Метка магии

Джорджия Бауэрс, 2021

Всю жизнь Матильде твердили, что магия – опасная штука. Правило гласит: никогда не используй колдовство, чтобы причинить боль другому, иначе имя жертвы станет шрамом на твоем лице. Но девушка-ведьма не желает подчиняться. Она жаждет мести и быть популярной в своей школе, дружить с самыми красивыми парнями. И способ найден: наказывать своих врагов, скрывая отметины. Однако когда Оливер узнает секрет Матильды, парень не только не боится ее потомственного дара, но даже хочет узнать о нем больше. Ребята сближаются, но начинают происходить страшные вещи: в округе находят тела животных со странными отметинами, а после и вовсе умирает их общая знакомая. Матильда винит себя, но ничего не может вспомнить. Теперь ее сила вышла из-под контроля, и девушка должна выяснить, кто стоит за всем этим, прежде чем появится новая жертва…

Глава 9

Они следовали за грохотом музыки и пугающим хохотом, пока не оказались перед викторианским особняком, увешанным скелетами, с кучами разбитых тыкв на пороге. Родители Шона, очевидно, были поклонниками легенды об Айви. Кто-то потратил много времени на создание ее скульптуры в натуральную величину. У нее даже была метла и длинный зеленый плащ, а фигурку девушки обвивал плющ, тянувшийся по стенам особняка.

За каждым окном было какое-то движение, и уже несколько ребят валялись на лужайке перед домом. Оливер засунул руки в карманы, улыбнулся Матильде и направился по дорожке к открытой входной двери. Девушка сглотнула, наблюдая, как он приближается к дому, ее ноги приросли к земле. Оливер поднял глаза и обернулся.

— Ты идешь со мной? — спросил он, раскрывая объятия и кивая в сторону дома: — Все хорошие порции шотов разберут.

Матильда уставилась на дом: от запаха дыма и спиртного у нее скрутило живот, а звуки музыки давили на барабанные перепонки. Она скрестила руки на груди и покачала головой, когда Оливер подошел к ней.

— Я пошутил насчет шотов. Буквально понятия не имею, из-за чего весь этот шум, — Оливер наклонил голову и нахмурился. — Что происходит? Разве ты не хочешь войти?

Матильда покачала головой:

— Я…

Плечи Оливера опустились.

— Я знал, что пригласить тебя на вечеринку было глупой идеей. Ты хочешь пойти куда-нибудь еще?

Матильда прикусила губу, желая, чтобы появилась возможность волшебным образом раствориться в воздухе.

— Я никогда раньше не была на вечеринке, понятно? — выпалила она, сожалея о словах, как только они сорвались с ее губ. — Я ведьма с причудами природы, которая может заводить друзей, только если она обманом заставит людей выпить зелье или зажжет для них свечу в полнолуние. Но я никогда не оставалась друзьями достаточно долго, чтобы получить приглашение на вечеринку. Давай, ты можешь смеяться надо мной, я знаю, что ты этого хочешь.

— Серьезно? — удивился Оливер. Матильда повернулась к машине, но Оливер схватил ее за локоть и мягко развернул. Он оглянулся через плечо, затем снова повернулся к ней, — нам не обязательно входить внутрь. Возможно, там даже нет ничего хорошего. — Они оба посмотрели на дом, когда из окон донеслось долгое «у-у-у», — но если мы войдем, я не оставлю тебя. Так что тебе не нужно бояться.

— Я не боюсь.

— Я знаю, я имею в виду… я не знаю, — сказал Оливер и вздохнул, убирая волосы со лба. — Матильда, просто скажи мне, что ответить, чтобы это не закончилось прямо здесь, на тротуаре.

— Не закончилось что? — спросила Матильда.

— Ты и я, — октябрьский воздух между ними потеплел, когда Оливер криво улыбнулся ей, — итак, мы идем внутрь?

Матильда кивнула.

«Я могу это сделать», — подумала она, направляясь к дому. Это все равно что находиться в школе с этими идиотами. Что-то коснулось ее руки, и ее живот зашипел, как бомба для ванны, когда она посмотрела вниз и увидела, как рука Оливера сомкнулась вокруг ее собственной.

— Готова? — спросил Оливер, когда они подошли к входной двери.

— Готова.

Оливер сжал ее руку, и вечеринка втянула их в свою шумную, вонючую душу. Люди кричали друг другу в уши и кивали в такт разговорам, за которыми никак не могли уследить из-за музыки. Парень из класса Матильды потребовал, чтобы все смотрели, как он бросился вперед, чтобы станцевать танец червя, но в итоге оказался потной кучей у их ног. Они переступили через него, когда люди в остроконечных ведьминых шляпах или длинных зеленых плащах выкрикивали имя Оливера, протягивая руку для рукопожатия, а некоторые девушки, одетые как неприлично сексуальные Айви, подталкивали друг друга и шептались, наблюдая, как Оливер ведет Матильду через вечеринку.

— Что это за плащи и шляпы? — крикнул Оливер, пытаясь перекричать музыку. — Они похожи на хоббитов.

— Это из-за Фестиваля «Ведьмин колодец», — сказала Матильда, оглядываясь, чтобы бросить на девушек-Айви последний неодобрительный взгляд.

Оливер кивнул, и они пробрались сквозь толпу на кухню, где все поверхности занимали стеклянные бутылки и красные пластиковые стаканчики. Еще несколько парней поприветствовали Оливера и оглядели Матильду с ног до головы, прежде чем кивнуть ему.

— Откуда ты знаешь так много людей? — спросила Матильда, перекрикивая громкую музыку.

— Парням с этим проще, — ответил Оливер, — присоединяйся к футбольной команде, и у тебя будет готовая компания друзей.

«Как будто это так просто», — пробурчала Матильда себе под нос.

— Ты хочешь пива, или водки, или чего-нибудь еще? — крикнул Оливер. Матильда пожала плечами.

— Я буду то же, что и ты.

— Я не пью, если только ты не захочешь позже пойти домой пешком, — Оливер достал банку колы из ведерка со льдом, — это мой напиток на оставшуюся часть вечера.

— Можно мне взять одну?

Оливер кивнул:

— Конечно.

Плечи Матильды поникли, когда Оливер отпустил ее руку и отправился на поиски еще одной банки колы для нее. Девушка посмотрела на парней на кухне и подумала, знает ли кто-нибудь из них, кто она такая.

Она, конечно, знала, кто они такие.

Парень слева, Джо, подарил Матильде первый поцелуй, когда ей было четырнадцать. Она намазала любовный бальзам на его запястье, пока он сидел рядом с ней на французском, а затем той ночью он появился у нее дома и пригласил ее пойти с ним в парк. Они сели друг напротив друга на карусель, и когда она наклонилась вперед, он поцеловал ее прямо в губы. Как только они отстранились друг от друга, чары рассеялись, и он слез с карусели и побежал домой. Обычно у Матильды не оставалось шрамов от любовных заклинаний, но у Джо была девушка, которая оказалась раздавлена, узнав о случившемся. Поэтому, поскольку Матильда косвенно причинила ей эмоциональную боль, все закончилось тем, что ее имя осталось на лице ведьмы.

Парень рядом с ним, Лоуренс, был отличником и активистом, прежде чем Джо дал ему сигарету. Однажды в понедельник Матильда села рядом с ним за обедом и посыпала пудрой его пиццу с пепперони, а к концу недели он выполнил все ее домашние задания и доставлял их ей каждый вечер к семи.

Последним, но, конечно, не по значимости, был парень по имени Дрю, и если Матильда проводила пальцем по левой стороне лба, она чувствовала буквы его имени на своей коже. Она посмотрела на него, прислонившегося к стойке: его правая рука была покрыта серебряными шрамами от странного несчастного случая с горелкой Бунзена три года назад, после того как он отправил ее фотографию всем мальчикам в их классе.

Всякий раз, когда она проходила мимо этих парней в коридорах, она чувствовала самодовольное, радостное удовлетворение от того, что они понятия не имели, что стали объектом ее корыстной магии. Но, увидев их всех в одной комнате вместе с Оливером, она почувствовала себя беззащитной, как будто они все могли видеть, что было написано у нее на лице.

— Я… Ты знаешь, где ванная? — спросила Матильда, стараясь говорить спокойно и уверенно.

— Воспользуйся той, что в комнате родителей Шона, — сказал Оливер, открывая свою баночку колы, — она, скорее всего, еще не пострадала от рвоты и Ред Булла.

— Заходить туда строго запрещено, чувак, — пробормотал Лоренс, его веки отяжелели.

— Это еще почему? — спросил Оливер.

— Там она, ты знаешь… она… с пчелами.

— Пчелами? — спросил Оливер, взглянув на Матильду.

— Оставь сигарету на две минуты и дай кислороду добраться до твоего мозга, чувак, — посоветовал Джо, похлопывая Лоуренса по плечу, а затем посмотрел на Оливера. — Он имеет в виду Эшли. Она не в больнице. Пришла на вечеринку, не ради внимания или чего-то еще.

У Матильды пересохло во рту. Она не знала, что Эшли оказалась в больнице после того, что случилось, полагая, что школа, вероятно, просто позволит ей отдохнуть в кабинете медсестры или отправит ее домой. Она сказала себе не беспокоиться, что Эшли, вероятно, провела время в больнице, делая селфи, чтобы опубликовать их в Instagram, но крупица вины быстро поселилась в голове Матильды. Злясь на себя, она повернулась к кухонной двери.

— Тебе нужна помощь, чтобы найти другую ванную комнату? — спросил Оливер.

— Нет, я в порядке, — ответила Матильда, не собираясь идти в ванную теперь, когда она знала, что Эшли в комнате родителей Шона.

Она протиснулась сквозь завсегдатаев вечеринок и направилась к лестнице, оглядываясь через плечо на Оливера, который продолжал разговаривать с парнями на кухне. Обернувшись, она на кого-то налетела.

— Извините, — проговорила Матильда, подняв глаза и вздохнув, когда поняла, кто это был, — Эрин. Извини, не заметила тебя.

— Осторожно, — сказала Эрин, сверкнув глазами, — как будто ты сделала недостаточно.

— Что это значит? Что, черт возьми, я могла тебе сделать?

— Пыталась столкнуть и меня тоже.

— Столкнуть тебя? — Матильда моргнула. Прошли годы с тех пор, как они были друзьями, но она не помнила, чтобы Эрин когда-либо была такой агрессивной. Решительной, да, но не агрессивной, — о чем ты говоришь, Эрин?

— О, мне повезло, она помнит мое имя.

— Конечно, я помню твое имя, — Матильда попыталась протиснуться мимо Эрин, но снова отступила, когда та не двинулась с места. — Я не в настроении. Могу я просто пройти мимо?

Эрин сложила руки на груди и сделала шаг назад, ее брови сердито сошлись на лбу. Матильда оглядела ее с ног до головы, когда протиснулась мимо и направилась вверх по лестнице. Добравшись до верха, девушка посмотрела вниз и покачала головой. Эрин все еще смотрела на нее убийственным взглядом.

— Чокнутая, — прошептала Матильда, затем повернулась, чтобы найти Эшли.

Было время, даже не так давно, когда мысль о том, чтобы прокрасться в дом Шона, наполнила бы Матильду таким волнением, что она могла взорваться. Редко случалось, чтобы Матильда действительно испытывала к кому-то влечение, потому что парни в ее классе были в основном отталкивающими. Но в Шоне скрывалось что-то другое. Он великолепен, это само собой разумеется, но его лицо было открытым и честным, и он действительно смотрел вам в глаза, когда разговаривал, вместо того чтобы проверять свой телефон каждые шесть секунд. Не то чтобы они действительно много разговаривали после задания по истории, но когда делали это, он внимательно смотрел на Матильду.

Она попробовала несколько заклинаний, чтобы привлечь его внимание и усилить влечение, но ничего не сработало. Магия иногда была такой, или он, возможно, выполнил ритуал, который отразил ее магию, не осознавая этого (как это было принято у суеверных мальчиков, которые много занимались спортом; ношение их счастливых носков защищало их не только от неприятного фола).

Матильда посмотрела на старую школьную фотографию Шона на стене. Гнев, который бурлил в ее душе, когда она наблюдала за влечением между Эшли и Шоном, поглотил ее, и теперь, после Оливера и новых чувств, небольшая царапина вины зудела на ее коже. Ирония заключалась в том, что одной из причин, по которой она сделала Эшли своим другом, была ее дружба с Шоном, но то, что у Эшли возникли к нему чувства, стало именно той причиной, по которой Матильда причинила ей боль.

— Где ты, пчелиная матка? — прошептала Матильда, открывая дверь спальни. Ей было ужасно любопытно посмотреть, в каком состоянии находилась Эшли после своего трюка с пчелой.

В комнате царила тишина. Матильда скользнула внутрь, но вдруг начала задыхаться, когда темнота в спальне поползла к ней, отбрасывая знакомые тени. Девушка рухнула на мягкий ковер и отключилась.