Приданое лохматой обезьяны

Дарья Донцова, 2010

Я, Виола Тараканова, никогда не проверяю карманы своего бойфренда Юры Шумакова, не залезаю в телефон и не интересуюсь прошлым любимого мужчины. Его бывшая герлфренд сама нарисовалась на пороге моего дома! Насмерть перепуганная Оля Коврова рассказала: шефа и бухгалтера фабрики мягких игрушек «Лохматая обезьяна», где она служит секретаршей, отравили, и теперь ее обвинят в убийстве, ведь чай подавала именно Оля! Пришлось нам с Юрой разбираться в этой истории. Отправившись домой к отравленной бухгалтерше, я узнала, что ее сын Никита тоже мертв. А вскоре была убита и девушка Никиты… Похоже, преступление вовсе не связано с плюшевыми зайцами, свиньями и лохматыми обезьянами!

Глава 5

Около часа мы бродили между манекенами, и я с удивлением констатировала: «Осень патриарха» — не самый страшный вариант. «Мечта витязя» и «Принцесса из страны карамели» оказались еще ужаснее.

— Твое мнение? — спросила Варя, когда мы завершили осмотр.

Нина дернула меня за рукав.

— Вилка, — прошептала она, — я тебя так люблю!

— «Осень патриарха» лучший выбор, — почти не покривила я душой.

— Ой! Мамочка, берем, да? Да? — начала теребить родительницу Нина.

— Скока стоит? — сурово спросила директриса бортниковской школы.

Эдуард потер ручонки.

— Пятьсот тысяч.

— Офигел? — прищурилась Варвара.

Эдик подбоченился.

— Эксклюзивная модель! Второй подобной во всем мире нет! Ручная работа дома Диор. Сшито Армани и Валентино.

Я приблизилась к наряду, заглянула внутрь и воскликнула:

— Там ценник! Сделано в Индии!

— Верно, — не смутился Эдик, — собрали на тамошней фабрике, так сейчас все делают. Хорошо. Четыреста.

— Ты обещал мне персональную скидочку, — напомнила Варя.

Цена упала еще на полтинник.

Тетушка потерла руки и ринулась в бой. Мы с Ниной и Геной стояли смирно в сторонке. Дилетантам лучше не лезть на поле, где рубятся профессионалы.

Минут через сорок вспотевшая и растрепанная Варвара похлопала еле стоящего на ногах Эдика по плечу и велела дочери:

— Нина, иди, примерь. А ты, мил человек, напиши для нас на ценнике: «Полтора миллиона рублей». Это для соседки, пусть сдохнет от зависти.

Невеста взвизгнула и улетела в кабинку.

Дальнейшее действо разворачивалось со страшной скоростью. Платье хорошо сидело, туфли не жали ногу, сумка идеально легла на плечо. В порыве необузданной щедрости Эдик подарил невесте фату на специальном обруче и пару шпилек с декоративными головками в виде букетиков, чтобы прикрепить кусок тюля к волосам. Покупку поместили в картонный ящик, мы уселись в машину, без единой проблемы добрались до дома. И тут у меня ожил мобильный.

— Вилка? — застонали из трубки.

Я, наблюдая за тем, как Гена несет к подъезду наряд, подтвердила:

— Да. Слушаю. Кто говорит?

— Оля, — заплакали в телефоне. — Меня арестовали. Отвели в камеру. Слышишь? Здесь мобила плохо фурычит.

— В СИЗО разрешены сотовые телефоны? — удивилась я.

— Забудь про глупые вопросы и помоги! — зарыдала в голос Коврова. — Юрка сумел-таки мне отомстить. Он давно выжидал момент и, пожалуйста, — подговорил приятелей, а те меня на шконку запихнули.

Я удивилась. Ну откуда молодой, не имевшей судимости женщине знать словечко «шконка», которым уголовный мир именует спальное место на зоне? Хотя я же в курсе, что оно означает… А Ольга некоторое время тесно общалась с Юрой, вот, наверное, и услышала от него…

— Никогда не живи с ментами! — стонала Коврова. — Они подлые!

— Шумаков не станет мстить бывшей подруге, — защитила я любимого.

Оля перестала хныкать.

— А ты откуда знаешь? Вот расплюешься с ним, тогда и побеседуем.

— В чем тебя обвиняют? — спросила я.

— Ни в чем! Вилка, умоляю, помоги. Они меня убьют! — зачастила Коврова.

— Кто и почему? — холодно поинтересовалась я.

— Менты, — снова заплакала Ольга. — Им надо дело закрыть, иначе по шапке от начальства получат. Я у них единственная подозреваемая.

— Зачем лишать жизни женщину, которой предстоит ответить за совершенное преступление? — не поняла я. — Наоборот, ее надо хорошо кормить и вовремя спать укладывать. Тогда ты окажешься в суде и выслушаешь приговор, а следователь получит премию за удачно завершенное дело.

— Никаких улик против меня нет, — затарахтела Оля, — только их домыслы. Я знала, что так будет, поэтому и примчалась к Юрке, сказала ему: «Дорогой, давай забудем прошлые обиды. Прости меня за все плохое. Я была с тобой слишком капризна и груба, ты имел полное право уйти от такой бабы. Но сейчас помоги!»

Меня охватило удивление. Коврова забыла, что я присутствовала при беседе? Ничего подобного она не произносила!

— Ты ж сама убежала от Шумакова! — воскликнула я.

— Ну… вообще-то нет, — призналась Ольга. — Я тебе сказала неправду. Очень стыдно, когда мужик уходит. Ничего особенного, просто хотела казаться лучше.

— Что тебе от меня надо? — остановила я бормотание экс-любовницы Юры. — Излагай!

Собеседница всхлипнула и доложила:

— Единственная подозреваемая по делу — я. Ничего конкретного против меня нет, лишь тупые заявления типа: «Она стерла отпечатки пальцев». А пусть докажут, что их я стерла! Может, настоящий убийца постарался!

Я не выдержала и прервала врунью:

— Ты мне в деталях описала, как орудовала тряпкой.

— Вот-вот, — простонала Оля, — я тебе доверилась, ты растрепала Юрке, а он обрадовался, звякнул своим, и меня заперли. Подлый мент!

Меня охватило раздражение.

— Не стоило обращаться к Юре, если ты считаешь его подлецом. А историю с уничтожением отпечатков пальцев ты повторила сама, когда пришел Шумаков.

— Я думала, он поможет. А родной человек меня топит! — взвизгнула Ольга. — Ногой на макушку наступает. И в дерьмо окунает. Меня надо отпустить! Но у них никого другого нет на подозрении. Если меня в камере придушат, дело закроют из-за смерти единственного подозреваемого. Так часто поступают.

— Ну, это ты перехватила, — вздохнула я.

— Нет, — опять принялась всхлипывать Оля, — помоги мне. Ну какие у меня причины для убийства?

— Ты хотела стать единоличной владелицей фабрики игрушек, — ответила я.

В трубке повисла тишина. Затем Коврова промямлила:

— Вилка, я не компаньон Ускова.

— То есть? — не поняла я.

— Я служила у Николая Ефимовича секретарем, — зачастила она, — подавала чай-кофе, резала сыр на бутеры, выполняла мелкие поручения.

— Вчера вечером ты говорила иное, — напомнила я.

— Хотела произвести впечатление, — без всякого стыда расписалась в обмане Ольга. — Вот поставь себя на мое место. Пришла к бывшему бойфренду, столкнулась там с его очередной бабой. И что ж, объявить правду: я никто, звать меня никак, дальше мытья чашек в убогой дыре я не продвинулась?

Я не поверила своим ушам.

— Но ты очень подробно рассказала о том, как вытащила производство из болота!

— Да, я не раз думала, как можно помочь фабрике, — подтвердила Коврова, — делала Ускову предложения, но тот отказался. Отвечал: «Меня устраивает, как идет дело». Николай Ефимович был боязливым человеком, такой миллиардов не заработает.

Я вздохнула.

— Вероятно, Усков не хотел получать супердоходы. Большие деньги это, как правило, и большие проблемы. А врать нехорошо.

— Кто бы говорил! — отбила мяч Ольга. — Сама с ходу набрехала, что Юрка с тобой расписался, вы сыграли свадьбу и ты знаешь тетю Варю. И чего? Живенько выяснилось, что Варвара в глаза тебя не видела!

Я притихла. Коврова совершенно права. Но у меня есть оправдание — мне очень не хотелось выглядеть в глазах экс-любовницы Шумакова очередной его забавой. От моей лжи никому плохо не стало.

— Ну зачем мне людей травить? — ныла между тем Оля. — Надо искать того, кому Антонина Михайловна насолила. Усков был хорошим дядькой, тихим, людям дорогу не перебегал. Он случайно погиб, явно хотели убрать Кириллову. Я тут посоображала и дотумкала, почему и кто на Кириллову обиделся. Она…

— Давай сюда, сука, — донесся из трубки грубый голос.

— Вали на…, — ответила кому-то Ольга.

— А…..! А…..! — прогремел хриплый бас. — Вот…!…!

Я занервничала.

— Оля! Что у тебя происходит?

Ответа не последовало. До моего слуха долетел странный звук, отдаленно напоминающий бульканье, затем понеслись частые гудки. Я порылась в телефоне в папке «Принятые вызовы», нашла номер сотового, которым воспользовалась Коврова, и набрала его.

— Абонент недоступен, — сообщило приятное сопрано.

Конечно, аппарат пронесли в камеру нелегально. В основном доставкой трубок за решетку занимаются адвокаты или те, кому по долгу службы вменяется следить за арестованными. Постоянно включенным сотовый держать не станут и его отключат от сети при малейшем шуме из коридора. Мне не следует нервничать. Но вопреки логике в душе поселилось беспокойство, и я без особой надежды на успех попыталась соединиться с Юрой.

Шумаков неожиданно сразу снял трубку и вполне мирно спросил:

— Как дела?

Я сначала порадовала его новостями.

— Отлично. Платье для свадьбы куплено, осталось приобрести кольца, выбрать макияж с прической, ну и несущественные мелочи. Думаю, за пару дней мы управимся и тетя Варя отбудет в Бортниково.

— Супер! — возликовал Шумаков.

Я сочла момент благоприятным и спросила:

— Как там Оля?

— Ее задержали, — коротко сообщил Юра.

Забыв, что Шумаков меня не видит, я кивнула.

— Да, знаю. Она мне звонила. Сейчас расскажу…

Надо отдать Юре должное — он гениальный слушатель. Шумаков не станет вас перебивать, в процессе беседы не выпалит: «Ты уже в пятый раз об одном и том же талдычишь!» Нет, он сплошное внимание. Зато потом, когда собеседник выговорится и устанет, майор разразится серией вопросов. Но сейчас, узнав, о чем мы говорили с Олей, Шумаков мрачно буркнул:

— Уточню. — И сразу отсоединился.

Я глянула за окно автомобиля. Над Москвой повисла серая сетка дождя. В такую погоду не особенно хочется гулять. Лучше завалиться на диван, взять шоколадку, включить диск с любимым фильмом и, закутавшись в теплый плед, в сотый раз радоваться, как герои романтической комедии ловко справляются со всеми жизненными неурядицами. Но мне дорога к удовольствию заказана — в моей квартире уже орудует тетя Варя. Сильно сомневаюсь, что дама со столь активной жизненной позицией разрешит мне предаться ничегонеделанию. Ну и куда податься?

Я посмотрела в зеркало, поправила волосы, подкрасила блеском губы и поехала в центр, к большому дому, где в одном из кабинетов сидит мой милый друг. Шумаков имеет право на обед, и я приглашу его в ближайшее кафе. Хорошо бы Юру до моего приезда не отправили куда-нибудь по делам…

В небольшую забегаловку Шумаков вошел с таким суровым выражением лица, что я сразу сказала:

— Прости, решила сделать тебе сюрприз. Мы так редко обедаем вместе! Не могу даже вспомнить, когда вот так сидели вдвоем за столиком. Не хотела нарушить твои планы.

Юра изобразил радость:

— Нет, нет, тебе пришла в голову отличная идея.

— Что случилось? — не выдержала я, когда Юра начал сосредоточенно выковыривать из горы листьев салата крохотные кусочки курицы. — Зачем ты заказал «Цезарь»? Там же есть нечего, сухари да зелень.

— Аппетита нет, — чуть помедлив, ответил Шумаков. — Коврову ранили.

Я уронила вилку.

— Она жива?

— Пока да, — нахмурился Юра. — Ее ударили заточкой в спину. Того, кто Ольгу порезал, не нашли — народу в камере толпа, но, как водится, все разом ослепли и оглохли.

— Оля предполагала подобное развитие событий, — пробормотала я, — поэтому и позвонила мне. Она выживет?

Шумаков дернул плечом.

— Состояние тяжелое, она без сознания, в реанимации.

— Почему ее арестовали, если нет прямых улик? — налетела я на него.

— Задержали, — поправил Юра, — в соответствии с законом.

— Причина? — наседала я.

Шумаков отодвинул тарелку, возмущенно заметив:

— Нарежут силоса, швырнут два грамма курицы, навалят сухого хлеба, а ты плати, как за целого бройлера! У Ковровой не было при себе паспорта. Выясняли ее личность. И, кстати, у нее нашли пакетик с марихуаной. Пусть спасибо скажет, что не обвинили в наркоторговле.

Я прищурилась.

— Ты серьезно?

Шумаков взял чашку.

— Угу. В Москве лучше носить в сумочке документы, а не травку. И вообще…

Юра замолчал и стал сосредоточенно насыпать в кофе сахар. Наклонил над чашкой дозатор один раз, второй, третий, четвертый и возмутился:

— Кто эту шутку придумал? Плюет всего по грамму песка.

— Ты лучше скажи, кто решил запихнуть в камеру ни в чем не повинную женщину, — отрезала я. — Фактически обрекли ее на смерть. Кстати, Оля думает, что ты ей мстишь.

Юра поставил сахарницу в центр стола.

— Назови хоть одну причину моей неприязни к Ковровой!

Я вспомнила аргументы девицы:

— Мужчины плохо относятся к бывшим любовницам.

Юра оперся локтями о стол.

— Мы были вместе совсем недолго. Коврова не мой человек, у нас с ней не было ничего общего. Ольга тоже считала необеспеченного мента неудачной партией. Мы разбежались. Ни детей, ни совместной собственности не имели, ничего не делили. Она мне не нужна, а я — ей. Никаких чувств я к Ковровой не испытываю — ни злости, ни ревности. Мне по барабану, как она живет. Но поскольку все же некоторое время я считал Олю близким человеком, посоветовал ей поступить правильно. И отвел к Мише Лаврову. Сам занялся делами, а потом позвонил Лаврову, хотел узнать, что там вообще есть по убийству на фабрике игрушек. Мишка выдал такую инфу, что я до сих пор в трансе. Знаешь основную ментовскую заморочку?

— Уточни, какую из многих ты имеешь в виду? — улыбнулась я.

Но Шумаков не улыбнулся в ответ.

— Когда ежедневно сталкиваешься с убийцами, то рано или поздно начинаешь думать, что в каждом человеке скрыт преступник. Гляди, по улице идет тетка…

Я посмотрела в большое окно.

— С тремя сумками и ребенком?

Юра кивнул.

— И вполне вероятно, что она придушила свою свекровь. Мотив? Да полно! Тесная квартира, капризная старуха, бабы не смогли поделить мужа и сына. Или вон тот мужик с цветами… Спешит сейчас к любовнице, его счастью мешает опостылевшая жена, и он собрался ее придушить. При определенных обстоятельствах любой может стать убийцей.

— Это уже шиза! — остановила я Шумакова. — Лучше сходи к психотерапевту, иначе заработаешь нервный срыв.

— Не, — усмехнулся Юра, — я сам справился. Запретил себе подобные мысли, и все. В момент, когда Ольгу встретил, я как раз усиленно над собой работал, потому так и вышло.

— Как? — не поняла я.

Шумаков откинулся на спинку стула и начал рассказ.

Когда Юра понял, что профессиональное недоверие сильно мешает его и без того не очень счастливой личной жизни, он дал себе честное слово никогда не подозревать партнерш в нехороших поступках, не проверять их, не копаться в их прошлом, не всегда быть милиционером, а хоть час в день жить как обычный парень, у которого нет возможности выяснить подноготную своей спутницы.

Коврова появилась в жизни Юры внезапно. Роман был коротким, пара рассталась, и до сегодняшнего утра Юра не сомневался, что Оля — неудачливая модель и плохая секретарша, не отличается особым умом, бесцеремонно лезет в чужие дела, излишне болтлива, поэтому подолгу ни на одной службе не задерживается.

Но следователь Михаил Лавров за короткое время выяснил другое. Оказывается, Ольга Коврова имела диплом медсестры, трудилась в больнице и подрабатывала сиделкой. Вроде ничего особенного, средний медперсонал получает небольшую зарплату, а многие люди нанимают тяжелобольным родственникам няньку. За год до встречи Ковровой с Юрой на нее пожаловалась Арина Расковалова, бизнес-леди, которая пригласила медсестру к своему парализованному отцу Антону Борисовичу.

Расковалова была довольна выбором, никаких претензий к сиделке не имела, но на всякий случай она установила дома скрытую видеокамеру.

А через три месяца после прихода Ковровой в дом Антон Борисович скончался. Арина насторожилась. Врачи не прогнозировали скорый летальный исход, наоборот, твердили: приготовьтесь к тому, что ваш отец проведет в состоянии овоща не один год.

Расковалова еще раз тщательно просмотрела запись последнего дня жизни Антона Борисовича и отметила одну странность. Ольга каждый день делала старику уколы и всякий раз прямо в спальне открывала коробку с ампулами, отламывала кончик одной перед инъекцией. Но за десять минут до того, как пенсионер перестал дышать, Коврова вошла в его спальню с уже заготовленным шприцем. Что-то в картинке показалось Арине необычным. Бизнесвумен проглядела все глаза, прежде чем сообразила: все три месяца медсестра пользовалась инсулиновыми шприцами, а последнюю инъекцию сделала из большого, похоже, даже не одноразового, десятикубового.

Расковалова — хозяйка огромного предприятия. Она понимала, чем чревато ложное обвинение. Поэтому Арина не помчалась с пленкой сразу на Петровку, наняла частного детектива и велела ему тщательным образом изучить прошлое Ольги. Получив его отчет и приложив к нему видеозапись, Расковалова явилась к одному из своих высокопоставленных приятелей.