У свободы запах хвои

Дарья Федотова

Врачи уверены, что именно хладнокровное убийство повлияло на память Криса. Ведь он продолжает все отрицать даже после перевода в загородную психиатрическую больницу. Вот только Крис отчетливо видит игру, которую затеяли против него, и не сомневается: он никого не убивал. Жизнь становится невыносимой, но однажды он встречает Саманту – таинственную девушку, которая не может говорить. Как она попала в больницу? Какие еще загадки скрыты за этими стенами? И сможет ли Крис доказать свою невиновность?

Глава 4

Солнце только начинало карабкаться по пушистым облакам. В этот раз Криса притащили на третий этаж раньше обычного. Он даже не постучался, не поздоровался, а дойдя до дивана, улегся на него и зарылся носом в подушки, чем крайне раздражал доктора.

— Вы догадываетесь, по какому поводу я пригласил вас сюда? — Бэйкер начищал носовым платком очки, чем на самом деле только больше разводил пятна по стеклу.

— Возможно, поспать. Нет? Жаль, у вас такие мягкие диваны.

— Кристофер, я прошу отнестись к нашей встрече со всей серьезностью.

— И намного удобней, чем в моей комнате.

— Мистер Аллен! — рявкнул Бэйкер и быстро запыхтел, пытаясь вернуть равновесие. Крис выполз из залежей подушек, сел на диван и сонно уставился на доктора.

— Нам нужно обсудить ваше будущее.

— Почему так рано? Это не могло подождать хотя бы до обеда? — Кристофер вытянулся, словно пытался достать потолок кончиками пальцев, и зазевал еще больше.

— Ни в коем случае. Важные беседы лучше всего вести с утра, не нарушая планов на день.

— Но вы же нарушили мой сон.

— Кристофер! — громко крикнул врач и ударил кулаками по столу, что заставило Криса вздрогнуть от неожиданности и проснуться. — Можно обойтись без шуточек?

— Ну, разумеется, говорите. Разве я вам мешаю? — невинно спросил Крис и устроился удобнее на диване, скрестив ноги перед собой.

Бэйкер вздохнул, снял очки, помял пальцами переносицу и продолжил.

— Передо мной и всем комитетом стоит серьезная проблема относительно вашего будущего. Из-за нежелания идти нам навстречу выздоровление откладывается на неопределенный срок.

— Доктор, я и так здоров.

— Об этом я и говорю. Отрицание — один из симптомов болезни.

— И какое же название вы придумали? — Крис закинул голову на спинку дивана, прикрыл глаза и приготовился к монотонному бормотанию доктора.

— Мистер Аллен, вы страдаете от диссоциативной амнезии.

— Как звучит! Будьте добры, проясните. Я чувствую, как вам не терпится поделиться.

Крис приоткрыл один глаз и заметил, как доктор вертится на стуле. Очевидно, что Бэйкеру нравилось его положение, и он гордился своими познаниями в области психотерапии.

— При данном типе расстройства вы не можете вспомнить важную личную информацию, которую в обычной ситуации не смогли бы забыть. Чаще всего эта неспособность вызвана травмой или стрессом.

— Сами придумали или вам подсказали?

— Очень жаль, что вы продолжаете выстраивать барьеры в нашем общении. Мистер Аллен, ваше будущее зависит только от вас и вашего желания. Никакая психотерапия, гипноз или лекарственные препараты не помогут, если вы не пойдете нам навстречу.

— К чему вы клоните, доктор?

— Понаблюдав за вами чуть больше недели, мы с коллегами посовещались и решили назначить лечение сроком на три года.

— Что?! — Крис резким движением встал с дивана, отчего у него все поплыло перед глазами. — Вы представляете себе, как это много?! Мне нужно вернуться. Срочно! Нужно заняться компанией отца. Жить, в конце концов. А что я тут буду делать? Сходить с ума?! — Крис кричал так громко, что в кабинет завалилось несколько работников больницы.

— Кристофер, успокойтесь. Я еще раз повторяю, если вы приложите все усилия, курс лечения может сократиться всего до года.

— Это все равно много!

— На здоровье нельзя экономить ни деньги, ни время, — первое «ни» Бэйкер особенно подчеркнул.

— Но я здоров!

— Возможно, нужно созвать еще одно совещание и пересмотреть стратегию лечения, — Бэйкер устало покачал головой, словно не мог справиться с таким сложным случаем, как Крис.

— Вы ломаете мне жизнь, — тихим голосом произнес Кристофер, в надежде, что угольная душа доктора сохранила в себе светлые вкрапления.

— Мистер Аллен, вы сами ее сломали. Но к счастью, еще не все потеряно. Вы сами в праве все изменить.

В комнате повисло молчание, прерываемое только тиканьем маятника часов. Бэйкер не сводил с Криса узких глаз, словно пытался загипнотизировать пациента. Кристофер не поддавался. Он мерил шагами кабинет и носился глазами по всем углам, но ничего не видел. Он прокручивал в голове беседу, проговаривая про себя каждое предложение, каждое слово, чтобы понять, за что уцепиться.

— И что же об этом думает моя мать? Или, возможно, ваш комитет состоит только из вас двоих?

— Ваши домыслы — полнейший вздор! Конечно, Миссис Аллен обо всем знает. Ей рассказали о текущей ситуации доступным языком. Для того чтобы поставить вам диагноз и установить курс лечения, нам нужно ее согласие.

Слова металлом пронзили Крису ребра и врезались в самое сердце. Он знал, что мать на это способна, но только сейчас осознал, что она действительно это сделала. Нет, не Крис. Его родная мать сломала ему жизнь. Реальность в одночасье стала невыносимой.

— Миссис Аллен как раз здесь, она хочет увидеть вас.

— А я ее видеть не хочу!

Вселенная пренебрегла желанием Кристофера. Двери кабинета открылись, и на пороге появилась женщина сорока пяти лет с идеально уложенными светлыми волосами. Черное платье футляр с классическим пиджаком выгодно подчеркивали ее фигуру, за которой женщина неустанно следила. Туфли-лодочки на небольшом каблуке визуально вытягивали скромный рост, а крохотная сумочка от Шанель дополняла элегантный образ. Миссис Аллен твердо стояла на ногах, высоко подняв голову. Казалось, она чувствует себя вполне естественно даже в психиатрической больнице.

— Здравствуй, Крис.

Кристофер резко развернулся и собрался выйти из комнаты, но Марк преградил собой дорогу, повернул пациента за плечи и толкнул обратно в центр. Миссис Аллен невозмутимо прошла вперед и села на диван, словно наблюдала за подобными происшествиями ежедневно.

— Здравствуй, дорогая мамочка! — с нескрываемым притворством поздоровался Крис и завалился на самое дальнее кресло, что стояло напротив дивана.

— Как ты себя чувствуешь? Доктор Бэйкер говорит, что ты сопротивляешься лечению. Так не пойдет, Крис. Эти люди хотят тебе помочь.

Мать говорила с явным беспокойством в голосе. Она держалась отстраненно, но всем своим видом показывала, как сильно переживает за сына, который даже не смотрел в ее сторону.

— Миссис Аллен, — начал доктор, но его сразу прервали.

— О, прошу вас, можно просто Ребекка.

— Хорошо, — доктор поерзал на стуле и продолжил. — Ребекка проделала огромный путь, чтобы приехать сюда.

Крис не слушал и лишь продолжал ковыряться в подлокотнике кресла. Еще немного и на обивке появится дырка.

— Может, ты что-нибудь скажешь? — не выдержала мать.

— Ты заняла мой диван.

— Это так важно?

— Вообще-то, я на нем сплю, — пояснил Крис очевидное, но никто его не понял. Маятник часов продолжал отбивать ритм, заполняя пустоты в разговоре. Тик-так.

— Я рада, что ты сохранил чувство юмора, но сейчас это лишнее.

— Лишние здесь только мы с тобой, мама. И ты это прекрасно понимаешь.

— Ох, мой дорогой Крис. Когда же ты сможешь принять то, что сделал? — Ребекка отвернулась к окну, пытаясь унять подступающие слезы. Она походила на фарфоровую куклу: безжизненную и холодную. В стенах больницы ее мраморная кожа отливала мышиным цветом, словно это место вытягивало из людей их нутро. И сущность Миссис Аллен совершенно не казалась привлекательной.

— Ребекка, мы боремся с механизмами психологической защиты вашего сына, но, к сожалению, у него слишком сильное искажение реальности.

— Господи, доктор Бэйкер, что же нам с этим делать?

— Хватит! — Кристофер подскочил с места и поочередно указал пальцем на собеседников. — Хватит разговаривать так, будто меня здесь нет. Я отчетливо различаю все, что здесь происходит. Я вижу ваш блеф. Это просто смешно! Пора заканчивать эту актерскую игру.

— Крис, как ты можешь так говорить?! Это не игра, — Миссис Аллен начала задыхаться от собственных слов, и первые слезинки поползли вдоль нижнего века. — Ты убил свою сестру, мою дочь.

— Я никого не убивал! — Крис кричал во всю глотку, но никто его не слышал.

— Кристофер, успокойтесь и сядьте на место, — попросил доктор, протягивая Ребекке салфетки.

— Перестань врать и обманывать всех вокруг!

— Мистер Аллен, — Бэйкер не оставлял попытки привести в чувства пациента.

— Заткнись! — Крис действительно перестал себя контролировать. Его ноздри раздулись от гнева, кисти сжались в кулаки, а щеки приняли ярко выраженный багровый оттенок. Краем глаза он заметил, как к нему приблизились санитары. — Отойдите от меня.

Марк ловким движением схватил Кристофера и заломил ему руки за спину. Второй санитар достал шприц.

— Нет, — остановила их Ребекка, утирая слезы салфеткой. — Не нужно.

— Вы уверены? — уточнил доктор, протягивая урну для мокрых клочков бумаги.

— Разумеется. Каким бы безумным не казался Крис, он все-таки мой сын. Я могу поговорить с ним без лекарств.

— Вы очень храбрая женщина, Ребекка. Но боюсь, Кристофер совершенно не похож на вас. Он не может продолжать беседу без лекарств.

— Да пошли вы оба к черту! — Крис все не унимался, безуспешно пытаясь высвободиться из цепких рук Марка. — И ты, и он, к черту! Никогда не приезжай сюда больше, видеть тебя не хочу, лживая тварь.

— Крис! — мать охнула, прикрывая рот ладонью, после чего последовал новый прилив слез.

— Уведите его в комнату, — скомандовал Бэйкер, присаживаясь рядом с Ребеккой. Он тут же принялся успокаивать несчастную женщину, у которой в любую секунду могла разразиться истерика.

В сопровождении диких криков и шквала нецензурной лексики, Криса выволокли из кабинета и потащили по лестнице. Всю дорогу Кристофер сопротивлялся изо всех сил, но мощные руки санитаров не позволяли ему сделать ровным счетом ничего. Спустя пару минут его доставили в комнату, заперев дверь на замок.

— Выпустите меня! Марк! Открой дверь!

— Закрой рот, Аллен, и успокойся. Тебе крупно повезло, что между нами есть эта дверь, — санитары посмеялись над буйным пациентом и разошлись.

— Придурки!

Заточение только больше разозлило Кристофера. Он продолжал кричать и яростно колотил в дверь. Эмоции преобладали над разумом. Удар, еще один, и еще. Массивная деревянная дверь не поддавалась. Крис до крови разбил костяшки, но от застилающей глаза ярости не чувствовал боли. Его выводила из себя собственная беспомощность. Раздражали мать и доктор, которым так ловко удавалось удерживать Криса взаперти.

Вскоре злость отступила, и Кристофер все же почувствовал боль. Он оставил дверь в покое, завалился на кровать и уставился в потолок, пытаясь осознать, что с ним произошло. Руки горели, и этот огонь не позволял отпустить обиду. Три года. Три долгих, невыносимых и мучительных года. Больше тысячи дней в психиатрической больнице! Как она могла так с ним поступить? Крис прокручивал варианты развития событий, и каждая следующая мысль тяжелым камнем падала на целую стену таких же булыжников в его голове. Он не мог оставаться здесь так долго. Каждый месяц был на счету. Ему жизненно необходимо вернуться. Но замок по-прежнему оставался закрытым. Замок, который не позволял открыть дверь в коридор, на улицу, на свободу.

Крис не обедал и не ужинал. В горле стояла тошнота, которая только усиливалась от мысли о еде. Солнце снова занялось скалолазанием и ловко перемещалось между облаками, спускаясь все ниже и ниже. Кристофер просидел в комнате до самого вечера. От мыслей становилось только хуже. Он полностью погрузился в себя и свои размышления, когда в дверь постучали.

Странно, учитывая, что открыть он не мог. Затем последовал скрежет ключа в замочной скважине и на пороге появилась рыжая медсестра.

— Кажется, Эмили?

— Да. Привет, Крис, — девушка молниеносно окинула пациента взглядом, зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Она присела рядом на кровать и потрясла в воздухе пластиковым красным чемоданчиком.

— Та самая знаменитая аптечка. И как же ты догадалась? — Крис принял вертикальное положение и сел рядом.

— Судя по грохоту, который доносился из твоей комнаты, я вообще сомневалась, что ты еще жив, — Эмили усмехнулась, взяла мокрое полотенце и протянула раскрытую ладонь. — Давай руку.

Кристофер окинул взглядом повреждения. Зрелище открывалось действительно печальное. Неуверенно, но все же он протянул руку, и Эмили начала аккуратно обрабатывать раны. Ее движения были быстрыми и точными, как будто она занималась этим каждый день на протяжении многих лет.

— У тебя хорошо получается, — заметил Крис и перевел взгляд на медсестру.

Она сидела в метре от него, и Кристофер только сейчас смог к ней присмотреться. Вблизи она оказалась довольно симпатичной. Огненно-рыжие волосы заплетены в низкий хвост, веснушки усыпали щеки и нос медсестры, а светло-карие глаза напоминали необработанные камни янтаря. Однако среди других людей Эмили терялась и оставалась совершенно незаметной.

— Надеюсь, это самая серьезная медицинская помощь, которая тебе здесь понадобится, — девушка тяжело вздохнула и перешла ко второй руке.

— Переживаешь за меня? — Крис не смог сдержать улыбки.

— Разумеется, ты же наш пациент. Это моя работа, — Эмили мельком взглянула на Криса, но тот успел уловить все, о чем она умалчивала. Интерес к нему, как к пациенту, у нее был незначительным.

— И как тебе доверили выпустить меня, раз я такой буйный?

— Поверь, у меня с собой не только бинты и антисептики. Ну все, ты свободен, как птица, — Эмили быстро собрала аптечку и направилась к двери.

— Это вряд ли, — усмехнулся Крис и последовал за медсестрой. — Слушай, спасибо за помощь. Я понимаю, что ты не обязана этого делать.

Медсестра держалась за дверную ручку, не смея развернуться.

— Я же говорила, это моя работа, — тихо произнесла она, подняла голову, и ее взгляд задержался на Крисе. Эмили залилась румянцем. Она стояла достаточно близко, и Кристофер мог слышать ее учащенное дыхание. — Но мне уже пора.

Эмили резким движением открыла дверь и вздрогнула.

— Боже! Как ты меня напугала!

Саманта застыла в дверном проеме, одной рукой будто хотела постучать в дверь, во второй сжимала листок. Она недоуменно переводила взгляд с Эмили на Криса и обратно. Глаза Кристофера округлились, и он понял, как все это выглядело со стороны.

— Я пойду, — Эмили протиснулась между людьми и поспешила в сторону лестницы, а Саманта вихрем понеслась в комнату напротив.

— Саманта, это не то… — дверь закрылась перед самым носом Криса. — Саманта, — он постучал и принялся ждать. Зачем она приходила? И почему так резко отреагировала?

Крис постоял еще пару минут и уже собирался уходить, как из-под двери показался листок бумаги.

Я хотела убедиться, что ты в порядке. Извини, что помешала вашему свиданию. Не хотела стоять перед вами, пытаясь объяснить все на пальцах. Это было бы неловко.

— Ты не помешала, и вообще, это было не свидание! Я целый день просидел под замком, а она меня выпустила, — Крис еще раз перечитал записку и усмехнулся. — Но ты права. Действительно неловко.

Он подождал еще несколько минут. Вдруг ему посчастливится получить еще одну записку? Но этого не произошло.

— Ладно, не буду тебе надоедать. Надеюсь, завтра мы поговорим не через дверь. Спокойной ночи, — Крис постучал серией ударов: два коротких, единичный и снова два коротких, а затем отправился на первый этаж.

По пути в комнату отдыха Кристофер забежал в столовую. Женщина на раздаче усиленно протирала столы, словно пыталась скрыть следы преступления, а не отодрать прилипшую макаронину.

— Нет! Совсем ничего не осталось?

— Ты опоздал, — провозгласила женщина таким тоном, словно планета Земля безвозвратно исчезла в глубине черной дыры.

— Неужели нельзя ничего придумать?

— Нет, — кухарка даже не повернулась, поэтому не увидела, как Крис одарил ее испепеляющим взглядом. Низкая, полная, вредная женщина лет пятидесяти жутко разозлила Кристофера. К счастью, за раздаточным столом он заметил фрукты — лучше, чем ничего. Пока женщина усердно убирала кухню, Крис схватил пару яблок и умчался в комнату отдыха.

Поздний час разогнал всех пациентов по кроватям. Всех, кроме Дэвида. Он сидел за столом на своем привычном месте, и Крис поспешил к нему.

— Магда дала тебе яблоко? — удивился Ривз и перемешал карты.

— Кто такая Магда? — Кристофер плюхнулся рядом и откусил яблоко.

— Кухарка.

— Аа, ужасная женщина. Да, конечно угостила. Только она об этом не знает.

— Не хочешь поговорить о сегодняшнем? — спросил Дэвид, придвинув часть карт.

— Откуда вы знаете?

— Слухи здесь разлетаются со скоростью пули. Я еще с утра узнал, что твоя комната будет занята на несколько лет вперед.

— О чем тут говорить! Мать запихнула меня в психушку, чтобы я ей не мешал. А поскольку мешаю я ей своим существованием, думаю, она планирует держать меня здесь как можно дольше.

— Я слышал другую версию, — с интересом и неким недоверием в голосе уточнил Ривз.

— Ну да, сестра, — Крис закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. — А вы в это верите?

Ривз молчал. Он разложил оставшиеся карты, проверил, что ему досталось и обдумал первый ход, не произнеся ни слова. Спустя несколько минут, а по ощущениям вечность, он все же заговорил.

— Не знаю. Мне хочется верить, что это неправда. Но сомнения всегда остаются.

От такого признания Кристоферу стало дурно. Дэвид — единственный, кто общался с Крисом на равных, давал советы и много слушал, и даже он сомневался в невиновности. Честность не показалась Крису хорошей идеей.

— В любом случае, после сегодняшнего она больше не приедет, — Кристофер доел яблоко и швырнул огрызок в урну. Затем взял свою часть карт, разложил в руках веером и проверил масти.

— Это ты так думаешь, — фыркнул Ривз и сделал первый ход. — Она твоя мать. И не важно, притворяется она, что волнуется за тебя, или нет, она в любом случае еще появится.

— Тогда это уж точно будет наша последняя встреча.

— Ну тогда за тобой присмотрю я.

— Почему из всех пациентов вы выбрали именно меня?

— Не каждый кричит на всю улицу, что он нормальный. Отбивайся.

— Мистер Ривз, я серьезно, — Крис пробежался по картам и скинул девятку пики.

— Я тоже. Раз твои родители решили, что ты сумасшедший, и отправили тебя куда подальше, то почему бы мне не заняться твоим воспитанием.

— Не они, а она. Только мать, — тихо произнес Крис, убрал лишние карты и сделал ход.

— Это важно?

— Очень.

В воздухе снова повисло напряженное молчание. Спустя пару минут и одну выкуренную сигарету, Дэвид решил перейти на такие темы, как бейсбол, погода и политика. Он всегда говорил загадками, выжидая подходящего момента, и Кристоферу казалось, что Ривз знал все. Так проявляется с годами мудрость? И все взрослые люди такие же догадливые, как Дэвид? Крис подумал, что к этому просто пора привыкнуть. Сначала он не хотел привыкать ни к чему в этом здании: звонку на обед, подъему в семь утра, режиму дня и обязательным терапиям, людям и даже погоде. Но сейчас он понял, что это просто неизбежно. И однажды, просидев ни один год в больнице, поступит еще один «оболтус», для которого Крис станет таким же мудрым, как сейчас для него Ривз.

Игра шла полным ходом. Кристофер настолько пытался отвлечься от настоящего, что полностью погрузился в игру. Дэвид заметил настроение игрока и не вмешивался. Через несколько часов в комнату завалился Марк.

— Отбой! — прорычал он, но никто не обратил на него внимание. Крис не отрывался от карт, а Дэвид последовал его примеру.

— Отбой!

— Минуту! — в один голос ответили игроки. Марк закипал от злости, и, если бы не Эмили, которая сидела в своей каморке у входа, он бы давно тут всех придушил.

— Ваш ход, — заметил Кристофер, и на его лице проскользнула тень улыбки.

— Хм… — на мгновение Дэвид задумался, но уже через несколько секунд его лицо озарилось, а в глазах запрыгали искорки. — Так, так и так. Бам!

— Нет! Я был всего в шаге от победы! — сокрушался Крис, подскакивая со стула.

— Расслабься. Ты же не думал, что я буду тебе подыгрывать? — Ривз тоже поднялся, и оба направились к дверям.

— Ну, сегодня можно было, — печально заметил Крис.

— Обойдешься!

— Отбой, — снова повторил Марк.

— Вытащи попугая из своей задницы, — огрызнулся Крис, проходя мимо «халата».

Марк в мгновение изменил окрас с желтоватого до багрового. Он резко развернулся, пронесся, словно торнадо, через комнату и подлетел к пациентам.

— Не сегодня, молодой человек, — сердито сказал Ривз и помахал палкой перед лицом санитара.

Марк предпринял еще одну попытку дотянуться до Криса, но Ривз крепко упер свою трость ему в грудь.

— Я сказал, не сегодня.

— Марк, тебе пора на обход, — вмешалась Эмили, выглядывая из-за перегородки, и протянула коллеге талмуд документов. От отчаяния санитар выдернул бумаги и широким шагом направился к выходу, но в последний момент остановился.

— Аллен, это второе предупреждение.

— А есть ограничения? Я думал, когда покупаешь билет в психушку, тебе дают неограниченное количество попыток.

— Не заблуждайся.