Искатели. Встречи с Джимом Моррисоном, Патти Смит, Далай-Ламой и другими творцами прекрасного

Джон Денсмор, 2020

Книга культового барабанщика The Doors рассказывает о жизни выдающихся деятелей искусства за пределами сцены. Вдохновленный книгой Георгия Гурджиева «Встречи с замечательными людьми», Джон Денсмор собрат свою группу творцов, именуемых мастерами в музыке, с которыми он провел время за увлекательными беседами. Каждый из них получил свой мистический опыт через искусство и готов поделиться им с читателями: от Рави Шанкара до Патти Смит, от Джима Моррисона до Дженис Джоплин, от Боба Марли до Густаво Дудамеля, от Джерри Ли Льюиса до Рэя Манзарека. Эта книга – руководство для поиска Искателя в каждом из нас, источник вдохновения для профессионалов и всех ценителей музыки. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава вторая. Роберт Армор. Огонек

Глаза — зеркало души.

Мистер Армор был занудой-флейтистом и моим учителем музыки в средней школе. На самом деле все мы, музыканты, были занудами. Тогда наши занятия не считались «крутым» делом.

Вот на ребят-спортсменов смотрели как на «крутых». Они носили командные куртки с символом вида спорта, которым занимались (футбол, бейсбол, легкая атлетика), в середине буквы «U» из названия нашей школы (University High) на западе Лос-Анджелеса. Именно в нее я перешел после окончания Средней школы Дэниела Уэбстера.

В то время считалось так: если на вашей куртке в середине буквы «U» изображены теннисные ракетки, вы — гей. Но тогда мы не знали такого слова. Использовали гораздо более грубое — которое начиналось на «п». Мне не нужно было беспокоиться о том, что другие ученики назовут меня геем: я был худшим игроком в теннис, а потому меня никогда не приглашали на соревнования. И со мной никто не играл: на занятиях я в основном просто бил мячом о стену.

Но я был одержим музыкой. Погрузился в нее сразу — после того, как начал брать уроки игры на фортепиано в возрасте восьми лет. И сразу же начал интересоваться джазом. Я предпочитал импровизировать, а не изучать уже написанные композиции. Играть их снова и снова, меняя детали, — все это вводило меня в транс; время, казалось, останавливалось. Я был еще слишком мал, чтобы понять, что искусство высвобождает нас из ловушки времени.

Когда я учился в школе Уэбстера, преисполнился желанием выступать в симфоническом оркестре или джазовом ансамбле — в любом из ее музыкальных коллективов. Мне было все равно, на каком инструменте играть. Места для пианиста нигде не нашлось, поэтому я выбрал кларнет. Правда, сначала мне показался интересным тромбон и его передвижная трубка, кулиса. Еще мне нравилось в нем то, что он блестел. Но когда я услышал запись оркестра Бенни Гудмена^[25] на пластинке моих родителей, подумал, что кларнет более «крутой», чем тромбон. И что я получу шанс понравиться девушкам, играя на кларнете.

Увы, в то время я носил брекеты, и стоматолог сказал: «Нет, тебе противопоказано играть на кларнете! Мы пытаемся выровнять твои зубы… а этот инструмент только снова искривит их!» Я спросил мистера Армора, который был не только учителем музыки, но и моим классным руководителем, что он об этом думает.

— Ну, Джон, нам нужны барабанщики для оркестра и музыкальной группы! — ответил он, внимательно глядя на меня. Мне понравились его слова. Барабаны намекали на что-то «крутое».

Я начал учиться играть на одном большом бас-барабане. Потом — на тарелках. Так я добрался до малого барабана, который позволял исполнять более сложные, замысловатые ритмы. Мистер Армор учил меня быть терпеливым. Позже я понял, что с его помощью приобрел глубокие знания о каждом из основных элементов барабанной установки. Они, в принципе, представляли собой весь мир ударных инструментов. Недаром на джазовом сленге эта установка называется «trap» (с англ. — «ловушка»): в ней все необходимые элементы как бы «пойманы» вместе.

Мой учитель музыки убедил меня брать частные уроки.

— Если ты действительно хочешь быстро совершенствоваться в своем деле, то это — правильный путь, — сказал он.

Надо отдать должное моим родителям: они не только тратили на мои увлечения деньги, но иногда и терпели грохот барабанов в доме. Я сказал «иногда», потому что большую часть времени они просили меня играть на черных резиновых барабанах. Эти штуки, конечно, были отстойными. Палки, ударяясь о них, упруго отскакивали, но никаких звуков не издавали.

После обучения я стал играть в школьном сифоническом оркестре на литаврах. Я считал такты, ждал своего часа и смотрел, как мистер Армор с прической Ричарда Никсона дирижирует своей маленькой указкой. На трибуне он казался высоким и властным. Все, что было связано с музыкой, зажигало в его глазах огонь. На самом деле этот огонь чувствовался в нем всегда, в мистере Арморе пламенела любовь к музыке. Педагог из Калифорнии Пол Камминс сказал: «Живой пример увлеченности учителя предметом становится мерилом, которым ученик измеряет свою личностную состоятельность. Энергия учителя представляет собой жизненно важный источник радостного самоосуществления, который ученик хочет открыть в себе».

Сила The Doors была в коллективизме — вот урок, который мне преподал мистер Армор. Неважно, что вы все вместе собой представляете — рок-группу из четырех или оркестр из сорока человек. Ключ к волшебству — каждый из участников коллектива, в котором все внимательно слушают друг друга. Целое больше, чем сумма его частей. Я усвоил этот урок, когда мальчишкой играл на литаврах под руководством своего учителя музыки. И, боже, если бы разные народы уважали друг друга точно так же, как музыканты нашего школьного оркестра — друг друга! Тогда на планете Земля царил бы мир: разные общества действовали бы согласованно, как глобальный оркестр, играющий разные, но гармонично сочетаемые звуки.

Много-много лет спустя я вернулся, чтобы посетить Среднюю школу Дэниела Уэбстера, которая к тому моменту уже сильно обветшала. Моя фотография все еще висела на доске почета в музыкальном корпусе. Было видно, что не так уж много денег уходит на поддержание этого здания в хорошем состоянии, не говоря уже обо всем кампусе. Я перекинулся парой слов с учителями. Они сказали, что те годы, в которые работал в школе мистер Армор, были золотыми. Страстная любовь к музыке, исходящая от занудного флейтиста, оказывала огромное влияние на его учеников. «И на меня, на мою судьбу тоже», — подумал я.

Музыканты — посланники горних миров для каждого человека. Для Роберта Армора флейта была той самой маленькой птичкой («a little bird told me»)^[26], которая знает слова песни жизни каждого из нас. Учитель определенно зажег в моем сердце огонь и поднял фонарик своей любви к музыке и ученикам, освещая мне будущий путь. Спасибо, Роберт А.

Примечания

25

Бенни Гудмен — американский музыкант, дирижер, джазовый кларнетист, которого называли «королем свинга».

26

«А little bird told me» — английская идиома, дословно — «птичка напела». Соответствует русским идиомам «сорока на хвосте принесла», «дятел настучал», «кукушка накуковала». — Прим. пер.