Само совершенство

Джудит Макнот, 1993

Что чувствует один из самых богатых, красивых, талантливых и популярных актеров Голливуда, если в один страшный день он теряет все и, обвиненный в гнусном убийстве, оказывается в тюрьме? Или, может быть, пройдя через это нелегкое испытание, он приобретает нечто большее – истинную любовь?

Глава 11

Присев на краешек учительского стола, Джулия с улыбкой обвела взглядом своих взрослых учениц. Их было семеро — семь женщин в возрастном диапазоне от двадцати до шестидесяти. И все они пришли сюда, в ее класс, чтобы научиться читать. Они успели завоевать ее сердце своей решимостью, своим мужеством и своим упорством, а ведь она только начала узнавать их по-настоящему. До ужина в родительском доме оставалось меньше двадцати минут, а ей так не хотелось заканчивать урок. Неохотно взглянув на часы, Джулия сказала:

— Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Есть у кого-то вопросы по поводу домашнего задания на следующую неделю? Может, кто-то хочет мне что-нибудь сказать?

Розали Силмет, двадцатипятилетняя мать-одиночка, подняла руку и застенчиво спросила:

— Мы… все мы… хотим сказать, как много для нас значит то, что вы для нас делаете. Меня выбрали, чтобы сказать вам об этом, потому что у меня пока лучше всех получается читать. Мы хотим, чтобы вы знали, как для нас важно уже то, что вы в нас верите. Некоторые из нас, — она запнулась и посмотрела на Паулин Перкинс, которая недавно присоединилась к группе по настоянию Розали, — не думают, что вы можете нас научить, но мы все хотим дать вам шанс.

Джулия посмотрела на темноволосую угрюмую женщину примерно лет сорока и тихо спросила:

— Паулин, почему вы думаете, что не сможете научиться читать?

Женщина встала и сдержанно, с достоинством, без намека на жалость к себе, сказала:

— Муж говорит, что если бы я не была тупой, то научилась бы читать, когда была ребенком. Мои дети говорят то же самое. Они говорят, что я напрасно трачу ваше время. Я пришла сюда только потому, что Розали сказала, что она удивительно быстро учится читать, хотя тоже никогда не думала, что сможет научиться. Я сказала, что попробую, но если за пару недель никаких успехов не будет, я больше сюда не приду.

По глазам других женщин Джулия поняла, что они думают так же, как Паулин, и тогда Джулия приняла решение. Она откроет им правду, которую скрывала всю жизнь. Джулия на мгновение закрыла глаза.

— Я знаю, что могу вас всех научить читать. И я знаю, что неумение читать не имеет никакого отношения к тупости. Я могу это доказать.

— Как? — без обиняков спросила Паулин.

Джулия сделала глубокий вдох и, усмехнувшись, сказала:

— Я знаю это, потому что когда-то сама читала с большим трудом. Я приехала в Китон и училась в четвертом классе, но я читала хуже, чем читает сейчас Розали, которая проучилась в нашем с вами классе всего несколько недель. Я знаю, каково это: чувствовать, что ты слишком глупа, чтобы чему-то научиться. Я знаю, что это такое: когда идешь по коридору и не можешь прочесть надпись на дверях в уборную. Я знаю, на какие уловки вы идете, чтобы скрыть от окружающих свою безграмотность, только бы люди над вами не смеялись. Я над вами не смеюсь. Я никогда не стала бы над вами смеяться. Потому что я знаю кое-что другое. Я знаю, сколько мужества нужно каждой из вас, чтобы приходить сюда дважды в неделю.

Женщины смотрели на нее, раскрыв рты. Паулин очнулась первой:

— Это правда? Вы учились в четвертом классе и не умели читать?

— Правда, — тихо сказала Джулия, встретив ее взгляд. — Именно поэтому я и учу вас. Именно поэтому я сделаю все, что могу, чтобы добыть для вас все те учебные пособия, которые лучшие специалисты разработали для взрослых людей, желающих научиться грамоте. Доверьтесь мне, — добавила Джулия и отошла от стола. — Я найду способ раздобыть для вас лучшие учебники, для этого я завтра утром еду в Амарилло. Все, о чем я сейчас вас прошу, — это верить в меня. Хотя бы чуть-чуть. В меня и в себя.

— Я в вас верю, и не чуть-чуть, — пошутила Пегги Листром. Она встала и принялась складывать в сумку тетради и ручки. — Но насчет себя я пока не знаю.

— Может, я ослышалась, и это не вы с такой гордостью говорили перед началом урока, что на этой неделе смогли наконец прочесть несколько названий улиц, когда гуляли по городу? — спросила Джулия.

Пегги улыбнулась и наклонилась, чтобы взять на руки ребенка, который дремал на детском стульчике напротив нее. Джулия вдруг стала серьезной: она поняла, что сейчас настал решающий момент — если ей не удастся укрепить их дух и веру в себя, то на успех рассчитывать нечего. И никакие пособия не помогут.

— Перед тем как разойтись, я попрошу вас вспомнить о том, что побудило вас начать учиться грамоте. Розали, может, начнем с вас?

— Со мной все просто. Я хочу поехать в большой город, где много рабочих мест, и слезть с пособия, но я не могу получить работу, потому что не в состоянии заполнить бланк заявления. И даже если я попрошу кого-то написать за меня заявление, приличной работы мне все равно не найти, пока я не научусь читать.

Еще две женщины согласно закивали, и Джулия перевела взгляд на Паулин.

— Паулин, почему вы хотите научиться читать?

Паулин простодушно улыбнулась:

— Мне просто хочется показать мужу, что он не прав. Мне бы хотелось однажды дать ему отпор и доказать, что я не тупая. А потом… — Она замолчала, так и не закончив мысль.

— Ну? — подбодрила ее Джулия.

— А потом, — со вздохом закончила Паулин, — я бы хотела помогать детям с домашним заданием.

Джулия посмотрела на Дебби Сью Кэссиди, тридцатилетнюю тихоню с гладкими каштановыми волосами и влажными карими глазами, которая к пятому классу успела поменять пять разных школ, потому что родители ее постоянно переезжали с места на место, и в пятом классе окончательно забросила школу. Дебби произвела на Джулию особое впечатление тем, что была на редкость умна и способна. Говорила Дебби мало, но из того немногого, что говорила, Джулия сделала вывод о том, что речь у Дебби хорошо поставлена и мыслит она неординарно и творчески. Она работала горничной, но ей, с ее вдумчивостью и тягой к знаниям, куда больше подошла бы работа библиотекаря. После некоторых колебаний Дебби призналась:

— Если бы я могла сменить работу… Как только я научусь читать, я знаю, чем займусь.

— И чем бы вы хотели заняться? — спросила Джулия улыбаясь.

— Только не смейтесь. Я бы хотела написать книгу.

— Я не смеюсь, — тихо сказала Джулия.

— Я думаю, я могла бы однажды написать книгу. Я хочу сказать, что у меня есть задумки. Я умею сочинять и рассказывать истории, и это у меня неплохо получается. Я только не умею их записывать. Я… Я слушаю книги на кассетах. Знаете, те, что издают для слепых, хотя я не слепая. Но иногда я ощущаю себя слепой. Мне порой кажется, будто я бегу по темному туннелю, только у этого туннеля нет выхода. Хотя, впрочем, сейчас, возможно, выход найдется. Если я действительно смогу научиться читать…

После этих слов признания посыпались как из рога изобилия, и у Джулии начала складываться реальная картина того, как на самом деле жили эти женщины. Какое они вели существование, принимая его за гордое слово «жизнь». У всех у них самооценка была на нуле, мужчины, с которыми они жили, унижали их, как хотели, и эти женщины думали, что не заслуживают ничего лучшего. К тому времени, как Джулия закрыла за собой дверь классной комнаты, она уже на десять минут опоздала на ужин, но зато она знала, что во что бы то ни стало добудет для них книги, которые помогут им стать грамотными.