжимал из двигателей всё, на что они были способны.

— Не знал, что в Иностранном легионе есть моряки, — между прочим обронил Одинцов. — Давно уволился?

Леклерк явно был удивлён.

— С чего ты взял?

— Тату, — коротко сказал Одинцов. Капитан скосил глаза на правое плечо: пассажир сидел слева и не мог видеть наколку, вдобавок почти слившуюся с другими. Одинцову пришлось пояснить: — Это не я такой догадливый, это Клара такая глазастая.

— А ей откуда знать про Легион?

— Прадед был легионером. Повезло девчонке. А я легионеров никогда не видел… Не хочешь — не отвечай. Но я охотно послушал бы. Интересно, правда!

Чтобы расположить к себе человека, достаточно поощрить его парой добрых слов. Любому нравится говорить о себе, а слушатель на время рассказа становится лучшим другом. Это было важно для Одинцова: он ведь использовал капитана втёмную, не посвящая в свою затею. Им вдвоём, без оружия, на мирном судне предстояло целый день шнырять под носом у камбоджийских пиратов. Это вполне могло создать проблемы. Леклерк — опытный солдат. Он знает здешние края, знает местные нравы и, чего доброго, догадается, что у Одинцова на уме не только экзотика. Тогда и сработает его нутро легионера, которое заранее аккуратно расшевеливал Одинцов…

Леклерк не стал кочевряжиться.

— Ты ведь тоже военный? — прямо спросил он.

— В прошлом, — признался Одинцов, не кривя душой. — Россия — такая страна… Знаешь, наверное: почти каждый хоть сколько-то времени носил погоны.

— Конечно, знаю. Со мной служили ваши. Некоторые нормальные, а некоторые… — Капитан поднял глаза, вспоминая слово, и радостно засмеялся, когда ему это удалось. — Otmorozok! Они называли себя otmorozok! Один в кабаке с кем-то поспорил. Тут же вспорол себе руку ножом до кости и тут же зашил через край обычной ниткой с иголкой… Два моих приятеля блевали, глядя на это, а ему хоть бы что — даже бровью не повёл!

Заодно Леклерк похвастал, что «Принцесса» раньше принадлежала ФСБ России. Почти новую яхту списали, он её удачно купил и до сих пор удивлялся: зачем генералам государственной безопасности такая роскошная лодка? Что думают по этому поводу налогоплательщики? Одинцов ушёл от обсуждения российских обычаев, ловко вернулся к разговору о Легионе и продолжал слушать капитана, глядя, как над морем прямо по курсу светлеет розовая полоска зари.